Основоположниками норманнской теории считаются. Норманнская теория понятие и сущность

ГОУ гимназия № 73 «Ломоносовская гимназия»

Выборгского района Санкт-Петербурга

Норманнская теория

во времена

и сегодня

Работу выполнил:

Бергут Александр

Научный руководитель:

Маргевич Н. Н – учитель истории

ГОУ гимназии № 73

«Ломоносовская гимназия»

Санкт-Петербург

1.Предпосылки создания норманской теории

Переходной ступенью к образованию государства у восточных славян был период военной демократии.

Военная демократия предполагает выделение военной знати (князь и дружина), которая сосредотачивает в своих руках значительные материальные ценности и политическую власть, однако вече еще продолжает играть определенную роль в жизни племени. Князь-военный вождь , первоначально племени, а затем - общий для союза племен. Дружина - профессиональное войско, постоянное занятие которого война. Вече - племенное собрание, в котором первоначально участвовали практически все мужчины, а затем только боеспособные; верховный орган племенного самоуправления и суда. Общее племенное ополчение - боеспособная часть мужского населения племени, участвующая в военных действиях в случае крайней необходимости.

Начальная нестабильность объединительного процесса, проявилась в приглашении на правление Рюрика, князя варяжского происхождения. Обратите внимание на 882 год, когда конунгу Олегу удалось объединить Новгородскую и Киевские земли в древнерусское государство - Киевскую Русь со столицей в Киеве, по определению князя - "Матерью городов русских».

После распада Киевской Руси процесс рождения новорусского государства оказался замедленным, поскольку феодальная раздробленность зашла слишком далеко. В условиях политического и экономического упадка Киева другие княжества, которые могли бы претендовать на роль нового центра Русской земли, были вынуждены осуществлять эту роль в неблагоприятных внутренних и внешнеполитических условиях.

Новгород, обособившийся от киевского политического центра еще в XII в., стал ориентироваться в хозяйственном отношении по преимуществу на балтийский регион. Естественно, что это не способствовало усилению его заинтересованности во внутрирусских делах.

Унаследовшая у Киева Великое княжение Владимиро-Суздальская земля не успела (накануне «батыева нашествия») набрать достаточный хозяйственный и людской, следовательно, и военный потенциал для «собирания» вокруг себя осколков бывшей «рюриковской империи». Именно в это время последовал мощный удар с Востока и на горизонте последующей истории нашего Отечества появились татары.

Согласно общепринятому определению, Норманская теория, была сформулирована немецкими ученными во второй четверти XVIII века, Байером и Миллером. Оба поселились в России во времена царствования Анны Иоанновны, многие годы работали в Петербургской Академии Наук и опубликовали немало работ. Миллер, в частности, посвятил несколько лет на изучение сибирских архивов, после чего стал автором монументальной Истории Сибири.

Сторонником Норманской теории стал позднее и приехавший в Россию Шлецер, занимавшийся в частности изучением древнерусских источников, а особенно Нестора. Именно Шлецер назвал Нестора автором "Повести временных лет". Шлецер, пожалуй, является самым ярким выразителем Норманской теории.

Основанием для вывода о норманнском происхождении Древне - Русского государства послужил рассказ «Повести временных лет» о призвании на Русь князей-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора в 862 году. Вот что говорится о происхождении Руси в "Повести временных лет", древнейшей восточнославянской летописи:

"В лето 6Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста родъ на родъ, и почаша воевати сами на ся. И реша сами в себе: "поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву". И идоша за море к варягам, к Руси; сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си. Реша Русь и Чудь, и Словени, и Кривичи вси: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите княжить и володети нами". И изъбрашася 3 братья со роды своими, и пояша по собе всю Русь, и приидоша к Словеном первое, и срубиша городъ Ладогу, и седе в Ладозе старей Рюрик , а другий, Синеус, на Белеозере, а третий Изборьсте, Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Руская земля..."

Политический смысл Норманской теории заключался в том, чтобы представить Древнюю Русь отсталой страной, неспособной к самостоятельному государственному творчеству, а норманнов – силой, которая с самого начала русской истории влияла на развитие России, ее экономику и культуру. В ней доказывалось, что Киевскую Русь основали варяги, скандинавы, известные в Европе как викинги .

Это возмутило выдающегося русского ученого ХVIII века Ломоносова, который написал гневный ответ немцам, доказывая первоочередную роль славян в создании Древнерусского государства. Утверждения Ломоносова получили название антинорманской концепции и положили начало спорам, которые идут и сегодня.

Письменные свидетельства современников

Письменные свидетельства современников о Руси перечислены в статье Русь (народ). Византийские и западноевропейские авторы идентифицируют русь как шведов (Бертинские анналы, 839 г.), норманов или франков. За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян. Важнейшим аргументом норманской теории является сочинение Константина Багрянородного «Об управлении Империей» (949 г.), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском.
Таблица названий порогов:

«Призвание варягов» - легенда или …?

Вопрос о происхождении государства стоит во главе «истории народа», т. е. историографического сочинения. Для русской историографии таким сочинением была «Повесть временных лет», которая отвечала на вопрос «откуда есть пошла русская земля» и «кто в Киеве начал первее княжити» . «Повесть временных лет» содержит «сказания о призвании князей из-за моря». И само это сказание составляет предмет дискуссий, основу для рождения норманской теории.

Исследователи и, сравнивая Лаврентъевскую, Ипатъевскую и Новгородскую летописи, произвели изучение структуры легенды, её содержания, типа; и пришли к выводу, что легенда о приглашении варягов представляет собой сказание, в котором сочетаются мифопоэтические и исторические начала; что подобная структура» свойственна раннеисторическим описаниям», она свидетельствует о лежащем в основе летописного текста историческом факте. Так, где же миф, а где реальность? Сам факт пребывания варяжских дружин, под которыми, как правило, понимают скандинавов, на службе у славянских князей, их участия в жизни Руси не вызывает сомнения. Однако нет следов сколько-нибудь заметного влияния варягов на экономические и социально-политические институты славян, а также на их язык и культуру. Археологи отмечают, что количество варягов на Руси было невелико.

Летописи описывается приход Рюрика, Синеуса т Трувора к северным племенам: Рюрик княжил у словян, Трувор – у Кривичей (под Псковом в Изборске), а Синеус у Веси на Белоозере. Историки давно обратили внимание на «братьев» Рюрика, который сам являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводом шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел «с роды своими» («sine use» – «своими родичами – Синеус) и верной дружиной («tru war» – «верной дружиной» – Трувор). Принято считать, что норманнская теория возникла в XVIII веке, когда некоторые из приглашенных в Россию ученых, «высокомерно относившихся ко всему русскому», создали «предвзятую теорию» о несамостоятельном развитии русской государственности.

«Синеус» – sine hus – «свой род».

«Трувор» – thru waring – «верная дружина».

На иллюстрации: Илья Глазунов "Рюрик, Синеус и Трувор"

Другими словами, в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский, принял упоминание в устной саге традиционного окружения конунга за имена его братьев. Достоверность легенды в целом и, в частности, ее географической части, как видно, невелика. В Изборске и в далеком Белоозере были, очевидно, не мифические князья, а просто сборщик дани.

Было ли призвание князей или, точнее, князя Рюрика? Ответы могут быть только предположительными. Норманнские набеги на северные земли в конце IX и в X веке не подлежат сомнению. Самолюбивый новгородский патриот мог изобразить реальные набеги как добровольное призвание варягов северными жителями для установления порядка. Приглашенный князь должен был «рядить по праву», т. е. в духе событий 1015 года, он, подобно Ярославу Мудрому, оградит подданных какой-либо грамотой.

Какова же действительная роль варягов в ранней истории Руси ?

