Узнавание Христа рождает радость. И тогда кажется – вот теперь все и навсегда будет по-другому, светло и удивительно. Все действительно будет по-другому, вот только не всегда светло и удивительно.
В свой черед придут страхи, усталость, недоумения. Придет труд свидетельства и боль предательства, придут нечаянные тяжести, споры, темные загадки продолжающейся истории. Так бывает в жизни отдельного человека. Так бывает и в жизни всей Церкви.
Когда перед Церковью возникает проблема, Церковь должна решать ее церковно, то есть совместно, соборно, молитвенно. Уже вскоре после распространения евангельской проповеди Церковь столкнулась с первой серьезной проблемой – как относиться к принимающим веру язычникам?
Весь багаж наработанного молитвенного и обрядового повседневного еврейского опыта язычникам нужен или нет? Ярмо закона им на себя поднимать? Как в духе любви жить теперь и молиться вместе тем, кто вчера еще друг друга за людей взаимно не признавал? Ведь именно так относились друг к другу израильтяне и язычники.
Для решения всех этих вопросов в был собран апостольский собор. Таков закон: есть проблема, степенью сложности превышающая любую личную гениальность – должно быть собрание многих, чтобы был Сам там, где собраны во имя Его. Чтобы Сам Христос и решил недоумение.
Так было и в отношении Первого Вселенского собора. Только проблема была серьезней, чем вопросы приема язычников. Все же там были вопросы отношения к обрядам и религиозной практике. А Первый Вселенский вызван к жизни вопросом, угрожающим самой вере. Такие вопросы называются ересями.
Некий священник отказал Единородному Сыну в единстве сущности с Отцом. И хотя священник (Арий имя его) расточал Христу всяческие похвалы, он низвел Его в проповеди до уровня творения. Самые неискушенные в богословии сердца встревожились вопросом: Кто спас нас? Существо сотворенное или Сам Творец, одетый в человеческую немощь? В кого и как мы верим?
Вопрос тем более жгучий, что только-только закончились гонения. Еще вокруг было много людей, потерпевших за Христа биения, гонения и мучения. И когда объявлен был собор, они пошли туда, чтобы их выжженные глазницы, их шрамы, их изувеченные тела были свидетельством того, что они страдали за Бога, а не за творение.
Собор был жарок и тяжел. Собор обнаружил одну сложнейшую проблему. А именно: Писание нельзя понять из самого Писания. Умело жонглируя цитатами, еретики приводили множество аргументов в защиту своих мыслей. И они, и православные читали одни и те же тексты, но понимали их различно.
Чтобы объяснить православный смысл Писания, пришлось ввести в слово, в самом Писании не содержащееся. Это слово – Единосущный. Оно ясно говорит о Христе, Каков Он в отношении к Отцу.
Если раньше угрозу для Церкви представляли люди вообще не разделяющие веру и преследующие ее, то теперь начиналась длинная и тяжелая эпоха разномыслия о вере. Ее, веру, теперь в течение долгих столетий не будут отбрасывать вовсе, но ее будут искривленно толковать на всевозможные лады, и трудно сказать, что горше.
Вырастает цена богословия. Оно становится подвигом и исповедничеством. Веру апостольскую приходится глубоко исследовать, защищать, изъяснять. Отцы, способные на это, обрекаются временами на жизнь беглецов и скитальцев, поскольку они разумно хранят Православие, и за это их ищут убить.
Таков, к примеру, Великий Афанасий, который за сорок шесть лет своего епископства много раз на долгие годы покидал кафедру и скрывался от гонений и смерти. Друг египетских монахов, человек, на которого Антоний Великий видел сходящего Духа Божия, он был чаще беглецом, чем епископом в привычном понимании. Его слово ценилось православными так, что советовали в отсутствие бумаги записывать его мелом на одежде. Ради победоносной борьбы за Истину его именовали «Тринадцатый апостол».
Афанасий был одним из тех, кто оттачивал богословствующий ум не только постом и молитвой, но и философией. Святые простецы и тогда, и после защищали веру чудом. Но со времен Афанасия Церковь знает и еще одно чудо в деле заграждения еретических уст – слово веры, отточенное философским знанием.
Никейский собор совершился, и Истина облеклась в слова. Облечь Истину в слова и стоять за Нее означает Истину исповедовать. Но ереси никуда не исчезли. Более того, ереси затем множились и разрастались, как многочисленные побеги от ядовитого корня.
Временами их последователи превосходили православных во много крат, и внешне ничто не указывало на победу правоверия. Это очень важно понимать и, понимая, задаваться вопросом: а что вообще означает победа Истины?
Победа Истины никак не означает количественное преобладание ее исповедников над различными врагами веры. Тем более она не означает полное исчезновение врагов веры – их физическое уничтожение или принуждение к изменению мнения.
Истина – не количественная категория, она не требует для своего выяснения урны с бюллетенями. Для ее торжества (по внешности с мирским торжеством не совпадающего) нужно, чтобы она была понята, принята и полюблена хоть самым скромным числом людей.
Еще она должна быть высказана и, в случае необходимости, аргументировано объяснена. Все. Если это есть, то Истина победила. Теперь великому множеству людей предстоит к ее голосу прислушиваться, на ее свет идти и к ней приобщаться.
*
Все сказанное относится не только к вопросу единосущия Отца и Сына. Сказанное относится ко многим вопросам веры и жизни. Просто Собор в Никее был первым событием в истории, когда Церкви пришлось совершить вселенское усилие и напрячь все интеллектуальные и духовные силы для противостояния искажению евангельского учения.
Полным покоем Церковь не наслаждалась никогда, не наслаждается она им и сейчас. Полный покой Церкви не оставлен и не заповедан. Но раз за разом призывается Церковь к мобилизации духовных и интеллектуальных сил, чтобы засвидетельствовать и «право править слово Христовой истины» перед лицом не уменьшающихся в количестве обманов и соблазнов.
