Кто написал славная осень морозные ночи. Железная дорога

2. Кочи – кочки. ()

3. Обаяние – здесь: незнание правды. ()

4. Десятник – старший над группой рабочих. ()

5. Колтун – волосы, сбившиеся в плотный ком. ()

6. Заступ – лопата. ()

7. Ватикан – здесь: дворец Папы Римского, в котором находится много памятников искусства. ()

8. Колизей – цирк в Риме, построенный в античные времена. ()

9. Святой Стефан – собор в столице Австрии Вене. ()

10. Аполлон Бельведерский – скульптура, изображающая античного бога Аполлона (находится в Бельведерском дворце Ватикана). ()

11. Термы – бани в Древнем Риме, являющиеся также спортивными, культурными заведениями. ()

12. Скопище – толпа, сборище. ()

13. Подрядчик – лицо, нанявшее (подрядившее) рабочих. ()

14. Лабаз – помещение для хранения муки или зерна; лабазник – торговец, владелец лабаза. ()

В основу стихотворения "Железная дорога" положены факты, связанные со строительством в 1842-1852 гг. Николаевской железной дороги, соединившей Москву и Петербург. При создании стихотворения Некрасов опирался на материалы журнальных и газетных публикаций, посвященных тяжелому положению строителей железных дорог в России (об этом, например, писал Н. А. Добролюбов в статье «Опыт отучения людей от пищи», 1860 и В. А. Слепцов в цикле очерков «Владимирка и Клязьма», 1861), а также на свидетельства людей, принимавших непосредственное участие в строительстве Николаевской железной дороги. Одним из них был близкий знакомый поэта инженер В. А. Панаев, который рассказывал: «Землекопы преимущественно нанимались в Витебской и Виленской губерниях из литовцев. Это был самый несчастный народ на всей русской земле, который походил скорее не на людей, а на рабочий скот, от которого требовали в работе нечеловеческих сил без всякого, можно сказать, вознаграждения».

В «Железной дороге» представлено широкое полотно народной жизни. Но этим не ограничивается содержание произведения. В нем отразились раздумья поэта о судьбе народа, его прошлом, настоящем и будущем. Это во многом определило сложную образно-художественную структуру стихотворения, в которой слились в органическом единстве приметы многих поэтических жанров, уже использовавшихся в поэзии Некрасова: пейзажные зарисовки, народная песня, причитание, сказка, невзначай подслушанный дорожный разговор, сатира. Разнообразна и звуковая тональность стихотворения. В голосе лирического героя звучат то восторженные ноты при созерцании восхитительных картин лунной ночи, мелькающих за окнами вагона, то скорбные интонации при виде бедственного положения рабочих-строителей, то бодрая уверенность в несокрушимые силы народа, то горькая ирония при описании «отрадной картины», венчающей окончание строительства железной дороги.

«Железная дорога» - произведение во многом полемическое. Автор стремится опровергнуть лживое утверждение генерала о том, что дорогу построил граф Клейнмихель, и убедительно доказал, что истинным создателем ее и творцом всего прекрасного, созданного человечеством, является народ. Да и сами строители понимают это и гордятся плодами своего труда. Это понимание сближает автора и строителей-мужиков, которые не проклинают ими созданного, хотя, кажется, и могли бы - ведь «по бокам-то всё косточки русские». Им совсем не безразлично и то, что будет после них. «В ночь эту лунную / Любо нам видеть свой труд», - поют они. И совсем по-мужицки вторит строителям рассказчик.

Понятия «труд» и «железная дорога» в стихотворении наполнены разным содержанием: это и воплощение созидательного народного труда, и символ тяжкой, каторжной работы, и основа для построения будущей счастливой жизни, что лишний раз говорит о близости взглядов автора-повествователя и народа.

Как и в других своих произведениях, Некрасов в «Железной дороге» поет гимн героизму народа, вынесшему на своих плечах всю тяжесть неимоверного труда, и верит, что люди в конце концов сумеют проложить дорогу к счастью и, одновременно, не может не видеть их рабского долготерпения. В том, какая из этих двух составляющих - героизм или безропотная покорность - победит в народе, у Некрасова не вызывало сомнения. Только, по его мнению, народ еще не скоро сможет проторить «широкую, ясную» дорогу к новой жизни. Отсюда и его пронизанные горечью и печалью слова, обращенные к Ване: «Жаль только - жить в эту пору прекрасную / Уж не придется ни мне, ни тебе». Слишком уж темен и забит народ и очень нескоро сумеет он пробудиться от оцепенения и заявить о своих правах на достойное существование, о чем свидетельствует заключительная часть стихотворения.