Варяжские отряды были привлечены в труднопроходимые русские земли сведениями об оживленной торговле Руси со странами Востока. Варяги во второй половине IX века начали совершать набеги и брать дань с северных славянских и финских племен.

Сами ли русские создали своё государство?

С XVIII века русских волнует эта проблема. Историк Карамзин писал: «Мы желаем знать, какой народ, в особенности называясь Русью дал Отечеству нашему и первых государей и самоё имя». Ещё раньше эту проблему обозначил Нестор, которого считают первым русским историком, он в «Повести временных лет» обозначил эту проблему так: «Откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, откуда русская земля стала есть?».

Основателем древнерусского государства считают Рюрика. Правители России до Фёдора Ивановича считают себя Рюриковичами. Кем был и откуда взялся этот Рюрик? Было ли в реальности само призвание описанное в «Повести временных лет».

Легенды о призвание правителей есть не только у русских, но и у корейцев, англичан. Англия, Франция, Нормандия, Ломбардия и многие другие земли названы по племенам завоевателей. «Призвание» третьей стороны было обычным делом, на Руси эту функцию выполняли варяги. Кто же они? Карамзин писал: «… несторовы варяги - Русь обитали в королевстве шведском, где одна приморская область издревне именуется ройскою, норманны проложили морской путь вокруг Европы, грабили побережья многих европейских стран, добрались до Константинополя, были огресивны, жестоки, у народов Европы сложилась молитва: «господи избави нас от норманнов».

Варяги либо славянское племя в южной Прибалтике, либо иное племя, проживавшее по соседству с балтами. Таким князем, призванным новгородцами в IX веке был известный по источникам Рюрик Ютландский, живший в Дании. Историк Анохин считает варягов - славянами, жившими на острове среди озера Ильмень, занимавшихся солеварением.

Происхождение термина Русь

1. Рюрик – варяг из скандинавского племени Русь, есть гипотеза о том, что Русь называла себя группа племён выходцев из Швеции, в VIII веке эта группа располагалась на территории Прибалтики.

2. От названия реки Рось или Россава (приток среднего Днепра; Тихомиров, Насонов и Рыбаков)

3. От названия острова русов (Рыбаков), об этом острове упоминают арабские историки (Ибн-Русте); другое мнение, что он расположен в Балтийском море, на озере Ильмень, на Балтийском полуострове, в дельте Дуная.

4. Издавна славян называли руслны – русые, светловолосые люди.

Когда же можно говорить о появлении государства Русь?

Древнерусское государство возникло как двуцентричное, с центрами в Киеве и Новгороде, Новгород испытывал на себе влияние фино-угров, Киев - Византии. Название, которое нередко употребляется для древнерусского государства - Киевская Русь, искусственно придуманное историками. Считается, что древнерусское государство возникло после захватом Олега Киева в 882 году. Переведя столицу в Киев, князь Олег сделал цивилизационный выбор, обратив Русь в сторону Византии. По характеру древнерусское государство было ранне-феодальным.

В 1930-х годах советская историография, после некоторого перерыва, вернулась к норманнской проблеме на государственном уровне. Политическое противостояние с гитлеровской Германией заставило руководство СССР вмешаться в исторический спор с идеологических позиций. Основным аргументом был признан тезис одного из основоположников марксизма Ф. Энгельса о том, что «государство не может быть навязано извне».

Идеологической установкой для советских историков стало доказательство тезиса о славянской этнической принадлежности племени «русь».

Академик многие годы представлял советский антинорманизм. С 1940-х гг. этот историк и археолог отождествял русов и славян, помещая первое древнеславянское государство, предшественника Киевской Руси, в лесостепь Среднего Поднепровья.

В 1960-е годы «норманисты» вернули позиции, признавая существования славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. Однако споры разгорелись в этнической принадлежности руси и локализации этого государства, получившего условное название Русский каганат. Востоковед склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (,) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним Русь из иранских корней.

Факты за и против норманнской теории

факты за норманнскую теорию

Факты против норманнской теории

1. Рюрик - это реальная историческая фигура, он княжил в Новгороде в IX веке

1.Синеус и Трувор вымышленные лица, т. к. в переводе это означает «с домом и дружиной»

2. «Русь»- так называли скандинавские дружины гребцов

2. Последние исследования в Скандинавии, не было варяжского племени Русь

3. Раннеклассовое государство всегда возникает в острой борьбе, поэтому в факте призвания иноземных князей в качестве третьей нейтральной силы, нет ничего необычного

3. Появление варяжской династии в новгородской земле отнюдь не означает образование государства

4. Варяги намного цивилизованнее славян и поэтому могли научить государственности славян

4. Государственность- это не предмет экспорта или импорта, это закономерный процесс, результат внутреннего развития

5.оседание варяжских дружинников было особенно частым до конца X века

5. Уровень развития варягов не был выше уровня развития славян и они не знали государственности

6. дружинники появились на Руси с варяжскими князьями и до XI века, с преобладанием скандинав ()

6. дружины у восточных славян существовали ещё в VI-VII веках ()

7. участие варяжских наёмников в русском войске (поход Владимира на Византию 1043 год)

7. князья-варяги выполняли в X-XI веках роль военных специалистов (ёв)

8. государству возможно научить ()

8. до появления варягов Русь прошла длинный путь становления родоплеменной демократии

Татищев, Щербатов, ёв, и др.

, , ёв и др.

Михаил Васильевич Ломоносов о норманской теории.

Корифей русской науки XVIII в.- Михаил Васильевич Ломоносов (1711 -1765 гг.), как и титаны Возрождения, отличался необычайной многосторонностью дарования. Наиболее значительным был его вклад в химические и физические науки. Одновременно он работал над проблемами астрономии , геологии, минералогии, географии, экономики, филологии, теории литературы. Велика его роль в распространении просвещения, в организации первого русского университета, в подготовке научных кадров в Академии наук, в разработке научно обоснованных проектов подъема промышленности, сельского хозяйства , торговли, мореплавания. Ломоносов писал стихи и создавал мозаичные картины. явился и автором самых читаемых во второй половине XVIII в. трудов по истории России, и острым полемистом по дискуссионным историческим проблемам. Отметим только, что социальное происхождение и тяжкие злоключения, которые ему пришлось преодолеть на пути в науку, укрепляли убеждение Ломоносова в необходимости широко открыть для непривилегированных сословий доступ к знаниям.

Неквалифицированное руководство аристократических вельмож наукой не только не развило в Ломоносове дух компромисса и беспринципной покладистости, но, наоборот, натыкалось у него на решительный и гордый отпор. В одном из писем И. Шувалову он писал: «Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого господа бога, который дал мне смысл, пока разве отнимет». Наряду с такими крупными иностранными учеными, как Байер, Бернулли и в первую очередь Эйлер, в Российской Академии XVIII в. подвизались также иностранцы, большева происхождения Романовых от Рюриковичей, и дело против Миллера было прекращено.

Однако вскоре между Миллером и Ломоносовым возникли разногласия, связанные с диссертацией «Происхождение имени и народа российского», которую Миллер подготовил в качестве речи для прочтения на публичном собрании Академии в 1749 г. Следуя стародавнему мнению о происхождении имени славян, Миллер говорил: «Прадеды ваши, почтенные слушатели, от славных дел своих славянами назывались, которых от Дуная волохи выгнали». По поводу этого словесного оборота Ломоносов писал: «Здесь весьма явны противные вещи слава и изгнание». Если бы даже римляне действительно вытеснили славян с Дуная, в торжественной речи это следовало бы «изобразить инако», например, так: «Славенский народ, любя свою вольность и не хотя носить римского ига, переселился к северу» (Историография - Шапиро: И ЕГО БОРЬБА С НОРМАНСКОЙ ТЕОРИЕЙ. Г. Ф. МИЛЛЕР ). Впрочем, суть возражения Ломоносова сводилась не к словесным оборотам, он был возмущен тем, что, начав славные дела прадедов с изгнания, Миллер затем представил всю их жизнь «в разорениях и порабощениях», почти на каждой странице говоря, что русских бьют, побеждают, «благополучно» грабят и истребляют огнем и мечом. Сам Ломоносов усматривал замечательную храбрость славян в том, что они изгнали с места их обитания скифов, которых не смогли победить ни персидский царь Дарий, ни Филипп и Александр Македонские, ни сами римляне. Миллер пропустил этот «самый лучший случай к похвале славянского народа».