И когда Церковь совершает подобные труды, то светлые лики Афанасия, Спиридона и прочих отцов Первого Собора встают перед ее глазами.
Па-мять Пер-во-го Все-лен-ско-го Со-бо-ра празд-ну-ет-ся Цер-ко-вью Хри-сто-вой с древ-ней-ших вре-мен. Гос-подь Иисус Хри-стос оста-вил Церк-ви ве-ли-кое обе-то-ва-ние: «Со-здам Цер-ковь Мою, и вра-та ада не одо-ле-ют Ее» (). В этом ра-дост-ном обе-то-ва-нии на-хо-дит-ся про-ро-че-ское ука-за-ние, что, хо-тя жизнь Церк-ви Хри-сто-вой на зем-ле бу-дет про-хо-дить в труд-ной борь-бе с вра-гом спа-се-ния, по-бе-да на Ее сто-роне. Свя-тые му-че-ни-ки за-сви-де-тель-ство-ва-ли ис-тин-ность слов Спа-си-те-ля, пре-тер-пев стра-да-ния за ис-по-ве-да-ние Име-ни Хри-сто-ва, и меч го-ни-те-лей скло-нил-ся пе-ред по-бе-до-нос-ным зна-ме-ни-ем Кре-ста Хри-сто-ва.
С IV ве-ка пре-кра-ти-лись пре-сле-до-ва-ния хри-сти-ан, но внут-ри са-мой Церк-ви воз-ник-ли ере-си, на борь-бу с ко-то-ры-ми Цер-ковь со-зы-ва-ла Все-лен-ские Со-бо-ры. Од-ной из опас-ней-ших ере-сей бы-ло ари-ан-ство. Арий, Алек-сан-дрий-ский пре-сви-тер, был че-ло-ве-ком без-мер-ной гор-ды-ни и че-сто-лю-бия. Он, от-вер-гая Бо-же-ствен-ное до-сто-ин-ство Иису-са Хри-ста и Его ра-вен-ство с Бо-гом От-цом, лож-но учил, что Сын Бо-жий не Еди-но-су-щен От-цу, а со-тво-рен От-цом во вре-ме-ни. По-мест-ный Со-бор, со-зван-ный по на-сто-я-нию Алек-сан-дрий-ско-го пат-ри-ар-ха , осу-дил лже-уче-ние Ария, но тот не по-ко-рил-ся и, на-пи-сав мно-гим епи-ско-пам пись-ма с жа-ло-бой на опре-де-ле-ние По-мест-но-го Со-бо-ра, рас-про-стра-нил свое лже-уче-ние по все-му Во-сто-ку, ибо по-лу-чил под-держ-ку в сво-ем за-блуж-де-нии от неко-то-рых во-сточ-ных епи-ско-пов. Для рас-сле-до-ва-ния воз-ник-шей сму-ты свя-той рав-ноап-о-столь-ный им-пе-ра-тор Кон-стан-тин (па-мять 21 мая) на-пра-вил епи-ско-па Осию Кор-дуб-ско-го и, по-лу-чив от него удо-сто-ве-ре-ние, что ересь Ария на-прав-ле-на про-тив са-мо-го ос-нов-но-го дог-ма-та Хри-сто-вой Церк-ви, ре-шил-ся со-звать Все-лен-ский Со-бор. По при-гла-ше-нию свя-то-го Кон-стан-ти-на в го-род Ни-кею в 325 го-ду со-бра-лись 318 епи-ско-пов - пред-ста-ви-те-лей хри-сти-ан-ских Церк-вей из раз-ных стран.
Сре-ди при-быв-ших епи-ско-пов бы-ло мно-го ис-по-вед-ни-ков, по-стра-дав-ших во вре-мя го-не-ний и но-сив-ших на те-лах сле-ды ис-тя-за-ний. Участ-ни-ка-ми Со-бо-ра бы-ли так-же ве-ли-кие све-тиль-ни-ки Церк-ви - свя-ти-тель Ни-ко-лай, ар-хи-епи-скоп Мир Ли-кий-ских (па-мять 6 де-каб-ря и 9 мая), свя-ти-тель Спи-ри-дон, епи-скоп Три-ми-фунт-ский (па-мять 12 де-каб-ря) и дру-гие по-чи-та-е-мые Цер-ко-вью свя-тые от-цы.
Алек-сан-дрий-ский пат-ри-арх Алек-сандр при-был со сво-им диа-ко-ном , впо-след-ствии пат-ри-ар-хом Алек-сан-дрий-ским (па-мять 2 мая), на-зван-ным Ве-ли-ким, как рев-ност-ный бо-рец за чи-сто-ту пра-во-сла-вия. Рав-ноап-о-столь-ный им-пе-ра-тор Кон-стан-тин при-сут-ство-вал на за-се-да-ни-ях Со-бо-ра. В сво-ей ре-чи, про-из-не-сен-ной в от-вет на при-вет-ствие епи-ско-па , он ска-зал: «Бог по-мог мне низ-верг-нуть нече-сти-вую власть го-ни-те-лей, но несрав-нен-но при-скорб-нее для ме-ня вся-кой вой-ны, вся-кой кро-во-про-лит-ной бит-вы и несрав-нен-но па-губ-нее внут-рен-няя меж-до-усоб-ная брань в Церк-ви Бо-жи-ей».
