Киевская митрополия. Митрополит Киевский Михаил II - Киев - История - Каталог статей - Любовь безусловная

💖 Нравится? Поделись с друзьями ссылкой

В отношении внутреннего управления Русской митрополией митрополиты были вполне независимы, их решения не требовали патриаршего утверждения - в первую очередь ввиду отдаленности и политической независимости Руси от Восточной Римской империи . При этом как правило избирались митрополиты из уроженцев Империи и поставлялись там же. Споры вокруг престолонаследия на Всероссийскую кафедру нередко возникали из-за того что русские князья стремились поставлять на Руси русских по рождению митрополитов, а Царьградские патриархи крепко держались за прежний порядок. Так, по случаю войны великого князя Ярослава с Империей, Киевская кафедра долго пуствала, а в году он велел Собору русских епископов и поставить первого митрополита из русских, святителя Илариона , благословленного патриархом лишь задним числом. Выбор в году митрополитом Климента Смолятича на Соборе русских архиереев привел к расколу между ними, - те кто настаивал на невозможности поставления митрополита без патриаршего участия были вначале преследуемы, но затем получили поддержку нового великого князя Юрия Долгорукого . Великий князь Ростислав насилу был убежден принять поставленного в году без его согласия митрополита Иоанна IV и заявил, что если еще раз повторится назначение митрополита без его согласия, то он не только не будет принят, но будет издан закон "избирать и ставить митрополитов из русских с повеления великого князя ." Однако мнение , что в это время, под угрозой церковного раскола, удалось добиться согласия Империи на то поставление на Киевскую митрополию только утвержденных князем кандидатов остается необоснованным. Великий князь Андрей Боголюбский сделал попытку разделить русскую митрополию на две, обратившись с просьбой к патриарху поставить представленного князем Феодора в митрополиты Владимирские, но патриарх поставил Феодора только в епископы . Таким образом, порядок присылки Киевских митрополитов из Империи сохранялся в течении домонгольского периода без изменений.

Монгольско-татарское иго и Западные смуты

Избранный на Руси и поставленный в Константинополе митрополит Кирилл III возглавлял Всероссийскую митрополию около 40 лет до года и устроил новый порядок ее существования при монголах , твердо отвергнув возможность унии с римо-католицизмом . Митрополит Кирилл называл себя "архиепископом всея Руси," придерживаясь понятия о своем верховном надзоре над всеми владыками Руси, которые действовали в силу врученных митрополитом полномочий. Митрополит уже не мог управлять русскими цеквами из разоренного Киева и провел жизнь в разъездах, дольше всего оставаясь во Владимире-на-Клязьме , а его наследник, святитель Максим , уже окончательно поселился во Владимире.

Перенесение митрополичьей кафедры на север подвигло великого князя Галицкого Юрия Львовича просить об основании самостоятельной митрополии для его Западно-Русских земель. Галицкий кандидат, святитель Петр , был поставлен не в Галицкого, но Киевского и всея Руси митрополита и в году переехал в Москву , куда была окончательно перенесена Всероссийская кафедра из Владимира его приемником, святителем Феогностом . При этом последующие Всероссийские митрополиты в Москве продолжали именоваться Киевскими. Одновременно, с начала XIV века западно-русские и литовские князья пытаются разделить в церковном отношении русскую паству на восточную и западную. Константинополь порой назначал Галицких и Литовских митрополитов, а затем вновь упразднял эти западно-русские митрополии. Стабильного существования многочисленных русских митрополий в монголо-татарский период не закрепилось, но этот период стал временем межъюрисдикционных церковных смут в русской пастве, отражавших нарастающее политико-культурное разобщение русских земель. Обособленная Литовская митрополия известна с конца XIII века, Галицкая была трёхкратно учреждаема в XIV веке. Святителю Феогносту удалось добиться их закрытия. В году в Киеве появился митрополит Феодорит поставленный Тырновским патриархом, но Константинопольский Собор - года низложил его. Хотя русские митрополиты иногда поставлялись и ранее, поставление в Империи святителя Алексия в году вызвало специальное соборное постановление о том, что посвящение русского является исключением и на будущее время Всероссийские митрополиты должны поставляться из греков. Тогда же было постановлено не разделять русской митрополии, что было вскорости нарушено по воле враждовавшего с Московой Литовского великого князя Ольгерда . Пределы Киево-Московской и Киево-Литовской митрополий не были разграничены и соперники вмешивались в дела друг друга вплоть до смерти Литовского митрополита Романа в году. Несмотря на постановление Константинопольского Собора, Константинопольский патриарх Филофей уступил Казимиру Польскому и Ольгерду Литовскому, вновь разделив русскую митрополию теперь уже натрое - в года он поставил в Галич митрополитом Антония , а в году в Киев святителя Киприана . Однако последний, после кончины святителя Алексия Московского и безуспшного противостояния Московских великих князей в течении более чем десяти лет, смог объединить к концу жизни русскую православную паству. Вновь вопрос о разделении русской митрополии поставил в 1410-х годах великий князь Витовт Литовский , который, получив отказ в Константинополе, сам собрал Собор литовских епископов в году который избрал Киево-Литовским митрополитом Григория (Цамблака) . К 1430-м годам создалась ситуация в которой были избраны Киевскими митрополитами сразу трое - епископ Рязанский святитель Иона в Московском государстве, епископ Смоленский Герасим в Литве и Исидор в Константинополе. Последний и получил поставление, будучи орудием императора Иоанна Палеолога для утверждения унии с римо-католицизмом. Исидор принял Флорентийскую унию в году, но в году, по возвращении в Россию, был осужден собором русских епископов и бежал из-под стражи в Рим . После многолетней задержки, святитель Иона был поставлен в России уже без ведома патриарха-униата Григория Маммы . С того времени Киевская и всея Руси митрополия с центром в Москве уже не возобновила зависимости от Константинопольской Церкви и с года стала именоватся Московской и всея Руси. Ее признание на вселенском уровне, уже как автокефального Патриархата, совершилось в году на Соборе восточных иерархов. О ее истории см. Русская Православная Церковь .

Митрополия Юго-Западной Руси

Падение Восточной Римской империи, массовый отход её элит от Православия, усиление римо-католической экспансии через униатство, консолидация Московского государства и Речи Посполитой - все это обусловило распад единства русской митрополии. В году бывший Константинопольский патриарх-униат Григорий уехал в Рим и поставил там ученика Исидора, униата Григория , в Киевские митрополиты. Римский папа Пий II , отправляя Григория к королю Польскому Казимиру IV , причислил к митрополии 9 епархий: Брянскую , Смоленскую , Перемышльскую , Туровскую , Луцкую , Владимиро-Волынскую , Полоцкую , Холмскую и Галицкую . С отказом Московских владык от титула Киевских, только митрополиты Юго-Западной Руси сохранили его за собой. Митрополит Григорий не был широко признан среди верующих и вскоре вернулся в лоно Православной Церкви, войдя под Константинопольский омофор. Константинопольская Церковь мало могла сделать для защиты православных в Речи Посполитой, и последующая история Киевской митрополии является постоянной борьбой за сохранение Православия перед лицом римо-католического давления. Кафедра Киевских митрополитов Юго-Западной Руси нередко перемещалась, отпадения в унию среди иерархии были периодической проблемой, отношения с властями были часто враждебными. Митрополит Георгий жил в Литве , и его наследники как правило имели пребывание в Вильне , но митрополит Иосиф (Солтан) в начале XVI века жил большей частью в Смоленске .

Борьба за статус Православия в Речи Посполитой шла с переменным успехом. В году Виленский Собор старался добиться предоставления Православной Церкви в Литве большей самостоятельности; судебные привилегии русского духовенства были подтверждены грамотами князя Александра в году и короля Сигизмунда I в году. В году гродненский сейм запретил православным занимать высшие должности в государстве. Митрополит Онисифор (Петрович-Девочка) исходатайствовал у Стефана Батория грамоту, утверждавшую права и суды Православной Церкви, а у Сигизмунда III - грамоту на церковные имения. Вскоре затем, долго подготавливаемое дело упразднения Правславия в Речи Посполитой выразилось в году в Брестской унии , расколовшей ряды православной иерархии.

Положение митрополита в древней Руси было очень высокое. Будучи духовным главой всех русских земель, он стоял не только во главе церковной иерархии, но являлся часто и ближайшим советником великого князя, оказывали важное влияние и на ход государственной жизни. Так, для возвышения московского князя много сделали святители Петр , Алексий и Иона ; в малолетство благоверного Димитрия Донского святитель Алексий был на деле правителем государства. Митрополит часто являлся и третейским судьей между князьями. Княжеские грамоты часто начинались словами "по благословению отца нашего митрополита ," а также скреплялись митрополичьей подписью и печатью.

Устройство в Юго-Западной Руси

С разделением митрополий в ведении Юго-Западной с середины века были вначале 9 епархий перечисленных выше. С введением Брестской унии эти епархии заняли униаты, и хотя с года на некоторые поставлялись опять православные владыки, но они в большинстве случаев не управляли своими епархиями. Ко времени проведения Поместного Собора митрополии в году в её составе действовали семь епархий - собственно Киевская митрополичья , архиепископии Полоцкая и Смоленская , епископии Перемышльская , Луцкая , Львовская и Могилевская . С года в ведении митрополита Гедеона остались четыре епархии - Галицкая, Львовская, Луцкая и Перемышльская; но и они скоро были обращены в унию, после чего Гедеон остался с собственно митрополичьей епархией.

В политической жизни в первые времена образования Юго-Западной митрополии митрополит занял место в ряду высших чиновников государства, но с введением унии православный митрополит потерял значение. В XVII веке он стремился занять место в сенате наряду с римо-католическими митрополитами, это было не раз обещано, но не исполнялось. Митрополиты принимают участие в радах при выборе гетманов, участвуют и в политической борьбе, происходившей в Малороссии между русской и польской партиями.

Источники содержания киевских митрополитов складывались из владения недвижимыми имениями, из судных пошлин, пошлин за поставление, венечных памятей, а также различных сборов: столовых - с каждого двора по две коп., мировых - по деньге, солодовых - по полушке, канцелярских - по деньге. Недвижимые имения киевской кафедры образовались, главным образом, путем пожалования государственной властью, гетманами и киевскими полковниками; частные лица также жертвовали немало; немало земель приобретала и сама кафедра покупкой.

Архиереи

  • Свт. Михаил I (988 - 992)
  • Феофилакт (988 - до 1018)
  • Иоанн I (до 1018 - ок. 1030)
  • Феопемпт (1035 - 1040-е)
  • Кирилл I (упом. 1050)
  • Свт. Иларион Русин (1051 - до 1055)
  • Ефрем (ок. 1055 - ок. 1065)
  • Георгий (ок. 1065 - ок. 1076)
  • Свт. Иоанн II (1076/1077 - 1089)
  • Иоанн III (1090 - 1091)
  • Николай (упом. 1097 - 1101)
  • Никифор I (1104 - 1121)
  • Никита (1122 - 1126)
  • Михаил II (I) (1130 - 1145/1146)
    • Онуфрий Черниговский (1145 - 1147) в/у
  • Феодор (1160 - 1161/1162)
  • Иоанн IV (1163 - 1166)
  • Константин II (упом. 1167 - 1169)
  • Михаил III (II) (1170 - ?)
  • Никифор II (упом. 1183 - 1198)
  • Кирилл II (1224 - 1233)
  • Иосиф (1236 - 1240)

Киевские митрополиты Ордынско-Литовского периода

  • Кирилл III (поставлен до 1242/1243, рукоположен ок. 1246/1247, на Руси упом. 1250 - 1281)
  • Свт. Максим (1283 - 6 декабря 1305) в Киеве, в странствиях, с 1299/1303 во Владимире-на-Клязьме
  • Свт. Петр (июнь 1308 - 21 декабря 1326) в Киеве, с 1309 во Владимире-на-Клязьме, с 1325 в Москве
    • ? Свт. Прохор (декабрь 1326 - 1328) в/у, еп. Ростовский в Москве
  • Свт. Феогност (1328 - 11 марта 1353) в Москве
  • Свт. Алексий (Бяконт) (1354 - 12 февраля 1378) в Москве
  • Свт. Киприан (Цамблак) (1375 - 16 сентября 1406) в Киеве, с 1381 в Москве, с 1382 в Киеве, с 1390 в Москве
    • Михаил IV (Митяй) (1378 - 1379) наречён
  • Пимен Грек (рукоположен в 1380, принят в 1382, низложен 1384/1385) в Москве
  • Свт. Дионисий (1384 - 15 октября 1385) заточён в Литве
  • Свт.

Митрополиты Киевские и всея Руси (988-1305 гг.)

Приводится по книге: Щапов Я.Н. Государство и Церковь в Древней Руси. М. Наука, 1989 г. Приложение I.
Составитель А. В. Поппэ. Авторизованный перевод с немецкого А. В. Назаренко.

[Михаил]
[Леон (Леонтий)]
1. Феофилакт, 988 - до 1018 г.
2. Иоанн I, до 1018 -ок. 1030 г.
3. Феопемпт, около 1035-1040-е годы.
[Кирилл]
4. Иларион, 1051 - 1054 гг.
5. Ефрем, 1054/1055-ок. 1065 г.
6. Георгий, ок. 1065-ок. 1076 г.
7. Иоанн II, не позднее 1076/1077- после августа 1089 г.
8. Иоанн III, лето 1090-до 14 августа 1091 г.
9. Николай, ок. 1093-до 1104 г.
10. Никифор I, 18 декабря 1104-апрель 1121 г.
11. Никита, 15 октября 1122-9 марта 1126 г.
12. Михаил I, лето 1130-1145 г.
13. Клим (Климент) Смолятич, 27 июля 1147-начало 1155 г.
14. Константин I, 1156-1158/1159 г.
15. Феодор, август 1160-июнь 1163 г.
16. Иоанн IV, весна 1164-1166 г.
17. Константин II, 1167-1169/1170 гг.
18. Михаил II, весна 1171 - ?
19. Никифор II, до 1183-после 1201 г.
20. Матфей, до 1210-19 августа 1220 г.
21. Кирил I, 1224/1225-лето 1233 г.
22. Иосиф, 1236-?
[Петр]
23. Кирил II, 1242/1247-27 ноября 1281 г.
24. Максим, 1283-6 декабря 1305 г.

Нижеследующие краткие характеристики архипастырей Русской митрополии в составе византийской церкви ограничиваются по необходимости (вследствие состояния источников) их должностными действиями; автор стремился по возможности полностью, хотя и критически, использовать важнейшую историографию, но в постатейных списках библиографии она указывается лишь выборочно. Хронологически охвачена киевская эпоха в истории русской церкви. После смерти митрополита Кирила II, последнего собственно киевского митрополита, в результате перенесения митрополичьей резиденции на север (сначала во Владимир-на-Клязьме, затем в Москву) и основания новой митрополии в Галиче (в 1303 г.) обозначился упадок единой церковной организации всех восточных славян.

Наши очерки являются первой попыткой дать сжатую иторию русской церкви киевской эпохи в лице ее митрополитов. Уже из хронологической таблицы видно, что между 1121 и 1236 гг. Киевская митрополия пустовала в целом около 26 лет, так как даже при благоприятных условиях новый митрополит прибывал на место почти всегда не раньше чем через год. Поэтому мы вправе полагать, что в течение всей киевской эпохи киевская кафедра была вакантной по меньшей мере полстолетия, что, с одной стороны, ослабляло руководство этой церкви, а с другой - указывает на ее внутреннюю силу. Скудные данные источников не позволяют написать настоящих биографий митрополитов, в которых были бы отражены не только их официальные действия, но и личная жизнь. Так, например, мы фактически ничего не знаем о периоде жизни киевских митрополитов (которые все, за вычетом двух достоверных исключений, были греками) до их поставления на митрополию; да и из их деятельности в качестве главы русской церкви известны только отдельные эпизоды. Поэтому уже Е. Е. Голубинский, все глубокомыслие которого по достоинству оценено только в нашем веке, в своей фундаментальной «Истории русской церкви» не отважился дать биографий митрополитов домонгольской поры (что, впрочем, пошло на пользу первому тому) и начал хронологический обзор русской церковной истории по годам правления митрополитов с биографии Кирила II. Настоящий опыт сталкивается еще и с той трудностью, что до сего дня не существует даже общепринятого списка киевских митрополитов. В предлагаемом нами списке исключены все сомнительные имена, о которых, однако, по возможности подробно идет речь в примечаниях. Список включает 24 митрополита, 23 из которых были известны и ранее, тогда как один (Михаил II) впервые обнаружен нами. Шесть фигурировавших в историографии митрополитов - Михаил и Леон (тий) (рубеж X-XI вв.), Кирил (1040-е годы), Дионисий и Гавриил (начало XIII в.), Петр (ок. 1244) - не включены нами в список за недостоверностью данных о них.

[Михаил] и [Леон (Леонтий)]

Согласно закрепившейся в XVI в. традиции, первым киевским митрополитом был якобы некий Михаил, которому наследовал Леон (Леонтий). Источник этой традиции - так называемый церковный устав Владимира I, который восходит к XII-XIII вв. Согласно этому памятнику, Михаил современник Владимира и константинопольского патриарха Фотия, что, в свою очередь, породило мнение, что Михаил являлся тем анонимным епископом, который был послан Фотием на Русь в 867 г.

Появление имени Михаила в церковном уставе объясняется тем, что в Повести временных лет под 988 годом находится наставление о вере, якобы преподанное новокрещеному Владимиру. Оно представляет собой не что иное, как сокращенный перевод символа веры, составленного в первой половине IX в. Михаилом Синкеллом. Составители церковного устава восприняли это «наставление» как написанное ради Владимира и, таким образом, заключили, что автор символа веры был и первым русским митрополитом.

[Лев (Леонтий)]

В качестве второго или даже первого русского митрополита в конце X в. называли также Льва (Леонтия), имевшего кафедру якобы в Переяславле. Поводом к возникновению этой легенды, окончательно оформившейся в XVI в., стала также одна из редакций XIII в. церковного устава Владимира, в которой Лев выступает современником патриарха Фотия. Само имя Льва как одного из двух претендентов на звание «первого» митрополита Руси было почерпнуто, кажется, из заглавия трактата об опресноках «Льва, митрополита Переяславля в Ρωσία». Однако этот трактат не мог возникнуть прежде 1054 г., а его автором был Лев, титулярный митрополит переяславский в 1060-1070-х годах (Переяславская епископия была временно титулярной митрополией).

1. Феофилакт

1. Феофилакт -- первый засвидетельствованный источниками киевский митрополит, был переведен на митрополию "Rosia из Севастии в византийской провинции Армения Вторая при императоре Василии II (985-1025). В высшей степени вероятно, что указанного Феофилакта следует отождествить с анонимным митрополитом Севасты, который, будучи сторонником Василия II, был вынужден оставить свою митрополию во время гражданской войны в начале 987 г. Если это так, то можно предположить, что осенью 987 г. Феофилакт по поручению императора отправился в Киев, где содействовал заключению договора с Владимиром I. Тем самым была создана и предпосылка для христианизации Руси, а Феофилакт возглавил новую Русскую митрополию, поначалу состоявшую из четырех епископий: Белгородской, Новгородской, Черниговской и Полоцкой. Он вступил на кафедру, вероятно, в 988 г. и пребывал на ней неопределенное время, но перестал ее занимать до 1018 г.