Большое историографическое значение полемика Ломоносова и Миллера имеет потому, что она начинает борьбу антинорманистов с норманистами, которая не прекращается ни в XIX, ни в XX в. В течение этого длительного периода делались неоднократные попытки использовать летописную легенду о призвании варягов и другие показания источников о варягах в Восточной Европе для утверждения о неспособности славян самостоятельно создать государство и о решающей роли пришлых германцев в деле создания русской культуры. Однако мы ошибемся, если станем думать, что все норманисты отстаивали такие оскорбительные для русского народа и далекие от науки утверждения. В числе норманистов кроме прямых фальсификаторов было много выдающихся ученых и бесспорных патриотов, например и.

Спор антинорманистов и норманистов включает несколько сложных и важных проблем:

1) о роли внутренних причин и роли иноземцев (варягов) в процессе формирования и развития древнерусского государства, причем советские историки единодушно отводят решающую роль воздействию внутренних причин и особенно возникновению классовых антагонизмов ;

2) о степени норманского влияния на развитие социальных отношений и культуры, причем для ответа на этот вопрос привлекаются данные археологии, языкознания , памятники культуры (советские историки отметили сравнительную слабость норманского влияния, по сравнению с византийским и татарским);

3) о происхождении имени Русь, русского народа, причем этот терминологический вопрос, представляющий широкий интерес, все же имеет меньшее научное значение, чем первые два.

В середине XVIII в. вопрос о происхождении государства еще не связывался с возникновением общественных классов и непримиримых противоречий между классами. Он сводился к этническому происхождению правящей династии.

Ни Ломоносов, ни Миллер не сомневались в призвании Рюрика с братьями; спорен только вопрос, был ли Рюрик норманном или славянином, и откуда от пришел. Если Байер и Миллер полагали, что варяги (Русь) с Рюриком во главе пришли в Новгород из Скандинавии и были норманнами, то Ломоносов считал, что они пришли с юго-восточных берегов Варяжского (Балтийского) моря. Здесь между Вислой и Двиной жило славянское племя Русь, призванное в 862 г. в Новгород.

Происхождение имени Русь Миллер выводил из термина россалайна, которым финны именовали шведов. Ломоносов считал невероятным, чтобы Новгород стал именовать пришлых варягов, а затем и самих себя финским словом. Он обращал внимание на сходство имени россияне с именем роксаланы - древнего народа, жившего между Доном и Днепром, откуда часть этого народа распространилась к северу, дойдя до Балтийского моря и Ильмень-озера. Название старинного города Старая Русса свидетельствует о том, «что прежде Рурика жил тут народ руссы или россы, или по-гречески роксоланы называемый».

Развивая тезис Миллера о финском происхождении имени Русь, указывал, что финны называли себя - suomi, а шведов - ruotsi. При переходе этих имен в язык славян suomi превратилось в Сумь, ruotsi должно было превратиться в Русь. Возражающие Шахматову ученые вслед за Ломоносовым считают совершенно невероятным утверждение, что славяне стали именовать пришлых шведов не их собственным именем, а именем, которое им дали финны. Антинорманисты спрашивают также, почему славяне именовали шведов Русью только до призвания, а в дальнейшем перестали их так именовать; как могло случиться, что финское наименование шведов-стало обозначать только княжества славянские, не закрепившись за финскими племенами (чудь, весь), которые вместе со славянами призвали варягов.

Из аргументов, приведенных Ломоносовым в пользу мнения о южном происхождении Руси, до сих пор используется его указание на наличие на юге топонимов с корнем рос (например, приток Днепра Рось-река). Мнение о происхождении россиян от роксалан не удержалось в науке. Миллер справедливо писал, что в древности фигурировало слово Русь, а слово россиане возникло и вошло в употребление недавно и не может служить доказательством этого мнения. Не удержался в науке и тезис Ломоносова о приходе Рюрика в Новгородскую землю со славянского юго-восточного побережья Балтики.

Иначе дело обстоит с вопросом о масштабах культурного влияния норманнов на восточных славян. Вызвавшее решительные возражения со стороны мнение Миллера и Шлецера о совершенной дикости восточных славян до прихода варягов отвергнуто современными историками, как и утверждение о решающем цивилизующем влиянии норманнов. Поддержана и подкреплена специальным анализом мысль Ломоносова о том, что в славянском языке не заметно «знатной перемены» в сторону языка скандинавов, между тем «и поныне имеем мы в своем языке великое множество слов татарских».

Вместе со сравнительно небольшим количеством скандинавских археологических памятников на территории Руси он опровергает мнение о сильном норманском влиянии.

Около 1751 г. Ломоносов начал подготовительную работу над «Древней Российской историей от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава I ». До 1754 г. он собирал и выписывал данные русских, античных и западных средневековых источников, а затем в течение нескольких лет писал свой труд. Хотя Ломоносов был прежде всего химиком и физиком , его занятия историей отнюдь не являлись тем, что сейчас называют «хобби ». Он работал долго и систематично. Об увлеченности историческими занятиями свидетельствуют слова из письма Эйлеру от 1754 г. Занимаясь другими делами, писал Ломоносов, часто «ловил себя на том, что думой я блуждаю в древностех российских».

В противоположность широко распространенному среди дворян убеждению, что славой отдельных фамилий, как и целых народов, является их древность, Ломоносов указывал, что «большая их древность, не отъемлет славы у других» и «не время, а великие дела приносят преимущество». Вместе с тем многочисленность и могущество славян-вендов в период первых письменных упоминаний о них свидетельствует «о дальней древности славенского народа».

Подобно Татищеву, Ломоносов посвящает первую часть своего произведения «веку древнему до Рурика» и высказывает в ней ряд оригинальных и ценных мыслей. К ним относится тезис об участии славян в походах германцев на Рим. Предположение Ломоносова о славянском происхождении завоевателя Рима Алариха нельзя признать обоснованным, ко его утверждение, что «между готами множество славян купно воевали», вполне справедливо.

Характеризуя древний быт восточных славян, Шлецер писал, что это были «люди без управления, жившие, подобно зверям и птицам» в состоянии «блаженной для получеловека бесчувственности». В западной литературе XVIII в. подобная точка зрения едва ли не доминировала. Поэтому доказательство, что в древней России не было «толь великой тьмы невежества, которого представляют многие внешние писатели», и требование сличать происхождение, обычаи и склонности западных народов и славян имели существенное научное значение. Последнее требование Ломоносова представляет интерес и потому, что свидетельствует о его убежденности в отсутствии коренных различий между историческими судьбами древних славян и других древних европейских народов.

К числу замечательных историографических мыслей Ломоносова относится и его тезис об отсутствии «чистых» в расовом и этническом отношении народов («ни о едином языке утвердить невозможно, чтобы он с начала стоял сам собою без всякого примешения»), и слова о роли как славян, так и финнов в деле освоения обширного пространства русских земель, и утверждение, что в состав варяжских дружин в Древней Руси входили не одни шведы, а и представители других северных народов.

Отметим также соображение об изменчивости быта и нравов славян, как во времени, так и в пространстве. Спустя столетие говорил, что решения великого русского ученого XVIII в. по ряду частных исторических проблем были блистательны по «тогдашним средствам науки».