Арий, имея сво-и-ми сто-рон-ни-ка-ми 17 епи-ско-пов, дер-жал-ся гор-до, но его уче-ние бы-ло опро-верг-ну-то и он от-лу-чен Со-бо-ром от Церк-ви, а свя-той диа-кон Алек-сан-дрий-ской Церк-ви Афа-на-сий в сво-ей ре-чи окон-ча-тель-но опро-верг бо-го-хуль-ные из-мыш-ле-ния Ария. От-цы Со-бо-ра от-кло-ни-ли сим-вол ве-ры, пред-ло-жен-ный ари-а-на-ми. Был утвер-жден пра-во-слав-ный Сим-вол ве-ры. Рав-ноап-о-столь-ный Кон-стан-тин пред-ло-жил Со-бо-ру вне-сти в текст Сим-во-ла ве-ры сло-во «Еди-но-сущ-ный», ко-то-рое он ча-сто слы-шал в ре-чах епи-ско-пов. От-цы Со-бо-ра еди-но-душ-но при-ня-ли это пред-ло-же-ние. В Ни-кей-ском Сим-во-ле свя-тые от-цы сфор-му-ли-ро-ва-ли апо-столь-ское уче-ние о Бо-же-ствен-ном до-сто-ин-стве Вто-ро-го Ли-ца Пре-свя-той Тро-и-цы - Гос-по-да Иису-са Хри-ста. Ересь Ария, как за-блуж-де-ние гор-до-го ра-зу-ма, бы-ла об-ли-че-на и от-верг-ну-та. По-сле ре-ше-ния глав-но-го дог-ма-ти-че-ско-го во-про-са Со-бор уста-но-вил так-же два-дцать ка-но-нов (пра-вил) по во-про-сам цер-ков-но-го управ-ле-ния и дис-ци-пли-ны. Был ре-шен во-прос о дне празд-но-ва-ния Свя-той Пас-хи. По-ста-нов-ле-ни-ем Со-бо-ра Свя-тая Пас-ха долж-на празд-но-вать-ся хри-сти-а-на-ми не в один день с иудей-ской и непре-мен-но в пер-вое вос-кре-се-нье по-сле дня ве-сен-не-го рав-но-ден-ствия (ко-то-рый в 325 го-ду при-хо-дил-ся на 22 мар-та).
Литература: Карташев; Meyendorff, The Orthodox Church; , Введение; Шмеман. Исторический путь; Chadwick; Болотов; Runciman S. The Great Church in Captivity. Cambridge, 1968; Runciman, The Byzantine Theocracy; Болотов; Ostrogorsky; Vasiliev.
1. В 321 г. вера Константина сделалась политическим фактором. В этом году началась война Константина против его коллеги язычника Лициния (того самого, с которым он в 313 г. договорился о религиозной терпимости). Однако Лициний изменил свою позицию и вновь начал гонения на Церковь. Константин призвал всех христиан к поддержке. Он заключил союз с армянами, которые незадолго до того приняли . Лициний был окружен и в 324 г. разгромлен в битве на Босфоре. Константин стал единоличным правителем громадного государства.
Переезд Константина на Восток перенес туда центр тяжести Империи. Более он уже никогда не вернется на Запад. Ветхий Рим, при всем своем авторитете, все больше утрачивал свое значение. Его богатое языческое прошлое стало тем грузом, с которым ему было весьма трудно войти в христианскую Империю. Требовалось время на его переосмысление и переоценку. А пока город на Тибре неизбежно стал центром языческой оппозиции.
Константин все больше входил в свою новую религию. Он мечтал съездить в Святую Землю и принять крещение в Иордане. Но его надеждам не суждено было сбыться. Долгожданные мир и спокойствие не приходили. На Западе продолжались донатистские раздоры, а на Востоке начались острые споры, вызванные вероучительными разногласиями между епископом Александрийским Александром и его пресвитером Арием. Они начались как чисто местное дело. Но Арий заручился поддержкой вне Египта, и вскоре у Александра появилось множество влиятельных врагов, таких, как ученый историк Евсевий, епископ Кесарии Палестинской, и его властный тезка Евсевий, епископ Никомидийский. Именно в этом вифинском городе тогда находилась имперская столица. Восточные епископы разделились на две партии, страсти накалялись. Константину пришлось отложить свое паломничество и заняться решением проблемы.
2. К тому времени главные христианства еще не были выражены в точных формулировках, закрепленных церковным авторитетом. Еще не существовало общего символа веры, и богословы пользовались разными терминологиями. Но почти у всех ранних отцов можно было найти следы субординатизма .
Со свободой, дарованной Церкви Константином, возник ряд проблем. В частности, имперская власть требовала формальной ясности в вопросах веры. Единая Церковь должна была служить опорой единой Империи, от которой она получала административную и материальную помощь и которая потому не могла примириться с внутрицерковными раздорами. Империя должна была знать, какая из враждующих церковных группировок является истинной и какими формальными критериями эта истинность определяется. Определение вероучительных формул и было поиском одного из таких критериев.
Вначале Империи доставил немало хлопот донатистский раскол. Новые проблемы были связаны с именем египтянина Ария.
Церковное положение в Египте было особым. Архиепископ Александрийский (его часто называли папой) пользовался неограниченной властью в своей провинции. Все остальные египетские епископы существовали на положении викарных так называемые хорепископы. Митрополичья власть в Александрии распространялась на Египет, Ливию и Пентаполис.
Зато весьма серьезным было влияние городских пресвитеров, которые и избирали нового епископа. Пресвитеры были в значительной степени самостоятельны, как и кварталы города, называвшиеся «лаврами» (λαύρα бульвар, отделявший один городской квартал от другого).
По-видимому, и христианские церкви, бывшие центрами для каждого квартала, иногда назывались по их имени. Пресвитеры этих «лавр» по весу и положению были как бы почти епископами. По сведениям, сообщенным блж. Иеронимом, они обладали правом отлучать от Церкви и участвовать в хиротонии своих епископов, наряду с епископатом .