2. Иоанн I

2. Иоанн I -- второй достоверно засвидетельствованный киевский митрополит. Сохранилась небольшая свинцовая булла с надписью “Io(anni) mi(t)ropo(liti) "Rosias”, которую В. Лоран по эпиграфическим признакам со всей определенностью отнес к рубежу X-XI вв. В обоих агиографических произведениях о святых Борисе и Глебе, анонимном Сказании и Несторовом Чтении (т. е. согласно традиции, зафиксированной во второй половине XI в.) Иоанн I титулуется то «архиепископом», то «митрополитом», т. е. выступает как глава русской церкви в первые годы княжения Ярослава Мудрого (после 1019 г.) . Это обстоятельство позволяет предполагать, что именно Иоанн I был тем киевским архиепископом, о котором идет речь у Титмара Мерзебургского в рассказе о событиях 1018 г. (VIII, 32). Иоанн I считается также автором древнейшей службы в честь святых Бориса и Глеба; однако, поскольку это литургическое сочинение текстуально связано с обоими вышеупомянутыми агиографическими памятниками, оно могло возникнуть только в момент канонизации князей-мучеников в 1072 г. или после нее. Видимо, Иоанн I стал митрополитом до 1018 г. и был им, самое позднее, до середины 30-х годов.

3. Феопемпт

Феопемпт -- стал митрополитом после 1030 г., возможно, около 1034 г., если учесть его весьма вероятные связи с окружением императора Михаила IV. В 1039 г. (12 мая?) Феопемпт принимал участие в повторном освящении Десятинной церкви в Киеве. В середине того же года пребывал в Константинополе, где участвовал в патриаршем синоде. Вероятно, на годы пребывания Феопемпта на кафедре приходится основание пятой и шестой русских епископий в Юрьеве на Роси (кафедральный собор св. Георгия) и в Переяславле (кафедральный собор Михаила Архангела). Сохранилась свинцовая булла с именем Феопемпта. Византийско-русский конфликт 1043-1046 гг. вовсе не обязан был отрицательно сказаться на деятельности Феопемпта, так как он, предположительно, высказался в пользу антиимператора Георгия Маниака; во всяком случае, распространенное мнение, будто в эти годы киевская кафедра пустовала, является необоснованным.

[Кирилл]

Только с XVI в. появляются сведения о некоем митрополите Кириле, преемнике Феопемпта.

4. Иларион

Иларион -- первый русский по происхождению митрополит Киева. История его назначения необычна. Он был поставлен на митрополию князем Ярославом Мудрым из иеромонахов церкви св. Апостолов в Берестове, княжеской резиденции под Киевом, избран собором русских епископов и в 1051 г. посвящен и настолован в качестве главы русской церкви в киевском Софийском кафедральном соборе. Поставление Илариона осуществилось в обход прав константинопольского патриарха и представляло собой попытку византийского (в данном случае русского) монашества восстановить древние канонические права провинциальных церковных соборов. При этом вовсе не подвергалось сомнению юридическое подчинение Киева константинопольской кафедре, так что нет оснований говорить о каких бы то ни было устремлениях русской церкви к автокефалии. Современник характеризует Илариона как «мужа блага, книжна и постника», что нашло свое выражение и в его «Слове о законе и благодати», в которое вошла и Похвала князю Владимиру (ок. 1049). Это литературное произведение свидетельствует не только о богословских знаниях, но и о риторических и писательских дарованиях его автора, что заставляет предполагать, что Иларион получил высшее образование в Византии. Участвуя в посольстве ко французскому королевскому двору (ок. 1048), он имел возможность познакомиться также с Западной Европой. На время его правления приходится освящение 26 ноября 1052 (1053) г. каменной церкви монастыря св. Георгия в Киеве, основанного Ярославом. Что касается участия Илариона в работе над так называемым церковным уставом Ярослава, то оно сомнительно, ибо сам памятник относится к позднейшему времени (XII-XIII вв.). Удаление Илариона находилось, видимо, в связи с восстановлением прежнего порядка поставления киевских митрополитов и, вероятно, последовало вскоре после смерти Ярослава в феврале 1054 г., так как уже в 1055 г. засвидетельствован митрополит-грек Ефрем.

5. Ефрем

Ефрем был киевским митрополитом с 1054/1055 г. по приблизительно 1065 г., являясь в то же время членом императорского сената с высоким придворным рангом protoproedros (возможно, даже protoproedros ton protosynkellon), как видно из надписи на принадлежащей ему свинцовой печати. Известен его суд над новгородским епископом Лукой Жидятой в 1055 г. 4 ноября неизвестного года Ефремом был заново освящен Софийский собор в Киеве. Распространенное мнение, будто в XI в. было два митрополита с именем «Ефрем», основано на недоразумении: второй Ефрем хотя и был поставлен в Константинополе в пожизненные титулярные митрополиты, но как таковой занимал лишь переяславскую епископскую кафедру (в 1070-1090-е годы) и никогда не был митрополитом киевским.

6. Георгий

Георгий стал киевским митрополитом около 1065 г. и был им примерно до 1076 г.; как это явствует из трех дошедших до нас его свинцовых печатей, он был также членом императорского сената и носил придворный титул синкелла (synkellos). Во главе русской иерархии Георгий освящал 20 мая 1072 г. новопостроенную Изяславом церковь в Вышгороде и руководил перенесением и открытием мощей обоих князей-мучеников, Бориса-Романа и Глеба-Давыда, т. е. всей процедурой их канонизации. С XII в. Георгию приписываются два произведения: одно - канонистического содержания (Заповедь), другое - полемического (Стязание с латиною), из которых принадлежность ему первого особенно подвергается ныне сомнению. Сообщение летописи о пребывании Георгия в 1073 г. в Византии вовсе не обязательно трактовать в том смысле, что в этом году его правление завершилось, поскольку регулярные посещения патриархии входили в обязанности митрополитов. Есть данные, что именно Георгий рукополагал первого ростовского епископа и будущего священномученика Леонтия (епископия основана между 1073 и 1076 гг.). Не позднее 1078 г. кафедру занимал уже его преемник Иоанн II.

7. Иоанн II

Иоанн II считался до недавнего времени дядей знаменитого византийского стихотворца Феодора Продрома (согласно А. Каждану и С. Франклину, даты жизни того и другого противоречат этой идентификации, равно как и предположению, что Иоанн был воспитателем племянника). Он занимал киевскую митрополичью кафедру с 1076/1077 г., на которой и скончался осенью (зимой?) 1089 г. Кажется, первой известной его акцией было хиротонисание ростовского епископа Исайи, назначенного киевским князем Изяславом после 15 июля 1077 г. Иоанн основал два новых епископства: во Владимире Волынском около 1085 г. и Турове в 1088 г. В ноябре 1086 г. Иоанн участвовал в заседании постоянного синода в Константинополе. Последнее известие о нем - освящение им собора Успения Богоматери киевского Печерского монастыря 14 августа 1089 г. Перу Иоанна II принадлежит, по крайней мере, основная часть канонических ответов (ок. 1083/ 1084) и ответ антипапе Клименту III (1084-1088), тогда как его авторство в отношении Службы Борису и Глебу подвергается сомнению, хотя многое говорит за то, что это литургическое произведение создано «мужем хытрым книгам и ученым» (ПВЛ под 1089 г.). Попытка приписать Иоанну II также перевод Синтагмы XIV титулов (Р. Пихоя) несостоятельна. Атрибуция сохранившихся митрополичьих печатей с именем Иоанна требует дальнейших изысканий.

8. Иоанн III «Скопец»

Иоанн III «Скопец» был митрополитом в Киеве примерно с лета 1090 г. «от года бо до года», т. е. неполный год. По свидетельству современников, уже к моменту прибытия в Киев Иоанн III был смертельно болен, так что к 14 августа 1091 г. киевская кафедра была снова вакантной (это можно однозначно заключить из рассказа летописи о перенесении мощей св. Феодосия Печерского). Вероятно, Иоанн III осуществил посвящение епископа Марина Юрьевского. В отличие от его предшественника Иоанн III характеризуется в летописи как «муж не книжен, но умом прост и просторек».

9. Николай

Николай возглавлял Киевскую митрополию между 1092 и 1104 гг. Его имя упоминается только в двух летописных рассказах. По настоянию знати и граждан Киева Николай вместе со вдовой киевского князя Всеволода в ноябре 1097 г. выступал в качестве посредника между соперничавшими князьями, что свидетельствует об определенной связи митрополита с общественной и политической жизнью Руси. Летом 1101 г. Николай снова выступает поборником внутреннего мира. Не совсем ясно, насколько правы те, кто приписывает Николаю рукоположение новгородского епископа Никиты; ясно только, что это последнее произошло не ранее 1089 г. и не позднее 1096 г.

10. Никифор I

Никифор I прибыл в Киев 6 декабря 1104 г., был возведен на кафедру 18 числа того же месяца (в воскресенье) и занимал ее до самой смерти в апреле 1121 г. Он считается автором четырех произведений, которые вначале, видимо, были написаны по-гречески и затем переведены на древнерусский: два послания к Владимиру Мономаху, одно к Ярославу Святополчичу, а также пастырское послание ко всем верующим; последняя атрибуция не может считаться доказанной, так как в расчет следует принимать и митрополита Никифора II. Никифор I способствовал общерусскому распространению почитания Феодосия Печерского, внеся его имя в синодик (1108); кроме того, он принимал участие в перенесении мощей святых Бориса и Глеба 2 мая 1115 г. Доподлинно известно о рукоположении Никифором следующих епископов: Лазаря (1105) и Сильвестра (1118) Переяславских, Амфилохия Владимиро-Волынского (1105), Мины Полоцкого (1105), Феоктиста Черниговского (1113), Даниила Юрьевского (1114), Никиты Белгородского (1114), Кирила Туровского (1114) (не путать с известным писателем).

11. Никита

Никита прибыл из Константинополя в Киев осенью 1122 г., возведен на кафедру 15 октября (воскресенье) и умер на митрополии 9 марта 1126 г. Будучи митрополитом, он посвящал весной 1123 г. владимиро-волынского епископа Симеона и 4 октября 1125 г. переяславского епископа Марка. Переяславская кафедра в течение двух с половиной лет пустовала (после смерти епископа Сильвестра 12 апреля 1123 г.) вследствие отказа митрополита пойти навстречу Владимиру Мономаху, желавшему учредить в Смоленске, в котором сидел его внук Ростислав и который относился тогда к Переяславской епархии, самостоятельную кафедру. Владимир Мономах в свою очередь упорно отказывался утвердить нового кандидата на переяславскую кафедру. Лишь после смерти Владимира 19 мая 1125 г. его сын Мстислав исполнил волю митрополита.

12. Михаил I

Михаил I был по обычаю назначен и рукоположен в Константинополе и прибыл в Киев летом 1130 г. Уже в ноябре-декабре того же года он посвятил в новгородские епископы Нифонта, а в 1134-1136 гг. участвовал в учреждении епископии в Смоленске. Лишь с большим трудом Михаилу удалось покончить с неурядицами вокруг вакантной переяславской кафедры (1134-1141), которые возникли вследствие протестов против выделения из состава Переяславской епархии Смоленской земли; очередного переяславского епископа Евфимия Михаил смог рукоположить только в 1141 г. В пору постоянных междоусобий при киевских князьях Ярополке Владимировиче (1132-1139) и Всеволоде Ольговиче (1139- 1146) Михаил предпринимал небезуспешные попытки посредничества между соперничавшими князьями, хотя при этом и не смог избежать упреков в пристрастности. На рубеже 1134-1135 гг. он оказался даже на короткое время в заточении, что должно было препятствовать его посреднической деятельности. Авторитет митрополита подрывался также его усилиями в поддержку провизантийской политики одной из коалиций русских князей (в первую очередь галицких и суздальских). Участие в препирательствах по поводу киевского стола в 1145/1146 гг. - последнее, что нам известно о политической деятельности Михаила; по крайней мере, во время интронизации Изяслава Мстиславича 13 августа 1146 г. его уже не было в Киеве. Предположение, будто Михаил был смещен враждебно настроенным по отношению к нему Изяславом, не находит подтверждения, так как спор о замещении митрополичьей кафедры в июле 1147 г. предполагал, что она была вакантна. В качестве аргумента против назначения Клима Смолятича использовалось только распоряжение Михаила из его послания к епископам, что киевский митрополит может быть поставлен лишь с согласия константинопольского патриарха. На основании указанного послания можно догадываться, что Михаил сложил с себя сан митрополита (отписался митрополии) в ходе кризиса, виновником которого, по-видимому, был он сам. При этом он напоминал об исконных правах Константинополя, чтобы избежать осложнений с назначением своего преемника. Поскольку как раз в 1145 г. Михаил находился с каноническим визитом в Византии, то, возможно, последовавшие вскоре события в Киеве были одной из причин его отказа от возвращения туда. Впрочем, захоронение некоего митрополита Михаила в киевском Печерском монастыре можно было бы рассматривать как аргумент в пользу предположения, что Михаил I скончался в Киеве. Это захоронение, согласно преданию XVI в., приписывалось, правда, легендарному митрополиту Михаилу X в., хотя с равным успехом его можно было бы отнести и к митрополиту 70-х годов XII в. Михаилу II. При всем том весьма трудно объяснить, почему митрополит захоронен в Печерском монастыре, а не в Софийском соборе.

13. Клим (Климент) Смолятич

Клим (Климент) Смолятич, второй митрополит русского происхождения, был назначен киевским князем Изяславом Мстиславичем, избран на соборе епископов шестью голосами против трех и посвящен 27 июля 1147 г. в Софийском кафедральном соборе с использованием мощей - «главы» св. Климента Римского. Эта попытка порвать с традицией назначения русских митрополитов в Константинополе объясняется политической предвзятостью предшественника Климента (Михаила). Новый киевский князь хотел иметь в лице главы русской церкви послушное орудие своей политики. Неразбериха в Константинополе (после скандального патриаршества Михаила II Куркуаса и Косьмы II Аттика патриарший престол пустовал до конца декабря 1147 г.) способствовала тому, что кандидатура Климента, человека достойного и богословски образованного, была с удовлетворением принята большинством русского духовенства. Однако вследствие того, что в междукняжеской борьбе Клим встал на сторону Изяслава, его полномочия были признаны только в тех землях, которые находились в сфере политического влияния киевского князя. Под руководством новгородского епископа Нифонта и князя Юрия Долгорукого против Клима возникла влиятельная церковно-политическая оппозиция. Попытки Клима привлечь на свою сторону колеблющихся (см., например, его послание к смоленскому князю Ростиславу) остались безрезультатными. Налицо был церковный раскол: Нифонт и прочие придерживавшиеся традиции епископы оказались в непосредственном подчинении патриарха. Судьба Клима зависела от результатов борьбы за киевский стол. Он был вынужден покинуть столицу вместе с Изяславом 26 августа 1149 г., вернулся туда в апреле 1151 г. и снова оставил Киев вскоре после смерти Изяслава, в начале 1155 г. В последний раз Клим служил в Софийском соборе примерно в течение трех месяцев, после того как 22 декабря 1158 г. Киев оказался в руках Изяславова сына Мстислава. После смерти митрополита Феодора киевский князь Ростислав обратился в Константинополь с ходатайством утвердить задним числом Клима в качестве митрополита, однако успеха это ходатайство не имело. Как писатель Клим известен своим посланием к священнику Фоме. Богословская эрудиция Клима, знание им греческого языка, владение приемами риторики, а также компетентность в вопросах церковного права заставляют предполагать, что он получил образование в одной из высших школ в Византии (ср. его прозвище «Философ»). До своего назначения на митрополию Клим подвизался на высшей ступени монашества - в великой схиме - и в этом качестве вел жизнь затворника. Выражение «заруб», откуда «вывел» Клима на митрополию Изяслав, следует понимать в смысле «затвора», как это однозначно следует из текста летописи («вывел из заруба, бе бо черноризец-скимник») и вполне согласуется с аскетическими склонностями митрополита. Тем самым дискуссия о том, не происходил ли Клим из монастыря в местечке Заруб близ Смоленска или Киева, является беспочвенной. Равным образом и прозвище «Смолятич», которое толковали в смысле «из Смоленска» по месту рождения или расположения монастыря, следует, скорее, понимать как отчество: «сын или внук Смоляты». Год смерти Клима неизвестен; встречающиеся указания на 1164 г. не находят подтверждения в источниках.

14. Константин I

Константин I, рукоположен в киевские митрополиты осенью 1155 г. в Константинополе. Посвящение нового митрополита произошло по просьбе Юрия Долгорукого, захватившего Киев в марте 1155 г. 26 января 1156 г. на заседании патриаршего синода Константин выступил с речью о жертвоприношении нераздельной Троице во время евхаристии, которая была признана в качестве основополагающей по данному вопросу. То обстоятельство, что была избрана кандидатура столь опытного богослова, который, кроме того, по его собственным словам, был знаком с Русью еще до своего поставления, свидетельствует об озабоченности в Константинополе возможностью раскола. Константин прибыл в Киев летом 1156 г. и немедленно приступил к борьбе с «ослушниками», в которой он, впрочем, несколько переусердствовал. Клим и его покойный покровитель Изяслав были преданы анафеме, а все мероприятия Клима как митрополита, в том числе посвящения им церковных иерархов, объявлены недействительными. Все епископы - сторонники Клима были смещены и, вероятно, даже подверглись изгнанию; только после письменного осуждения рукоположенные Климом диаконы были утверждены задним числом в своих должностях.

По неизвестной причине зимой 1156/1157 г. был смещен и ростовский епископ Нестор, отнюдь не принадлежавший к приверженцам Клима, а на его место поставлен грек Леон.

После того как в Киеве, ожидая прибытия Константина, 21 апреля 1156 г. скончался новгородский епископ Нифонт, избранному на его место Аркадию пришлось более двух лет дожидаться рукоположения Константином, которое произошло лишь 10 августа 1158 г. Константину так и не удалось распространить свою юрисдикцию на всю древнерусскую территорию; его не признали во Владимире Волынском, где нашел себе прибежище Клим, и, возможно, также в Турове. Константин сделал решающий шаг в учреждении самостоятельной епископии на территории Галицкого княжества, до того входившего в состав Волынской епархии, и назначил первым галицким епископом Козьму. Судя по всему, строгие меры, предпринятые Константином с целью оздоровления церковной иерархии, стали причиной новых конфликтов. После того как 22 декабря 1158 г. Киев оказался в руках Мстислава, сына Изяслава, Константин был вынужден бежать в Чернигов. Опасности церковного раскола удалось избежать путем междукняжеского договора в марте 1159 г.: было решено впредь не признавать ни того, ни другого из противоборствующих митрополитов и просить Константинополь о поставлении нового главы русской церкви. Вскоре после этого в Чернигове умер Константин. Высказанная им последняя воля говорит о смятенном душевном состоянии: не считая себя достойным погребения, он велел черниговскому епископу Антонию бросить свое тело за стенами города на растерзание псам, что и было сделано. Однако всеобщее возмущение столь необычным поступком заставило все же похоронить Константина в кафедральном храме Спаса Преображения.

15. Феодор

Феодор был поставлен митрополитом киевским по ходатайству нового киевского князя Ростислава (с 12 апреля 1159 г.), чтобы покончить с неурядицами в церковной жизни (см. Клим, Константин I). Случившаяся в это время смерть митрополита Константина облегчила новое назначение. Феодор прибыл в Киев в августе 1160 г. и пребывал в должности до самой своей кончины в июне 1163 г. Феодор выступил посредником при примирении Ростислава Киевского с черниговским князем в 1161 г. Вероятно, Феодор участвовал также в разрешении спорного вопроса о постах в господские праздники (так называемая «леонтинианская ересь»), ибо, вопреки господствующему мнению, следует, видимо, исходить из того, что «владыка Феодор», победивший в споре ростово-суздальского епископа Леона, - это не Феодорец, любимец Андрея Боголюбского, сведения о котором появляются только в конце 1160-х годов и который к тому же никогда не был рукоположен, а киевский митрополит Феодор; дело в том, что этот диспут, как видно из сопоставления обоих летописных текстов, должен был происходить в Киеве в 1161-м или начале 1162 г., когда изгнанный Андреем Боголюбским епископ Леон проезжал через Киев на пути в Византию, где его мнение было также опровергнуто в ходе публичных прений в присутствии императора Мануила I Комнина.

