Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат: История взаимоотношений Российской империи и Иерусалимского патриархата в XVII - первой половине XIX в.

После принятия на Руси в 988 году христианства устанавливаются тесные связи между представителями православного русского и восточного духовенства. Этому способствовал и установившийся порядок назначения киевского митрополита в Византии, вызвавший многочисленные поездки духовных лиц из Константинополя на Русь и с Руси в Константинополь. Летопись свидетельствует, что после кончины митрополита Алексея для решения вопроса о кандидатуре нового московского митрополита православные иерархи не раз отправлялись на Восток в период с 1376 по 1389 год.

Захват в 1453 году турками Царьграда (Константинополя), приводит к резкому ослаблению восточной церкви. Попавшие в тяжелое положение восточные патриархи всячески настраивали русское духовенство на роль защитников вселенской церкви и ее святынь на территории Палестины. Иерусалимский патриарх Паисий в 1649 году высказывал русскому царю пожелание, чтобы "Бог сподобил его наследовать престол царя Константина" 2 . С момента падения Константинополя на Руси официально утверждалась мысль о том, что подлинной и единственной хранительницей христианского благочестия является Русская православная церковь, что Москва - это "третий Рим", наследник Рима первого и Рима второго - Царьграда, который был наказан Богом за отступничество от истинной веры и отдан во власть неверных.

Это мнение было распространено не только среди русского духовенства и власти, но и среди простых людей. В этот период возникает и со временем усиливается представление о великом могуществе Руси, которая осталась единственным православным государством. С середины XV века представители православного восточного духовенства, малые и великие, направляются в Москву искать покровительства и милостыни.

Вначале в Москву приходили отдельные случайные лица, которые просили милостыни на нужды восточной церкви у русского правительства, их просьбы никогда не оставались без ответа. С конца XV - начала XVI столетия в Москву начали приезжать с православного Востока официальные просители милостыни от разных афонских монастырей, монастырей Сербии, Синая и других мест. В Москве всех их принимали очень радушно и наделяли нескудной милостыней как самих просителей, так и представляемые ими монастыри или архиепископские кафедры.

Первый иерусалимский патриарх из греков - Герман, первый завязал прямые сношения иерусалимских патриархов с Московским правительством. Его преемник патриарх Софроний (1579-1607) хорошо понял и высоко оценил важное значение России, как богатой благодетельницы святым местам, поэтому он всячески старался войти в более близкие связи с русскими царями Федором и Борисом. Он так хотел добиться покровительства любого московского властителя, что еще в Польше приветствовал Лжедмитрия, в надежде приобрести его особое расположение, когда ему удастся взойти на московский престол. Но надежды Софрония не оправдались, в смутное время контакты с Иерусалимским патриархатом, как и вообще с Востоком прекратились, и возобновились только в 1619 году, благодаря приезду в Москву самого иерусалимского патриарха Феофана (1608-1644), преемника Софрония. С этого времени устанавливаются самые близкие и постоянные отношения с русским правительством, которое, благодаря регулярно присылаемым в Москву патриаршим грамотам и устным разъяснениям патриарших посланцев, знакомится с тогдашним положением дел в Святой земле и узнает об упорной борьбе, которая велась между православными, католиками и армянами за право обладать святыми местами. Русское правительство начинает принимать, хотя и косвенное, но все-таки деятельное участие в этой борьбе, посылая Иерусалимскому патриархату более или менее значительные подарки и деньги для покупки и сохранения святых мест в Палестине.

Феофану, во время его патриаршества, действительно, пришлось вести продолжительную и упорную борьбу из-за святых мест, то с католиками, то с армянами, поэтому он постоянно нуждался в денежной помощи. В 1629 году католики овладели было святой пещерой и Голгофой и даже хотели убить самого Феофана, которому чудом удалось избежать смерти. Но, благодаря своему уму и изворотливости, патриарху удалось выхлопотать у султана фирман, возвративший православным отнятые у них святыни. В 1634 году католики снова возобновили борьбу с православными и, благодаря подкупу турецких властей, получили контроль над святыми местами, но православные перенесли дело на рассмотрение верховного суда и отстояли свои права 3 . Борьба за святые места требовала больших денежных затрат, Феофану пришлось закладывать и утварь Святого Гроба и свою митру, приходилось занимать деньги под большие проценты, вследствие чего у патриархии появились большие долги, которые необходимо было выплачивать. Русское правительство внимательно относилось ко всем просьбам иерусалимского патриарха, выражало сочувствие его бедственному положению и старалось оказывать посильную денежную помощь святым местам, причем последнее с того времени оно стало считать своей прямой, непременной обязанностью.