Таким важным пресвитером был Арий , ливиец по происхождению. Он был пресвитером в приходской церкви Βαύκαλις (т.е. бокал кувшин для питья с тонкой шейкой), названной по соответствующему городскому кварталу. Современники описывают его как ученого-диалектика, красноречивого проповедника, высокого роста, худощавого благообразного седовласого старика, в скромной простой одежде, чинного и строгого поведения. В личной жизни Арий придерживался строгого аскетизма. Он был кумиром многих своих прихожан. Особенно много поклонников у него было среди женщин, точнее диаконис и девственниц, а также докеров и моряков, для которых он сочинял куплеты богословского содержания.
До 318 г. его не вызывало сомнений. По смерти епископа Ахилла он едва не был избран епископом Александрийским вместо Александра. Отсюда, возможно, проистекало его враждебное отношение к Александру.
Богословские взгляды Ария отражали влияние и Оригена , и Лукиана. Отправной точкой для его богословствования послужила цитата из книги Притчей (8:22): «Господь созда мя в начало путей Своих». Арий не верил, что Сын был Одним с Отцом Первопричиной творения: «Сын, который был искушаем, страдал и умер, как бы Он ни был вознесен, не может быть равным неизменному Отцу, Которого не касаются смерть и боль: если Он отличен от Отца, то Он ниже Его».
Вначале Александр не обращал внимания на проповеди пресвитера. Но когда Арий открыто заявил, что Троица есть, в сущности, Единица, Александр запретил ему публично высказывать свое учение.
Гордый александрийский пресвитер к такой цензуре не привык и начал открытую агитацию. К нему присоединились 700 девственниц, 12 диаконов, 7 пресвитеров и 2 епископа, т.е. почти 13 всего александрийского клира.
Партия начала агитацию за пределами александрийской Церкви. Сам Арий отредактировал свое вероизложение в виде письма к епископам Малой Азии, т.е., в сущности, в Никомидию (фактическую столицу), где сидел Евсевий вождь всей партии «Лукианистов» ариан. Письмо просило епископов поддержать Ария и написать со своей стороны Александру, чтобы тот снял свою цензуру.
Евсевий использовал все свое влияние при дворе, чтобы поддержать Ария. К Александру Александрийскому посыпались письма в защиту Ария. В ответ Александр созвал в 323 г. собор, на котором Арий и его единомышленники были осуждены и отлучены от Церкви.
Арий пожаловался Евсевию: «Так как мы говорим, что Сын не есть ни Нерожденный, ни часть Нерожденного (ни в каком случае), ни взят от лица предсуществовавшего, но что Он начал быть прежде времен и веков по воле и намерению Отца как Совершенный, как Единственный, Непреложный; что Он не существовал раньше того, как был рожден или сотворен, или основан, ибо Он не был нерожденным, вот за что нас преследуют».
Евсевий собрал собор своих единомышленников и покорных ему епископов в Никомидии. Собор постановил, что Арий отлучен ошибочно, и обратился с просьбой к Александру пересмотреть решение своего собора. Решения обоих соборов были разосланы по всей Империи.
Тем временем в Александрии Арий и его последователи пользовались полной свободой, а Александр и были притесняемы. Происходила форменная травля епископа Александра. Подкупленные проститутки на углах кричали о своей связи с Александром и т. д. Александр также рассылал свой обвинительный томос против Ария на подпись широких кругов епископата.
Константин, к 324 г. победивший Лициния и прибывший в Никомидию, весьма не одобрил всего спора и скандала. Больше всего он желал сохранить мир в Империи. Всего догматического смысла спора он не понимал.
Константин направил письма епископу Александру и Арию, призывая их прийти к согласию и примириться. Текст его довольно характерен для отношения Константина к Церкви. Вот что он пишет: «О благое и божественное провидение! Как жестоко поразила мой слух или, точнее, самое сердце весть, что вы, через которых я надеялся дать исцеление другим, сами имеете нужду в гораздо большем излечении... Ведь это же пустые слова, споры по ничтожному вопросу. Для умственной гимнастики специалистов, может быть, и неизбежны такие споры, но нельзя же смущать ими слух простого народа. Виноваты оба: и Александр и Арий. Один задал неосторожный вопрос, другой дал необдуманный ответ... (Далее император советует брать пример благоразумия как надо спорить с языческих философов, которые хотя и разногласят иногда, но все-таки не разрывают общения друг с другом.) ...А если так, то не гораздо ли лучше вам, поставленным на служение Великому Богу, проходить это поприще с единодушием?.. Возвратите мне мирные дни и спокойные ночи. В противном случае мне не останется ничего другого, как стенать, обливаться слезами и жить без всякого покоя. Пока люди Божии говорю о моих сослужителях взаимно разделяются столь неоправданной и гибельной распрей, могу ли я быть покоен в душе своей?»
Письмо повез в Александрию советник Константина по церковным вопросам епископ Осий Кордубский . Свт. Осий стал исповедником в Диоклетианово гонение. Свою кафедру он занимал до смерти в 359 г. Он консультировал Константина в суде над донатистами, где произвел глубочайшее впечатление на императора своей духовностью и мудростью и с тех пор стал его постоянным советником.
В Александрии Осий встретился со всеми сторонами и убедился в важности спора и в правоте Александра. Наверное, во всех этих переговорах сыграл роль молодой диакон Александра Афанасий .
Потом Осий направился в Сирию, чтобы проверить причины поддержки Ария другим влиятельным епископом, Евсевием Кесарийским (будущим церковным историком), и его сторонниками. В Антиохии состоялся собор, на котором председательствовал Осий. На нем Евсевий Кесарийский и его единомышленники были запрещены в служении до рассмотрения их дела предстоящим великим святым собором в Анкире.
Отцы собора называют Сына «воистину порождением, порождением по преимуществу», «образом Отца во всем» и «по природе непрелагаемым (т.е. нравственно неизменяемым), как и Отец».