16. Иоанн IV

Иоанн IV, преемник Феодора, занимал митрополичью кафедру до своей смерти в течение двух лет (1164-1166). Он был одним из первых, величавшихся титулом митрополита «всея Руси». Не все свинцовые печати с именем Иоанна поддаются точной атрибуции, но некоторые из них, на которых Иоанн титулуется церковным главой ton nantian "Ros, скорее всего, принадлежат Иоанну IV: после преодоления церковного раскола Иоанн IV был вторым после Феодора киевским митрополитом, распространившим свою юрисдикцию de facto на «всю Русь». 28 марта 1165 г. Иоанн посвятил в новгородские епископы Илью и в том же году даровал ему звание титулярного архиепископа. Тем самым новгородский епископ сделалсяprototronos (т. е. первым из суффраганов) Киевской митрополии, каковым прежде был белгородский епископ. Достойны внимания обстоятельства, сопровождавшие восшествие Иоанна IV на кафедру.

После смерти Феодора в июне 1163 г., когда обсуждался вопрос о его преемнике, шла речь и о повторном поставлении Клима. Сторонник такого решения киевский князь Ростислав отправил весной 1164 г. в Константинополь посольство, чтобы склонить на свою сторону императора Мануила I Комнина. Но весть о планируемом восстановлении Клима достигла берегов Босфора еще раньше; здесь, не теряя времени, поставили в митрополиты Иоанна IV и вместе с императорским посольством отправили его на Русь. В Олешье близ устья Днепра произошла неожиданная встреча обоих посольств, после чего они вместе двинулись в Киев. Ростислав, будучи поставлен перед свершившимся фактом, поддался на уговоры императорского посла, доставившего сверх того и богатые подарки, хотя в душе был против Иоанна. Распространенное мнение, будто киевский князь поначалу отклонил кандидатуру Иоанна, основано на неверном понимании слов «не хоте прияти», которые по контексту летописного повествования следует, однако, понимать в том смысле, что Ростислав не имел особого желания принимать навязываемого ему митрополита. Также необоснованным является постоянно возрождаемое в историографии мнение В. Н. Татищева, что во время этих переговоров, под угрозой церковного раскола, удалось добиться согласия Византии на то, что в будущем все кандидаты на Киевскую митрополию будут поставляться только с предварительного согласия киевского князя.

17. Константин II

Константин II стал после смерти Иоанна IV митрополитом всея Руси: «tis pasis "Rosias », как гласят легенды на двух свинцовых печатях и одном хрисо-вуле. Константин прибыл в Киев в 1167 г. и оставался в должности, вероятно, до 1170 г. (ср. Михаил II). Вследствие строгого толкования необходимости постов в среды и пятницы по господским праздникам Константин II и черниговский епископ Антоний вступили в конфликт с влиятельным Печерским монастырем в Киеве; наивысшего накала он достиг на Рождество 1168 г., которое приходилось на среду, когда Константин подверг епитимье печерского игумена Поликарпа . Эта мера вызвала такое раздражение против него, что разграбление Киева войсками Андрея Боголюбского в марте 1169 г. рассматривалось как божественное возмездие за «неправду митрополичью». Строгим судьей проявил себя Константин и в деле против ростово-суздальского назначенного (но нерукоположенного) в епископы Фео-дорца, к которому было применено византийское гражданское законодательство. Феодорец, добивавшийся учреждения новой митрополии во Владимире-на-Клязьме, не пожелал поставления от Константина. В то же время Андрей Боголюбский лишил его своей поддержки. Вследствие этого летом 1169 г. по приговору Константина ему урезали язык, отрубили правую руку и ослепили. Можно предполагать, что жесткий курс Константина II угрожал церковно-политическим интересам Византии, и потому он был отозван патриархом. Мнение, будто Константин был русского происхождения (Д. Оболенский), не находит подтверждения в источниках.

18. Михаил II

Михаил II, упущенный историографией, занимал киевскую кафедру, как можно установить, в 1170-е годы. В синодальном постановлении константинопольского патриарха от 24 марта 1171 г. о принесении присяги императору Мануилу I Комнину и его сыну Алексею (II), родившемуся в 1169 г., среди 24 присутствовавших митрополитов двенадцатым, в полагающейся последовательности, значится Michail "Rosias. Это достойное доверия свидетельство было замечено уже более столетия назад, но всерьез никогда не учитывалось, поскольку считалось, что Константин II пребывал на кафедре минимум до 1174 г.; к тому же поименованный Михаил русским источникам неизвестен. И все же Ипатьевская летопись содержит сведения, которые могли бы быть отнесены к Михаилу. В рассказе о занятии киевского стола Романом Ростиславичем сказано, что навстречу въезжавшему в город князю вышли среди прочих митрополит и архимандрит Печерского монастыря. Так как митрополит не назван здесь по имени, то, вообще говоря, можно предположить, что речь идет о Константине II, последнем митрополите, названном по имени, а именно в связи с событиями 1169 г. Однако следует учесть, что летопись представляет собой не цельный текст, а компиляцию, что особенно хорошо видно на примере ее хронологической непоследовательности. Так, упомянутый въезд в Киев Романа отнесен к 6682 (1174) г. тогда как, по совершенно достоверным данным, этот князь занял киевский стол уже в начале июля 1171 г. Рассказ происходит из летописи Печерского монастыря, доведенной до 1182 г. и около 1200 г. частично использованной в киевской летописи, хотя в данном случае с неверной датировкой: составитель киевской летописи перепутал год возвращения Романа на киевский стол (1174) с годом его первого вокняжения (1171). С другой стороны, в современном событиям рассказе печерского автора ни митрополит, ни архимандрит не были названы по имени. Разумеется, вполне возможно, что митрополит Константин II и игумен Поликарп, конфликтовавшие в 1169 г., к тому времени уже примирились или, несмотря на конфликт, выразили готовность возглавить киевское духовенство, приветствующее нового князя. Вместе с тем в рассказе есть деталь, позволяющая усомниться, что имелся в виду именно Константин II; дело в том, что игумен Печерского монастыря впервые упомянут здесь как носитель почетного звания архимандрита. Как известно, киевский Печерский монастырь относился к тем монастырям, которые находились под особым покровительством княжеской власти и были до известной степени исключены из юрисдикции митрополита, пользуясь самоуправлением. Тем самым выглядит небезосновательным предположение, что Поликарп получил почетный титул архимандрита непосредственно от патриарха. Так как в 1168-1169 гг. спор о постах едва ли еще был разрешен (так, за поддержку митрополита в этом вопросе черниговский епископ Антоний был даже изгнан своим князем из города), то участие Константина II в деле поощрения Поликарпа весьма маловероятно. Напротив, это последнее надо понимать, скорее, как жест неодобрения политики Константина II в отношении Печерского монастыря. Хотя и в Константинополе не было единодушия по вопросу о постах, но о конфликте на Руси там были хорошо информированы. Патриарх Лука Хрисоверг был склонен облегчить посты по господским праздникам; кроме того, он понимал значение Печерского монастыря для русского духовенства и ценил его верность патриархии во время недавней борьбы внутри русской церкви.

Новый патриарх Михаил III (с января 1170 г.) покровительствовал монашеству и пользовался его поддержкой, будучи противником унии; у него были все основания поддерживать мир в русской церкви и поощрить преданный православию монастырь. Вследствие этого его настоятель получил преимущество перед прочими игуменами русских монастырей; возможно, именно в это время, учитывая новый титул игумена, Печерский монастырь получает название лавры. Таким образом, можно предполагать, что почетное звание архимандрита, в качестве которого Поликарп впервые публично выступает во время торжеств в июле 1171 г., было доставлено именно новым митрополитом, прибывшим в Киев приблизительно в июне 1171 г. (этот месяц является наиболее благоприятной порой для путешествия по морю и Днепру из Константинополя в Киев). Как долго занимал кафедру Михаил II, неясно, но здесь снова необходимо напомнить о захоронении в Печерском монастыре некоего митрополита Михаила (см. Михаил I). Если за этой легендой скрывается историческое зерно, то подобное уклонение от обычая погребать митрополитов в киевском кафедральном соборе конечно же указывает на тесную связь с монастырем, начало которой, возможно, было положено тем, что именно этот митрополит доставил печерскому настоятелю титул архимандрита.

19. Никифор II

Никифор II стал киевским митрополитом до 1183 г. и пребывал на кафедре не менее двадцати лет. Первые сведения о его деятельности датируются 1183 годом: 29 июля или 5 августа этого года Никифор совершил постриг в монашество новоизбранного настоятеля киевского Печерского монастыря священника Василия. Незадолго до этого он посвятил грека Николая в качестве нового епископа ростовского на место скончавшегося Леона, из-за чего испортились его отношения с могущественным владимиро-суздальским князем Всеволодом Большое гнездо, который требовал от митрополита утвердить избранника от «людей земли нашея», т. е. одобрить княжескую инвеституру. Никифор, который вначале воспротивился этому, в конце концов уступил нажиму со стороны киевского князя Святослава и 11 марта 1184 г. посвятил Всеволодова кандидата, игумена монастыря св. Спаса на Берестове Луку, новым ростовским епископом. Лишившийся ростовской кафедры грек Николай в том же году получил Полоцкую епископию, где как раз скончался епископ Дионисий. Этот опыт помог Никифору разобраться в ситуации в его митрополии и установить взаимопонимание с наиболее влиятельными князьями. В 1194 г. Никифор руководил церемонией возведения на киевский стол Рюрика Ростиславича, происходившей в Софийском соборе. Никифор умело мирил между собой князей, и в ходе одного такого посредничества между Всеволодом и черниговским князем в 1190-е годы ему удалось при поддержке киевского князя учредить новое, двенадцатое по счету, епископство в Рязани. В 1189 г. Никифор сумел привлечь русских князей к отпору венгерскому вмешательству в галицкие дела. Кроме того, именно Никифор, вероятно, был тем русским архипастырем, который, по свидетельству Никиты Хониата, в 1201/1202 г. побуждал русских князей к походу против разорявших Византию половцев. По ходатайству Всеволода в 1190 г. Никифор рукоположил ростово-суздальского епископа Иоанна, а в 1197 г. - переяславского епископа Павла; еще ранее, в 1189 г., он хиротонисал белгородского епископа Андриана. Никифором были посвящены также новгородские архиепископы: Гавриил (29 мая 1187 г.), Мартирий (11 декабря 1193 г.) и Митрофан (3 июля 1201 г.). В сообщении об этой последней церемонии митрополит не назван по имени, но так как киевской летописью в 1198 г., а новгородской в 1199 г. Никифор засвидетельствован на киевской кафедре, то можно предполагать, что и в 1201 г. он продолжал ее возглавлять. Сохранилась большая свинцовая печать, на которой Никифор, как и его предшественники, именует себя архипастырем всея Руси. Ему (или его тезке Никифору I) принадлежит также дошедшее до нас пастырское послание.

20. Матфей

Матфей стал киевским митрополитом до 1210 г. и умер 19 августа 1220 г. Матфей был преемником Никифора, который скончался, возможно, вскоре после 1201 г. В таком случае он мог быть посвящен еще патриархом Иоанном X Кама-тером, который после падения Константинополя в 1204 г. и до самой своей кончины в начале 1206 г. имел местопребывание во Фракии. С другой стороны, вполне допустимо и предположение, что вследствие крушения Византии киевская кафедра несколько лет пустовала . Если так, то Матфей мог быть поставлен только новым никейским патриархом Михаилом IV Авторианом, вступившим в должность весной 1208 г., и прибыл в Киев не ранее 1209 г. В историографии иногда встречается ошибочное мнение, что Матфей был назначен великим князем Всеволодом Большое гнездо, хотя это предположение опирается единственно на слова В. Н. Татищева. Как бы там ни было, в 1210 г. Матфей по поручению Ольговичей прибыл в качестве посредника во Владимир-на-Клязьме, где он был почтен богатыми дарами. Благодаря состоявшемуся тогда примирению Всеволод Большое гнездо был признан старшим среди русских князей. Всеволод Чермный из рода Ольговичей смог снова занять киевский стол, а его дочь вышла 15 мая 1211 г. замуж за сына Всеволода Большое гнездо Юрия. Вскоре по окончании этой миссии весной 1211 г. Матфей рукоположил нового новгородского архиепископа Антония на место смещенного 23 января 1211 г. князем Мстиславом Удалым и новгородцами Митрофана. После смерти в 1212 г. великого князя Всеволода Большое гнездо и раздела княжества между его сыновьями старое ростовское епископство было разделено на два: 10 ноября 1213 (1214?) г. Матфей посвятил в ростовские епископы Пахомия, до тех пор настоятеля Петровского монастыря в Ростове, а в начале 1214 (1215?) г. - игумена Симона, некогда монаха Киево-Печерского монастыря, в епископы Владимира Суздальского. После смерти Пахомия ростовским епископом стал в начале 1216 г. Кирил. В конце жизни Матфею пришлось еще раз заниматься новгородскими делами. В результате политических пертурбаций в Новгородской республике смещенный ранее Митрофан вернулся в Новгород и в конце 1219 г. снова оказался на кафедре в новгородской Софии. Однако архиепископ Антоний вовсе не собирался добровольно уступать свой пост, и поэтому в Новгороде решили отправить обоих архиепископов в Киев, предоставив митрополиту выбирать между ними. Матфей восстановил Митрофана, который вернулся в Новгород 17 марта 1220 г.; но и Антонию Матфей оказал «честь», сделав его епископом в Перемышле. Тем самым основание перемышльской кафедры, прежде входившей в состав Галичской епархии, надо рассматривать как результат договоренности между митрополитом и галичским князем Мстиславом Удалым (с 1219 г.), покровительствовавшим Антонию.

21. Кирил I

Кирил I был поставлен митрополитом всея Руси никейским патриархом Германом II в 1224 г. и в конце этого года в сопровождении русского посольства «приведен бысть» в Киев, где торжественно взошел на кафедру в киевском Софийском соборе на Богоявление (6 января) 1225 г. Кирил - первый русский митрополит, о котором достоверно известно, что он был поставлен в Никее. То, что киевская кафедра пустовала более четырех лет, указывает на трудности, которые, возможно, возникли в вопросе каноничности назначения на Русскую митрополию . Умер Кирил летом 1233 г. между 10 июня и 15 августа. В 1226-1227 гг., так же как и в 1230 г., в полном согласии с киевским князем Владимиром Рюриковичем Кирил выступил посредником в мирных переговорах между князьями, чем снискал себе большое уважение. Замечание летописца, что наряду с большой начитанностью в Священном писании Кирилл обладал еще особым даром «учительства», также, кажется, указывает на его общественную деятельность. Взаимопонимание Кирила с русским монашеством проявилось, между прочим, в его участии в ежегодных торжествах, посвященных празднованию памяти св. Феодосия в Киево-Печерском монастыре (о чем мы узнаем совершенно случайно, благодаря тому, что в тот же день, 3 мая 1230 г., случилось землетрясение). Заботы Кирила были направлены на усиление самостоятельности русской церкви по отношению к княжеской власти, а также на ее внутреннюю консолидацию. В источниках лишь вскользь упомянуты два собора, в каждом из которых приняло участие по пять епископов и по нескольку игуменов: один во Владимире-на-Клязьме в марте 1227 г. и второй в апреле 1231 г. в Киеве. Еще одно свидетельство на эту тему содержится в адресованном Кирилу послании патриарха Германа от 1228 г., где высказывается предостережение не посвящать в священнический сан рабов, а от епископов требуется не совершать посвящений, если предварительно не будет предъявлена вольная грамота. Князьям под угрозой отлучения запрещается вмешиваться в имущественные дела церквей и монастырей, равно как и в церковную юрисдикцию, объем которой, согласно посланию, был чрезвычайно невелик. Содержание письма было, несомненно, продиктовано патриарху Кирилом, стремившимся с помощью авторитета патриарха искоренить злоупотребления в русской церкви. Кажется, именно в это время впервые получают свое письменное оформление церковные уставы Владимира и Ярослава. Вероятно, в связи с церковной политикой Кирила I следует рассматривать также легенду на его печати: “Kipillos monachos eleo f (eo) u archiepiskopos tis m(it)popoleos Rosias” . Замечательно, что киевский митрополит титулует себя здесь «архиепископом Русской митрополии», желая тем самым указать на свое верховенство по отношению ко всем епископам, действовавшим, согласно такому толкованию, в пределах полномочий, получаемых от митрополита. Иначе говоря, митрополит стремился свести подведомственных ему епископов до роли своих викариев (наместников). Такая политика выглядит весьма своевременной перед лицом того факта, что инвеститура со стороны князей (т. е. княжеские поставления) все больше и больше делала епископов самостоятельными церковными владыками по отношению к митрополиту, которому предоставлялось лишь рукополагать княжеских ставленников. Политическое дробление Руси также сужало сферу реальной власти киевских митрополитов. Таким образом, возникновение тенденции к κηδεμονία πάντων («попечительству обо всех»), которая столь характерна для церковной политики митрополита Кирила II во второй половине XIII в., видимо, надо отнести к эпохе Кирила I. На время правления Кирила I приходятся посвящения следующих епископов: Митрофана, епископа во Владимире-на-Клязьме и Переяславле, 14 марта 1227 г. (во Владимире-на-Клязьме); Спиридона, архиепископа новгородского, 17 февраля 1230 г. и Кирила (II), епископа ростовского, ярославского и угличского, 6 апреля 1231 г. (достойно внимания, что епископы владимирские и ростовские именуются не только по местонахождению их кафедральных храмов, но и по резиденциям удельных князей). Из многочисленных литературных произведений, авторы которых носили имя «Кирил», несколько поучений, без должных на то оснований, приписывается Кирилу I.

22. Грек Иосиф

Грек Иосиф был посвящен в митрополиты всея Руси патриархом Германом II в Никее и прибыл в Киев в 1236 г. Однако у нас нет никаких свидетельств его деятельности. Возможно, на его время приходится учреждение епархии в Луцке, которое имело место, во всяком случае, до 1240 г. Неясно, удалился ли Иосиф к себе на родину с началом второго монгольского похода на Русь или погиб при взятии Киева 6 декабря 1240 г. Так или иначе, до 1245 г. из Никеи не могли прислать нового митрополита, так как с 1240 по 1244 г. патриарший престол был вакантен.

[Петр]

Загадочной фигурой остается «quidam archiepiscopus de Russcia nomine Petrus... a Tartaris exterminatus» (т. е. «некто Петр, архиепископ Руси. . ., изгнанный татарами»), который выступал в 1244 г. в римской курии, а в 1245 г. - перед I Лионским собором с информацией о татарах, как о том свидетельствует источник, отразившийся в Хронике Матвея Парижского и Бертинских анналах. Может быть, был неправильно понят или переведен титул архиерей (в смысле обычного епископа) или архимандрит? Последняя возможность довольно вероятна по той причине, что до XIII в. в Западной Европе титул archimandrita был употребителен и по отношению к архиепископам. He лишено вероятности и предположение, что мы имеем дело с узурпатором митрополичьего звания.

Не более чем гипотезой является мнение, что бежавший в Западную Европу русский архиерей - это упомянутый в летописи под 1230/ 1231 годом игумен киевского Спасского монастыря Петр Акерович.