В своих экономических и просветительских планах и проектах пошел значительно дальше Петра Великого. Но реформаторскую деятельность и военные достижения Петра он высоко ценил и писал об этом часто. Особо отметим «Слово похвальное блаженные памяти государю императору Петру Великому » 1755 г. Указав на огромное напряжение и героизм, которых потребовала от России и от царя Северная война, Ломоносов переходит к «петровым дарованиям», благодаря которым «основаны были науки и художества», и самая Россия «приобрела новый вид». Далее идет речь о ясных и порядочных законах, которые стремился установить Петр. Несмотря на то, что «Слово похвальное» было написано в жанре панегирика, автор указывает, что великому царю не удалось довести законодательство до совершенства. Затем речь заходит о личном примере царя и личных контактах с подданными, которые способствовали успеху его политических начинаний.

Для понимания общественно-исторических взглядов Ломоносова немалое значение имеют его высказывания о борьбе Петра со стрельцами, раскольниками, казаками и «разбойниками». Эта борьба оправдывается заботами об «общем подданых спокойстве и безопасности». Ломоносов связал острую потребность петровского правительства в деньгах с военными нуждами и с затратами на реформы. «Того ради премудрый государь крайнее приложил старание, как бы внутренние и внешние государственные зборы умножить без народного раззорения». О том Ломоносов поставил рост обложения не только с Северной войной, но и со всей реформаторской деятельностью Петра, свидетельствует в глубине авторского анализа. Ведь в конце XIX в. и будут сводить всю финансовую политику Петра к военным потребностям.

Идеализируя податную политику царя, Ломоносов прославляет подушную подать, ибо она пресекла возможность «каждому, куда хочет переселяться и странствовать по своему произволению». Исчислив множество меняющих местожительство подданных и прикрепив их к жилищам, «премудрый герой» превратил «вред в пользу, леность в прилежание».

Легко заметить, что Ломоносов хвалит закрепостительные меры Петра, как и меры, направленные на распространение наук и художеств.

«Слово похвальное» характеризует особенности патриотизма исторических воззрений Ломоносова . Гордясь своим отечеством и его героями, он высоко ценил Петра Великого и за то, что тот посылал русских людей за границу и приглашал из-за границы знающих людей, преодолевая, таким образом, отсталость и добиваясь, «чтобы всякого рода знания распространять в отечестве и людей искусных в высоких науках, также художников и ремесленников размножить».

Об общей восторженной оценке Петра Ломоносовым свидетельствует один из заключительных абзацев «Слова похвального»: «Я в поле межь огнем, я в судных заседаниях межь трудными рассуждениями, я в розных художествах между многоразличными махинами, я при строении городов, пристаней, каналов, между бесчисленным народа множеством, я межь стенанием валов Белаго, Чернаго, Балтийскаго, Каспийскаго моря и самого Океана духом обращаюсь. Везде Петра Великаго вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени - я не могу себя уверить, что один везде Петр, не многие, и не краткая жизнь, но лет тысяча». И далее Ломоносов говорит, что были в истории великие завоеватели, оставлявшие свое отечество без призрения, полководцы, проливавшие много крови «ради одного своего честолюбия». «Иной был на земле воин, но боялся моря. Иной на море господствовал, но к земле пристать страшился. Иной любил науки, но боялся обнаженной шпаги. Иной ни железа, ни воды, ни огня не боялся», но не имел разума. «Кому ж я героя нашего уподоблю?» Ведь, по сравнению с ним, все великие герои истории малы. Петра можно уподобить только богу: «Ежели человека, богу подобнаго, по нашему понятию, найти надобно, кроме Петра Великаго не обретаю».

Подобно Татищеву, Ломоносов считал Рюрика основателем «самодержавства» в России, а всю дальнейшую ее историю сравнивал с течением великой реки, которая иногда разделяется на малые потоки, теряя при этом «глубину и стремление», затем вновь соединяется в одни берега, приобретая при этом «вящую быстрину и великость», разливается и «умножает свои силы», присоединяя «иные великие от сторон реки».

Ломоносов, как и Татищев, говорил о духовенстве и церкви как о поборниках невежества и противниках просвещения. Поднимал он свой голос и против религиозного баснословия. «Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала творцом создано»,- писал он во «Втором прибавлении к металлургии». Легко быть философами, «выучась наизусть три слова: бог так сотворил». Ломоносов выступал против библейской легенды о сотворении мира в шесть дней и против библейской церковной хронологии, в которую никак не втискивались известные факты древнейшей истории египтян, китайцев и других народов.

Противоречия Ломоносова и Миллера можно объяснить их разными мировоззрениями; жившие в России они оба сталкивались с трудностями жизни и как два «единомышленника» они пытались выяснить все тонкости норманской теории.

Разногласия и противоречия Ломоносова и Миллера

Ломоносов

«Здесь весьма явны противные вещи слава и изгнание»

«Прадеды ваши, почтенные слушатели, от славных дел своих славянами назывались, которых от Дуная волохи выгнали»

Ломоносов, наоборот же усматривал замечательную храбрость славян в том, что они изгнали с места их обитания скифов, которых не смогли победить ни персидский царь Дарий, ни Филипп и Александр Македонские, ни сами римляне.

Миллер считал, что русских бьют, побеждают, «благополучно» грабят и истребляют огнем и мечом.

Ломоносов считал, что они пришли с юго-восточных берегов Варяжского (Балтийского) моря.

Миллер полагал, что варяги с Рюриком во главе пришли в Новгород из Скандинавии и были норманнами, то

Ломоносов считал невероятным, чтобы Новгород стал именовать пришлых варягов, а затем и самих себя финским словом.

Происхождение имени Русь Миллер выводил из термина россалайна, которым финны именовали шведов

В славянском языке не заметно «знатной перемены» в сторону языка скандинавов

Совершенная дикость восточных славян до прихода варягов

Ломоносов считал Рюрика основателем «самодержавства» в России

У Миллера на этот счёт была своя точка зрения, Рюрик, прийдя на Русь выступал сначала в качестве вождя, а потом уже основателем «самодержавства».

Ни Ломоносов, ни Миллер не сомневались в призвании Рюрика с братьями

Список литературы:

1. О народах издревле в России обитавших. СПб., 1788. С. 127.

2. Общественная и частная жизнь, им самим описанная. СПб., 1875. С. 48, 56, 193-196, 200-201, 207, 227, 229-230; Шлецер. Ч. I. СПб., 1809. С. 325, 430.

3. Рожков история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики). Т. 7. М., 1923. С. 142; Шторм. М., 1933. С. 87; Рубинштейн историография. М., 1941. С. 87-92, 95-97, 107, 114, 153-155.

4. Карпеев в русской культуре. Вместо предисловия // Ломоносов. Т. IX. С. 3.

5. Ломоносов. собр. соч. Т.9. М., Л., 1955. С. 420, 426-427.

6. Там же. Т. 10. М., Л., 1957. С. 474-475.

7. Ченакал и Ломоносов (к истории их научных связей) // Эйлер Л. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, представленных Академией наук СССР. М., 1958. С. 442.

8. О трудах Ломоносова по грамматике языка русского и по русской истории // Памяти Ломоносова. Харьков, 1865. С. 21-22, 50-56; О трудах по русской истории // Журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. Ч. XLI. Сентябрь. СПб., 1912. С. 41-64; Соловьев состояния России в эпоху деятельности Ломоносова // Его же. Сочинения. Кн. XXIII. М., 2000. С. 162.

История норманизма и антинорманизма

Норманская теория была сформулирована в 1-й половине XVIII века при Анне Иоанновне немецким историком в Российской Академии наук Г. Байером (1694-1738), позднее Г. Миллером и А. Л. Шлёцером .