Феофан первым из иерусалимских патриархов становится тайным политическим русским агентом в Турции и начинает сообщать в Москву разные сведения, касающиеся положения дел в Турции. Еще задолго до того как Феофан стал тайным агентом, он писал Московскому патриарху Филарету Никитичу, что "им восточным иерархам, пользующимся милостями царя, надлежит всей душой и мыслью принадлежать святому его царствованию и услуги оказывать..." 4

Русское правительство в те времена почти не имело при иностранных дворах постоянных послов, которые бы на месте следили за развитием политической ситуации в той или иной стране. Знание о положении дел в разных странах, а особенно в Турции, имело для нашего правительства исключительное значение. Однако в Турции Москва не имела на тот момент постоянного представителя и поэтому с конца XVI века вербовала себе на службу в качестве тайных политических агентов разных греков, начиная с патриархов и прочих духовных особ и кончая купцами. В обязанности этих агентов входило внимательно следить за всем, что происходило в Турции и всю собранную информацию немедленно переправлять московскому правительству через особые верстовые письма. Правительство очень дорожило этими сообщениями, приходившими прямо из Турции, и всячески поощряло и награждало за это ревностных и опытных агентов, умевших собрать для Москвы и свежие и более или менее важные сведения. Патриарх Феофан, видя какое большое значение придают в Москве сообщаемым из Турции сведениям и каким особым расположением московского правительства пользуются его тайные агенты, решил стать одним из них, чтобы приобрести еще большие милости и расположение русского правительства. Начиная с 1643 года, Феофан более или менее регулярно присылает в Москву грамоты, которые наряду с просьбами о милостыне и известиях о делах Иерусалимского патриархата, содержали и различные политические сведения, хотя правда, очень неважные и всегда запоздалые по сравнению с теми, что присылали другие агенты. Это было связано с тем, что турецкое правительство жестоко наказывало пойманных агентов, и Феофан боялся навлечь беду как на себя, так и на весь патриархат.

После смерти Феофана в 1645 году был избран новый Иерусалимский патриарх Паисий. Паисий внес большой вклад в развитие отношений между Москвой и святогробским братством. Большую важность деятельность Паисияимела прежде всего для русской церковной жизни, на которую она оказала очень заметное влияние. К моменту вступления Паисия на патриарший престол между русскими и греками существовали некоторые расхождения в церковных чинах и обрядах. Еще патриарх Феофан, находясь в Москве, обращался к царю и патриарху с просьбой об отмене на Руси некоторых церковных обычаев в виду их несоответствия с обычаями, практиковавшимися во всей греческой церкви. Гораздо дальше Феофана пошел в этом вопросе Паисий. Во время своего пребывания в Москве он вел переговоры по церковным вопросам с государем и патриархом Иосифом, но особенно важен тот факт, что он встречался и вел беседы с Никоном, вначале архимандритом, потом митрополитом Новгородским, и, указывая на разность некоторых церковных обрядов, убеждал в необходимости исправления русских обрядов по образцу греческих.Паисий нашел в лице Никона благодарного слушателя. Некоторое время спустя Никон станет автором хорошо всем известной церковной реформы, которая приведет к расколу. Зная о том влиянии, которое оказал Паисий на будущего русского патриарха Никона, можно утверждать, что церковная реформа Никона во многом обязана своим началом и направлением именно Иерусалимскому патриарху Паисию. Заинтересованность Паисия в изменениях в русской церковной жизни понятна. Он видел, что многие русские считают, что именно их церковные обряды соответствуют древним священным канонам. На греков в то время начинают смотреть, как на отступников от древнего церковного чина и обряда, и с сомнением относится к их православию. Русские с заметным пренебрежением относились к грекам как к низшим в делах веры и благочестия. Дальнейшее развитие и усиление этого направления в русской церковной жизни, могло привести ко многим неприятностям для Иерусалимской патриархии и даже угрожать разрывом русской церкви с вселенской греческой, а греки могли окончательно потерять всякое влияние и значение для русских.

Интересы вселенской православной церкви и национальные греческие интересы, которые у Паисия всегда стояли не на последнем месте, и побудили его энергично позаботиться о поддержании и возвышении на Руси греческого церковного авторитета, а вместе с тем и престижа греков вообще в глазах русских, к чему действительно прямо и вела церковная реформа Никона, возникшая, а потом и проведенная под влиянием и при деятельном участии греков.

Паисий очень заботился о поддержании близких отношений с московским правительством. Вскоре после восшествия на патриарший престол, он лично отправился в Москву для получения богатой милостыни. Но в этом случае он преследовал и другие цели, а именно политические, которые играли весьма существенную и характерную роль в его отношениях с русским правительством. Ему удалось наладить близкие отношения с гетманом Богданом Хмельницким и, благословляя его на борьбу, сделаться посредником между ним и Москвой, стремясь привести их к взаимопониманию, согласию, к признанию казаками подданства московскому царю. Затем Паисий установил тесные контакты с правителями Молдавии и Валахии, и приложил огромные усилия, чтобы привести их, с одной стороны, к соглашению с Хмельницким, а с другой стороны, с Москвой. Именно Москва, по мнению патриарха Паисия, должна была сделаться главой и опорой целого союза православных народностей, которые бы под верховным руководством Руси, начали потом решительную борьбу с турками за освобождение из-под их ига. Таким образомПаисий увидел и признал в Московском царе ту политическую силу, которая с течением времени должна была сделаться орудием для низвержения турецкого господства и восстановления свободы православных народов, конечно, в первую очередь греческого. Именно для достижения этой главной цели Паисий и отважился на очень рискованную для его положения и жизни роль: посредника-примирителя между Москвой, Молдово-Валахией и казаками.