И все-таки «Железная дорога» - произведение оптимистическое, так как оно звало к преобразованию жизни и было обращено не только к случайному попутчику Ване, а ко всему молодому поколению 1860-х годов, которое только что пережило гонения и преследования. Некрасов призывал молодых людей не терять веру в народ, в конечную победу идеалов добра и справедливости, которая хотя и не скоро, но обязательно должна наступить.

I.
Славная осень! Здоровый, ядрёный
Воздухъ усталыя силы бодритъ;
Ледъ неокрѣпшій на рѣчкѣ студёной
Словно какъ тающій сахаръ лежитъ;

Около лѣса, какъ въ мягкой постели,
Выспаться можно - покой и просторъ! -
Листья поблекнуть еще не успѣли,
Желты и свѣжи лежатъ, какъ коверъ.

Славная осень! Морозныя ночи,
Ясные, тихіе дни...
Нѣтъ безобразья въ природѣ! И кочи,
И моховыя болота, и пни -

Все хорошо подъ сіяніемъ луннымъ;
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсамъ чугуннымъ,
Думаю думу свою...

II.
Добрый папаша! Къ чему въ обаяніи
Умнаго Ваню держать?
Вы мнѣ позвольте при лунномъ сіяніи
Правду ему показать.

Трудъ этотъ, Ваня, былъ страшно громаденъ -
Не по плечу одному!
Въ мірѣ есть царь: этотъ царь безпощаденъ -
Голодъ названье ему!

Водитъ онъ арміи; въ морѣ судами
Правитъ; въ артели сгоняетъ людей;
Ходитъ за плугомъ; стои́тъ за плечами
Каменотесцевъ, ткачей.

Онъ-то согналъ сюда массы народныя.
Многіе въ страшной борьбѣ,
Къ жизни воззвавъ эти дебри безплодныя,
Гробъ обрѣли здѣсь себѣ.

Пряма дороженька: насыпи узкія,
Столбики, рельсы, мосты;
А по бокамъ-то все косточки русскія...
Сколько ихъ, Ваничка, знаешь ли ты?

Чу! восклицанья послышались грозныя!
Топотъ и скрежетъ зубовъ;
Тѣнь набѣжала на стекла морозныя...
Чтó тамъ? Толпа мертвецовъ!

То обгоняютъ дорогу чугунную,
То сторонами бѣгутъ.
Слышишь ты пѣніе?.. «Въ ночь эту лунную
Любо намъ видѣть свой трудъ!

«Мы надрывались подъ зноемъ, подъ холодомъ
Съ вѣчно согнутой спиной,
Жили въ землянкахъ, боролися съ голодомъ,
Мерзли и мокли, болѣли цынгой.

«Грабили насъ грамотѣи-десятники,
Сѣкло начальство, давила нужда...
Все претерпѣли мы, Божіи ратники,
Мирныя дѣти труда!

«Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Намъ же въ землѣ истлѣвать суждено...
Все ли насъ, бѣдныхъ, добромъ поминаете,
Или забыли давно?..»

Не ужасайся ихъ пѣнія дикаго!
Съ Волхова, съ матушки-Волги, съ Оки,
Съ разныхъ концовъ государства великаго -
Это все братья твои - мужики!

Стыдно робѣть, закрываться перчаткою,
Ты ужъ не маленькій!.. Волосомъ русъ,
Видишь, стоитъ, изможденъ лихорадкою,
Высокорослый, больной бѣлоруссъ;

Губы безкровныя, вѣки упавшія,
Язвы на тощихъ рукахъ,
Вѣчно въ водѣ по колѣно стоявшія
Ноги опухли; колтунъ въ волосахъ;

Ямою грудь, чтò на заступъ старательно
Изо дня въ день налегала весь вѣкъ...
Ты приглядись къ нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлѣбъ добывалъ человѣкъ!

Не разогнулъ свою спину горбатую
Онъ и теперь еще: тупо молчитъ
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбитъ!

Эту привычку къ труду благородную
Намъ бы не худо съ тобой перенять...
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.