Против норманской теории, усмотрев в ней тезис об отсталости славян и их неготовности к образованию государства, активно выступил национально-патриотически настроенный М. В. Ломоносов , к которому в XIX веке присоединились Д. И. Иловайский и др. (предлагая иную, не скандинавскую идентификацию варягов). Ломоносов, в частности, утверждал, что Рюрик был родом из полабских славян, которые имели династические связи с князьями ильменских словен (этим и было обусловлено его приглашение на княжение). К слабости первых антинорманистов следует отнести их версии, основанные в основном на логике и интуиции, но не поддержанные историческими свидетельствами.

Один из первых русских историков середины XVIII века В. Н. Татищев , исследовав «варяжский вопрос», не пришел к определённому выводу относительно этнической принадлежности призванных на Русь варягов, но предпринял попытку объединения противоположных воззрений. По его мнению, основанному на так называемой Иоакимовской летописи , варяг Рюрик происходил от норманского князя, правящего в Финляндии, и дочери славянского старейшины Гостомысла .

В 1930-х годах советская историография, после некоторого перерыва, вернулась к норманнской проблеме на государственном уровне. Политическое противостояние с гитлеровской Германией заставило руководство СССР вмешаться в исторический спор с идеологических позиций. Основным аргументом был признан тезис одного из основоположников марксизма Ф. Энгельса о том, что «государство не может быть навязано извне», дополненный официально пропагандируемой в то время псевдонаучной автохтонистской теорией лингвиста Н. Я. Марра , отрицавшей миграции и объясняющей эволюцию языка и этногенез с классовой точки зрения.

Идеологической установкой для советских историков стало доказательство тезиса о славянской этнической принадлежности племени «русь». Характерные выдержки из публичной лекции доктора исторических наук Мавродина, прочитанной в 1949 году , отражают состояние дел в советской историографии сталинского периода:

«Естественно, что „ученые“ прислужники мировой реакции стремятся во что бы то ни стало опорочить, очернить историческое прошлое русского народа, принизить значение русской культуры на всех этапах ее развития. Они же „отказывают“ русскому народу в инициативе создания своего государства.[…]
Этих примеров вполне достаточно, чтобы прийти к выводу о том, что тысячелетней давности предание о „призвании варягов“ Рюрика, Синеуса и Трувора „из-за моря“, которое давным давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях, возрождается зарубежными буржуазными историками для того, чтобы послужить орудием в борьбе реакционных кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией.[…]
Советская историческая наука, следуя указаниям Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, положив в основу замечания товарищей Сталина, Кирова и Жданова на „Конспект учебника по Истории СССР“, разработала теорию о дофеодальном периоде, как периоде зарождения феодализма, и о варварском государстве, возникаюшем в это время, и приложила эту теорию к конкретным материалам истории русского государства. Таким образом уже в теоретических построениях основоположников марксизма-ленинизма нет и не может быть места норманнам как создателям государства среди „диких“ восточно-славянских племен.»

Аргументы норманистов

Древнерусские летописи

Более поздние летописи заменяют термин варяги псевдоэтнонимом «немцы», объединяющем германские и скандинавские народы.

Летописи оставили в древнерусской транскрипции список имён варягов-руси (до 944 года), большинство отчётливой древнегерманской или скандинавской этимологии. В летописи упоминаются следующие князья и послы в Византию в 912 году : Рюрик (Rorik), Аскольд , Дир , Олег (Helgi), Игорь (Ingwar), Карлы , Инегелд , Фарлаф , Веремуд , Рулав , Гуды , Руалд , Карн , Фрелав , Руар , Актеву , Труан , Лидул , Фост , Стемид . Первые имена со славянскими или иными корнями появляются лишь в списке договора 944 года .

Письменные свидетельства современников

Письменные свидетельства современников о руси перечислены в статье Русь (народ) . Византийские и западноевропейские авторы идентифицируют русь как шведов (Бертинские анналы , 839 г.), норманов или франков. За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян.

Важнейшим аргументом норманской теории является сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей » ( г.), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском, и толкование названий на греческом.
Таблица названий порогов:

При этом Константин сообщает, что славяне являются данниками (пактиотами) росов .

Археологические свидетельства

См. также

Примечания

Ссылки

• Е. С. Галкина, «Тайны Русского каганата» - в гл. «Первые битвы за Русский каганат» рассматривается история норманизма.

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Нормандское завоевание
• Норманн

Смотреть что такое "Норманнская теория" в других словарях:

НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ Большой Энциклопедический словарь

НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ - НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ, направление в российской и зарубежной историографии, сторонники которого считали норманнов (варягов) основателями государственности в Древней Руси. Сформулирована во 2 й четверти 18 в. Г. 3. Байером, Г. Ф. Миллером и др. Н. т … Русская история

Норманнская теория - направление в российской и зарубежной историографии, сторонники которого считали норманнов (варягов) основателями государства в Др. Руси. Сформулирована во 2 й четв. 18 в. Г. З. Байером, Г. Ф. Миллером и др. Норманнскую теорию отвергали М. В.… … Политология. Словарь.

ИСТОРИЯ

В.В. ФОМИН (Липецк)

НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ И ЕЕ НАУЧНАЯ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Показано, что норманская теория, безраздельно господствующая в отечественной и зарубежной историографии, в вузовских и школьных учебниках, не находит себе подтверждения в историческом, археологическом, лингвистическом и антропологическом материале и что родиной варягов и варяжской Руси, прибывших к восточным славянам в 862 г. и сыгравших важную роль в их истории, является южнобалтийское Поморье, где источники локализуют несколько Русий, в которых проживали славянские и славяноязычные народы.

Ключевые слова: норманская теория, норманисты, антинорманисты, южнобалтийские Русии.

В 1914 г. шведский археолог Т.Ю. Арне в монографии «La Suède et l’Orient» («Швеция и Восток»), совершенно произвольно трактуя археологический материал, выдвинул теорию норманской колонизации Руси, утверждая, что в Хв. в ней повсюду (в позднейших губерниях Петербургской, Новгородской, Владимирской, Ярославской, Смоленской, Черниговской, Киевской) «расцвели шведские колонии». Эти же мысли исследователь повторил в 1917 г. в сборнике своих статей “Det stora Svitjod” («Великая Швеция»), именуя так крупнейшее государство раннего Средневековья -Древнюю Русь (затем он еще несколько десятилетий убеждал, что в Гнездове под Смоленском, Киеве и Чернигове находились «скандинавские колонии») . Теория Арне была предельно актуализирована Первой мировой войной, а затем существованием Советской России (СССР), в связи с чем была воспринята в качестве нового слова в науке. Как верно констатировала в 1955 г. находившаяся в эмиграции Н.Н. Ильина, она обрела «большой успех в Западной Европе по причинам,

имеющим мало отношения к исканию истины» . Справедливость этого заключения подтвердил в 1962 г. английский ученый, крупнейший скандинавист П. Сойер, отметив, что «нет никаких археологических свидетельств, способных оправдать предположение о наличии там (на Руси. - В.Ф.) обширных по территории колоний с плотным населением» . Но так будут говорить много лет спустя после того, как в науке, благодаря Арне, очень прочно закрепилось еще одно ложное направление в изучении русских древностей, породившее большое число мнимых доказательств норманства руси, а те, в свою очередь, «плодясь и размножаясь», дали начало другим и т. д.