Преемник Паисия, Нектарий, проводил совершенно другую политику по отношению к Москве. Он не приложил ни малейших усилий для развития отношений с русским правительством. Он ни разу не обратился к Москве с просьбой о милостыне на искупление долгов Святого Гроба, которые за это время не уменьшились, а напротив возросли, так что необходимость в материальной помощи у него была. Но он предпочел не иметь с Москвой никаких отношений.

Наибольший вклад в развитие отношений между Москвой и Иерусалимским патриархатом внес следующий иерусалимский патриарх Досифей. Патриарх Досифей (1569-1690) был выдающимся восточным патриархом XVII столетия. По своему характеру это был человек в высшей степени живой, подвижный и впечатлительный, на все отзывчивый и необыкновенно деятельный, способный увлечься и всецело отдаться избранному делу, готовый всячески отстаивать и защищать то, что он считал правым и полезным для православия. Досифей был прекрасным знатоком всего православного Востока, с жизнью которого он был хорошо знаком не только из книг, собирать, читать и изучать которые он любил, но и из своих собственных наблюдений, так как еще в качестве спутника своих предшественников патриархов Паисия и Нектария, посетил большую часть православных стран Востока.

Почти 40 лет патриарх Паисий поддерживал постоянные, непрерывные связи с Россией, принимал деятельное участие в ее церковной, государственной и общественной жизни.

В XVII веке у России устанавливаются обширные и постоянные связи со всем православным Востоком: из разных мест шли в Москву представители всех общественных групп и рангов. Многие просители милостыни стремились установить тесные контакты с российским правительством и вызывались стать тайными русскими политическими агентами в Турции. Российское правительство, не имевшее тогда в Турции своих постоянных послов, охотно принимало к себе на службу предлагавших свои услуги греков.

Досифей охотно стал политическим агентом, причем он не просто передавал интересные политические сведения, но и всегда сопровождал сообщаемое, как русский государственный деятель, своими разъяснениями и соображениями, давал нашему правительству свои советы и рекомендации. Иногда он очень настойчиво и решительно стремился изменить внешнеполитический курс российского правительства и направить его по тому пути, который он считал наилучшим.

Патриарх Досифей столь преданно и искренне служил России, потому что видел в российском царе преемника и продолжателя греческих благочестивых царей, единственного в целом мире защитника и поборника вселенского православия, которое не имеет другой опоры и другого покровителя, который мог бы стоять на страже его интересов. Он видел в России также и орудие для освобождения греков от турецкого ига.

Чем дольше служил Досифей России, чем глубже он проникался русскими интересами, теснее сливался с ними, тем шире, разнообразнее и внимательнее становилась его деятельность по отношению к России. В Москве не только дорожили теми сведениями, которые сообщал Досифей, но и внимательно прислушивались к его советам и рекомендациям. Все российские послы, бывшие в Турции во время патриаршества Досифея, такие государственные мужи, как канцлеры Головин и Головкин высоко ценили политические услуги, оказываемые Досифеем, считали его своим благодетелем, всегда выражали ему свое глубокое уважение и почтение. Сам Петр I высоко ценил Досифея, признавал большим знатоком турецких дел, умевшим получить верные сведения и хорошо понять их смысл и значение в контексте отношений Турции к России.

Патриарх Досифей был очень обеспокоен начавшимися реформами Петра и всячески противился проникновению влияния Запада в Россию. Он считал это влияние вредным и губительным как для России вообще, так и для русского православия в частности. Досифей направлял послания Петру с просьбой отказаться от проводимой политики и сосредоточить свое внимание во внешнеполитических делах на православном Востоке. Но его обращение не принесло никаких результатов, и патриарху ничего не оставалось как смириться с существующем положением вещей.

Со смертью Досифея в 1690 году отношения между Россией и Иерусалимским патриархатом резко меняются. Почти с самого начала XVIII века участие греческих православных иерархов в русской жизни окончательно прекращается, а вместе с ним и все наши контакты с православным Востоком в XVIII столетии становятся уже не так обширны и часты как в XVII. Даже политические услуги греков, которыми ранее так дорожило правительство и ради которых оно старалось поддерживать постоянные контакты с православным Востоком, со времени Петра, после того как в Константинополе стали жить постоянные русские послы, потеряли всю свою прежнюю цену и значение. Таким образом патриарх Досифей, который был самым преданным, деятельным и влиятельным агентом российского правительства, воплотивший в себе все лучшие стороны и черты преданного интересам России политического агента-грека, вместе с тем был и последним агентом такого рода.

Патриарх Хрисанф, заняв место своего дяди (Досифея) на иерусалимской кафедре, вместе с ним занял и при российском правительстве то же самое положение, что и Досифей. Но близкие, основанные на абсолютном доверии отношения продолжались недолго. С одной стороны сам Хрисанф не выразил на деле особой охоты сотрудничать с нашим правительством: после отправления в Петербург 2-3 грамот его непосредственная переписка прекратилась навсегда. С другой стороны и российское правительство в лице своих послов в Турции: Шафирова, Шереметева и Толстого относилось к Хрисанфу с недоверием, так как засомневалось в его преданности. И несмотря на все оправдания Хрисанфа, доверие было подорвано.