23. Кирил II

Кирил II возглавлял русскую церковь в течение более чем четырех десятилетий (124?/1247-1281), в тяжелейшую эпоху монгольского ига. Впервые Кирил упоминается как поставленный, но нерукоположенный в 1242/1243 г. в окружении галицко-волынского князя Даниила. Будучи номинальным киевским князем (с 1238/1239), Даниил затем утвердил кандидатуру Кирила, который, возможно, был по происхождению русским, надо думать, перед тем был избран собором, в котором приняли участие оказавшиеся в пределах досягаемости епископы и игумены. Мысль о тождестве нового митрополита с печатником Даниила, также носившим имя Кирил, является всего лишь гипотезой, хотя и имеющей достаточно веские основания. Только по возвращении Даниила весной 1246 г. из Орды, куда он ездил на поклон к хану Батыю, Кирил отправился к патриаху (с 1240 по 1244 г. патриарший престол, как известно, пустовал!) для поставления на Русскую митрополию. По пути в Никею Кирил выступил посредником в переговорах между князем Даниилом и венгерским королем Белой IV, закончившихся заключением союза между этими государями. Так как венгерская миссия требовала времени, рукоположение Кирила следует относить уже к 1247 г. Осенью 1250 г. Кирил прибывает в Суздальскую землю, где зимой 1250-1251 гг. происходит бракосочетание дочери Даниила с великим князем владимирским Андреем Ярославичем. Особенно бросается в глаза взаимопонимание и многолетнее сотрудничество Кирила с Александром Ярославичем Невским, получившим в 1249 г. в ханской ставке титул великого князя киевского, а в 1252 г. и великого князя владимирского. Оба государственных деятеля скептически относились к предложениям унии со стороны папы, считая бесперспективным сопротивление превосходящим силам монголов. Вследствие этого они решили пойти на признание монгольского владычества и на широкое сотрудничество с завоевателями. Первая из известных встреч Кирила с Александром Невским произошла в 1251 г. в Новгороде, где Кирил вместе с ростовским епископом Кирилом посвящал в сан новгородского архиепископа Далмата. В 1252 г. Кирил руководил торжествами в связи с восшествием нового великого князя Александра Невского на владимирский стол. В конце 1256 г. оба они вновь посетили Новгород. Примерно в это же время (1255-1258) было учреждено епископство в Твери. В 1261 - 1263 гг. Кирил пребывал во Владимире-на-Клязьме, где он рукоположил сарайского епископа Митрофана (Сарай - столица Золотой Орды) и ростовского епископа Игнатия, а в ноябре 1263 г. участвовал в торжественном погребении Александра Невского. Вероятно, в Киеве Кирил в 1269 г. посвятил в сан Феогноста, епископа Переяславля Русского и Сарая; вслед за этим Феогност, по заданию митрополита и хана Менгу Тимура, отправился в Константинополь к императору и патриарху. Его пребывание в Константинополе 12 августа 1276 г. документально засвидетельствовано (см. «ответы» патриаршего синода). В сопровождении новопоставленного в Киеве в 1273 г. в епископы Владимира бывшего киево-печерского архимандрита Серапиона Кирил прибыл в 1274 г. во Владимир-на-Клязьме, где настоловал его епископом «Володимерю, Суждалю и Новгороду Нижнему». Именно с этим пребыванием Кирила во Владимире в историографии связывали тот важный митрополичий собор, на котором было принято постановление против злоупотреблений в церкви и среди клира, а также официально одобрено собрание церковных установлений (номоканон, кормчая книга), переведенное на Балканах и присланное митрополиту болгарским деспотом Яковом-Святославом. Этот собор, как было показано (Я. Н. Щапов), имел место уже в 1273 г. в Киеве. На основе этого собрания под руководством Кирила была создана новая русская редакция номоканона. На рубеже 1275 и 1276 гг. и весь 1276 г. Кирил оставался в Киеве, где он рукоположил нового новгородского архиепископа Климента и Феогноста, преемника скончавшегося Серапиона Владимирского.
В 1280/1281 г. Кирил еще раз посетил Суздальскую землю; здесь он расследовал обвинения в адрес ростовского епископа Игнатия и оправдал его. Во время этой поездки Кирил и скончался в Переславле Залесском 27 ноября 1281 г.

Его останки 6 декабря того же года были доставлены в Киев (около 1000 км санного пути), где он и был погребен в Софийском кафедральном соборе, как последний киевский митрополит.

Его преемник Максим (1283-1305), грек по происхождению, в 1299 г. со всем своим двором и соборным причтом перебрался во Владимир-на-Клязьме и был погребен в тамошнем кафедральном соборе Успения Богоматери.

Кирил умел отстаивать церковные интересы перед монгольскими ханами. 1 августа 1267 г. ханом Менгу Тимуром ему была выдана жалованная грамота (ярлык), в которой содержались гарантии терпимости в религиозных вопросах, духовенство освобождалось от различных налогов, провозглашались неприкосновенность церковной недвижимости и предметов культа и льготы в отношении подвластных церкви людей.

Из текста можно заключить, что Кирил и ранее, возможно, получал такие грамоты от золотоордынских ханов Батыя (1237-1256) и Берке (1256- 1266). Догадки о том, что при Кириле якобы ослабли, если не вовсе прервались, связи с Галичем и Волынью, беспочвенны. Молчание источников на этот счет объясняется их плохой сохранностью. О том, что Rosia mikra наряду с другими русскими землями оставалась под юрисдикцией киевского митрополита, свидетельствует такое обстоятельство: русский номоканон, разработанный под руководством Кирила, был принят в Волынском княжестве еще в своей древнейшей форме; его переписывали здесь в 1286 г. Нет оснований для утверждения, будто Кирил перенес митрополию во Владимир.

Для Кирила характерны частые поездки по епархиям, и Владимир стал для него просто резиденцией во время длительных пребываний в Северо-Восточной Руси; особенно в период до смерти Александра Невского (1263) Кирил управлял митрополией отсюда, ведая одновременно делами вакантной владимирской кафедры. Такие действия Кирила была логическим следствием теории «попечительства обо всех», которой он придерживался. Этой теорией руководствовались в XIII и XIV вв. и византийские патриархи, оставляя за собой право на верховный надзор. Кирил мыслил себя как действительный епископ всей митрополии с суверенной полнотой архиерейской власти, поскольку следующий по рангу церковный иерарх, патриарх, был слишком далеко. Такой взгляд выражался и в титуле, охотно применявшемся Кирилом: «архиепископ всея Руси» . С этой точки зрения подчиненные ему епископы рассматривались как действующие лишь в силу врученных им митрополитом полномочий. В этом смысле особый владимирский епископ был не нужен до тех пор, пока Владимир часто использовался Кирилом в качестве временного местопребывания. Эти взгляды угадываются и в обращении митрополита к ростовскому епископу Игнатию («брате и сыне») или в том факте, что Кирил, в обход епископа Климента, обращается непосредственно к новгородцам («мне поручил бог архиепископию в Руськой земли, вам слушати бога и мене»).

Примечания

Митрополиты, чьи имена заключены в квадратные скобки, не вошли в список митрополитов, приводимый Я.Н.Щаповым. Редакция включила этих митрополитов в общий перечень, не изменив нумирацию, а сведения о них из сносок вставила в основной текст. – прим. ред.
Laurent V. Le corpus des sceaux de 1"empire byzantin P., 1963. T. V, pars 1. P. 600. N 781.
Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подгот. к изданию Д. И. Абрамович. Пг., 1916. (Памятники древнерусской литературы. Вып. 2). С. 19.
В литературе, по недоразумению, неоднократно утверждалось, что Константин приказал якобы арестовать Поликарпа. Однако древнерусское «запрещение» соответствует греческому epitimia - «покаяние, наказание» - и может означать в худшем случае отрешение от должности.
Здесь необходимо разъяснение относительно имен Дионисия и Гавриила, которые, начиная с XV-XVI вв. встречаются в списках митрополитов между Никифором и Матфеем Оба древнейших каталога митрополитов имеют новгородское происхождение: один восходит к 20-м годам XV в. и знает только Дионисия; второй датируется серединой XV в. и включает уже и имя Гавриила. Не говоря об оправданности паузы между смертью Никифора II и поставлением Матфея, традицию, донесшую до нас оба имени, надо признать недостоверной. Возникновение имени Дионисия между Никифором II и Матфеем очень легко объяснить, если принять во внимание метод составления каталога: составитель попросту выискивал имя следующего митрополита в различных летописях. И вот в одной из них он обнаружил под 1210 годом митрополита Дионисия (см. Типографскую летопись: ПСРЛ. Пг 1921 Т. 24. С. 85), где он упомянут в том же контексте, что и Матфей в других летописях; следовательно, упоминание Дионисия объясняется ошибкой переписчика. Сложнее объяснить появление имени Гавриила во втором каталоге, но и здесь причина кроется в дополнениях, внесенных составителем каталога, не удовлетворившегося данными летописей и расширившего список за счет имен, которые он нашел в других документах. В одном из них ему, должно быть, и встретилось имя какого-то митрополита Гавриила (такое имя носил, например, третий галич-ский митрополит в первой половине XIV в.). Ясно, что составитель легко мог принять галичского митрополита за киевского, хотя и не совсем понятно, почему в каталоге он отнесен ко времени, примерно на сто лет более раннему. Возможно, в середине XV в. последовательность митрополитов XIV в. была настолько хорошо известна что составителю пришлось искать свободное место для Гавриила в предыдущем столетии.
В литературе этого Кирила нередко называют Кирилом II, а митрополита Кирила II (1242-1281) соответственно Кирилом III. Кирилом I считают при этом митрополита с этим именем, помещенного в митрополичьем каталоге XVI в. между Феопемптом и Иларионом.
В историографии не раз указывалось на попытку волынского епископа Иоасафа «скочити на стол митрополич», о чем сообщает Ипатьевская летопись. Эту преднамеренную узурпацию относили к годам монгольского нашествия (т. е. после 1237 г.); однако одно известие Новгородской I летописи, на которое не было обращено должного внимания (НПЛ. С. 68 под 1229 г.), позволяет датировать это событие другим временем. Новгородский летописец недвусмысленно утверждает, что среди кандидатов на новгородскую кафедру (примерно в мае- июне) 1229 г. был и волынский епископ Иоасаф. Подобная претензия со стороны иерарха, занимающего другую кафедру, выглядела бы весьма необычно, поэтому логично думать, что в это время Иоасаф уже не занимал своей первоначальной должности. Такое предположение позволяет точнее датировать волынское известие. Летописец, а вернее, княжеский биограф, хотел сказать, что в правление Даниила Романовича, т. е. между 1216-1219 и 1264-1269 гг., во Владимире Волынском было четыре епископа, первым из которых был Иоасаф. Далее из текста летописи видно, что Даниил назначил епископом основанного им города Холма некоего Иоанна, предшественником которого был угровский епископ, а именно этот самый Иоасаф, «иже скочи на стол митрофолич и за то свержен бысть стола своего и переведена бысть пискупья во Холм» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 739-740). Перенесение кафедры из Угровска в Холм следует ставить в связь с поставлением, по-видимому около 1240 г., в епископы холмские Иоанна, который занимал кафедру еще в начале 1260-х годов. Известно, что Даниил основал Угровскую епархию еще в то время, когда сидел во Владимире Волынском (см.: Там же. Стб. 842), т. е. до 1237/1238 г., но после 1229 г., как это следует из новгородского известия об Иоасафе. Исходя из этих данных, карьера Иоасафа восстанавливается следующим образом: из монахов монастыря Св. Горы под Владимиром Волынским он в 1219 г. стал епископом этого города; между 1220 и 1224 гг. он попытался занять пустовавшую митрополичью кафедру. Эта попытка не удалась и закончилась смещением его с должности (1225), вероятно, после прибытия нового митрополита Кирила I. Новым епископом Владимира Волынского стал Василий, монах того же монастыря Св. Горы. В то время у Даниила еще не хватило сил, чтобы воспротивиться решению митрополита, но притязание Иоасафа на должность новгородского архиепископа в 1229 г. свидетельствует, что он не отказался от честолюбивых планов и к тому же пользовался известной поддержкой светских властей. Несколько позже Даниил основал Угровскую епархию, назначив своего протеже первым епископом. Все это могло произойти с согласия митрополита Кирила либо вскоре после его кончины (летом 1233 г.), чтобы поставить нового митрополита перед свершившимся фактом. По-видимому, последовавшая несколькими годами позднее смерть Иоасафа и решение перенести епископию в Холм по времени совпадают.

Сохранилось два больших экземпляра таких моливдовулов, которые до сих пор единодушно атрибутируются митрополиту Кирилу I. Нельзя, однако, исключить и кандидатуру Кирила II, ибо среди аргументов в пользу Кирила I только один является действительно доказательным: обе буллы были найдены при археологических раскопках «Княжей Горы» (около 100 км к югу от Киева, близ устья Роси). Как показывают многочисленные находки, эта княжеская резиденция была разрушена во время монгольского нашествия, т. е. в 1239/1240 г., или вскоре после него.

Обнаруженные в киевском Софийском соборе граффити о дне смерти Кирила позволяют поставить знак иначе, чем это сделано А. Н. Насоновым в его издании Новгородской I летописи в сообщении о смерти Кирила.

Неясно значение титула prototronos, который прилагается Кирилу в письме к нему болгарского деспота Якова-Святослава (1261 или 1270 г.): «. . .пишу тебе, возлюбленный богом архиепископе Кириле протофроню. . .» Prototronos - episcopus primae sedis в патриархии, обозначал первого среди митрополитов, prototronos в митрополии - высшего рангом епископа этой митрополии (в Киевской таким с 1165 г. был новгородский епископ). Таким образом, единственно возможное предположение - это то, что Кирил II был назван так в качестве prototronos патриархии, но такое предположение противоречит традиционному первому месту, которое в Константинопольской патриархии занимала кесарийская кафедра. В противном случае речь могла бы идти всего лишь о кратковременном повышении ранга Русской митрополии (с 60-го до первого места?); не объяснялось ли это, скажем, особым положением никейских императоров и патриархов или тенденцией к установлению дружественных контактов с монголами через посредничество Кирила II? Предположение о prototronos как епископе первейшего стола в митрополии, т. е. Киева, желательно было бы подкрепить данными других источников. В таком случае следовало бы исходить из того, что Кирил II, считавший себя «архиепископом всея Руси», употреблял титул prototronos для того, чтобы подчеркнуть свою претензию на попечительство обо всех. Однако не надо забывать, что здесь титул применен болгарским государем, который, благодаря своим родственным связям с византийским двором, должен был ясно понимать его настоящее значение. Нельзя исключить возможность, что Яков-Святослав заимствовал титул из интитуляции послания самого Кирила, хотя и в этом случае возможны оба толкования.

Митрополит Киевский и всея Руси.

Был игуменом Горицкого Успенского монастыря в Переяславле-Залесском.

В 1379 году в числе трех архимандритов сопровождал в Константинополь архимандрита Московского Новоспасского монастыря Митяя († 1379) для поставления в сан митрополита.

Приближаясь к Константинополю, архимандрит Митяй внезапно скончался. Сопровождавшие архимандрита Митяя позволили себе самовольный поступок, избрав из числа трех сопровождавших архимандритов кандидата на Киевскую митрополию в лице архимандрита Пимена. Воспользовавшись незаполненными княжескими грамотами, которые были у архимандрита Митяя, они самовольно написали послание греческому императору и патриарху, прося поставить на Русскую митрополию архимандрита Пимена. Прочитав послание, император и патриарх не высказали никакого сомнения по поводу его, однако отказались ставить на Русь второго митрополита, так как уже был назначен митрополит Киприан. Но Пимен и бояре не успокоились этим, а заняли на имя великого князя (по его грамотам) огромные суммы и преподнесли всем богатые подарки. Таким образом они добились того, что Пимен был возведен в сан митрополита Киевского и всея Руси. Однако великий князь не захотел признать Пимена митрополитом. Когда Пимен со своей свитой приблизился к Коломне, то, по приказанию великого князя, был схвачен и отправлен в Чухлому, где пробыл в заточении целый год, а затем переведен в Тверь.

Константинопольский патриарх не раз писал великому князю и убеждал его принять Пимена на Москву, а Киприана удалить. Эти послания, постоянно направленные против Киприана в защиту Пимена, могли немало подействовать на великого князя. А тут еще случилось событие, которое окончательно побудило его последовать убеждениям Константинопольского патриарха. За два дня до опустошения Москвы ханом Тохтамышем в августе 1382 года митрополит Киприан возвратился из Новгорода. В Москве царило всеобщее смятение и беспорядок, и для безопасности владыка Киприан решился переехать вместе с великой княгиней Евдокией из Москвы в Тверь. После разграбления Москвы войска Тохтамыша взяли Переяславль, Владимир, Юрьев, Звенигород, Можайск и другие подмосковные города. 7 октября 1382 года великий князь послал звать митрополита Киприана в Москву и, укорив его в малодушии за удаление из столицы в минуты опасности, объявил ему, что не желает более иметь его своим архипастырем. Великого князя могло огорчить не столько то, что владыка Киприан удалялся из Москвы, сколько то, что он удалялся именно в Тверь - к родственнику Ольгерда и давнему врагу московского князя Михаилу Александровичу, который первый потом послал дары хану Тохтамышу и получил от него ярлык.

Изгнав владыку Киприана в Киев, великий князь отправил послов просить на Русскую митрополию прежде обесславленного им митрополита Пимена и принял его с великой честью. Однако в душе князь по-прежнему не уважал владыку Пимена за его самовольный поступок и через несколько месяцев избрал нового кандидата на митрополию - Суздальского епископа Дионисия. Посылая епископа Дионисия в Константинополь, великий князь своими грамотами просил патриарха поставить владыку Дионисия на Русскую митрополию, а на митрополита Пимена написал многие обвинения. Патриарх исполнил просьбу великого князя, поставил Дионисия митрополитом Киевским и всея Руси, а для суда над владыкой Пименом отправил в Россию двух своих митрополитов Матфея и Никандра, которые прибыли в Москву зимой 1384 года. Разобрав дело Пимена, они нашли его виновным и объявили низверженным. Но Пимен таким решением остался недоволен и 9 мая 1385 года отправился в Константинополь сам в сопровождении одного ростовского игумена Авраамия, жалуясь патриарху на несправедливость и незаконность суда над ним. Патриарх решил собрать в Константинополе Собор для суда над ним в присутствии тех митрополитов, которые осудили его в Москве. Однако Пимен на суд не явился, а уехал в Россию. В июле 1388 года он прибыл в Москву. Собор в Константинополе заочно осудил митрополита Пимена и произнес ему отлучение и низложение. Но владыка Пимен в Москве продолжал священнодействовать и рукоположил нескольких епископов. Великий князь вступил с ним в спор, и в 1389 году Пимен вынужден был тайно снова поехать в столицу Греции. По дороге (на Черном море) он был схвачен и заключен в оковы своими азовскими заимодавцами, которым много задолжал во время поставления своего в митрополиты. Уплатив им значительную сумму, он с трудом освободился от них. Но, не достигнув Константинополя, 11 сентября 1389 года скончался в Халкидоне.

Погребен в церкви святого Иоанна Предтечи.

Литература:

Шемякин В. И. Москва, ее святыни и памятники. - М., 1896, с. 32.

Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви: в 12 т. - СПб., 1864-1886. - Т. 4, кн. 1, с. 69-70, 75-77.

Толстой М. В. Рассказы из истории Русской Церкви. - М., 1873, с. 187-188, 201. Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. - 2-е изд. - Владимир, 1901 - 1902. - Т. 2, с. 571.

Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. - СПб., 1877, с. 3, 696.

Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. - Киев, 1913, с. 1402. Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. - М., 1852, с. 96.

Н. Д[урново]. Девятисотлетие русской иерархии 988-1888. Епархии и архиереи. - М., 1888, с. 13.

Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года, епископа Арсения. - СПб., 1899, с. 509, 510, 512.