И на Западе, конечно, нашлось много активных популяризаторов и вместе с тем «соавторов» теории Арне. С особенным размахом развивал ее в 1920 - 1960-х гг. датский славист А. Стендер-Петерсен, работы которого, выходившие на разных языках, оказали огромное воздействие на всех специалистов мира в области изучения Древней Руси. По его мнению, землепашцы из центральной Швеции, мирно и постепенно проникая на восток, вклинились «в пограничные области между неорганизованными финскими племенами и продвигающимися с юга славянами», в результате чего в треугольнике Белоозеро -Ладога - Изборск осело шведское племя русь. Со временем эта шведская русь, вступив в мирный симбиоз с финскими и славянскими племенами и втянувшись в балтийско-волжско-каспийскую торговлю, создала около VIII в. вокруг Ладоги, а затем при Ильмене первое русское государство -Ладожское шведское княжество (Ладожский каганат), которое не позднее IX в. превратилось в норманский каганат.

Позже русско-свейские дружины «под предводительством местных конунгов» двинулись на завоевание Днепровского пути и захватили Киев, освободив местных славян от хазарской зависимости. Тем самым они завершили создание «норманно-русского государства», в котором весь выс-

© Фомин В.В., 2009

ший слой - князья, дружинники, управленческий аппарат, а также купцы - были исключительно скандинавами. Но в короткое время они растворились в славянах, что привело к образованию национального единства и созданию в рамках XI в. «особого смешанного варяго-русского языка». В области Двины, повествовал далее Стендер-Петерсен, существовало еще одно «скандинаво-славянское» государство с центром в Полоцке, в 980 г. разгромленное «скандинавским каганом» Владимиром. Невероятная массовость присутствия шведов в Восточной Европе дополнительно вытекала из таких слов ученого, что шведы на Русь шли «с незапамятных времен беспрерывно...», что «наплыв» скандинавских купцов в IX - XI вв. в Новгород «был, по-видимому, огромный», что в 980 г. Владимир Святославич отбыл якобы из Н1непии в Новгород с наемным «громадным войском» и др. .

В 1950 - 1960-х гг. шведский археолог X. Арбман, также тиражируя и закрепляя в западной историографии теорию норманской колонизации Руси, доказывал, что главной областью экспансии военно-торгового и крестьянского населения Скандинавии «первоначально было При-ладожье, откуда часть норманнов проникла в Верхнее Поволжье, а другая часть, двинувшись по Днепровскому пути, основала норманские колонии в Смолен-ске-Гнездове, Киеве и Чернигове». Скандинавы, расселяясь по Восточной Европе, установили господство над ее славянским населением и создали Киевскую Русь. В целом, как отмечал И.П. Шаскольский, в работах шведских, финских, норвежских и других западноевропейских ученых середины XX в. присутствовало стремление «показать, что главным содержанием истории Швеции IX - XI вв. были не события внутренней жизни страны, а походы в Восточную Европу и основание шведами Древнерусского государства» . Теория Арне - Стендер-Петерсена - Арбмана в завуалированном виде присутствовала в советской науке, на словах боровшейся с норманизмом, а на деле исповедовавшей главный его тезис о скандинавской природе варягов. И ее активными проводниками выступали археологи. Так, в 1970 г. Л.С. Клейн, Г.С. Лебедев, В.А. Назаренко довели до сведения историков, занимавшихся изучением Руси и, естественно, ставших брать их цифры в расчет и под-

верстывать под них свои построения, что норманны - дружинники, купцы, ремесленники - в X в. составляли «не менее 13% населения» по Волжскому и Днепровскому торговым путям. По Киеву эта цифра выросла у них до 18 - 20%, а в Ярославском Поволжье численность скандинавов, по их мнению, уже «была равна, если не превышала, численности славян» .

Такого рода рассуждения советских «антинорманистов», после 1991 г. ставших именовать себя «объективными», «научными» и «умеренными» норманистами, продолжали, как и прежде, подпитывать шведские археологи, до сих пор являющиеся в глазах их российских коллег главными экспертами в оценке русских древностей. В 1985 г. шведский археолог И. Янссон предположил, стремясь, видимо, придать разговорам о масштабном присутствии скандинавов на Руси хоть какие-то черты материальности, что в эпоху викингов их численность могла равняться более чем 10% населения Швеции (подобная конкретизация, учитывая тот факт, что в последней около 1000 г. проживало от 500 до 800 тыс. человек, означает, что в землях восточных славян за три века в общей сложности побывали сотни тысяч скандинавов, которые, естественно, должны были оставить массовые следы своего пребывания на Руси). Размер «шведской иммиграции», по его словам, был настолько велик, а захороненных женщин (скандинавок. - В.Ф) настолько много, что иммигрантами не могли быть только воины, купцы и др. В их числе должны были быть и простые люди. В 1998 г. он добавил, что его дальние предки шли на Русь для несения военной службы, занятий ремеслом и даже сельским хозяйством, переселяясь на восток Европы целыми коллективами, да и в походы и на военную службу прибывали большими группами, что предполагает их постоянное проживание, нередко семьями, в городах и иногда сельских местностях .

Наши археологи, не желая отставать ни от Арне, ни от Янссона, буквально эхом повторяют сказанное ими. Так, в 1996 -1998 гг. В.В. Мурашова, ведя речь об «огромном количестве» скандинавских предметов «во множестве географических пунктов» Восточной Европы, не только проводила идею о большой иммиграционной волне из Швеции на Русь, но и утверждала, что есть основания говорить об эле-

ментах колонизации норманнами юго-восточного Приладожья . В 1999 г. Е.Н. Носов не сомневался, что в ряде мест скандинавы проживали «постоянно, семьями и составляли довольно значительную и влиятельную группу общества» . Настроения археологов, стремящихся видеть материальные свидетельства пребывания скандинавов «во множестве географических пунктов» Руси, передаются, в силу их норманистских убеждений, историкам. Например, в 1995 - 2000 гг. Р.Г. Скрын-ников объяснял, в том числе и абитуриентам гуманитарных вузов, и учащимся старших классов, что во второй половине IX - начале X в. на Руси, которую ученый именует «Восточно-Европейской Нормандией», «утвердились десятки конунгов», основавших недолговечные норманские каганаты, что там находилось «множество норманских отрядов», что в X в. «киевским князьям приходилось действовать в условиях непрерывно возобновлявшихся вторжений из Скандинавии», что разгром Xа-зарии был осуществлен «лишь очень крупными силами», набранными в Скандинавии, что в балканской кампании Святослава «скандинавское войско по крайней мере в 1,5 - 2 раза превосходило по численности десятитысячную киевскую дружину», что его сын Владимир, будучи новгородским князем, «подчинил норманнское Полоцкое княжество на Западной Двине...» и т. д. и т. п. .

Что на самом деле представляют собой приведенные мнения шведских, датских и российских исследователей, большими тиражами доносимые до читателя, во-первых, хорошо показывает антропологический материал. В 1973 - 1974 гг. известный антрополог Т. И. Алексеева, проанализировав камерные захоронения в Киеве, принадлежавшие представителям высшей военнодружинной знати и на подсчете которых Клейн, Лебедев и Назаренко ввели в научный оборот псевдофакт, что норманны в X в. составляли пятую часть (!) жителей весьма многочисленной столицы Руси, сопоставила их с германскими и констатировала, что «это сопоставление дало поразительные результаты - ни одна из славянских групп не отличается в такой мере от германских, как городское население Киева», и «оценка суммарной краниологической серии из Киева... показала разительное отличие древних киевлян от германцев» . Как верно за-

метил А.Г. Кузьмин по поводу такого заключения специалиста, убежденного в норманстве летописных варягов, «пора-зительность» этих результатов, отмечаемая автором, проистекает из ожидания найти в социальных верхах киевского общества значительный германский элемент, а его не оказывается вовсе.