3. Итак, новый, великий и святой Собор планировался в Анкире. Однако Константин, по рассмотрении, перенес место его проведения в Никею , поближе к своей резиденции в Никомидии, чтобы иметь возможность лично контролировать ситуацию.
Таким образом состоялся Первый Вселенский Собор . Епископы были созваны на него императорским указом весной 325 г. Прогоны, почтовые лошади все это было бесплатно предоставлено Империей. Константин звал всех, всех, всех. Приглашались делегаты не только из Империи, но и заграничный епископат: из Сирии, Армении, Кавказа, Персии. К тому времени соборная практика уже была всеобщим правилом. Но то были соборы местные : в Африке, в Александрии, в Сирии, в Азии. Даже соседние области, например Египет и Антиохия, ни разу не собирались вместе.
Вообще это первое собрание такого рода в истории. Единство Римской империи было весьма умозрительным понятием. Ни разу ее представители с разных концов не собирались вместе, не совещались, не съезжались, почти даже не знали друг друга. Мысль о всеобщей личной встрече, неком светском, культурном «соборовании», была чужда Империи.
Только христианская , переросшая уровень двух миров иудаизма и эллинизма, породила и осмыслила саму идею всеобщности, вселенскости, всемирности человеческой истории, сознательно оттолкнувшись от всех обветшавших местных национализмов. «Нет ни эллина, ни иудея, но всё и во всем Христос». Константин потому и стал Великим, что эта идея пленила его. Закладывая в основу перерождаемой Империи новую религиозную душу, он творил историческое дело выше дела самого августа. Рождалась подлинная вселенскость, которую осознал не епископат, а римский император. Церковь приняла из рук Империи эту форму соборности и начала пользоваться ею с полной готовностью, опираясь на силу и технику государственного механизма.
Константин не сразу пришел к этому осознанию роли соборности. Его попытка залечить донатистский раскол путем «челночной дипломатии» не удалась, и он должен был созвать епископский собор в Арле, чтобы справиться с этой задачей. Наученный этим опытом, он, чтобы решить дело с арианством, созвал Собор епископов со всего мира. Сама идея созыва главой государства Собора христианской Церкви была совершенно беспрецедентной. Константину пришлось скопировать всю процедуру со старых сенатских правил. Он или его представитель действовали как princeps, или консул, который председательствовал на Соборе и играл роль посредника между сторонами, в то время как римский епископ как primus inter pares или его представитель имели принадлежащее princeps senatus право голосовать первым. Однако от императора, как от председательствующего, не требовалось соблюдения нейтралитета. Он мог вмешиваться в споры и доводить до внимания сторон свое мнение. Практика эта также началась на Никейском Соборе, где Константин предложил слово ομοούσιος и приложил все усилия, чтобы оно было принято епископами; затем как глава государства он считал своей задачей добиться проведения в жизнь всех решений Собора и исполнения их.
4. Запад на приглашение императора откликнулся плохо. Римский папа Сильвестр прислал двух пресвитеров в качестве своих легатов. Кроме них и Осия Кордубского, с Запада прибыло лишь 4 делегата (в том числе Цецилиан Карфагенский и один епископ из Галлии).
С Востока из-за границы Империи прибыли: по одному епископу из Питиунта (Пицунды) на Кавказе, из Босфорского царства (Керчи), из Скифии, два делегата из Армении и один из Персии. Множество исповедников прибыло с Кипра, в том числе и св. Спиридон Тримифунтский. Вопреки житийной истории, у нас нет документально подтвержденных сведений о присутствии на Соборе св. Николая из Мир Ликийских, что, впрочем, не исключает теоретическую возможность его присутствия там.
Полного списка участников и протокола заседаний не сохранилось. Однако резолюция, решение и постановление Собора были точно сформулированы и подписаны.
Соборный епископат пробыл на казенном содержании с конца мая до конца августа. За это время и состав участников, и их количество, естественно, изменялись, поэтому мы имеем разноречивые сведения о количестве участников. По свидетельству очевидцев от «более 250» до «более 300». По общепринятой традиции считается, что всего на Соборе было 318 делегатов. В списках, которые дошли до нас, содержится до 220 имен епископов.
Константин поручил председательство на Соборе Евстафию Антиохийскому . Император оказал особое почтение исповедникам, лично встречая у дверей и лобызая каждого из них. Собор открылся 20 мая, 19 июня было принято главное постановление, а 25 августа состоялось торжественное закрытие банкет в честь 20-летнего юбилея царствования Константина. На нем Евсевий Кесарийский произнес похвальную речь Константину.
Вначале Константин произнес вступительное слово на латыни официальном языке Империи: «Не медлите, о други, служители Божии и рабы общего нашего Владыки Спасителя! Не медлите рассмотреть причины вашего расхождения в самом их начале и разрешить все спорные вопросы мирными постановлениями. Через это вы совершите угодное Богу и мне, вашему сослужителю». Потом начались жаркие прения. Император принял в них деятельное участие. Евсевий пишет: «Кротко беседуя с каждым на эллинском языке, василевс был как-то усладителен и приятен. Одних убеждая, других усовещавая, иных, говорящих хорошо, хваля и каждого склоняя к единомыслию, василевс, наконец, согласил понятия и мнения всех о спорных предметах». Константин также намекнул, что он хотел бы увидеть оправдание своего друга Евсевия Кесарийского , взгляды которого он полностью разделяет. Однако это не значило поддержки императором арианства. Арий и его сторонники выступали очень смело, рассчитывая на благосклонность императора. Православные с жаром возмущались. Наконец Евсевий Кесарийский, жаждавший оправдания, выступил с компромиссным предложением воспользоваться в качестве соборного вероопределения текстом знакомого всем крещального символа.
Константин выслушал это предложение благосклонно и, как бы между прочим, предложил добавить к нему всего лишь одно словечко ομοούσιος (единосущный) и еще ряд незначительных поправок. Очевидно, что слово это посоветовал ему Осий Кордубский, предварительно сговорившийся с Александром Александрийским и его диаконом Афанасием.