В лице Хрисанфа Иерусалимский патриархат навсегда отказался от дальнейших политических услуг России, а Россия отказалась от политических услуг патриархата. Это произошло не из-за потери доверия к Хрисанфу, этот факт не мог повлиять на отношения с его преемниками. Разрыв отношений между Россией и Иерусалимским патриархатом имел другие более глубокие причины.

Долгое время Россия принимала лишь косвенное участие в происходящих на православном Востоке процессах, оказывая материальную помощь православным церквям и поддерживая тесные связи со святогробским духовенством. "В конце XVII века, - отмечает известный русский ученый В.Н. Хитрово, - Россия почувствовала себя настолько сильной, чтобы требовать у Турции того, чего прежде не просила. Если мы проследим все войны с Турцией, все заключенные с ней договоры и трактаты в XVII и XIX веках, то легко убедимся, что все они без исключения имели своей целью вырвать у турецкого правительства для православных его подданных известные льготы, известную независимость".

Россия до начала XVIII века не имела, при иностранных дворах постоянных послов, в то время как испытывала крайнюю необходимость в информации о положении дел в разных странах, особенно в Польше, Турции, Крыму и поэтому вынуждена была обращаться за помощью к добровольным политическим агентам. В начале XVIII века при турецком дворе было учреждено постоянное русское посольство, которое поддерживало постоянные непосредственные контакты с турецким правительством и находившимися при нем представителями других держав и получало все необходимые сведения уже из первых рук. В этих обстоятельствах греки были уже не нужны, кроме того познакомившись ближе с ними, русские представители были разочарованы. Подканцлер Шафиров доносил в Петербург, что грекам доверять нельзя, так как "за деньги - и Бога, и веру, и душу, и государя своего продать готовы". А посол Толстой писал: "...а греков, государь, по приказу твоему, впредь в Москву пускать не буду, понеже, государь, воистиноот мала до велика все лгут, и верить им отнюдь не мочно". В своих отношениях с Россией иерусалимские патриархи снизошли до обычных просителей милостыни. В 1713 году Хрисанф прекращает службу тайного агента, а позже прекращает и все отношения с российским правительством. Так продолжалось до последних лет патриаршества Хрисанфа, когда нужда заставила его не только вспомнить о России, но и искать у нее помощи бедствующей Иерусалимской патриархии. Но теперь Хрисанф не мог обратиться непосредственно к царю, а был вынужден прибегать к посредничеству Святейшего Синода, который он умолял ходатайствовать перед верховной властью о помощи Святому Гробу.

Со второй половины XVIII века иерусалимские патриархи обращались с просьбами о милостыне в Святейший правительствующий Синод, который с того времени заведует всеми делами о милостыне православному Востоку. Прекращаются также и непосредственные посылки милостыни Иерусалимской патриархии от лица самих российских самодержцев, исключая какие-либо особые случаи. В 1735 году были составлены, так называемые, палестинские штаты, которым назначалась ежегодная сумма в 5000 рублей на дачу милостыни всем просителям с православного Востока, причем иерусалимским патриархам была назначена ежегодная сумма в 100 рублей, за которой они должны были через каждые пять лет на шестой присылать в Россию доверенных лиц. Эти посланники Иерусалимского патриархата обыкновенно обращались в Святейший Синод с просьбой доверить им провести сбор милостыни в разных городах России по книжке, выдаваемой Синодом, на что всегда получали разрешение и этим способом набирали немалые суммы.

Последующие контакты Иерусалимского патриархата с российским правительством ограничивались лишь просьбами и ходатайствами о получении милостыни, никогда иерусалимские патриархи ничего не сообщали ни о жизни и положении вселенской церкви, ни о каких происходящих в ней событиях, они лишь постоянно указывали на громадную задолженность патриархии и насилии над православными со стороны иноверцев.

Синод со своей стороны всегда выражал полную готовность оказать всяческую помощь бедствующей Иерусалимской патриархии. Он ходатайствовал перед императором о единовременной посылке патриархату 25 тысяч рублей, утвердил за патриархатом право собственности на вновь основанный в Таганроге греческий монастырь и позволил посланникам патриарха в течение нескольких лет собирать милостыню по всей России, оказывая иерусалимским сборщикам всякое содействие. В вечное владение Иерусалимского патриархата была передана церковь апостола Филиппа в Москве, с принадлежащими ей землями. Синод заботливо следил за обустройством и процветанием образовавшегося таким образом иерусалимского подворья в Москве, направляя все усилия на то, чтобы оно могло оказывать существенную помощь святогробскому братству. Кроме всего выше перечисленного во всех русских церквях были введены особые кружки, для сбора подоходных подаяний в пользу палестинской церкви и этот, так называемый, кружечный сбор стал ежегодно отсылаться в Иерусалим.