Да не робѣй за отчизну любезную...
Вынесъ достаточно русскій народъ,
Вынесъ и эту дорогу желѣзную -
Вынесетъ все, чтò Господь ни пошлетъ!

Вынесетъ все - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложитъ себѣ.
Жаль только - жить въ эту пору прекрасную
Ужъ не придется ни мнѣ, ни тебѣ...

III.
Въ эту минуту свистокъ оглушительный
Взвизгнулъ - исчезла толпа мертвецовъ!
«Видѣлъ, папаша, я сонъ удивительный»,
Ваня сказалъ: «тысячъ пятъ мужиковъ,

«Русскихъ племенъ и породъ представители
Вдругъ появились, и онъ мнѣ сказалъ:
- «Вотъ они - нашей дороги строители!..»
Захохоталъ генералъ!

Былъ я недавно въ стѣнахъ Ватикана,
По Колизею двѣ ночи бродилъ,
Видѣлъ я въ Вѣнѣ святого Стефана:
Чтò же... все это народъ сотворилъ?

Вы извините мнѣ смѣхъ этотъ дерзкій:
Логика ваша немножко дика, -
Или для васъ Аполлонъ Бельведерскій
Хуже печного горшка?

Вотъ нашъ народъ - эти термы и бани, -
Чудо искусства - онъ все растаскалъ!
«Я говорю не для васъ, а для Вани...»
Но генералъ возражать не давалъ:

Вашъ славянинъ, англосаксъ и германецъ
Не создавать - разрушать мастера,
Варвары! дикое скопище пьяницъ!..
Впрочемъ, Ванюшей заняться пора;

Знаете, зрѣлищемъ смерти, печали
Дѣтское сердце грѣшно возмущать:
Вы бы ребенку теперь показали
Свѣтлую сторону...

IV.
Радъ показать!
Слушай, мой милый: труды роковые
Кончены - нѣмецъ ужъ рельсы кладетъ.
Мертвые въ землю зарыты; больные
Скрыты въ землянкахъ; рабочій народъ

Тѣсной гурьбой у конторы собрался...
Крѣпко затылки чесали они:
Каждый подрядчику долженъ остался,
Стали въ копѣйку прогульные дни!

Все заносили десятники въ книжку -
Бралъ ли на баню, лежалъ ли больной:
«Можетъ, и есть тутъ теперича лишку,
Дà, вотъ, поди ты!..» Махнули рукой...

Въ синемъ кафтанѣ - почтенный лабазникъ,
Толстый, присадистый, красный, какъ мѣдь,
Ѣдетъ подрядчикъ по линіи въ праздникъ,
Ѣдетъ работы свои посмотрѣть.

Праздный народъ разступается чинно...
Потъ отираетъ купчина съ лица
И говоритъ, подбоченясь картинно...
«Ладно... ништо... молодцà... молодцà!..

«Съ Богомъ теперь по домамъ, - поздравляю!
(Шапки долой - коли я говорю!) -
Бочку рабочимъ вина выставляю
И - недоимку дарю!.. »

Кто-то «ура» закричалъ. Подхватили
Громче, дружнѣе, протяжнѣе... Глядь:
Съ пѣсней десятники бочку катили...
Тутъ и лѣнивый не могъ устоять!

Выпрягъ народъ лошадей - и купчину
Съ крикомъ «ура!» по дорогѣ помчалъ...
Кажется, трудно отраднѣй картину
Нарисовать, генералъ?..