Леонид (Кавелин), архимандрит. Святая Русь. - СПб., 1891, № 516.

Прибавления к Творениям святых отцов в русском переводе. - М., 1844-1891; 1848. - с. 299-301, 303-310, 329, 344. Исторический вестник. - СПб., 1882, апрель, с. 44-45.

  • - митрополит "Киевский и всея Руси" , но фактически живший в Москве и управлявший лишь великорусскою церковью...
  • - митрополит Киевский и всея Руси.Он упоминается в 1198-1210 годах митрополитом Киевским и всея Руси.Литература:Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. - 2-е изд. - М., 1902-1904, т. 1, с. 251, 788-789...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. Сохранившиеся о митрополите Георгии сведения очень немногочисленны и противоречивы. По происхождению одни считают его греком, другие грузином...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. С 1417 по 1433 год - епископ Смоленский...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - святитель, митрополит Киевский и всея Руси. † 1406...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. О митрополите Кирилле I сведений почти никаких не сохранилось, причем он не упоминается и в русских летописях...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. Имеются сведения, что пришел он в Россию из Греции, где тогда жили Константинопольские патриархи, изгнанные из Царьграда крестоносцами в 1204 году. Однако, как повествует...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. Был игуменом одного из южных монастырей. В 1242 году избран на Киевскую митрополию...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - святой, митрополит киевский и всея Руси, из греков...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. По происхождению грек. Посвящение на русскую митрополию принял в Царьграде...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - святитель, митрополит Киевский и всея Руси. † 992; память 30 сентября/13 октября. Святитель Михаил, по Иоакимовской летописи, был родом сириец...

    Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит Киевский и всея Руси. По происхождению грек. В 1129 году хиротонисан в Константинополе на Киевскую митрополию. В ИЗО году прибыл в Киев. Много способствовал примирению враждовавших русских князей...

    Большая биографическая энциклопедия

  • Большая биографическая энциклопедия

  • - митрополит киевский и всея Руси, прибыл из Греции в 1089 г. с великой княжной Анною Всеволодовной. Летописец говорит о нем: "Скопец, некнижен и умом прост"...
  • - митрополит киевский и всея Руси. Он прислан был константинопольским патриархом в 1164 г., но великий князь Ростислав I Мстиславич велел ему возвратиться и принял только после долгих убеждений со стороны визант...

    Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

  • - митрополит киевский и всея Руси. Грек по происхождению, присланный в Россию константинопольским патриархом в 1104 г., Н. правил в Киеве до самой смерти, отличаясь "кротостью" и "ученостью"...

    Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

"Пимен, митрополит Киевский и всея Руси" в книгах

Митрополит Михаил (первый митрополит киевский +991)

Из книги Молитвослов на русском языке автора

Митрополит Михаил (первый митрополит киевский +991) Митрополи?т Михаи?л – святой Русской Церкви; память 15 июня и 30 сентября по юлианскому календарю. Согласно церковному преданию, был первым по времени митрополитом Киевским (988 – 991). Предположительно родом из Сирии.Как

Константин, митрополит Киевский

автора

Константин, митрополит Киевский Митрополит Константин (Дьяков), последний Экзарх Украины, хиротонисан Святейшим Патриархом Тихоном в 1923 г. для Харькова. В 1935 г. он переехал из Харькова в Киев. При нем был полный разгром православной Церкви на Украине. Митрополит

Пимен, митрополит Харьковский

Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер Михаил

Пимен, митрополит Харьковский Митрополит Пимен (Пегов) до первой мировой войны был епископом в Проскурове (на Волыни). После революции - митрополитом в Харькове. Отличался стойким характером. Терпел всякие притеснения: выдворение из Успенского кафедрального собора,

Петр, митрополит Киевский и всея России, святитель

автора Автор неизвестен

Петр, митрополит Киевский и всея России, святитель Великий святитель Христов блаженный Петр происходил из Галицко-Волынской области. Родители его были люди благочестивые и богобоязненные; его отца звали Феодор, имя же матери его точно неизвестно. Перед рождением святого

Филипп, митрополит Московский и Всея Руси

Из книги Русские святые. Декабрь-Февраль автора Автор неизвестен

Филипп, митрополит Московский и Всея Руси Великий святитель Московский Филипп происходил из знатного и древнего боярского рода Колычевых, вышедшего из Пруссии в XIII веке.Отец святого Филиппа, боярин Стефан Иоаннович, был важным сановником при дворе великого князя

Иона, митрополит Московский и всея Руси, святитель

автора Автор неизвестен

Иона, митрополит Московский и всея Руси, святитель Святитель Иона, митрополит Московский и всея Руси, родился в последней четверти XIV века в селе Одинцове близ, города Солигалича, в Костромской земле. С ранних лет мальчик стремился к иноческой жизни. В двенадцатилетнем

Иоанн митрополит Киевский и Всея Руси, святитель

Из книги Русские святые. Июнь–Август автора Автор неизвестен

Иоанн митрополит Киевский и Всея Руси, святитель Святой Иоанн в сане митрополита прибыл в Киев в 1080 году и скоро заслужил общее глубокое уважение. Преподобный Нестор (память 27 октября/9 ноября), его современник, говорит о нем: «Этот муж, сведущий в книгах, искусный в учении,

АЛЕКСИЙ, святый, митрополит Киевский и всея России

автора Коллектив авторов

АЛЕКСИЙ, святый, митрополит Киевский и всея России преемник св. Феогноста, родился в Москве 1292 г.; при крещении наречен Елевферием. Отец его, Феодор Баконт, был боярином при в.к. Иоанне Данииловиче и почитается родоначальником Плещеевых и других дворянских родов. Елевферий

ИОНА, святый, митрополит Киевский и всея России чудотворец

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

ИОНА, святый, митрополит Киевский и всея России чудотворец родился в Галиче; отец его, Федор Опаушев, прозывался Одноуша. Иона постригся 12-ти лет в одном Галичском монастыре, а оттуда перешел в Московский Симонов монастырь. В 1437 году Иона посвящен был во епископа

ПЕТР, святый, митрополит Киевский и всея России

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

ПЕТР, святый, митрополит Киевский и всея России первый из митрополитов, живший в Москве, родом из Волыни, пострижен 12 лет, поставлен в митрополита патриархом Афанасием (1308 г.) из игуменов Ряжского или Ратского монастыря, им основанного. Петр желал остаться в Киеве, но

ФОТИЙ, митрополит Киевский и всея России, Грек

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

ФОТИЙ, митрополит Киевский и всея России, Грек уроженец Морейский из города Монемвасии; воспитывался в пустыне у благочестивого старца Акакия и с юных лет принял сан монашеский. В звании митрополита Монемвасийского прибыл он раз в Константинополь в то время как получено

ФЕОГНОСТ, святый, митрополит Киевский и всея России, родом Грек

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

ФЕОГНОСТ, святый, митрополит Киевский и всея России, родом Грек преемник митрополита св. Петра, хиротонисан 1328 года в Константинополе; того же года прибыл в Киев, а оттуда в Москву; управлял митрополиею 25 лет; преставился 1353 года марта 14; в сей день Церковь совершает память

2. Алексий, митрополит всея Руси

Из книги Святость и святые в русской духовной культуре. Том II. Три века христианства на Руси (XII–XIV вв.) автора Топоров Владимир Николаевич

2. Алексий, митрополит всея Руси К фигуре Алексия приходилось не раз обращаться выше в связи с его тесными отношениями с Сергием Радонежским. Несомненно, Алексий наиболее выдающаяся в XIV веке фигура среди духовных лиц на митрополичьем уровне, а из всех митрополитов того же

Феогност, Митрополит Киевский и всея Руси

Из книги Русские святые. Март-Май автора Автор неизвестен

Феогност, Митрополит Киевский и всея Руси Блаженный Феогност, грек по происхождению, родился в Константинополе, еще юношей приобрел знание Божественных канонов и законов, проявил себя мужем разумным и боголюбивым и считался украшением родного города. Он поставлен был на

Святитель Макарий, митрополит Московский и всея Руси (+ 1563)

Из книги Русские святые автора (Карцова), монахиня Таисия

Святитель Макарий, митрополит Московский и всея Руси (+ 1563) Память его празднуется 30 дек. в день преставленияСвятитель Макарий, митрополит Московский, родился в Москве около 1482 г. в семье благочестивых родителей и при крещении был наречен именем Михаил в честь

В XIV столетии впервые в древнерусской литературной практике было создано святительское житие. Это - агиобиография митрополита Петра, выдающегося церковного деятеля, способствовавшего возвышению Москвы среди других русских городов.

Митрополитом Петр стал в 1305 году. И несмотря на то что его кандидатура была предложена галицким великим князем Юрием Львовичем, он практически сразу же по своем посвящении в Константинополе отправился в Северо-Восточную Русь. Здесь он, будучи вовлечен в борьбу между князьями Михаилом Ярославичем Тверским и Юрием Даниловичем Московским за великое княжение, принял сторону Москвы. Вероятно, поэтому, а также в силу того что ставленник тверского князя Георгий не получил митрополии, Петр был обвинен тверским епископом Андреем во грехе мздоимства. По данному поводу в 1310 или 1311 году в Переяславле-Залесском состоялся Собор, на котором большая часть духовенства выступила против Петра, однако при поддержке московского князя Ивана Даниловича Калиты он был оправдан. В 1313 году Петр был с честью принят в Золотой Орде, получил там подтверждение старых льгот для духовенства, а также новую, а именно право митрополичьего суда над всем церковным народом по всем делам, не исключая и уголовных. На протяжении всего своего первосвятительства Петр последовательно выступал на стороне московских князей в их борьбе с тверскими. Более того, в 20-е годы XIV века он постепенно перебирается в Москву, а не задолго до своей смерти объявляет, что хочет быть погребенным в Москве. По его благословению в августе 1325 года князь Иван Данилович закладывает в кремле Успенский собор, подобный Владимирскому храму Успения пресвятой Богоматери. Однако Петру не суждено было совершить освящение этого собора. 21 декабря 1326 года он скончался. Очень скоро у его гроба стали совершаться чудеса исцелений, так что уже в начале 1327 года по инициативе Ивана Даниловича Московского митрополит Петр был местно прославлен в лике святых.

Несомненно, в связи с этим актом и было составлено первое жизнеописание святителя Петра. По мнению В. О. Ключевского, это произошло не позднее 1 августа 1327 года - дня освящения Успенского собора в Кремле. Житие написал ростовский епископ Прохор, ставленник митрополита. Его имя указано в заглавии к некоторым спискам сочинения: "Преставление Петра, митрополита всеа Руси; а се ему чтение, творение Прохора, епископа Ростовского". В конце же текста сказано и об участии Ивана Калиты в этом деле: "князь Иван, написав те чудеса, и посла в град Володимирь ко святому собору...". Впоследствии по случаю общерусской канонизации святителя Петра в 1339 году оно было отчасти переработано. Так что на основе труда Прохора была составлена первоначальная редакция Жития, известная по спискам начиная с XV века.

Это произведение написано в новой сравнительно литературной манере: очень просто, сжато, без каких-либо словесных хитросплетений. Вначале Прохор говорит, что Петр родился от "родителю крестьяну". При этом он отмечает, что перед рождением Петра его мать видела о нем дивный сон. Затем Прохор коротко рассказывает о детстве, юности и монастырской жизни Петра. Более подробно Прохор останавливается на митрополичьем поставлении Петра, при этом он также отмечает факты чудесного. Так, ему помогала сама святаа Богородица, да патриарх Афанасий провидел по благоуханию в церкви, что именно Петр осенен благодатью Божьею. Подробно пишет Прохор и о суде над Петром в Переяславле, причем возлагает вину за это разбирательство на тверского епископа Андрея, которому дьявол вложил в сердце послать хулу на Петра константинопольскому патриарху. Перенесение Петром митрополии из города Владимира в Москву Прохор приписывает инициативе самого Петра: обойдя много городов, он увидел, что именно этот город "чисть кротостью в смирении, зовомый Москва". Подробно в "Житии" рассказано о кончине и погребении Петра и его посмертных чудесах, в частности, о явлении некоему иноверцу, будто бы Петр во время погребальной процессии, сидя на своем одре, благословлял весь народ. "Тако бо Бог прослави землю Суждальскую таким святителем, и град зовомый Москву, и благоверного князя Иоанна, и княгиню его, и дети его…"

В художественном отношении это первоначальное жизнеописание митрополита Петра, бесспорно, уступает многим литературным произведениям XI-XII столетий. Однако с идейной точки зрения замечательно, что в нем отразился факт действительного превращения Москвы из столицы маленького княжества в общерусский национальный центр: рассказывая о первом московском святом, Житие вместе с тем повествует о московском князе Иване Калите.

Это идейное начало Жития впоследствии было весьма развито митрополитом Киприаном, который дважды обращался к его сюжету и создал два новых литературных произведения на тему жизни святителя Петра.

Митрополит Киприан жил совсем в другую эпоху, когда Москва, особенно после победы над ордынцами на Куликовом поле, уже прочно закрепила за собой роль политического и духовного центра Руси. Вероятно, тогда возникла в народе острая потребность выразить чувства благодарности святому покровителю Москвы. Надо думать также, что Киприан, приступая к переработке первоначальной редакции Жития Петра, руководствовался и личными мотивами, ибо, несомненно, усматривал в жизни своего предшественника немало параллелей собственной судьбе.

Родом из Болгарии, Киприан до своего прибытия на Русь был сначала насельником Студийского монастыря, а затем подвизался на Афоне. В декабре 1375 года патриарх Константинопольский Филофей Коккин рукоположил его в митрополита Литвы и Малой Руси, причем при здравствующем еще русском митрополите Алексии. Это вызвало недовольство Московского князя Дмитрия Ивановича, имевшего своего ставленника - архимандрита Спасского монастыря Михаила-Митяя. Летом 1378 года, после смерти Алексия, Киприан попытался занять первосвятительский престол в Москве, но князь не допустил это. Затем, в 1380 году в Константинополе, после неожиданной смерти Митяя, митрополитом всея Руси был избран мало кому известный Пимен, так что Киприану пришлось довольствоваться своим прежним титулом. Однако в Литве он дипломатически способствовал победе Димитрия Ивановича над Мамаем летом 1380 года, к тому же нашел себе поддержку в Москве со стороны авторитетнейших церковных лиц - духовных вдохновителей борьбы за объединение Руси и освобож-дение ее от Ордынской зависимости, Сергия Радонежского и Феодора Симоновского. Поэтому в мае 1381 году он был все-таки призван в Москву, но ненадолго: после нашествия Тохтамыша, во время которого Киприан проявил трусость, князь удалил его и отправил в Константинополь своего нового ставленника, Суздальского епископа Дионисия. Последний и был посвящен в предстоятеля русской Церкви. Но домой он так и не вернулся: весной 1384 года его схватили в Киеве, где находился опальный Киприан, и уморили в заточении. В Москве же в качестве митрополита оставался Пимен. Лишь после кончины Димитрия Донского, при его сыне князе Василии, в марте 1390 года, Киприан, наконец, прочно обосновался в Москве как митрополит Киевский и всея Руси. В этом качестве он и прожил свои последние шестнадцать лет.

Итак, обращение Киприана к жизни святителя Петра было неслучайным. Он осознавал себя его преемником и считал его своим покровителем. Перерабатывая Первоначаль-ную редакцию агиобиографии, Киприан значительно обогатил ее новыми фактами и придал ей совершенно новое звучание. Скорее всего, эту работу Киприан предпринял во время своего первого пребывания в Москве. В результате появился новый текст: "Месяца декабря в 21 день. Житие и жизнь и малое исповедание от чюдес иже во святых отца нашего Петра архиепископа Кыевскаго и всея Руси. Списано Киприаномь смереным митрополитомь Кыевьскымь и всея Руси". Сохранилось большое количество списков этого памятника, причем самые ранние дотируются концом XIV века.

Жизнеописанию Петра он предпослал собственное вступление, в котором размышляя о праведниках, вспоминает слова Псалмопевца: "Пра-ведники во веки живут и от Господа мзда их и строение их от Вышнего". Похваляемому праведнику возвеселятся люди. Правед-ных и подобает славословить. Сознавая свою немощь, Киприан, однако, приступает к трудному для него делу - рассказу об одном из таких праведников. Дополняя сведения о детских годах Петра, он сооб-щает подробности о его учебе: оказывается, сначала отрок учился без желания и успеха, что весьма печалило его родителей. Но однажды ему во сне явился некий муж в святительских одеждах. Он десною рукою коснулся языка его и благословил отрока. После этого Петр быстро преуспел в учебе.

Большое внимание Киприан уделил иноческим трудам Петра, подчеркивая при этом его добродетельность: "в монастыре он всегда убо наставника въ всем послушаа и братии без лености служа не яко человеком, но яко самому Богу. И всем образ бываше благ к добродетельному жителству смерением и кротостью, и молчанием". Поэтому рассуждением наставничьим он был рукоположен сначала в сан дьякона, а затем в сан иерея. Рассказ об основании Петром Ратской обители Киприан предваряет замечанием: "Ни бо достояше таковому человеку не прежде даже пройти вся степени и потом на учительском седалищи посадитися".

В рассказ об иконописной деятельности Петра Киприан ввел описание этого творческого процесса: "Обычай бо е во многых съи: яко егда любимаго лице помянет, абие от любве к слезам обращается. Сице и съи божественный святитель творяше, от сих шаровных образов к пръвообразным ум възвождаше". Неисключено, что Киприан лично видел, знал и высоко ценил подлинные работы Петра и среди них, возможно, образ Богородицы, подаренный митрополиту Мак-симу. Во всяком случае, он подробно рассказывает о том, как икона была создана, как игумен Петр подарил ее митрополиту Мак-симу при встрече с ним, и как обрадовался святитель этому подароку.

В отличие от Первоначальной редакции Жития Киприан подробно рассказывает о поставлении игумена Петра в митрополита. При этом он подчеркивает, что во времена подвижника земля Волынская была славной и богатой. О добродетельности Петра знал не только Волынский князь, но и вся страна. Кип-риан сообщает также о желании волынского князя создать само-стоятельную галицко-волынскую митрополию и о его беседах об этом с Петром: "И се убо творяще на многы дни, овогда сам князь собою глагола Петрови, овогда же боляр и съветник своих посылая к нему". В тайне от подвижника он написал в Константинополь о своем желании видеть Ратского игумена на святительском престоле.

Вспоминая о сопернике Петра Геронтии, Киприан не может сдержать возмущения: "Геронтии же некто, игумен сый, дерзну дръзостию, въсхытити хотя сан святительства, не веды, яко "всяк дар свершен свыше есть, сходя от Бога, Отца съветом!". Оба пускаются морем в Константинополь. Но для Геронтия путешествие оборачивается испытанием. Киприан весьма образно описывает шторм, в который он попал: "Геронтиеви злополучно некаково плавание случися, буря бо велика вь мори воздвижеся. И съпротивнии ветри от носа кораблеви опрешася, и нужу велику кораблеви творяху, и волны велики двизахуся. Петрову же кораблеви тих некый и хладен, якоже зефир, и пособен ветр бысть".

Значительно подробнее рассказано в новом Житии о конфликте Петра с тверским епископом Андреем, прежде всего, о Переяславском соборе. Киприан при этом дает язвительную характеристику тверскому епископу: "легка убо суща умом, легчайша же и разумом". Вводит в текст ответную речь Петра, в которой он предлагает собору низложить его, дабы возникшее волнение успокоилось: "иждените мене, и уляжеть молва от вас!"