Звучит никейское определение так: «Веруем во Единаго Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимаго и невидимаго. И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденнаго от Отца, Единороднаго, т.е. из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истиннаго от Бога истиннаго, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшаго и воплотившагося, вочеловечившагося, страдавшаго и воскресшаго в третий день, восшедшаго на небеса и грядущаго судить живых и мертвых. И в Святаго Духа». Заканчивалось определение анафематизмом: «А говорящих, что было время, когда не было Сына, или что Он не был прежде рождения и произошел от не-сущего, или утверждающих, что Сын Божий из одной ипостаси или сущности, или создан, или изменяем, таковых анафематствует кафолическая ». Мы видим, что никейское определение заметно отличается от нашего Символа веры.
Поразительно, но 218 из 220 епископов подписали его. Два ливийских епископа, которые не подписали, сделали это, скорее всего, из-за 6-го канона Собора, подчинившего их область Александрийскому архиепископу.
Кроме доктринального вопроса, Никейский Собор привел к единообразию вычисление даты празднования Пасхи. Была проведена календарная реформа и постановлено, что Благовещение всегда должно праздноваться в весеннее равноденствие 25 марта.
Помимо этого, были приняты решения в связи с мелетианским расколом в Египте и 20 канонов относительно церковной дисциплины. Это так называемые канонико-практические постановления об отношении Церкви к членам разных еретических учений и сект, о приеме «падших», а также о епископах: им было запрещено перемещение с кафедры на кафедру; уточнялось, что епископ должен быть хиротонисан епископами своей провинции (если возможно) числом не менее трех; хиротония могла быть заблокирована (вето) властью митрополита (епископа главного города провинции метрополиса).
Три епископа (Рим, Александрия и Антиохия), традиционно пользовавшиеся некоей властью за пределами своей провинции, получили подтверждение этих своих прав. Рим получил права на Южную Италию, Александрия на Верхний Египет и Ливию. Четкие границы Антиохийского влияния не были определены. «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и римскому епископу сие обычно. Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохранятся преимущества церквей. Вообще же да будет известно сие: Аще кто, без соизволения митрополита, поставлен будет епископом: о таковом великий Собор определил, что он не должен быть епископом. Аще же общее всех избрание будет благословно и согласно с правилом церковным; но два или три, по собственному любопрению, будут оному прекословити: да превозмогает мнение большего числа избирающих» (Правило 6).
Отдельным каноном особый почет был предоставлен Иерусалиму матери всех церквей. Однако митрополичья кафедра осталась в Кесарии Палестинской: «Понеже утвердися обыкновение и древнее предание, чтобы чтити епископа, пребывающего в Елии: то да имеет последование чести, с сохранением достоинства, присвоенного митрополии» (Правило 7).
Вселенские соборы (по-гречески: синодой ойкоменикой ) – соборы, составлявшиеся при содействии светской (императорской) власти, из представителей всей христианской церкви , созывавшихся из различных частей греко-римской империи и так называемых варварских стран, для установления обязательных правил касательно догматов веры и различных проявлений церковной жизни и деятельности. Император обыкновенно созывал собор, определял место его заседаний, назначал определенную сумму на созвание и деятельность собора, пользовался правом почетного на нем председательствования и скреплял своею подписью акты соборного деяния и (фактически) оказывал иногда влияние на его решения, хотя принципиально и не имел права суждения в вопросах веры. Полноправными членами собора являлись епископы, как представители различных поместных церквей. Догматические определения, правила или каноны и судебные решения собора утверждались подписью всех его членов; скрепление же соборного акта императором давало ему обязательную силу церковного закона, нарушение которого каралось светскими уголовными законами.
Истинными Вселенскими соборами признаются только те из них, постановления которых были признаны обязательными во всей христианской церкви, как восточной (православной), так и римской (католической). Таких соборов считается семь.
Эпоха Вселенских соборов
1-й Вселенский собор (Никейский 1-й) собирался при императоре Константине Великом в 325, в Никее (в Вифинии), по поводу учения александрийского пресвитера Ария, что Сын Божий есть творение Бога-Отца и потому не единосущен Отцу (арианская ересь ).Осудив Ария, собор составил символ истинного учения и утвердил «единосущие» (омо усия) Сына с Отцом. Из многих списков правил этого собора подлинными считаются только 20. Собор составляли 318 епископов, многие пресвитеры и диаконы, из которых один, знаменитый Афанасий , руководил прениями. Председательствовал на соборе, по мнению одних ученых, Осия Кордубский, по мнению других – Евстафий Антиохийский.
Первый Вселенский собор. Художник В. И. Суриков. Храм Христа Спасителя в Москве
2-й Вселенский собор – Константинопольский, собирался в 381 г., при императоре Феодосии I , против полуариан и константинопольского епископа Македония. Первые признавали Сына Божия не единосущным, только «подобосущным» (оми усиос) Отцу, а вторые провозглашали неравенство третьего члена Троицы, Святого Духа, объявляя его лишь первым творением и орудием Сына. Кроме того, собор рассмотрел и осудил учение аномеев – последователей Аэция и Евномия, учивших, что Сын вообще не подобен Отцу (аномойос ), но состоит из отличной от него сущности (этероусиос), а также учение последователей Фотина, возобновившего савеллианство и Аполлинария (Лаодикийского), которые утверждали, что плоть Христова, принесенная с неба из лона Отца, не имела разумной души,так как ее заменяло Божество Слова.
На соборе этом, издавшем тот Символ веры , который принят теперь в православной церкви, и 7 Правил (счет последних не одинаков: их считают от 3 до 11), присутствовало 150 епископов одной восточной церкви (полагают, что западные епископы не были приглашены). Председательствовали на нем последовательно трое: Мелетий Антиохийский, Григорий Богослов и Нектарий Константинопольский.