Ну вот. Утро было замечательное. Шла и мысленно проговаривала:
"Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;"
и планировала перечитать Некрасова.
В течение дня, не получается делать всегда то, что хочется. Если работа мешает увлечениям, то на фиг такую работу)
Вечер. Скажу банальность. Но, по-другому не сказать: синий вечер. Небо тёмно синее. Может быть такой эффект от фонарей, но синее же, синее.
Появилось немного времени, которое можно использовать без пользы)
Задавала себе вопрос: что во мне есть такое, что мне самой в себе нравится?
Внешность обыкновенная. Ум? Скептически покачивая головой, приходится признать, что хорошо, если подтягиваемся к среднему. Так, разбирая себя по косточкам, добралась до того, что ценю в себе. Главным образом потому, что взрастила данное качество сама. Я умею говорить сама себе правду и умею подшучивать над собой.
Первые, почти 20, лет своей жизни я прожила под странной и трудной для места моего проживания фамилией Куцеволова. Наградил батюшка родный таким подарком. В детский сад я не ходила, но в школе хлебнула по полной. Это потом, став взрослой, обнаружила, что корни фамилии тянутся из княжества Польско-Литовского. Что "куцевалом" называли тех, чьей профессией было валять сукно на кафтаны. Отсюда и произошли фамилии Куцевалов и Куцеволов, И Пустовалов заодно.
Исходя из того, что отцов брат рассказал как-то семейное предание, что их далёкие предки бежали на Ставрополье в 15 веке примерно с Черниговщины и, учитывая, что данная область - пограничная Руси, Беларуси и Украины, то вроде бы сходится.
Исторический экскурс - просто так.
В детстве же, и я и мои одноклассники были убеждены, что корень фамилии - слово куцый, те бесхвостый. Представляете, как меня дразнили? Девочку, пришедшую в школу с домашнего воспитания.
Каким - то образом, видимо опытным путём, не упомню уже, определила, что чем больше показываешь обиду, тем больше дразнят. Научилась делать вид, что мне "по барабану".
Следующим шагом стало умение самое давать клички. Данные мною имена прилипали обычно надолго. Оказалось, что я ехидная и очень внимательная. Подмечала тонкости и придумывала точные характеристики.
Слабых не дразнила. Обычно доставалось тем, кто первый вступал в бой.
Учитель физкультуры сына, увидев меня стал меньше ростом. Наверное, вспомнил детские годы и то, как я гоняла его вокруг большого дерева. За что? Ни он, ни я не помнит, но прозвище, которое он от меня получил, он носил до окончания школы. Сыну не сказала. Пожалела.)
Фамилия моя мне не нравилась. Потому постаралась её, как можно быстрее, сменить. Потом пошла на улучшение)
Вот с тех самых, далёких детских лет, пошла выучка - не бояться посмеяться над собой, подшутить над собой и отсутствие страха признать свою неправоту в чём-либо.
Только это качество помогало и помогает жить, справляться с любыми ситуациями.
Почему я вспомнила об этом?
Потому, что утром, выйдя из дому, поймала свою первую мысль:

Ваня (в кучерском армячке). Папаша! кто строил эту дорогу?
Папаша (в пальто на красной подкладке). Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Разговор в вагоне

Не о красотах природы я думала. Не об осени.
Увидев дорожных рабочих, представила графа в пальто на красной подкладке)

Потом вспомнила, как на Ратушной площади. в этом году, ель падала два раза, а один из тех, что "в пальто на красной подкладке" утром в новостях вещал, что городские власти совершенно ни причём. Что фирма-подрядчик виновата. О том, как выбирали фирму - подрядчика не упомянул ни словом. Почему выбрали тех, у кого нет опыта установки ели на площади?
Хорошо, что обошлось без жертв. Ель - то огромная.

«Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать."

Вот почему я вспомнила Некрасова. Моё классовое чутьё встрепенулось.
Начало подниматься возмущение. Задумалась: против кого? Восставать против владельца нашей небольшой компании? Глупо.
Ах, не стану я устраивать фронду.
Лучше про осень.

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно - покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни - ..."

И всё-таки, перечитала я "Железную дорогу"

И вам советую.
Почитаем, подумаем, да сами над собой и посмеёмся.
Чего ещё делать-то остаётся?

Говорят, что десять минут смеха заменяют стакан сметаны.
Наверное, потому люди так любят юмористов.
А вот меня они не смешат. Наоборот, грустно мне от их шуток.

Николай Алексеевич так отлично показал действительность своего времени и нашего времени, и вообще времени и нас всех, что радостно на душе становится и хочется смеяться, что мы, люди не изменились и, скорее всего, не изменимся.

Итак: Николай Алексеевич Некрасов "Железная дорога" год 1845

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.11.2011. Славная осень
• 26.11.2011.
• 25.11.2011.
• 24.11.2011. Знаки на пути, индейка, Рождество и прочие радости
• 23.11.2011. Люди, возраст, секс и желание жить
• 22.11.2011. Утренний туман и ванна с тараканами
• 18.11.2011. Углы - Дмитрий Краснов
• 17.11.2011. и снова немного fs и другие - Arvi Siig
• 16.11.2011. cередина недели. немного fs и немного болтовни
• 14.11.2011. усталый понедельник
• 12.11.2011.