Во-вторых, с этими высказываниями нисколько не согласуется собственно археологический материал. Так, в Киеве (который, как полагают иностранные ученые, был основан норманнами и являлся «анклавом викингов», а по прикидкам наших, каждый пятый его житель был скандинавом), «при самом тщательном подсчете», подчеркивал в 1990 г. археолог П.П. То-лочко , количество скандинавских вещей, причем они не являются этноопре-деляющими, не превышает двух десятков. А в отложениях Новгорода, который у нас и за рубежом выдают за «основную базу» норманнов в Восточной Европе, предметов, увязываемых со скандинавами, найдено и того меньше - где-то полтора десятка . И это тогда, когда для его культурных напластований характерна исключительная насыщенность древними предметами, а коллекция предметов, собранная на раскопках Новгорода за 1932 - 2002 гг., насчитывает в общей сложности более 150 тыс. изделий (в это число не включен массовый керамический материал) .

В целом все норманистские «видения» древнерусской истории перечеркивает тот факт, что шведы (норманны вообще) стали приходить в земли восточных славян лишь в конце X - начале XI в., в связи с чем они не имели никакого отношения к варягам Рюрика, Олега, Игоря, Ольги и Святослава. На это время очень точно указывают - посредством своих саг, вобравших их историческую память, - сами же скандинавы. В XIX в. антинормани-сты Н.И. Костомаров , С.А. Гедеонов и Д. И. Иловайский указали, что в сагах не упоминается никто из русских князей до Владимира Святославича (о его бабке Ольге-Аллогии они знают лишь по припоминаниям самих русских). К тому же ни в одной из них, отмечал Гедеонов, «не только нет намека на единоплеменность шведов с так называемою варяжскою русью, но и сами русские князья представляются не иначе как чужими, неизвестными династами» . В сагах, вместе с тем, совершенно отсутствуют хазары и

половцы. Следовательно, скандинавы начали бывать на Руси уже после исчезновения из нашей истории хазар, разгромленных в 60-х гг. X в. Святославом, и посещали ее где-то примерно с 980-х гг., т. е. с вокняжения Владимира Святославича, и до первого прихода половцев на Русь, зафиксированного летописцем под 1061 г. Эти рамки еще более сужает тот факт, что саги после Владимира называют лишь Ярослава Мудрого (ум. 1054 г.) и не знают никого из его преемников.

Факт упоминания в сагах Владимира и отсутствие сведений о его предшественниках показывает, что годы его правления и есть то время, когда норманны, по большему счету, открыли для себя Русь и начали систематически прибывать на ее территорию. Первым викингом, побывавшим на Руси, саги считают Олава Трюг-гвасона, в будущем норвежского короля (995 - 1000 гг.). Причем, как подчеркивал А.Г. Кузьмин, в эпоху Владимира герои саг «действуют в Прибалтике, на побережье прежде всего Эстонии», и далее Эстонии их действия «не простираются». Лишь только при Ярославе, в связи с его женитьбой на дочери шведского короля Ингигерде, в варяжскую «дружину включаются шведы, в результате чего посте -пенно размывается и ее состав, и содержание этнонима». С этого же момента, заключал историк, норманны проникают и в Византию, где приблизительно в 1030 г. вступают в дружину варангов (варягов) . Важно заметить, что численность норманнов, посещавших русские земли при Владимире и Ярославе, не отличалась массовостью, не идет речь и о постоянном проживании в их пределах, что подтверждают самые смутные представления скандинавов о Руси, по сравнению, например, с немцами. Так, согласно сагам, ее столицей является Новгород, тогда как в «Хронике» Титмара Мерзебург -ского (ум. 1018 г.) ею предстает Киев. И Адам Бременский отмечал в 70 - 80-х гг. XI в., что столица Руси - это «Киев, который соперничает с царствующим градом Константинополем» .

По причине отсутствия какой-либо связи скандинавов с русью и варягами наши летописцы везде их четко различают. Так, в недатированной части «Повести временных лет» (ПВЛ) дан перечень «Афетова колена»: «варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, рим-

ляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии...» . Русь с варягами этого перечня также отделена от шведов и скандинавов вообще, как от последних отделены, например, немцы, римляне, венецианцы и др. В Сказании о призвании варягов в ПВЛ под 862 г. варяжская русь хотя и стоит в одном ряду со скандинавскими народами (послы идут «к варягом, к руси; сице бо тии звахуся варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си» ), но, как констатировал еще М.В. Ломоносов, она выделена из числа других варяжских (как бы сейчас сказали, западноевропейских) народов и не смешивается со шведами, норвежцами, англами-дат-чанами и готами: «И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались варяги -русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же -так» .

И если история не знает никакой скандинавской руси («генетическое шведское русь - подытоживал в 60 - 70-х гг. XIX в. С.А. Гедеонов, - не встречается, как народное или племенное, ни в одном из туземных шведских памятников, ни в одной из германо-латинских летописей, так много и так часто говорящих о шведах и о норманнах» ), что уже разрушает все построения норманистов, то многочисленные иностранные и отечественные источники локализуют на южных и восточных берегах Балтийского моря несколько Русий: остров Рюген-Русия, устье Немана, устье Западной Двины, западная часть нынешней Эстонии - провинция Ро-талия-Русия и Вик с островами Эзель и Даго. В названных Русиях проживали славянские и славяноязычные народы, именуемые в источниках ругами, рогами, ру-тенами, руянами, ранами, русью, русами, из числа которых восточнославянские и угро-финские племена пригласили в 862 г., согласно ПВЛ, варягов и варяжскую русь.

То, что языком варягов и варяжской руси был именно славянский язык, видно из того факта, что по своему прибытию в северо-западные земли Восточной Европы они возводят там города, которым дают чисто славянские названия: Новгород, Бе-лоозеро, Изборск. На Южную Балтику как на родину варягов и руси указывают немецкие авторы XVI в. С. Мюнстер и С. Герберштейн. В 1544 г. первый сказал, что Рюрик, приглашенный на княжение

на Русь, был из народа «вагров» или «варягов», главным городом которых являлся Любек. Второй говорил в 1549 г., что родиной варягов могла быть «область вандалов со знаменитым городом Вагрия» (германские источники называют балтийских и полабских славян «венедами» и «вандалами»), граничившая с Любеком и Голштинским герцогством. И эти «вандалы, -завершает Герберштейн свою мысль, - не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком» . Выход варягов и варяжской руси с территории Южной Балтики подтверждает массовый археологический, нумизматический, антропологический и лингвистический материал , в свете которого крупнейший знаток русских древностей академик

В.Л. Янин заключил в 2007 г., что «наши пращуры» призвали Рюрика из пределов Южной Балтики, «откуда многие из них и сами были родом. Можно сказать, они обратились за помощью к дальним родственникам» .

Литература

1. Ame T.J. La Suede et l’Orient. Etudes archéologiques sur les relations de la Suede et de l’Orient pendant l’age des vikings. / T.J. Arne. Upsala, 1914. Р. 225, 229.

2. Arne T.J. Det stora Svitjod. Essauer om gangna tiders svensk-ruska kulturfobindelser. / T.J. Arne. Stockholm, 1917. S. 37 - 63.

3. Munster S. Cosmographia. / S. Munster. Basel, 1628. T. IV. S. 1420.

4. Stender-Petersen A. Varangica / A. Stender-Petersen. Aarhus, 1953. Р. 245 - 252, 255 - 257.

5. Stender-Petersen A. Anthology of Old Russian Literature / A. Stender-Petersen. N.Y., 1954. Р. 9,

6. Stender-Petersen A. Das Problem der altesten byzantinisch-russisch-nordischen Beziehungen /

A. Stender-Petersen // X Congresso Internazionale di Scienze Storiche. Roma 4 - 11 Settembre 1955. Relazioni. Roma, 1955. Vol. III. Р. 174 - 188.