Более подробно рассказывает Киприан и об отношении митрополита к Москве и московскому князю: в Москву Петр наезжал чаще, чем в иные места, здесь по его инициативе был основан Успенский собор. При этом агиограф в отличие от первоначальной редакции воспроизводит пророческую речь Петра о будущем Москвы к князю: "Аще мене, сыну, послушаеши и храм Пресвятое Богородици въздвигнеши вь своем граде, и самь прославишися паче инех князий, и сынове, и вьнуци твои в роды, и град съи славен будет в всех градех Русскых, и святители поживуть в нем, и възыдут "рукы его на плеща враг его", и прославиться Бог в немь. Еще же и мои кости в немь положени будут".

Далее Киприан дополняет сведения первоначальной редакции о том, как митрополит Петр был причислен к лику святых. Спустя тринадцать лет после того, как во Владимире была прочитана грамота князя Ивана Даниловича о посмертных чудесах у гроба святителя, митрополит Феогност сообщил об этом Константинопольскому патриарху Иоанну XIV. Последний прислал в Москву постановление о канонизации Петра. Текст этого постановления и читается в сочинении Киприана.

В заключение составитель Жития вспоминает собственную историю поставления в митрополита и собственные мытарства в Константинополе, свидетельствуя при этом о чудесной помощи оказанной ему святителем Петром: "Пребых же убо в оное время в Константинеграде тринадесят месяць. Ни бо ми бяше мощно изыти, велику неустроению и нужи належащи тогда на Царьствующий град. Море убо латиною дръжимое, земля же и суша обладаема безбожными туркы. И вь таковомь убо затворе сущу ми, болезни неудобьстерпимыа нападоша на мя, яко еле ми живу быти. Но едва яко в себе преидох, и призвах на помощь святаго святителя Петра, глаголюще сице: Рабе Божий и угодниче Спасов... аще убо угодно есть тебе твоего ми престола дойти, и гробу твоему поклонитися, дай же ми помощь и болезни облехчение. Веруйте яко от оного часа болезни оны нестерпимые престаша... Тогда убо приять нас радостию и честию великий благоверный и великий князь всеа Руси Дмитрий".

Таким образом, созданное Киприаном жизнеописание митрополита Петра отличается редким для средневековой литературной традиции свойством - автобиографичностью. Где только можно, Киприан, рассказывая о Петре, отмечает сходство его судьбы со своей: тверской князь Михаил долго не признавал Петра, Киприана же долго не признавал московский князь Дмитрий; против кандидатуры Петра в митрополиты был выдвинут ставленник тверского князя Геронтий, конкурентом же Киприана был ставленник московского князя Митяй. По-видимому, эти параллели служили Киприану средством обоснования собственного права на митрополию, а также средством обоснования права исключительно константинопольских патриархов, без вмешательства московских светских властей, на выбор и поставление русских митрополитов.

В литературном отношении созданное им Житие представляет собой искусное произведение словесности, в рамках которого простая фактическая деталь первоначальной редакции Жития ("Родился отроча и бысть 7 лет, нача учити грамату сию, вскоре навык всей мудрости ") превращалась в религиозно значимое описание: Рождьшу же ся отрочати, - пишет Киприан, - и седьмаго лета, возраста достигшу вдан бывает родителема учитися; но убо учителеви с прилежанием ему прилежащу, отроку же не спешно учению творящеся, но косно и всячески непрележно. И о сем убо не мала печаль бяше родителям его и не малу тщету совменяше себе и учитель его. Единою же яко во сне виде отрок некоего мужа во святительских одеждах пришедша и сташа над ним и рекша ему: Отверзи, чадо мое, уста своя. Оному же отверзшу, святитель десною рукою прикоснуся языку его, и благословишу его, и якоже некою сладостию гортань его налиявшу, и абие возбудися отроча, и никого же виде. И от того убо часа елико написоваше ему учитель его, малем проучением изучеваше, яко по мале времени всех сверстников своих превзыде и предвари.

В конце 90-х годов XIV века, при великом князе Василии Дмитриевиче, митрополит Московский и всея Руси Киприан второй раз обратился к подвижнической жизни своего предшественника по кафедре, святителя Петра. В результате появилось новое литературное произведение - Слово похвальное иже во святых отца нашего въ ерархох великаго чюдотворца Петра митрополита всея Руси. Оно известно пока что по небольшому числу списков XVI века. Это сочинение представляет собой искусно осуществленный - на основе прежнего текста - синтез панегирика и агиобиографии. Соответственно, и весь текст произведения разделен на две части - на собственно Слово и на Житие. Главное содержание и свойство этого нового текста составляют риторические хвалебные пассажи. Скорее всего, оно предназначено было для торжественного произнесения в Успенском соборе Пресвятой Богородицы, в день памяти святителя Петра (21 декабря).

В первом разделе сочинения Киприан рассуждает о причине, побудившей его обратиться к жизни своего святого предшественника, и о своей неспособности рассказать о ней достойным образом. Здесь он, кроме того, рассказывает об оклеветании Петра тверским епископом Андреем, а также о чуде с Амосом, у которого были прикорочены руки и о чуде с отроковицей, у которой очи израстоша телом. Затем, вспоминая евангельскую притчу о работниках и винограднике, автор утверждает, что так же и божественный Петр не в одиннадцатый час во Христов виноград пришел, но уже от первого часа, от юного возраста Господу день и ночь служил. Завершается вступительная часть похвалой Петру митрополиту и молитвой, перед которой Киприан призывает слушателей: "Приидем же и мы въ всечестный съй праздник великаго архиерея Петра, ликование тому съставльше, в песнех и пениих, радующеся, венчаем того връх и, припадающе, молимся". И неоднократно далее он указывает, что данное Похвальное слово написано им для праздника - в память о святом.

Во второй части Слова Киприан использовал текст своего более раннего жизнеописания митрополита Петра, однако заметно сократив его. Так, он убрал рассказ о видении отроком Петром мужа во святительских одеждах, убрал ответную речь патриарха Афанасия к Геронтию, когда тот прибыл в Царьград. Нет в Слове и рассказа о Переяславском соборе (о нем только упоминается в первом разделе), опущены также авторские автобиографические пассажи. Приводимые факты Киприан последовательно дополняет похвальными строками. Вот как, например, Киприан рассуждает по поводу сна матери Петра накануне родов: "Случи же ся нечто сицево и прежде рождениа его. Еще бо ему сущу въ утробе материи, виде видение таково мати его: мняше бо ся ей агнец дръжати на руку своею, посреде же рогу его древо благолиствено израстъши и многыми цвети и плоды обложено, посреде же ветвей его многы свеща светяща и благоюхания исходяща. О, прехвалная връсто! О, добраа супруга! О, блаженое съчътание! О, святое порождение! О, честнаго корене святая отрасль! Блажени есте и преоблажени сподобльшеися быти таковому отроку родителие. Честнаа же мати отрока блаженаго възбудившися и недоумеашеся, что се будет, или что конец таковому видению. Обаче, аще и она недомышляшеся, но конец после с удивлением яви. Коликими дарми Бог угодника своего обогати! Рци же нам, о земле Велынская, где таковое неистощимое богатство обрете! Откуду таковой светилник восиа и възрасте! Въистинну убо процвете плод благочестия и лоза преподобия! О, блажена еси въистинну, земля Велынскаа, яко таковое тебе дарование даровася!"

Весь фактический материал своего первого сочинения о Петре Киприан подверг в Похвальном слове литературной обработке в соответствии с требованиями избранного им жанра. Если стилистика Жития лишь приближается к стилю "извития словес", то стилистика Слова типична для этой литературной манеры. Это - чередование риторических восклицаний, ритмизация текста, сочетание эпитетов, сравнений, однокоренных слов: Петр - добля благочестия ветвь, Петр - апостольский ревнитель, Петр - церковное утвержение…, Видели търпения стълпь, видели сокровище духовное, видели пустынное въспинание… и т. д. Эти свойства обеспечили произведению торжественный и праздничный характер. Очевидно, что Киприан совершенно особое значение придавал литературной форме, наделяя ее символической семантикой.

Так, восхваляя Петра, он достигает наивысшей степени эмоциональной напряженности в конце произведения - в анафорической цепочке из 15 "хвалебственных" предложений:
"/1/ Радуйся, светозарное солнце, пресвященный архиерею, отче нашь Петре, прогоняя мрак греховный от чтущих тя любовию! /2/ Радуйся, просвещение Рускыя земля! /3/ Радуйся, умноживый стадо словесныховец! /4/ Радуйся, откровения Божия приятелище! /5/ Радуйся, заступниче печальнымъ, прибегающим к раце мощей твоих! /6/ Радуйся, незаходимая заря, благочестиемъ всех просвещающая! /7/ Радуйся, яко потокы исцелениемъ изливаеши недугы различными одержимыя! /8/ Радуйся, чудесы и знаменми удививый весь мир и тму отганяа греховную! /9/ Радуйся, медоточивый кладязю, на нь же Христос, пришед, възвесели тобою и прослави всю страну Русьскую! /10/ Радуйся, светом богоразумия украси церковь свою! /11/ Радуйся,проповедниче истине и доброте наставниче! /12/ Радуйся, благоуханный крине, благоуханною любовию всех великый ко Христу! /13/ Радуйся,яко добротою изрядною украшен,зраком же сиая аггеловиднымъ подобием! /14/ Радуйся, твердое основание славному граду Москве, егоже и съхраняй предстательством си от врагов ненавистна, яко пастырь истинный полагая душу свою за стадо христоименитое! /15/ Радуйся, мудростию кипя, и яко животное сокровище, и кроме си, всякия нечистоты и плотъского хотения!"

Замечательно, однако, то, что сразу же за этим пассажем следует подобный ему по нумерологической структуре пассаж - обращение к Петру, представляющее собой также цепочку из 15 синонимических именований Петра:

"Но /1/ отче благоразумный и /2/ полезный пресвященныйархиерею, /3/ святителю Петре, /4/ сладкая душамь снеди, /5/ пресладкое устнамь пиво, /6/ сладчайшая церквамь пчело, /7/ книжныя пища трапезо, /8/ трезвенияя чаше, /9/ соли словесная, /10/ масло умягчавающее сетование мудрованиемь, /11/ гусли благочестия, /12/ сопло наказания, /13/ богатство нищелюбия, /14/ возглашение покаания, /15/верный рабе Господень, аз же, како по достоанию възмогу похвалити тя, скверна уста имея и нечист язык!".

Структура данных- как бы поддерживающих или оправдывающих друг друга - фрагментов кажется совершенно необычной и неожиданной (ибо привычнее было бы наблюдать ее двенадцатеричную основу, свойственную, например, для хайретизмов икоса как гимнографической формы). Однако она вполне объяснима, если принять во внимание особое почитание святителем Петром Пречистой Богородицы. В самом деле, ведь, по Житию, им был написан образ Богоматери "Петровский"), а по преданию еще две иконы - "Новодворская" и "Успение", сам Петр удостоин был чудесной помощи Богоматери; по его инициативе князь Иван Калита заложил в Москве на месте деревянного каменный собор в честь Успения Божией Матери, и затем этот собор стал усыпальницей самого Петра. Вероятно, означенный мариологический контекст жизни святителя Петра и позволил митрополиту Киприану использовать для его похвалы именно пятнадцатеричную структуру вместо привычной двенадцатеричной. Так, известно, что сакральная семантика библейского числа 15 наиболее рельефно и наглядно проявилась именно в культе Богородицы - в церковно-историческом предании и апокрифических сказаниях о ее жизни и смерти, в эортологии и богослужении, в молитвенной практике средневековья и даже - рефлекторно - в агиографической литературе.

Верность вывода о нумерологической природе приведенного текстового фрагмента подтверждается литературно-стилевыми привычками Киприана, которые он неоднократно демонстрирует на пространстве текста Слова похвального, а также отчасти в своем более раннем варианте жизнеописания Петра. Очевидно, что таким образом - посредством числописания - писатель осознанно стремился передать дополнительную информацию о своем великом предшественнике.

Что касается Жития, то нумерологические пристрастия Киприана выражены в нем, как и в Слове похвальном, в виде конструкций. Вот, например, пассаж об основании Петром Ратского монастыря: "/1/ Исходить убо от обители и /2/ обьходить округ места она пустынаа, и /3/ обретаеть место безмолвьно на реце, нарицаемой Рата, и тужилище себе /4/ въдружаеть, и труды многы /5/ подемлеть, и болезни к болезнемь /6/ прилагает, и поты /7/ проливает. И церковь /8/ въздвизаеть во имя Спаса нашего Иисуса Христа, и келии /9/ въставляеть вь пребывание к приходящей к нему братии". Как видно, опору данной конструкции составляют 9 глагольных сказуемых, которые распределяются по семантической градации в трех синтагматических триадах. Первая триада (1-3) посвящена выбору места, вторая (4-6) - его застройке, третья (7-9) - личным усилиям Петра. Подобное - "матричное" - построение, как известно, есть норма стиля "плетения словес" и в данном случае конструктивно воплощает "в себе упорядоченную постепенность", или ее сакральную суть. Однако, собственно в Житии Киприан редко использует такой прием и при этом вряд ли ставит перед собой какие-либо прагматические задачи.

Совсем другое дело Слово похвальное. Автор этого текста, во-первых, очень любит использовать пятеричные конструкции. При этом он реализует их по-разному и комбинированно в виде чередования или цепочек (строго упорядоченный параллелизм) либо однотипных синтаксических членов, либо лексем-эпитетов, либо лексико-синтаксических повторов:

"Радости бо есть день и веселиа. /1/ егда мужь праведен и преподоби конецьжития восприметь, /2/ егда покой трудов своих узрит, /3/ егда, печал оставя, на веселие грядеть, /4/ егда, землю оставив и земная вся, и на небеса идет, /5/ егда человеки оставль, и с аггелы водворяется и Бога зрети сподобляется.

В сий убо день отец и учитель нашь, пастыр же и наставник, преставися в вечный живот, /1/ дивный в святителех, /2/ священнейший Петр, /3/ прежний святильник, /4/ трудоположник же и /5/земли Русьстей: /1/Петр добля благочестиа ветвь, /2/ Петр апостольский ревнитель, /3/ Петр церковное утвръждение, /4/ Петр еретическый обличитель, /5/ Петр благоверия проповедник".

"/1/ О прехвальная връсто! /2/ О добраа супруга! /3/ О блаженое съчьтание! /4/ О святое порождение! /5/ О честнаго корене благая отрасль! Блаженни есте и преблажени сподобльшеися быти таковому отроку родителие".

"Съй же блаженый Петр ни единого, ни двою понесе тяготу, но всея братии службу приимаше. /1/ Видели тръпения стлъп, /2/ видели сокровище духовное, /3/ видели трудоположнику велика, /4/ видели твердаго адаманта, /5/ видели пустынное въспитание въистину убо Богу прославляющу своего угодника и крепость толику подавающу!".

"Се нам /1/ апостол и проповедник, се нам /2/ пастырь и учитель, се нам /3/ вождь и правитель, се нам /4/ стена и ограждение, /5/ похвала наша великаа и дързновение наше к Богу".

Для небольшого произведения, каким является Слово похвальное, указанные пятеричные конструкции - слишком часто и заметно повторяющийся литературный прием. Очевидно, он не только сознательно использовался, но и с каким-то смыслом, прагматично. И право, смысл этот определяется символическим значением числа 5, - его сопряженностью с верой в свершившееся через посредство Сына Божия воссоединение человечества и Творца и в таинственно совершающееся во Святой Евхаристии и Причастии через посредство священнослужителей единение лично каждого христианина со Спасителем Иисусом Христом. Размышляя о лучшем в Русской Церкви священнослужителе и первоиерархе, предызбранном Слуге Божии, митрополит Киприан, естественно, опирался на пятеричные структуры в тех именно пассажах, которые абстрактно выражали присущую жизни святителя Петра идею служения и посредничества во имя Святого Единения.

То, что писатель сознательно использовал конструктивное числописание и при этом подразумевал определенную смысловую информацию, совершенно явственно открывается при внимательном рассмотрении еще одного фрагмента Слова похвального, связанного со знаменитым пророчеством святителя Петра относительно необходимости возведения в Москве каменного Успенского собора. Основу синтаксической структуры этого обращения к московскому князю Ивану Калите составляют 8 сказуемых (и соответственно, 8 синтагм):

"Аще мене /1/ послушаеши и храм Пречистыя Богородица /2/ въздвигнеши в своем граде, - и сам /3/ прославишеся паче инехь князей, и сынове, и внуцы твои в роды и роды; и град сей /4/ славеен будеть въ всехь градехь русьскых; и святители /5/ поживут в нем; и /6/ взыдуть рукы его на плещу враг его; и /7/ прославится Бог в нем; еще же и мои кости в нем /8/ положени будуть".

Фрагмент этот митрополит Киприан перенес из своего более раннего текста о святителе Петре и воспроизвел его почти буквально. Но в основе данной речи лежит текст Первоначальной редакции его жизнеописания, согласно которому святой предшественник Киприана высказывается кратко и ничего не предрекая: "Да съзиждется в граде твоемь церкв камена святаа Богородица". Замечательно уже то, что Киприан, развивая в своей первой версии Жития Петра эту краткую речь, использовал восмеричную конструктивную основу. Но еще более замечательно то, что, перенеся собственный вариант речи Петра в Слово похвальное, Киприан дополнил его собственным же риторическим комментарием, констатирующим полное осуществление пророчества, и этот комментарий представляет собой именно 8 вопросов:

"/1/ Что убо, не увидим ли ся пророчьстви сего святого? /2/ Не быша ли ся вся сия? /3/ Не сконча ли ся реченаа о тобе, преславный граде Москва? /4/ Не распространиша ли ся страны и земля твоея? /5/ Не взыдоша ли рукы твоа на плещи враг твоих? /6/ (Не) Увиде ли неложную истинну? / (Не) Събыт ли ся реченное: "И дам чюдеса на небеси горе"? /8/ Не чудо ли се и паче естество человечьскаго, преосвященый же божественый святитель Петр презрев маловременныя и мимотекущая житиа сего по откровению Божию?".

Конструктивная симметрия и изоморфность пророчества и комментария очевидны. И опять-таки избранная Киприаном для этих двух пассажей восьмеричная форма кажется целесообразной с точки зрения совпадения их отвлеченного содержания и символической знаменательности числа 8. Действительно, семантика восьмерки, как известно, сопряжена с представлениями о спасении во Христе и о вечной жизни. И такое ее значение вполне согласуется с общей мыслью рассматриваемых фрагментов относительно Божественной предопределенности политической и церковной победы Москвы в Русской земле и Руси вовне. Единственным залогом этой победы является возведение каменного Успенского собора, и будущую победу эту прозревает именно Петр, то есть - метафорически - камень исповедания, на котором Спаситель обетовал создать Церковь Свою, так что "врата ада не одолеют ее" (Мф. 16: 18). Между прочим, в Службе Петру митрополит Киприан как раз таким образом трактовал его имя и его значение для Москвы и Руси - согласно одному из тропарей 9 песни благодарственного канона святителю: "Петре святителю, похвало земли нашей, постави тебе церкви своей основание Христос и столпа крепка и неподвижима в веки. Съблюдающа и назирающа град свой неподвижим, в векы века ненаветуем". Однако камень, точнее, petra (скала), есть символический знак Христа и, следовательно, знак непоколебимости и вечности. Соответственно, и восмеричная структура связанных воедино пассажей есть намек на вечный смысл как пророчества святителя Петра, так и его реального осуществления в эпоху Киприана.

Этот писатель считается основоположником такого культурного явления на Руси, как "второе южнославянское влияние". С ним в русском литературном творчестве конца XIV-XV веков было связано развитие особого экспрессивно-эмоционального стиля "плетения словес". Что касается Киприана, то в его собственной литературной работе означенный стиль был наиболее ярко реализован как раз в Слове похвальном святителю Петру. Видимо, в контексте данного стиля и следует рассматривать использованное им числописание. Этот прием наряду с прочими приемами, свойственными экспрессивно-эмоциональному стилю, позволил писателю потаенно и прагматически выявить священный смысл и характер первосвятительского служения митрополита Петра.