Наше правительство оказывало не только материальную, но и политическую поддержку Иерусалимскому патриархату. В 1835 году, когда армяне выхлопотали у Порты фирман, по которому отняли у греков некоторые святые места, святогробское братство обратилось к императору и Синоду с просьбой защитить их от нападок армян и помочь возвратить святыни. Вмешательство российского правительства оказало воздействие на Порту, и новым султанским фирманом грекам были возвращены все святые места в Иерусалиме, и, вместе с тем, были восстановлены и вновь подтверждены старинные их права и преимущества, и даже дано новое право - чинить свои священные здания.

К середине XIX века произошла коренная перемена в характере отношений российского правительства к Иерусалимскому патриархату. Раньше оно прежде всего считало необходимым оказывать материальную помощь бедствующему, постоянно утопающему в долгах святогробскому братству или оказывать помощь политическую, вставая на защиту православных греков, которых обижали и притесняли иноверцы - католики и армяне. Но в тоже время в России нисколько не вспоминали и не заботились о православных арабах, которые составляли большинство православного населения Востока, которых греки притесняли и презирали. Долгое время на положение дел в Палестине русские смотрели глазами греков. Только в середине XIX столетия российским правительством было принято решение направить в Палестину доверенное лицо, в обязанности которого входило на месте тщательно изучить положение дел на Востоке и предоставить обо всем подробный отчет. Таким лицом был избран архимандрит Порфирий Успенский, который блестяще выполнил поставленную перед ним задачу. Благодаря его сведениям изменились задачи России по отношению к Палестинской церкви, теперь они состоят не только в том, чтобы оказывать ей материальную поддержку, как это было раньше, а в распространении просвещения среди местных арабов, в надлежащем воспитании палестинского православного белого и черного духовенства, в упорядочении всей церковно-экономической жизни, в установлении добрых отношений между пастырями-греками и их паствой - арабами. России предстояло выполнить в Палестине очень сложную задачу христианско-культурного характера по отношению к православному арабскому населению.

Литература

духовенство православное русское иерусалимское

1. Данциг Б.М. Русские путешественники на Ближнем Востоке. М., 1965 с. 16.

2. Пересыпкин О. Палестина, близкая нам.//Эхо планеты. 1990, № 1 (92), с. 27.

3. Каптерев Н. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством.т.I//Православный Палестинский сборник. СПб., 1898, Вып. 43, т. 15, вып. 1, с. 112.

4. Хитрово В.Н. Православие в Святой земле.//Православный Палестинский сборник. СПб., 1881. Вып. 1, т. I, с. 72.

5. Каптерев Н. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством.т. II//Православный Палестинский сборник. Вып. 43, т. 15, вып. 1, с. 578.

Размещено на Allbest

Подобные документы

Заключение Плюсского перемирья между Швецией и Россией, его особенности. Разногласия короля Польши Сигизмунда с шведским правительством. Кардинальные изменения в отношениях между Швецией и Россией при воцарении Лжедмитрия. Начало военных действий.

реферат , добавлен 11.04.2009


Российско-турецкие дипломатические отношения. Открытие посольства Российской империи. Военные конфликты между Российской и Османской империями в XVII-XIX веках. Развитие отношений в XXI веке. Соглашение о строительстве газопровода "Южный поток".

реферат , добавлен 21.12.2009


Анализ фактов торгово-экономических взаимоотношений между Московским государством и Священной Римской Империей. Свидетельства дипломатических отношений между двумя государствами, заключение Иваном III военно-политического договора с Римской Империей.

курсовая работа , добавлен 31.08.2013


Политические итоги Первой мировой войны в свете отношений между Германией и Россией. Зарождение военного сотрудничества между государствами, подписание Рапалльского договора. Оценка внешней политики Советского Союза и Германии накануне новой войны.

курсовая работа , добавлен 09.10.2012


История Приамурского и Приморского краев в XVII - первой половине XIX вв. Военные действия между русскими казаками и цинскими войсками. Заселение и освоение Приамурья и Приморья в 1850-1882 гг. Правила о переселении крестьян на свободные казенные земли.

книга , добавлен 11.05.2009


Обобщенная картина развития российско-французских дипломатических отношений в период с 1801 года до начала войны 1812 года. Роль личности в истории (на примере Наполеона и Александра I). Историография дипломатических отношений между Россией и Францией.

курсовая работа , добавлен 25.12.2014


Аграрные отношения. Разложение ленной системы. Феодальная эксплуатация крестьянства. Города Османской империи. Ремесла и торговля. Политический строй Османской империи. Русско-турецкие войны. Французская буржуазная революции и народы Османской империи.

реферат , добавлен 16.11.2008


Письменная дипломатия как часть обрядовой стороны отношений России и Англии конца XVI- начала XVII века. Причины развития торгово-экономических отношений между Россией и Англией. Влияние Англии на развитие медицины в России XVI - начала XVII века.

курсовая работа , добавлен 15.12.2013


Исследование польского вопроса в исторической литературе XVIII-XIX веков. Оценка разделов Речи Посполитой XVIII века. Анализ их влияния на развитие взаимоотношений между русским и польским народами. Обострение русско-польских политических отношений.

контрольная работа , добавлен 10.06.2016


Кавказская проблема в XIX веке, роль региона в международных отношениях. Политика русского правительства. Торговые сношения русских с горским населением. Заключение Ункяр-Искелессийского договора. Утверждение России на побережье между Анапой и Поти.