Второй Вселенский собор. Художник В. И. Суриков
3-й Вселенский собор , Эфесский, собирался в 431 г., при императоре Феодосии II, против архиепископа константинопольского Нестория, учившего, что воплощение Сына Божия было простым обитанием Его в человеке-Христе, а не соединением Божества и человечества в одном лице, почему, по учению Нестория (несторианству ), и Богородица должна называться «Христородицею» или даже «Человекородицей». На соборе этом присутствовали 200 епископов и 3 легата папы Целестина; последние прибыли уже после осуждения Нестория и лишь подписались под соборными определениями, голос же папы во время заседаний собора имел председательствовавший на нем Кирилл Александрийский. Собор принял 12 анафематизмов (проклятий) Кирилла Александрийского, против учения Нестория, а в окружное его послание были включены 6 правил, к которым были присоединены еще два постановления по делам о пресвитере Харисии и о епископе Регине.
Третий Вселенский собор. Художник В. И. Суриков
4-й Вселенский собор , Халкидонский, собирался в 451, при императоре Маркиане, против архимандрита Евтихия и его защитника Диоскора, архиепископа Александрийского, учивших в противоположность Несторию, что в Иисусе Христе человеческое естество было совершенно поглощено божеским, вследствие чего утратило все, свойственное человеческой природе, кроме лишь видимого образа, так что после соединения в Иисусе Христе осталось только одно божеское естество, которое в видимом человеческом образе жило на земле, страдало, умерло и воскресло. Таким образом, по учению этому, тело Христово не было единосущнымнашему и имело лишь одну природу – божественную, а не соединённые нераздельно и неслиянно две – божественную и человеческую. От греческих слов «одна природа» ересь Евтихия и Диоскора получила название монофизитства . На соборе присутствовали 630 епископов и, в их числе, три легата папы Льва Великого. Собор осудил предшествующий Эфесский собор 449 (известный под именем «разбойнического» по своим насильственным действиям по отношению к православным) и особенно председательствовавшего на нем Диоскора Александрийского. На соборе было составлено определение истинного учения (напечатано в «книге правил» под именем догмата 4-го Вселенского собора) и 27 правил (правило 28-е было составлено на особом заседании, а 29-е и 30-е правила являются лишь извлечениями из IV деяния).
5-й Вселенский собор (Константинопольский 2-й), собирался в 553 г., при императоре Юстиниане I , для разрешения спора о правоверии епископов Феодора Мопсуестского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, которые, за 120 лет до этого, в писаниях своих оказались отчасти сторонниками Нестория (такими писаниями признаны: у Феодора – все сочинения, у Феодорита – критика анафематизмов, принятых 3-м Вселенским собором, а у Ивы – письмо к Маре, или Марину, епископу Ардаширскому в Персии). Собор этот, состоявший из 165 епископов (папа Вигилий II, бывший в это время в Константинополе, на собор не пошел, хотя и был приглашаем, ввиду того, что сочувствовал взглядам тех, против кого собирался собор; несмотря, однако, на это, он, а равно и папа Пелагий, признали этот собор, и только после них и до конца VI в. западная церковь не признавала его, а испанские соборы даже и в VII в. не упоминают о нем; но в конце концов он был признан и на Западе). Собор правил не издавал, а занимался рассмотрением и улаживанием спора «О трех главах» – так назывался спор, вызванный указом императора 544 г., в котором, в трех главах, рассматривалось и осуждалось учение трех вышеупомянутых епископов.
6-й Вселенский собор (Константинопольский 3-й), собирался в 680 г. при императоре Константине Погонате, против еретиков-монофелитов , которые, хотя и признавали в Иисусе Христе два естества (как и православные), но в то же время вместе с монофизитами допускали лишь одну волю, обусловливаемую единством личного самосознания во Христе. На соборе этом присутствовало 170 епископов и легаты папы Агафона. Составив определение истинного учения, собор осудил за приверженность к учению монофелитов (представителем последних на соборе был Макарий Аптиохийский) многих восточных патриархов и папу Гонория, хотя последний, а также некоторые из монофелитских патриархов, умерли лет за 40 до собора. Осуждение Гонория было признано папой Львом II (Агафон в это время уже умер). Правил и этот собор также не издавал.
Пято-шестой собор . Так как ни 5-й, ни 6-й Вселенские соборы правил не издавали, то как бы в дополнение их деятельности, в 692 г. при императоре Юстиниане II в Константинополе был созван собор, получивший название Пято-шестого или по месту заседаний в зале с круглыми сводами (Труллон) Трулльским. На соборе присутствовало 227 епископов и делегат римской церкви – епископ Василий с острова Крита. Собор этот, не составивший ни одного догматического определения, но издавший 102 правила, имеет весьма важное значение, так как на нем впервые от лица всей церкви был произведен пересмотр всего действовавшего в то время канонического права. Так на нем были отвергнуты апостольские постановления, утвержден состав канонических правил, собранных в сборники трудами частных лиц, исправлены и дополнены прежние правила и, наконец, изданы правила, осуждающие практику церквей римской и армянской. Собор воспретил «подделывать, или отвергать, или принимать другие правила, кроме надлежащих, с ложными надписаниями, составленными какими-то людьми, дерзнувшими торговать истиною».
7-й Вселенский собор (Никейский 2-й) созывался в 787 г. при императрице Ирине, против еретиков-иконоборцев , учивших, что иконы суть оскорбительные для христианства попытки изобразить неизобразимое и что почитание их должно вести к ересям и идолопоклонству. Кроме догматического определения собор составил еще 22 правила. В Галлии 7-й Вселенский собор был признан не сразу.