Мастерство Киприана блестяще выразилось в том, что под его пером "плетение словес", то есть нагнетание или сгущение символических образов и мыслей, облеклось в символически значимые нумерологические формы. "Неизрекаемое молчание" последних придавало тексту в глазах понимающих, помимо красоты, вящую семантическую глубину и ценность.

Итак, агиографические тексты митрополита Киприана, посвященные, святителю Петру, несомненно, являются его самыми яркими в литературном отношении произведениями. Другие сочинения Киприана - грамоты, послания -более значимы в церковно-историческом отношении. Кроме того, для церковной культуры важны также переводческие труды Киприана. Так, он ввел в практику Русской Церкви новые редакции Служебника, Евангелия, Апостола, Триоди и другие богослужебные книги, но прежде всего - новый устав Богослужения, устав преподобного Саввы Освященного, иерусалимский. Несомненно, с его именем связано и значительное пополнение древнерусской библиотеки книгами, привезенными из Константинополя, Афона и славянских земель.


Страница 1 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.
© Все права защищены

Церковный титул «митрополита» был официально установлен в каноническом законодательстве IV века. Он обозначал епископа главного города каждой провинции Римской империи. Никейский собор, созванный императором Константином не только для разрешения богословских споров, но и для оформления нового, официального союза империи и вселенской церкви (325 г.), утвердил систему, при которой любое действие, требующее соборного участия нескольких епископов, - в частности, посвящение нового епископа, - должно было совершаться всеми епископами каждой «провинции» и утверждаться митрополитом. Епископы провинций должны были дважды в год собираться на синод, чтобы разрешать назревшие недоумения и споры. Председательствовал в синоде митрополит. Характернейшей чертой этой системы является параллелизм в структурах церкви и империи: «провинция», государственная административная единица, определяла сферу власти епископского синода, возглавляемого «митрополитом».

Этот параллелизм государственного и церковного правления утверждался и распространялся в последующие века. Халкидонский собор (451 г.) в 28–ом каноне даровал архиепископу Константинополя, получившего статус «Нового Рима», право совершать поставление митрополитов в государственные «диоцезы» Понта, Азии и Фракии; в каждый «диоцез» входило значительное число провинций. Таким образом, возникала база для более крупного административного объединения - «патриархата». Впрочем, тенденция к централизации не имела пока характера всеобщности: император Юстиниан упоминает митрополитов, «поставленных либо своим синодом, либо святейшими патриархами». Этот текст показывает, что в его время поставление митрополитов не стало еще исключительной прерогативой патриарха. Такая неопределенность, по крайней мере в некоторых областях, сохранялась на протяжении всего средневековья, что ниже будет обсуждаться в связи с историей русской церкви. Параллелизм государственной и церковной власти, принятый в пределах империи, был, естественно, неприменим в «варварских странах», где не существовало «провинций» и потому не могло быть митрополита. Поэтому в упоминавшемся выше 28–ом каноне говорится о митрополитах в имперских диоцезах, но в «варварских странах» упоминаются только епископы: эти епископы, если они подчинялись юрисдикции диоцезов Понта, Фракии или Азии, должны были ставиться Константинопольским патриархом. И именно в этом смысле известные византийские канонисты Зонара и Вальсамон прямо относили 28–ой канон к Руси: «Русские, - писали они, - это варвары, подчиненные диоцезу Фракии, поэтому их епископы должны ставиться патриархом Константинопольским».



Неясность, окружающая начальную пору существования русской церкви (до 1037 года нет упоминаний о наличии митрополита на Руси), может быть связана с тем фактом, что первая византийская иерархия в Киеве состояла из епископов–миссионеров, и поставления митрополита надо было дожидаться до тех пор, пока, при Ярославе, византийцы не сочли, что Русь прочно вошла в византийскую ойкумену. Но даже и потом Вальсамон считал, что русские живут в «варварской» стране.

Существует и другой канонический текст, который, видимо, повлиял на статус церкви в славянских странах вообще и в России в частности: в нем об обязанностях митрополита говорится в выражениях, которые скорее имеют отношение к «варварским» странам. 34–й канон «Правил святых апостолов» - фактически отражающих церковные обычаи «восточного» (сирийского) диоцеза IV века - гласит: «Пусть епископы каждого народа выберут из своей среды первого и пусть считают его своим главой и не делают ничего без его ведома, но пусть каждый из них управляет делами своей общины и селений, которые зависят от него. Но он не должен предпринимать что–либо, не узнав общего мнения. Для этого должно быть согласие, дабы Бог прославился через Господа в Духе Святом: Отец, Сын и Святой Дух». Византийские толкователи XII века - Аристин, Зонара и Вальсамон - считали, что этот текст относится к канонической структуре «провинции». С другой стороны, даже современные канонисты удивляются употреблению здесь слова «народ», некоторые из них предполагают, что речь идет о существовании национальных церквей в том виде, как они оформились в XIX веке.

В любом случае, вне зависимости от первоначального значения слова, 34–е правило святых апостолов широко применялось за границами империи, где не существовало римского деления на провинции. В этих областях к имени епископа часто добавляются национальные определения, а не названия городов, как на территории империи. Так же было и в случае с назначенным на Русь греческим митрополитом: в византийских источниках его чаще всего называют митрополитом «России», а не более точно - «митрополитом Киевским». Византийский историк Никифор Григора, писавший во второй половине XIV века, в своем хорошо известном пассаже о «многочисленном народе» Руси отмечает, что этим народом управляет «один первосвященник, который сам подчиняется Константинопольскому патриархату». Сходно, и более казенно, в терминах общественно–политических, очерчивает устроение и функции русской митрополии послание патриарха Антония и его синода (1389 г.).

«Изначала установлено, чтобы вся русская церковь была пасома и управляема одним митрополитом: [так пошло] с того времени, когда русские сподобились получить именование по Христу и подчинились нашей великой Христовой, кафолической и апостольской церкви. Конечно, не просто, как это сказал бы кто, и не случайно божественные оные мужи устроили, дабы многолюдный, тмочисленный, можно сказать, почти бесчисленный тот народ, имел одного предстоятеля и всеобщего учителя. Но так как великая русская земля разделена на многие и различные мирские княжества и на столько гражданских областей, что имеет многих князей, еще более [мелких] владетелей, которые не менее разделены по своим стремлениям, как по делам и местам, так что многие восстают и нападают друг на друга и поощряются к раздорам, войнам и к избиению своих единоплеменников: то божественные оные отцы, провидя сие божественным Духом, как ученики мирного и кроткого Христа,… принимая во внимание, что не на добро и не на пользу им будет, если и церковная область распадется на многие части, что напротив, единый для всех митрополит будет как бы связью, соединяющею их с ним и между собою, установили там одну власть духовную, за невозможностью привести к единству власть мирскую. Прекрасно рассудили они, что подчиненные одному [духовному] предстоятелю и вождю находились бы в мире между собою: ибо все почитали бы одну главу, поставленную по образу истинно и первоединой главы Христа, из которого, говоря словами божественного апостола, все тело церкви составляется и совокупляется и приводится к единству веры». (Еф. 4,15–1 б).

Тексты Григоры и патриаршего синода отражают византийское видение Руси, определившее очень последовательную политику византийского правительства в этой стране, которую считали единым «народом», церковно объединенным одним пастырем. 34–ое апостольское правило расценивалось, естественно, как канонический авторитет, точно соответствующий ситуации и дающий терминологию, необходимую для описания русского церковного устройства. Правда, в XI веке на короткое время еще возникали отдельные митрополии в Переяславле и Чернигове, но это были лишь нестойкие плоды колебаний византийской политики. Аналогичные попытки, предпринимавшиеся на Руси в XII и XIV веках, встречали твердое сопротивление патриархата. В широком смысле, именно Византия была прямым инициатором установления на Руси единой церковной ограничивалась этническими рамками русского народа, а не административными пределами римской «провинции», как в других митрополиях патриархата. «Национальный» характер русской митрополии первоначально призван был облегчать административный контроль над русской церковью и способствовать дипломатическому воздействию на русское государство, но благодаря ему на Руси сложилась также традиция церковной централизации, которая веками существовала в независимой русской церкви после крушения Византии.

1. Положение и власть митрополита

В византийских источниках сохранилось несколько официальных перечней митрополий и подчиненных им епархий (Notitiae episcopatum). Знакомясь с этими перечнями, особенно относящимися к XIV веку, исследователь поражается необычности статуса русской митрополии. Несмотря на огромные размеры и географическую протяженность, она числилась среди традиционных кафедр Малой Азии и Балкан, которые составляли исконную территорию патриархата и все еще считались соответствующими древним римским провинциям. В начале XIV века в юрисдикцию патриарха входило 112 митрополий. При императорах Андронике II (1282–1328), Андронике III (1328–1341) и в первые годы правления Иоанна V (1341–1347) в митрополиты были возведены еще двадцать шесть «автокефальных архиепископов» и восемь епископов. По мере сокращения империи и образования независимых церквей в Болгарии и Сербии, фактическая власть многих митрополитов становилась минимальной: они были митрополитами лишь по званию. Тем не менее, русский митрополит, с его огромной властью, занимал по старшинству лишь шестидесятое место. Более того, во время перетасовки митрополичьих кафедр при Андронике II русская кафедра отодвинулась с шестидесятого на семьдесят второе место. Вряд ли это свидетельствует о нарочитом унижении русского митрополита, поскольку такие же перемещения коснулись и других кафедр, но определенно говорит о сугубо византийской способности настаивать на теоретической неизменности ойкумены, символически возглавляемой императором и патриархом, и при этом не принимать во внимание очевидную историческую реальность. Одновременно этот внешний идеологический консерватизм очень умело и реалистически использовался для поддержания престижа «имперской столицы» и для распространения ее влияния и контроля в областях, которые - как и Русь - иначе давно освободились бы от них. Лишь изредка митрополичье достоинство и русское национальное чувство поощрялись отличиями, полагавшимися им по византийскому протоколу: например, послания патриарха русскому митрополиту запечатывались свинцовыми печатями, тогда как для других была предусмотрена восковая. На Руси число епархий значительно менялось в зависимости от исторических и политических обстоятельств. Греческие перечни XIV века всегда тщательно выделяют епархии, расположенные на территориях, подвластных великому князю Владимирскому. Эти области северо–восточной Руси обычно называли «Великой Русью», а «Малой Русью» обычно называли земли бывшего Галипко–Волынского княжества. «Малороссийскую группу» составляли постоянно шесть епархий - Галич, Владимир–Волынский, Перемышль, Луцк, Туров и Холм; в то же время Чернигов (иногда объединяемый с Брянском), Полоцк и Смоленск по мере экспансии литовских князей перешли из северо–восточной в юго–западную группу. С перерывами существовали Переяславская и Белгородская епархии, а епархия Юрьевская упразднилась в XIV веке. В состав «Великой Руси» постоянно входили епархии Владимира на Клязьме, Новгорода, Ростова, Суздаля, Сарая, Рязани, Твери, Коломны и Перми (последние две были образованы в XIV веке).

Хотя после разорения Киева татарами митрополит больше не жил там, он сохранял свой традиционный титул и продолжал считаться епископом Киевским. Впрочем, фактические пределы его юрисдикции определялись политическими событиями XIII и XIV веков. В 1299 г. греческий митрополит Максим перенес свою постоянную резиденцию во Владимир, столицу северного великого княжения, присоединив этот город к Киевской епархии. Его преемник Петр перенес кафедру в новую столицу, Москву, где построил кафедральный собор, сохранив при этом в своей юрисдикции и Киев, и Владимир. В результате митрополит считал своими кафедральными соборами три храма: Святую Софию в Киеве, Успенский собор во Владимире и новопостроенный Успенский собор в московском Кремле. Кроме того, во время посещений своей паствы в великом княжестве Литовском, митрополит располагал официальной резиденцией в Новогрудке; ему подчинялось православное духовенство в столице Литвы Вильно и в Гродно. Фактически, митрополит возглавлял две епархии, Киевскую и Владимирскую, и, кроме того, ему принадлежала каноническая власть над церквами политических столиц двух «России»: Москвы и Вильно. Исключительность полномочий и престижа митрополита как духовного главы «многочисленного народа» усугублялась необъятностью митрополии и ее символическим значением. Поскольку сам митрополит был, естественно, не в состоянии лично править церковными учреждениями, находящимися в разных, подчас враждующих, княжествах, то в Киеве, Вильно и Москве назначались его постоянные наместники. В отсутствие митрополита наместники распоряжались от его имени, пользуясь большой властью над духовенством и даже над епископами, хотя сами епископами могли и не быть.

В качестве епископа Киевского и Владимирского, митрополит, конечно же, получал большие доходы от веками накопленных имуществ этих епархий. В доход митрополита шли также несколько видов церковных налогов, в том числе судебная пошлина. Ниже мы будем говорить о долгом споре между митрополитом и Новгородом относительно судебных прав митрополита в других епархиях. Глава русской церкви получал также постоянный доход от других епископов, которые при поставлении обещали «исправно выплачивать все пошлины митрополичьему престолу». Поскольку престол митрополита Киевского и всея Руси замешался из Константинополя и поскольку его часто занимали греки, огромные доходы митрополии очень привлекали обнищавшие византийские власти. Кроме того, митрополит легко мог склонить русских князей на дополнительные пожертвования для Константинополя. При поставлении нового митрополита патриархат получал крупные подношения (ниже мы укажем на такие случаи); можно предположить - хотя у нас нет прямых тому свидетельств - что митрополия регулярно платила патриарху налог, подобный тому, какой сама получала от своих епископов. Наконец, известно несколько случаев русской помощи в ответ на экстренные просьбы из Константинополя: в 1346 г., когда обрушилась апсида Святой Софии, из России была прислана значительная сумма денег на ее восстановление, чему, несомненно, способствовал влиятельный митрополит Феогност, грек, друг Никифора Григоры, который и рассказал об этом. В 1398 г. вновь было послано пожертвование в Константинополь, осажденный турками. В 1400 г. патриарх Матфей обратился непосредственно к митрополиту Киприану, прося еще денег на защиту Константинополя. Наконец, во время подготовки Флорентийского собора предполагалось, что русский митрополит внесет около 100.000 гиперпир, в то время как другие «богатые» кафедры, например Грузии и Сербии, не могли внести более 20.000 каждая. Одних этих фактов достаточно, чтобы объяснить упорство политики византийского патриархата, направленной на сохранение его власти над единой русской митрополией.

2. Выборы епископов

Наиболее очевидные и традиционные обязанности митрополита состояли в контроле и утверждении выбора епископов. Эта процедура описывается в источниках того времени. Из рассказов видно, что некоторые предписания древних канонов соблюдались с полной точностью, хотя необычность условий управления русской «провинцией» патриархата - отдаленность от Константинополя, обширность страны, ее политическое разделение - мешала выполнению наиболее существенного и неизменного требования епархиальной жизни: созыву епископских съездов, которые, согласно 5–му канону Никейского собора, должны были посвящать епископов и дважды в год собираться для решения текущих вопросов. Для поставления епископа требовалось присутствие всех епископов «провинции» (Никейский собор, 4–й канон). Однако в России все епископы не собирались никогда. Только однажды, в 1274 г., митрополит Кирилл воспользовался поставлением нового епископа Владимирского, чтобы созвать совещательный собор для решения уставных и литургических вопросов. Но даже на этом соборе присутствовало только четыре епископа, кроме самого митрополита и только что посвященного Серапиона Владимирского. В сущности, не больше, чем на любом другом собрании, которое требовалось для поставления нового епископа, ибо митрополит не мог совершать посвящений один.

Источники детально рассказывают о процедуре поставления при митрополите Феогносте в 1328–1347 гг., и это описание подтверждается текстом сочинения «Устав како достоит избирать епископа» 1423 г. Митрополит всем посылал приглашение участвовать в поставлении, но приезжали только некоторые: пятеро на посвящение Иоанна Брянского и Черниговского (19 ноября 1335 г.); четверо на посвящение Афанасия Владимирского (май 1328 г.), Феодора Галицкого (май 1328 г.), Павла Черниговского (апрель 1332 г.), Афанасия Сарайского (июнь 1334 г.), Василия Новгородского (август 1331 г.); трое на поставление Трифона Луцкого (6 дек. 1331 г.) и Даниила Луцкого (2 марта 1330 г.); и только двое - на рукоположение Антония Ростовского (октябрь 1329 г.), Исаака Сарайского (30 ноября 1343 г.), Евфимия Смоленского (август 1345 г.), На–фанаила Суздальского (7 августа 1347 г.) и Феодора Тверского (март 1330 г.). Чтобы не нарушить канон, все отсутствующие присылали письменное согласие на поставление, которое совершалось без них.

Согласно чину избрания, присутствующие епископы, после обсуждения, которым руководило доверенное лицо митрополита (но не сам митрополит), избрали трех кандидатов на вакантную кафедру. Из них митрополит сам выбирал одного, которого и посвящал. При таком порядке епископы очень мало могли влиять на избрание кандидатов. В домонгольскую эпоху князья часто вмешивались в выборы, но татарское нашествие, зависимость от Орды, частые перемещения с одного княжения на другое, в соответствии с принципом родового старшинства, прихоти татарских ханов ограничили княжескую власть над поставлением епископов. С другой стороны, новые епископы при рукоположении давали обет не подчиняться никакому давлению гражданских властей и повиноваться только митрополиту Киевскому и всея Руси.

Как порядок поставления епископов, так и другие исторические свидетельства говорят о том, что ни епископы, ни князья не могли тягаться с исключительной властью митрополита, которого ставили в Константинополе и который, особенно если он был греком, пользовался статусом иностранного дипломата, признаваемого татарами. В распоряжении митрополита находилось огромное недвижимое имущество в нескольких княжествах. Таким образом, для утверждения влияния и престижа церкви форма поставления митрополита имела большое значенье.

Существовала, однако, одна епархия, которая, будучи частью митрополии, сумела завоевать относительно независимое положение. Речь идет о Новгороде. Новгород вел торговлю с ганзейскими купцами, держал в подчинении огромные территории от Финляндии и Ледовитого океана до Урала. Новгород добился значительной политической независимости; завидное преимущество состояло в том, что это был единственный крупный русский город, избежавший татарских набегов. По внутреннему устройству Новгород был несколько схож с итальянскими городами–государствами, там существовала определенная демократия, наиболее существенным признаком которой было собрание горожан - вече. Было бы ошибкой отождествлять это устройство с современной демократией (право голоса на вече имели только землевладельцы, ведущую роль играла торговая верхушка); Новгород управлялся своеобразной коллегией: князем, чья власть была ограничена военной и судебной областями, двумя выборными чиновниками - посадником и тысяцким, которые представляли горожан и ведали внутренними делами. Четвертое по важности место в городском управлении занимал епископ. С XII века он носил титул «архиепископа». В византийской церкви этот титул обычно принадлежал «автокефальным» иерархам, которые подчинялись не митрополиту, а непосредственно патриарху. Хотя новгородский архиерей никогда не назывался «автокефальным», его избирали совсем иначе, нежели других епископов: отчасти новгородский обычай совпадал с законодательством Юстиниана, согласно которому собрание местного духовенства и знатных горожан должно выбирать трех кандидатов на свободный престол. Однако Юстиниан даровал митрополиту право, если речь шла о подчиненных ему епископах, избирать и рукополагать одного из трех представленных кандидатов, а новгородский епископ избирался по жребию, так что митрополит практически не имел голоса при избрании, если не считать теоретического права отказать в поставлении избранного кандидата. Впрочем, новгородский архиепископ никогда не имел права добиваться поставления от константинопольского патриарха, а следовательно никогда не был истинно «автокефальным» архиереем. В XIV веке между митрополитом и архиепископом часто возникали трения, особенно, когда Новгород мог к своей выгоде использовать угрозу раскола митрополии. Примером такого скрытого конфликта могут служить противоречивые сведения относительно хиротонии Василия Калики (25 авг. 1331 г.), содержащиеся, с одной стороны, в официальном греческом реестре митрополита Феогноста, а с другой - в Новгородской летописи. Согласно реестру, избрание и хиротония совершались так же, как и в других случаях, когда собор епископов избирал трех кандидатов.