7. Stender-Petersen A. Der alteste russische Staat / A. Stender-Petersen // Historische Zeitschrift. Bd. 191. H. 1. Munchen, 1960. S. 1, 3 - 4, 10 - 17.

8. Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян по данным антропологии / Т.И. Алексеева. М., 1973. С. 267.

9. Алексеева Т.И. Антропологическая дифференциация славян и германцев в эпоху средневе-

ковья и отдельные вопросы этнической истории Восточной Европы / Т.И. Алексеева // Расогенетические процессы в этнической истории. М., 1974. С. 80 - 82.

10. Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете антропологических данных / Т.И. Алексеева // ВИ. 1974. № 3. С. 66 - 67.

11. Гедеонов С.А. Варяги и Русь: 2 ч. / С.А. Гедеонов; авт. предисл., коммент., биогр. очерка В.В. Фомин. М., 2004. С. 82, 415 (примеч. 149), 440 (примеч. 235), 456 (примеч. 294).

12. Герберштейн С. Записки о Московии / С. Герберштейн. М., 1988. С. 60.

13. Иловайский Д.И. Разыскания о начале Руси / Д.И. Иловайский. М., 1876. С. 316 - 317.

14. Ильина Н.Н. Изгнание норманнов. Очередная задача русской исторической науки / Н.Н. Ильина. Париж, 1955. С. 75.

15. Итоги. 2007. № 38 (588). С. 24.

16. Клейн Л.С. Норманские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения / Л.С. Клейн, Г.С. Лебедев, В.А. Назаренко // Исторические связи Скандинавии и России. Л., 1970. С. 234, 238 - 239, 246 - 249.

17. Кузьмин А.Г. Падение Перуна (Становление христианства на Руси) / А.Г. Кузьмин. М., 1988. С. 49, 157, 166 - 167, 175.

18. Кузьмин А.Г. Кто в Прибалтике «коренной»? / А.Г. Кузьмин. М., 1993. С. 5.

19. Кузьмин А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г. / А.Г. Кузьмин. М., 2003. Кн. 1. С. 90, 92, 161.

20. Кузьмин А.Г. Начало Руси. Тайны рождения русского народа / А.Г. Кузьмин. М., 2003.

С. 215, 221, 225 - 226, 242, 332.

21. Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусской историографии / А.Г. Кузьмин / / Историография истории России до 1917 года. М., 2003. Т. 1. С. 39.

22. Кузьмин А.Г. Облик современного нор-манизма / А.Г. Кузьмин // Сборник Русского исторического общества. Т. 8 (156): Антинорма-низм. М., 2003. С. 242, 244, 246, 248.

23. Летопись по Лаврентьевскому списку. Спб., 1897. С. 4, 18 - 19.

24. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений / М.В. Ломоносов. М. - Л., 1952. Т. 6.

С. 33, 80, 204.

25. Мурашова В.В. Предметный мир эпохи /

В.В. Мурашова // Путь из варяг в греки и из грек... М., 1996. С. 33.

26. Мурашова В.В. Была ли Древняя Русь частью Великой Швеции? / В.В. Мурашова // Родина. 1997. № 10. С. 9, 11.

27. Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX - XI веков (тексты, перевод, комментарий) / А.В. Назаренко. М., 1993. С. 141 - 142.

28. Носов Е.Н. Современные археологические данные по варяжской проблеме на фоне тра-

диций русской историографии / Е.Н. Носов // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. СПб., 1999. С. 160.

29. Откуда есть пошла Русская земля. Века VI - X / сост., предисл., введ. к док., коммент. А.Г. Кузьмина. М., 1986. Кн. 2. С. 584 - 586, 654.

30. Публичный диспут 19 марта 1860 года о начале Руси между гг. Погодиным и Костомаровым. [Б.м.] и [б.г.]. С. 29.

31. Рыбина Е.А. Не лыком шиты / Е.А. Рыбина // Родина. 2002. № 11 - 12. С. 138.

32. Се Повести временных лет (Лаврентьевская летопись) / сост., авт. примеч. и указ. А.Г. Кузьмин, В.В.Фомин; вступ. ст. и пер.

A.Г. Кузьмина. Арзамас, 1993. С. 47.

33. Седова М.В. Скандинавские древности из раскопок в Новгороде / М.В. Седов // VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. Петрозаводск, 1979.

Ч. I. С. 180 - 185.

34.Скрынников Р.Г. Войны Древней Руси / Р.Г. Скрынников // Вопр. истории (ВИ). 1995. № 11 - 12. С. 26 - 27, 33, 35, 37.

35. Скрынников Р.Г. История Российская. IX - XVII вв. / Р.Г. Скрынников. М., 1997. С. 54 -55, 67.

36. Скрынников Р.Г. Русь IX - XVII века / Р.Г. Скрынников. СПб., 1999. С. 18, 20 - 45, 49 - 50.

37. Скрынников Р.Г. Крест и корона. Церковь и государство на Руси IX - XVII вв. / Р.Г. Скрынников. СПб., 2000. С. 10, 15 - 17, 22 -23.

38. Славяне и Русь: проблемы и идеи. Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / сост. А.Г. Кузьмин. М., 1998. С. 428, примеч. 255.

39. Фомин В.В. Варяги и варяжская русь: к итогам дискуссии по варяжскому вопросу /

B.В. Фомин. М., 2005. С. 422 - 473.

40. Сойер П. Эпоха викингов / П. Сойер. СПб., 2002. С. 290, 331. Примеч. 26.

41. Стендер-Петерсен А. Ответ на замечания В.В. Похлебкина и В.Б. Вилинбахова / А. Стен-дер-Петерсен // Kuml. 1960. Aarhus, 1960. S. 147 -148, 151 - 152.

42. Толочко П.П. Спорные вопросы ранней истории Киевской Руси / П.П. Толочко // Славяне и Русь (в зарубежной историографии). Киев, 1990. С. 118.

43. Фомин В.В. Начальная история Руси /

B.В. Фомин. М., 2008. С. 163 - 223.

44. Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной историографии / И.П. Шаскольский // История СССР. 1960. № 1.

C. 227, 230 - 231.

45. Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке / И.П. Шаскольский. М. - Л., 1965. С. 168 - 172.

46. Янссон И. Контакты между Русью и Скандинавией в эпоху викингов / И. Янссон// Труды V Международного конгресса славянской археологии. Киев, 18 - 25 сент. 1985 г. М., 1987. Т. III. Вып. 1(б). С. 124 - 126.

47. Янссон И. Русь и варяги / И. Янссон // Викинги и славяне. Ученые, политики, дипломаты о русско-скандинавских отношениях. СПб., 1998. С. 25 - 27.

Norman theory and its scientifical unfoundedness

It is shown that the Norman theory which holds complete control in Russian and foreign historiography, in University and school textbooks, doesn’t appear to have confirmation in historical, archeological, linguistical and anthropological materials and that the home land of Varangian and Varagian Rus, who came to Eastern Slavs in 862 and who played an important role in their history, is South Baltic Pomorye, where the sources locate several Ruses where Slavic and Slavic-speaking people lived.

Keywords: norman theory, normanists, antinormanists, South-Baltic Russian.

М.В. НОВИКОВ, Т.Б. ПЕРФИЛОВА (Ярославль)

Ф. Ф. ЗЕЛИНСКИЙ И ИДЕЯ СЛАВЯНСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

Анализируется одна из основополагающих идей в творческом наследии Ф. Ф. Зелинского - идея славянского Возрождения, а также ее обоснование и популяризация в контексте отстаивания классического гимназического образования.

Ключевые слова: методология истории, славянское Возрождение, классическое образование, античная культура, Серебряный век.

Данной статьей мы продолжаем серию публикаций о выдающихся отечественных историках конца XIX - начала XX в., внесших серьезный вклад в развитие теоретико-методологических основ исторической науки и исторического образования }