Паисий Лигарид был колоритным и типичным левантийским священнослужителем XVII в. – человеком блестящих талантов, но с циничным складом мышления и полностью аморальным.

Предположительно - его парсуна:

Он родился на острове Хиос в 1612 г. В возрасте тринадцати лет его приняли учеником в школу Св. Афанасия в Риме, основанную папой Григорием XIII для униатских греков. Он закончил ее с высшим отличием в 1636 г. Один из руководителей школы, известный ученый Лев Аллаций хвалил Паисия следующими словами: «Пытливый ум; твердый характер; хорошо начитан, особенно – в церковных вопросах; даровитый и артистичный оратор как на классическом, так и на современном греческом, не чуждый классической поэзии; человек, готовый пролить свою кровь за католическую веру».

В 1641 г. Паисия послали в Константинополь в качестве миссионера римской Конгрегации пропаганды веры. Конгрегация была довольна его деятельностью, и вскоре ему увеличили жалование. В 1644 г. из-за жалоб греко-православного патриарха Константинопольского Паисий вынужден был покинуть город и направиться в Молдавию. Около 1651 г. он встретился там с греко-православным патриархом Иерусалима, тоже Паисием, и был принят им в православную церковь. Паисий Лигарид стал православным монахом.

На следующий год патриарх Паисий рукоположил Лигарида православным митрополитом Газы в Палестине. Лигарид принял этот титул, но в свою епархию так и не поехал. К 1657 г. он жил в Валахии. Несмотря на официальное обращение в православие, Лигарид продолжал посылать донесения в Конгрегацию Пропаганды и получать оттуда, жалование.

Патриарх Никон, постоянно разыскивавший талантливых греческих ученых, услышал о Лигариде и в 1657 г. пригласил его в Москву. Лигарид не отклонил предложения, но и не спешил воспользоваться им. Он появился в Москве в начале 1662 г. Нет сомнения в том, что, благодаря выгодному сложению Валахии, в которой он находился, и через которую (как и через Молдавию) шел постоянный поток греческих священников, монахов и купцов по дороге в Киев и Москву, Лигарид был прекрасно осведомлен о разрыве между царем и патриархом, а также о намерении бояр воспользоваться авторитетом восточных патриархов против Никона.

Представляется вполне вероятным, что бояре, которые были осведомлены, что Никон приглашал Лигарида, по всей вероятности попытались войти с ним в контакт и привлечь его на свою сторону.
Паисий сразу очутился в неловком положении между царем и патриархом, одинаково к нему расположенными. "Не знаю, куда мне обратиться! - откровенно писал он в одном из своих писем, - потому что никто не может работать двоим господам?.." Во всяком случае, когда Лигарид приехал в Москву, он предложил свои услуги боярской партии и стал главной опорой царя в кампания против Никона.

Его каноническими познаниями задумал воспользоваться один из злейших врагов Никона, боярин Стрешнев. Стрешнев предложил Паисию 30 вопросов, в которых излагалось поведение Никона и отношения патриарха к царю, с требованием письменного ответа на них для доклада государю. Паисий со всей гибкостью ума отвечал на эти вопросы полным осуждением всех действий Никона. Ответы его составили целую тетрадь и полностью удовлетворили царя Алексея Михайловича, безоговорочно с того момента поверившего Паисию.

В ходе многодневных обсуждений в боярской верхушке действий против Никона Паисий Лигарид порекомендовал, чтобы подготовили заявление об ошибочности действий Никона; затем, чтобы проконсультировались у восточных патриархов; и в-третьих, чтобы Никон предстал перед судом нового церковного Собора.

Царским указом 21 декабря 1662 г. было повелено созвать в Москве, в мае или июне 1663 г., собор, пригласив на него вселенских патриархов и русских архиереев. Паисий составил для патриархов 25 подобных же вопросов, на какие отвечал сам по делу Никона, но только имя последнего ни в одном из них не упоминалось. Вопросы и пригласительные грамоты патриархам повез иеродиакон Мелетий, соотечественник и друг Лигарида.

Между тем, над головой Лигарида стали собираться тучи. Восточные патриархи отозвались на царское приглашение (1664 г.). При этом патриарх Иерусалимский Нектарий, проведав, что Паисий ищет титула экзарха патриаршеского и уже называется так в Москве, объявлял через своего посланного, что это самозванство. Затем и Никон, узнав, разными путями, преимущественно же через греков, служивших и нашим, и вашим, о разных проделках своего врага, всякий раз, как только представлялось ему нужным, пользовался этими сведениями. Он, зная, кем был Лигарид, ругал его, называя «вором», «нехристем», «собакой», «самоставленником», «мужиком».

Паисий, уверенный в собственной безопасности, вытекавшей из осознания царем его специфической нужности, особой челобитной на имя государя ходатайствовал, чтобы взведенные на него обвинения были рассмотрены собором. Собор был созван во дворце после Фоминой недели в 1665 г. Многочисленные свидетели показали в защиту Лигарида. Тогда последний стал просить царя отпустить его домой, "пока не съехался в царствующий град Москву собор вселенский"... "Если столько терплю еще до собора, - прибавлял он, - то что же буду терпеть после? Довольно уже, всемилостивейший государь, довольно! Не могу более служить твоей святой палате"...