В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),
Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Разговор в вагоне

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно - покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни -

Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...

Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотесцев, ткачей.

Он-то согнал сюда массы народные.
Многие - в страшной борьбе,
К жизни воззвав эти дебри бесплодные,
Гроб обрели здесь себе.

Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские...
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные...
Что там? Толпа мертвецов!

То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение?.. "В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!

Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.

Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда...
Всё претерпели мы, божии ратники,
Мирные дети труда!

Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено...
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно?.."

Не ужасайся их пения дикого!
С Волхова, с матушки Волги, с Оки,
С разных концов государства великого -
Это всё братья твои - мужики!

Стыдно робеть, закрываться перчаткою,
Ты уж не маленький!.. Волосом рус,
Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый больной белорус:

Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;

Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век...
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!

Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!

Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять...
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.

Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную -
Вынесет всё, что господь ни пошлет!

Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только - жить в эту пору прекрасную
Уж не придется - ни мне, ни тебе.

В эту минуту свисток оглушительный
Взвизгнул - исчезла толпа мертвецов!
"Видел, папаша, я сон удивительный,-
Ваня сказал,- тысяч пять мужиков,

Русских племен и пород представители
Вдруг появились - и он мне сказал:
"Вот они - нашей дороги строители!.."
Захохотал генерал!

"Был я недавно в стенах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же... всё это народ сотворил?

Вы извините мне смех этот дерзкий,
Логика ваша немножко дика.
Или для вас Аполлон Бельведерский
Хуже печного горшка?

Вот ваш народ - эти термы и бани,
Чудо искусства - он всё растаскал!"-
"Я говорю не для вас, а для Вани..."
Но генерал возражать не давал:

"Ваш славянин, англо-сакс и германец
Не создавать - разрушать мастера,
Варвары! дикое скопище пьяниц!..
Впрочем, Ванюшей заняться пора;

Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребенку теперь показали
Светлую сторону..."

Рад показать!
Слушай, мой милый: труды роковые
Кончены - немец уж рельсы кладет.
Мертвые в землю зарыты; больные
Скрыты в землянках; рабочий народ

Тесной гурьбой у конторы собрался...
Крепко затылки чесали они:
Каждый подрядчику должен остался,
Стали в копейку прогульные дни!

Всё заносили десятники в книжку -
Брал ли на баню, лежал ли больной:
"Может, и есть тут теперича лишку,
Да вот, поди ты!.." Махнули рукой...

В синем кафтане - почтенный лабазник,
Толстый, присадистый, красный, как медь,
Едет подрядчик по линии в праздник,
Едет работы свои посмотреть.

Праздный народ расступается чинно...
Пот отирает купчина с лица
И говорит, подбоченясь картинно:
"Ладно... нешто... молодца!.. молодца!..

С богом, теперь по домам,- проздравляю!
(Шапки долой - коли я говорю!)
Бочку рабочим вина выставляю
И - недоимку дарю!.."

Кто-то "ура" закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее... Глядь:
С песней десятники бочку катили...
Тут и ленивый не мог устоять!

Выпряг народ лошадей - и купчину
С криком "ура!" по дороге помчал...
Кажется, трудно отрадней картину
Нарисовать, генерал?..

«Славная осень! Здоровый, ядрёный…» (отрывок из стихотворения «Железная дорога»)

Славная осень! Здоровый, ядрёный

Воздух усталые силы бодрит;

Лёд неокрепший на речке студёной

Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,

Выспаться можно – покой и простор!

Листья поблёкнуть ещё не успели,

Жёлты и свежи лежат, как ковёр…

Славная осень! Морозные ночи,

Ясные, тихие дни…

Дорога в сто парсеков Новые имена и направления. «Дальняя» тематика - новый этап науки. Человек и машина. Кибернетический рассказ А. Днепрова. Философско-фантастическая повесть Г. Гора. Союз «мифов» и «чисел». «Анти»фантастическая новелла И. Варшавского. Фантастический

Дорога никуда Александр Грин, человек, боiльшую часть своей недолгой жизни балансировавший между двумя мирами - «сбывшимся» и "несбывшимся", - по недоброй иронии судьбы вошел в историю русской литературы как автор "Алых парусов", единственного его романа, который