Этот источник позволяет предположить, что митрополит не признавал привилегий новгородского архиепископа. Однако Новгородская летопись повествует о том, что после отречения архиепископа Моисея Новгород восемь месяцев оставался без епископа, «и много гадавше новгородцы, и возлюбиша весь Новгород от мала и до велика, игумени и Попове Богом назнаменана Григория Калику, мужа добра, кротка и смирена… и пострижеся в святый ангельский образ, месяца генваря, и наречен был именем Василий, и посадиша и в владычне дворе, дондеже пошлют к митрополиту». Затем летопись говорит о поставлении Василия Феогностом, совершившемся во Владимире–Волынском, где в тот год находился митрополит. Феогност, очевидно, не нарушил обычной процедуры выборов, но реальной возможности посвятить или не посвятить Василия у него не было, так как тот исполнял функции правящего новгородского архиерея. Более того, Феогност подтвердил подчинение Пскова юрисдикции новгородского архиепископа. Он же сделал очень необычный жест, свидетельствующий о том, что русский митрополит пользовался некоторыми правами патриарха, - даровал Василию право носить «полиставрион», «ризы крещатые», т. е. фелонь, украшенную четырьмя крестами, - этой привилегией пользовались только самые высокопоставленные византийские иерархи (1346 г.).

Играя на новгородской гордости, Феогност энергично утверждал свою власть над архиепископством, что вызвало жалобы новгородцев, направленные непосредственно в Константинополь, а также не совсем лояльное поведение архиепископа, когда шла борьба за единство митрополии, - об этом мы будем говорить ниже.

3. Поставление патриархом Константинопольским как источник власти митрополита Киевского

Если в бурную эпоху татарского нашествия и столкновений между разными политическими центрами Восточной Европы митрополит Киевский и всея Руси мог действовать в значительной степени независимо от местных обстоятельств и давлений, продолжая быть средоточием единства русских княжеств и дипломатическим посредником между Византией, Золотой Ордой, великими княжествами Московским и Литовским и королевством Польским, то преимущественно благодаря тому, что в XIII–XIV веках он продолжал оставаться ставленником императора и патриарха Константинопольского. Таким образом, традиционный престиж церкви (в XIV веке скорее возросший, чем уменьшившийся) поднимал политическое, культурное и религиозное влияние Византии в Восточной Европе на такую высоту, которой трудно было ожидать от слабой, обнищавшей и разгромленной империи.

Законодательство Юстиниана очень гибко трактовало вопрос об избрании митрополита. Оно допускало поставление епископов либо синодом, либо патриархами. Однако в позднейший период византийской истории усиление централизации привело к тому, что утвердилась практика поставления митрополитов константинопольским патриархом. В XI и XII веках на Руси эта практика вызывала сомнения, а в XV от нее отказались в пользу более древнего обычая, который разрешал избрание и поставление митрополита совершать собору епископов его «провинции». Однако в течение XIII и XIV веков власть патриарха в этом вопросе была безусловной.

Конечно, сосредоточение церковной власти в Константинополе влекло за собой усиление влияния императора. Канонический запрет применяться духовенству к светской власти в Византии всегда понимался очень формально и не исключал «совета» или «утверждения» императором кандидатов патриаршего синода. Это лицемерие особенно бросалось в глаза в период могущества империи, когда императоры оказывали решающее влияние на все церковные дела, включая выборы патриарха. Но в последующий период дело могло обстоять иначе. Хотя воля императора оставалась решающей при поставлении патриарха (он избирал одного из трех кандидатов синода), в целом в церковных делах контроль его далеко не был абсолютным. Как правило, патриарх и его синод были достаточно сильны, чтобы в нужных случаях противостоять императорскому нажиму. Например, патриархат успешно сопротивлялся планам унии с римской церковью. В актах патриархата об избрании епископов иногда, но далеко не всегда, упоминается формальное одобрение императора. Однако в случае с русским митрополитом, положение которого в политическом отношении далеко не могло равняться с положением обычных «провинциальных» византийских иерархов, «симфония» была настоятельной необходимостью. Это хорошо заметно в актах избрания русских митрополитов XIV века: в 1354 году епископ Владимирский Алексий был поставлен на кафедру митрополита Киевского синодальным декретом, утвержденным императором. Те же формальности были соблюдены при избрании Пимена (1380 г.). Кроме того, пользуясь одним из своих традиционнейших прав (подкрепленных Никейским собором 325 года, который принял идею согласованности управления церковью с государственным управлением), император обычно определял географические пределы церковной юрисдикции патриархов и митрополитов. Иоанн VI Кантакузин использовал это право в хрисовуле 1347 г., запрещавшем выделение самостоятельной Галицкой митрополии; он сам сообщил русскому митрополиту и князьям об этом решении. Синод post factum утвердил императорский хрисовул. Аналогично этому, Иоанн V председательствовал на синоде, который установил границы новой Литовской митрополии (1361 г.). Впрочем, в других подобных случаях о решениях императора не сообщается - например, при восстановлении Галицкой митрополии (1371г. или при окончательном утверждении Киприана на митрополичьей кафедре (1389 г.). Трудно сказать, почему это произошло: то ли императора не было в городе, когда принималось решение, то ли патриархат хотел проявить самостоятельность, то ли просто документы императорской канцелярии, относящиеся к этому событию, не сохранились.

Византийские власти с самого начала христианства на Руси крепко держали бразды правления русской митрополией и ставили митрополитами епископов–греков. Двое русских - Илларион (1051 г.) и Климент (1147–1155 гг.) стали митрополитами вследствие сознательного нарушения традиции, чему, по крайней мере в случае с Климентом, воспротивились не только греки, но и те русские, которые стремились сохранить канонический status quo. Только в XIII веке, когда ослабленное византийское правительство, укрывшееся в Никее, вынуждено было усвоить более гибкую политику относительно православных славян, русским князьям было позволено выдвигать своих кандидатов на митрополичью кафедру, но патриархат сохранял за собой право утверждения. Однако в XIII и XIV веках за власть на Руси боролось несколько политических центров, и каждый стремился поставить своего кандидата митрополитом Киевским, или, со временем, - выделиться в особую митрополию. В течение указанного периода столкновение местных интересов с централизаторскими тенденциями Византии было истинным стержнем исторического процесса в Восточной Европе.

Смягчение церковной политики Византии по отношению к Руси не означало, что от принципа назначения греков на кафедру далекой, но важной митрополии совершенно отказались. Перечень митрополитов XIII и XIV веков поражает этническим разнобоем: Иосиф (грек, 1237–1240 гг.), Кирилл (русский, 1242–1281 гг.), Максим (грек, 1283–1305 гг.), Петр (русский, 1308–1326 гг.), Феогност (грек, 1328–1353 гг.), Алексий (русский, 1354–1378 гг.). Смута, последовавшая за смертью Алексия, привела к усилению византийского контроля при Киприане (из южных славян, 1389–1406 гг.), Фотии (грек, 1408–1431 гг.) и Исидоре (грек, 1436–1441 гг.).

Последовательное чередование русских и греков на кафедре в течение более чем столетия (1237–1378 гг.) можно было бы счесть случайностью. Однако византийский историк Никифор Григора в сочинении «История ромеев» дает пристрастный, но очень подробный обзор русских дел и описывает такое чередование как результат целенаправленной политики византийского правительства. Он пишет: «С тех пор, как этот народ воспринял истинную веру и святое крещение от христиан, было решено раз и навсегда, что им будет править один первосвященник … и что этот иерарх будет подчинен константинопольскому престолу … он будет избираться поочередно из этого (русского) народа и из тех, кто рожден и воспитан здесь (т. е. в Византии), так, чтобы после смерти каждого следующего митрополита происходило чередование в наследовании церковного правления в этой стране; таким образом связь между двумя народами, укрепляясь и утверждаясь, послужит единству веры…».

Предположение Григоры о том, что еще со времен Владимира существовала формальная договоренность о чередовании митрополитов, вряд ли соответствует истине и во всяком случае не подтверждается историческими данными: до XIII века киевскую кафедру постоянно занимали греческие иерархи. Более того, в высшей степени официальный текст XIV века - акт избрания Алексия в 1354 году, утвержденный патриархом Филофеем, - описывает назначение митрополита из русских как исключение и снисхождение со стороны патриархата. Синодальный акт упоминает об особом благоволении к Алексию со стороны его предшественника, грека Феогноста (Феогност неофициально назначил Алексия своим преемником), о рекомендациях, полученных из Москвы от великого князя Ивана Калиты, и характеризует назначение русского как нечто «противное обычаю и крепости церкви», разрешая совершить подобное поставление «только для Алексия и для него одного». На будущее же выносится безапелляционное решение: «Мы никоим образом не разрешаем и не уступаем, чтобы кто–либо назначался митрополитом на Русь, если он пришел оттуда, но только если (он уроженец) этого прославленного Богом, вознесенного Господом и благословенного города Константинополя, если он заслуживает того добродетелью и поведением, хорошо образован и наставлен в учении, проповеди и церковных законах и способен управлять каноническими делами для обшего блага и в соответствии с церковным и каноническим порядком, вести христианский народ России к пастбищам спасения, совершенно независимо и без всякого вмешательства со стороны. И мы советуем патриархам, которые наследуют нам, действовать так же, поскольку это лучше всего и много способствует созиданию церкви Божией».

Нам представляется, что подобный пассаж в официальном документе патриархата исключает возможность существования формального соглашения в XIV веке о чередовании греков и русских на кафедре митрополии. Григора, близко знавший константинопольские высшие круги и митрополита Феогноста, говорил, может быть, о политической практике, неофициально применявшейся в XIII веке и возведенной им-в очень, правда, общих выражениях - к истокам христианства на Руси. Более того, можно утверждать, что к чередованию греков и русских благоприятно относился корреспондент и друг Григоры, влиятельный митрополит Феогност, который сменил русского митрополита Петра и назначил своим преемником русского же Алексия. Возможно, что оговорка, которую делает патриарх Филофей, говоря о поставлении Алексия, объясняется именно тем, что неофициальная линия на время возобладала: сам Филофей не разделял взгляда, излагаемого Григорой и проводимого Феогностом, и был против этой политики. Для правления «исихастских» патриархов, из которых сильнейшим был Филофей, было характерно стремление к централизации. Замешательство, последовавшее за смертью Алексия (1378 г.) и повлекшее за собой наречения и посвящения русских кандидатов на митрополию, в значительной степени помешало исполнению воли Филофея, усилиями которого в 1389 году (уже после его смерти) в качестве законного митрополита утвердился назначенный в Византии Киприан. Можно также сказать, что оба преемника Киприана, Фотий и Исидор, были «рождены и воспитаны» в Константинополе, как того требовало синодальное решение 1354 года, принятое по указу Филофея. Таким образом, между 1389 и 1441 годами преемники Филофея следовали его совету не поставлять митрополитов из кандидатов русских князей.

В любом случае, в XIV веке византийская политика на Руси была направлена на усиление административного контроля над церковью со стороны патриархата. Несмотря на некоторые отклонения, вызванные неблагополучием в самой Византии и противоборствующими усилиями иностранных держав, поставление русского митрополита столицей «византийского содружества» позволяло ему уверенней проводить политику централизации в эпоху, когда значительно усилились центробежные тенденции и разные политические образования стремились овладеть наследием Киевской Руси. Возможно, самым крупным препятствием для патриархата было расстояние, отделявшее Византию от резиденции митрополита (с 1308 года в Москве). Путешествие занимало месяцы, так что с момента смерти митрополита до приезда его преемника проходило очень много времени. Однако патриархат никогда не отказывался от права посвящать нового митрополита в Константинополе, был ли то грек или русский. Пока кафедра пустовала, между представителями разных тенденций и направлений шла борьба за поставление своего кандидата, и это мешало сохранению единства митрополии.

4. Начало разделений

Мы говорили о том, что «митрополит всея Руси» был для русских представителем византийского универсализма. Мы видели также, что митрополит Кирилл (1242–1281 гг.) - ставленник князя Галицкого, - занимая кафедру митрополита Киевского, большую часть времени проводил на подвластном татарам северо–востоке, тем самым предвосхищая тенденции церковной политики следующего века. Его преемник, грек Максим (1283–1305 гг.), окончательно перенес свою резиденцию во Владимирское княжество. Причины этой политики, с самого начала несомненно поддерживавшейся Константинополем, мы обсудим ниже. Но некоторые из них можно выявить на основе тех фактов, о которых уже шла речь: дружественные в целом отношения Византии и Золотой Орды, усиленные торговыми интересами Генуи; угроза со стороны тевтонских рыцарей, а вскоре и Польши, которая с запада угрожала самому существованию «византийского содружества» и православной веры; относительная ненадежность князей «Малой Руси», искушаемых союзом с западом, и литовских князей, все еще язычников, но также подчас склоняющихся к западному христианству. При этих обстоятельствах Монгольская империя, пусть и давившая тяжелым бременем на русский народ (но не на церковь и ее греческих предстоятелей!), казалась более надежной структурой для сохранения византийского наследия.

Однако перенесение митрополичьей кафедры из традиционного Киева и политика союза с северовосточными князьями, татарскими данниками, вызвала сепаратистские тенденции на юго–западе. Эти тенденции, направленные на создание отдельных митрополий в Галиче и Литве, были вызваны не противодействием византийскому православию, а стремлением к самостоятельности тех областей, которые как бы отошли на второй план в церковных делах митрополии и правители которых чувствовали себя обделенными в результате перемещения центра на север. Разве мог митрополит ставить в юго–западных областях епископов и действительно править ими, если помехой служили не только огромные расстояния, но и ревниво оберегаемые политические границы? Разве православная паства Галицко–Волынского княжества и Литвы не становилась беззащитной жертвой западного прозелитизма? Нет сомнения, что для Константинопольского патриархата именно эти аргументы говорили в пользу выделения западных митрополий.

Юрий Галицкий (1301–1308 гг.), внук Даниила, стремился вернуть своему княжеству, разоренному татарами и натиском Польши и Литвы, положение буферного государства между востоком и западом. Есть основания считать, что он, как и дед, принял королевский титул (rex Russiae). Обычно подобный акт предполагал дипломатические сношения с папством, ибо оно было легальным источником королевских привилегий, а значит - разрыв с традиционной принадлежностью Галича к византийской ойкумене. Прямых сведений о том, что Юрий Галицкий всерьез намеревался изменить религиозную ориентацию, у нас нет, но пригрозить этим Византии он мог, требуя довольно скромной уступки - создания независимой митрополии; Юрий как бы повторял дипломатический сценарий, разыгранный в XIII веке болгарами и сербами, получившими от Византии признание независимости их церквей. В любом случае, греческие источники подтверждают, что епископу Галицкому был дарован статус митрополита с подчинением ему епископов Владимиро–Волынского, Холмского, Пермышльского, Луцкого и Туровского. Это произошло при императоре Андронике II, в начале второго правления патриарха Афанасия (1303–1309 гг.). Примечательно, что об этом событии не упоминается ни в русских летописях, ни в недавно опубликованной переписке императора Андроника II и патриарха Афанасия. Однако известно, что Афанасий выдвинул программу церковной реформы, основанную на укреплении власти патриархата, так что создание нескольких новых митрополий, непосредственно зависящих от Константинополя, могло отражать его взгляд на Русь в целом. Итак, митрополит Галицкий, предположительно Нифонт, был назначен в 1303–1305 гг. Но в отношении Галиции взгляды Афанасия быстро изменились. С помощью поистине виртуозной дипломатии, которой владели и последующие византийские патриархи XIV века, Афанасий вскоре восстановил единство русской митрополии.

В 1305 году во Владимире умер митрополит–грек Максим; там же он был и похоронен. По–видимому, о назначении преемника из греков речи не было, что подтверждает выдвинутую выше гипотезу о неписаном соглашении относительно чередования греческих и русских кандидатов. Положение осложнялось существованием на Руси двух великих княжеств. В результате патриарх Афанасий и византийские власти имели дело с двумя кандидатами (о Нифонте, первоначально назначенном на Галицкую кафедру, в связи с событиями 1305–1308 года не упоминается; он либо умер, либо вынужден был отказаться от сана). Галицкий «король» Юрий I выдвинул своим кандидатом монастырского игумена и иконописца Петра, который должен был заменить Нифонта в качестве митрополита Галицкого. Владимирский же князь Михаил Тверской послал в Константинополь другого претендента, Геронтия, с тем чтобы тот поставлен был митрополитом «всея Руси».

Прошло три года, прежде чем решен был этот церковный спор. Столь долгое промедление нельзя объяснить лишь длительностью путешествия в Константинополь: совершенно очевидно, что нажим заинтересованных сторон и обсуждение условий заставляли патриархат долго колебаться. Наконец, в мае–июне 1308 года патриарх Афанасий и его синод утвердили галицкого кандидата Петра митрополитом «Киевским и всея Руси». Этот удивительный дипломатический компромисс, временно положивший конец галицкому сепаратизму, но вместе с тем давший галицкому кандидату власть над всей русской церковью, ясно показывает, что с византийской точки зрения единство митрополии было важнее жалоб «Малой Руси» на церковную заброшенность. Петр приехал во Владимир в 1309 году, посетив по дороге Киев и, возможно, Галич и Волынь. Со временем он выбрал в качестве постоянной резиденции скромную тогда Москву и стал, как мы увидим, одним из первых поборников ее возвышения. Между 1325 и 1347 годами в источниках упоминаются еще два «митрополита Галицких» - Гавриил и Феодор; оба, усилиями преемника Петра, митрополита–грека Феогноста, были со временем либо лишены кафедры, либо понижены до ранга простых епископов. Недолгое возобновление Галицкой митрополии было, несомненно, следствием усилий князей Болеслава–Юрия и Любарта, но ни одному из них не удалось создать прочной государственной власти, которая могла бы подкрепить их притязания. Составитель византийской «Нотиции», смущенный этими событиями, отметил, что «митрополит Галиикий много раз получал эту честь, но властью русского митрополита был вновь сводим до положения епископа».

Источники указывают на существование в течение того же периода Литовской митрополии, возникшей, несомненно, благодаря растущей мощи Гедимина. Она была учреждена императором Андроником II и патриархом Иоанном Гликисом (1315–1319 гг.). Поставленный на эту кафедру митрополит Феофил был в Константинополе на заседаниях синода в 1317, 1327 и 1329 гг. Его резиденция находилась в старой литовской столице Новгородке (Новогрудек, Новогрудок). Ему подчинялись епископы Полоцкий и, возможно, Туровский. Впрочем, в 1330 году Феофил умер, и митрополит феогност добился того, что ему не назначили преемника.

Эти первые попытки нарушить единство митрополии, обусловленные политическими разногласиями Восточной Европы, не изменили общих установок византийской церковной администрации по отношению к Руси. Константинополь проявлял определенную гибкость, но при этом власть и решающая роль патриархата оставались прежними. Ниже мы увидим, что власти этой предстояли гораздо более серьезные потрясения, вызванные не только борьбой разных политических сил на Руси, но и внутренним кризисом в Византии.



Рассказать друзьям