Царь, разумеется, не отпустил Паисия: он теперь более, чем когда-либо, был нужен Алексею Михайловичу. Хотя нельзя отрицать того, что верить Лигариду он стал менее прежнего. Этому способствовала история с грамотой патриарха константинопольского Дионисия от 12 ноября 1666 г., в которой он рекомендует в качестве своего заместителя на соборе Лигарида, именуя его "святым и благоразумным, рассудным и сведущим" в церковных делах. Грамотку эту предъявил сам Паисий. Царю вздумалось проверить через келаря Чудова монастыря Савву, поручал ли Дионисий митрополиту газскому быть его представителем на соборе. И вот тут-то и открылось, что Дионисий подобного поручения Паисию не давал и грамоты никакой не посылал. "Паисий Лигарид лоза не константинопольского престола, я его православным не называю", - писал Дионисий. Так что с тех пор об экзаршестве своем Паисий больше уже не заикался.

2-го ноября 1666 г. приехали в Москву патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий. Лигарид по приказанию государя был приставлен к ним для ознакомления их во всех подробностях с делом Никона. Сохранилась записка Лигарида с изложением вин московского патриарха. Чего только ни наговорил в ней Паисий на Никона!

7 ноября начались заседания собора для суда над Никоном. Их было 8. Паисий присутствовал на 2-м (разрешил вопросы об уместности, праве и значении созванного собора), 5-м и, кажется, 8-м, по окончании же соборных прений, когда крутицкий митрополит Павел и рязанский митрополит Иларион вдруг отказались подписать приговор над Никоном, Паисий много содействовал убеждению их (сказал 3 речи в защиту царской власти), так что упорствовавшие архиереи не только подписали соборный акт о низложении Никона, но даже еще вынуждены были просить царя о прощении.

Кроме низвержения Никона причастен Паисий и к тем жестоким словам по отношению к приверженцам старой веры, к тем жестоким действиям против них, которые были оглашены на соборе. Именно греческие патриархи с подачи Лигарида настояли на этих решениях, которые и знаменуют собой точку невозврата - после них ни о каком примирении между сторонниками старой и новой вер речь уже не шла.

В 1668 г. патриарх Иерусалимский Нектарий уведомлял царя, что Паисий за самовольную и продолжительную отлучку из своей епархии и некоторые вины давно уже проклят и лишен святительского сана. Но царь, будучи признателен Паисию за участие его в деле Никона, просил патриарха Иерусалимского снять с Лигарида запрещение. И патриарх, "ради прощения и любви самодержца русского", освободил Паисия от отлучения и проклятия.

В конце весны 1672 г. Лигарид собрался домой через Киев. В Киеве Паисия, вместе "с причетники и с племянником и с служки", поместили в Софийском монастыре. Киев Паисию понравился. Он там остался и начал преподавать в Академии философию. В 1673 г. киевские воеводы доносили царю, что Паисий "со слезами бьет челом, чтобы ему или позволили вернуться в Москву, или бы прибавили поденного корма". Государь, снисходя на его просьбу, велел спросить у него: куда он хочет ехать - в Москву или за рубеж? Паисий отвечал, что "для своей болезни и за стужею к Москве ехать не сможет, а за рубеж за воинскими людьми ехать нельзя", и просил позволения остаться в Киеве. Тем не менее, в Киеве он оставался не долго. Он и оттуда стал делать царю доносы на киевское духовенство. В 1676 г. Паисий опять в Москве. Долго ли он пробыл в Москве, неизвестно, но смерть застала его в Киеве в 1678 г.

После его смерти, выяснилось, что и на руку он был нечист, изрядно поимев книг и мощей святых. Так, 6 декабря 1693 патриарх Адриан писал киевскому митрополиту Варлааму, чтобы он "после успшего... Лигарида Газского митр.... в Киеве... мощи святыя и книги... и что чего-либо сыщется" возвратил патриарху Иерусалимскому Досифею, ибо, "пишут, яко брат Лигарид Газский книги и мощи святых иные взял из Иерусалима, иные из Газские епархии"

Итог деятельности этой вши можно подвести словами Н.Каптерева:
"Эти пришельцы, ломая русскую церковную старину, решая у нас разные церковные вопросы, тем самым не исправляли будто бы затемнившееся православие Русской церкви, а только искажали его. Как русским было не признать глубокаго унижения своей церкви и всего русскаго в том обстоятельстве, что на святой Руси всеми церковными делами орудует и заправляет выходец из Турции, запрещенный архиерей, авантюрист, лишенный своим патриархом кафедры и сана и даже не признаваемый самими восточными патриархами за православнаго..."

Неистовство и гнев Аввакума, боль и душевные муки Ивана Неронова, готовность к страданиям и смерти боярыни Морозовой и сестры её княгини Урусовой идут отсюда, от этого горького унижения, от бессильного возмущения ползанием этих кровососущих гнид по Русской земле...