Догматические определения всех семи Вселенских соборов были признаны и приняты и римскою церковью. В отношении же к канонам этих соборов римская церковь держалась взгляда, высказанного папой Иоанном VIII и выраженного библиотекарем Анастасием в предисловии к переводу деяний 7-го Вселенского собора: она принимала все соборные правила, за исключением тех, которые противоречили папским декреталиям и «добрым римским обычаям». Но помимо 7 соборов, признаваемых православными, римская (католическая) церковь имеет свои соборы, признаваемые ею вселенскими. Таковы: Константинопольский 869 г., предавший анафеме патриарха Фотия и объявивший папу «орудием Св. Духа» и неподсудным Вселенским соборам; Латеранский 1-й (1123 г.), о церковной инвеституре, церковной дисциплине и освобождении Святой земли от неверных (см. Крестовые походы); Латеранский 2-й (1139 г.), против учения Арнольда Брешианского о злоупотреблении духовною властью; Латеранский 3-й (1179 г.), против вальденсов ; Латеранский 4-й (1215 г.), против альбигойцев; Лионский 1-й (1245 г.), против императора Фридриха II и о назначении крестового похода; Лионский 2-й (1274 г.), по вопросу о соединении католической и православной церквей (унии ), предложенном византийским императором Михаилом Палеологом ; на соборе этом в Символ веры было прибавлено в соответствии с католическим учением: «Святой дух исходит и от сына»; Венский (1311 г.), против тамплиеров , беггардов, бегинов, лоллардов , вальденсов, альбигойцев; Пизанский (1404 г.); Констанцский (1414 – 18 гг.), на котором был осужден Ян Гус ; Базельский (1431 г.), по вопросу об ограничении папского самовластия в церковных делах; Ферраро-Флорентинский (1439 г.), на котором состоялась новая уния православия и католичества; Тридентский (1545 г.), против Реформации и Ватиканский (1869 – 70 гг.), установивший догмат папской непогрешимости.
В течение первых трёх веков Церковь Христова подвергалась жестоким гонениям со стороны иудеев и язычников. Исповедуя истину Христову, тысячи христиан претерпели страдания за веру и приняли мученический венец.Гонения на Церковь прекратились лишь в начале четвёртого века, когда на престол взошёл христианский император Константин Великий.
В триста тринадцатом году император издал знаменитый Миланский эдикт о полной веротерпимости. Согласно эдикту христианство становилось государственной религией.
Нападки на Церковь со стороны внешних врагов прекратились, однако на смену им пришёл враг внутренний, ещё более опасный для Церкви. Этим злейшим врагом было еретическое учение александрийского пресвитера Ария.
Арианская ересь касалась первоосновы христианской веры - учения о Божестве Сына Божия.
Арий отвергал Божественное достоинство Иисуса Христа и Его равенство с Богом Отцом. Еретик утверждал, что "Сын Божий был не более как высшее совершеннейшее творение Божества, посредством которого был создан мир". "Если же второе Лицо и называется в Священном Писании Сыном Божиим, - утверждал Арий, - то вовсе не по естеству, а по усыновлению".
Услышав о новой ереси, Александрийский епископ Александр пытался вразумить Ария, но увещания архипастыря оказались тщетны. Еретик был твёрд и непреклонен.
Когда ересь, подобно чуме, охватила Александрию и её окрестности, епископ Александр в триста двадцатом году созвал Поместный Собор, на котором осудил лжеучение Ария.
Но и это не остановило вероотступника: написав многим епископам письма с жалобой на определение Поместного Собора и получив их поддержку, Арий стал распространять своё учение по всему Востоку. Слухи о еретических волнениях вскоре дошли до самого императора Константина. Расследование смуты он поручил епископу Осии Кордубскому. Убедившись, что лжеучение Ария направлено против основ Церкви Христовой, Константин решил созвать Вселенский Собор. В триста двадцать пятом году по его приглашению в Никею прибыли триста восемнадцать отцов: епископов, пресвитеров, диаконов и монахов - представителей всех Поместных Церквей.
Участниками Собора были и великие отцы Церкви: святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, святитель Спиридон, епископ Тримифунтский, и другие. Александрийский епископ Александр прибыл со своим диаконом Афанасием, впоследствии знаменитым святителем Афанасием Великим, Патриархом Александрийским. На заседаниях Собора присутствовал сам император. Он произнёс пламенную речь. "Бог помог мне низвергнуть нечестивую власть гонителей, - сказал Константин. - Но несравненно прискорбнее для меня всякой войны, всякой кровопролитной битвы и несравненно пагубнее внутренняя междоусобная брань в Церкви Божией".
Во время соборных прений Арий и его сторонники, в числе семнадцати епископов, держались гордо и непреклонно.
Два месяца и двенадцать дней собравшиеся участвовали в прениях, уточняли богословские формулировки. Наконец, были приняты и оглашены решения, ставшие с тех пор обязательными для всего христианского мира.
Собор стал выразителем апостольского учения о Втором Лице Пресвятой Троицы: Господь Иисус Христос Сын Божий есть истинный Бог, рождённый от Бога Отца прежде всех веков, Он так же вечен, как Бог Отец; Он рождён, а не сотворён, и единосущен, то есть един по Своей природе с Богом Отцом. Чтобы все православные христиане могли ясно знать догматы своей веры, они были кратко и точно изложены в первых семи частях Символа веры, именуемого с тех пор Никейским.
Лжеучение Ария, как заблуждение гордого разума, было обличено и отвергнуто, а самого еретика Собор отлучил от Церкви.
После решения главного догматического вопроса Собор установил двадцать канонов, то есть правил по вопросам церковного управления и дисциплины. Был решён вопрос о дне празднования Святой Пасхи. Постановлением Собора Святая Пасха должна праздноваться христианами не в один день с иудейской и непременно в первое воскресенье после дня весеннего равноденствия.