Паисий Лигарид — митрополит газский, в бытность в Москве присутствовавший на Московском соборе и усердствовавший в осуждении патриарха Никона, 1666 г.

{Половцов}

Паисий Лигарид (или Лихарид; в миру Пантелеймон) - митрополит Газы Иерусалимской, дух. писатель, ум. 24 августа 1678 в Киеве, в Братском монастыре. Чуждый нам по своему происхождению, он, однако, «по великому своему участию, - как выразился митр. Евгений («Слов. о писат. дух. чина», II), - в деле низложения патр. Никона принадлежит к истории нашей». Паисий был родом грек с о. Хиоса, воспитание получил в Риме, в иезуитской коллегии, основанной папой Григорием XIII для греков и, по показанию патр. Никона («Возражение Никона патр. против вопросов бояр. Сим. Стрешнева и на ответы Паисиевы», по списку Воскрес. Новоиерусалим. мон. XVII в.), там принял священний сан. Вследствие сего, Фабриций поместил его в списке греков латиномудрствовавших. Есть также известие, что он был учителем в Яссах, в Молдавии, и в 1650 г. принимал участие в известном богословском диспуте «о вере» с греками старца Арсения Суханова. Потом он удалился на Восток и, по собственному свидетельству, был в Иерусалиме протопопом. Там то он постригся в монахи и посвящен был митрополитом в Солунь, а оттуда переведен в Газу Иерусалимскую. Неизвестно, за какие проступки подвергся он потом запрещению патриарха и долго скитался по Греции и Италии. Известный справщик богослужебных книг Арсений Грек, по его просьбе, писал о нем патр. Никону, как о человеке обширной учености, а Константинопольский патр. Парфений отзывался о нем же, как о знатоке церковных правил. И действительно, по отзыву С. М. Соловьева, П. Лигарид был самый образованный, самый представительный из греческих духовных лиц, являвшихся в Москву. Ho H. И. Субботин к этому прибавляет, что он «был в то же время самый истый Гречин, какой только приезжал когда-либо в Россию, - хитрый, льстивый, пронырливый». П. В. Знаменский именует Лигарида интриганом, жертвовавшим для своих выгод и долгом, и совестью; преосв. Филарет прибытие Паисия в Россию относит к несчастью церкви. Никон, нуждаясь в образованных людях, был весьма рад иметь при себе Паисия, которому и писал об этом 1 декабря 1656 г. Но неизвестно, по какому поводу не состоялся тогда приезд к нам Паисия.

Он появился в России в начале 1662 г. под именем митрополита Газского Предтечева монастыря. В то время прошло уже более четырех лет, как произошла размолвка между «собинными друзьями» ц. Алексеем Михайловичем и патр. Никоном, причем размолвка эта успела вырасти в открытую вражду. Паисий сразу очутился в неловком положении между царем и патриархом, одинаково к нему расположенными. «Не знаю, куда мне обратиться! - откровенно писал он в одном из своих писем, - потому что никто не может работать двоим господам?..» Вскоре, однако, как и следовало ожидать, Паисий перешел на сторону врагов Никона. Он начал с того, что подал царю письмо, в коем убеждал его ревностнее заняться делом Никона для блага Церкви и государства. Уже здесь Паисий не обошелся без укоров по адресу патриарха. Никон отвечал ему в свою защиту пространной грамотой на латинском языке. Тогда Лигарид выступил против Никона с открытым обличением корня всех зол - самолюбия; уговаривал патриарха «покаяться», «смириться, воздав кесарево кесареви» (П. Лигарид «О соборе, быв. в Москве на Никона» [Это соч. П. Лигарида известно по греческ. списку, переписанному в Египте в 1-й четв. XVIII ст. и находящемуся ныне в Московской Синод. библиот., под № 469; оно составлено Паисием в Москве, посвящено ц. Алексею Михайловичу и делится на три части, с подразделением каждой на главы; две первые части переведены кем-то на русс. яз. Списки перевода имеются в Главн. Арх. М. И. Д. в Москве и в библиот. Москов. Дух. Акад.], ч. 1, гл. ХIII). Не внял Никон советам Паисия, но еще более раздражился, грозил отдаться на суд папы. Угроза эта произвела сильное впечатление в Москве. Паисия пригласили в Патриаршую палату и поручили ему разобрать заявление Никона и выяснить, имеет ли он право обращаться в Рим. Паисий на основании византийских хроник решил вопрос в отрицательном смысле. Успешное исполнение этого поручения возвысило Лигарида в глазах врагов патриарха. На него стали смотреть, как на ученого мужа, дорогого человека в столь тревожное время. Его каноническими познаниями задумал воспользоваться один из злейших врагов патр. Никона, боярин Стрешнев. Стрешнев предложил Паисию 30 вопросов, в которых излагалось поведение Никона и отношения патриарха к царю, с требованием письменного ответа на них для доклада государю. Паисий со всей гибкостью ума отвечал на эти вопросы полным осуждением всех действий Никона. Ответы его составили целую тетрадь, озаглавленную «Отписка боярину Симону Лукьяновичу Стрешневу митр. газского Паисия на тридесять вопросов ответы новых обычаев Никоновых, бывшего патр. Московского во 171 году» (оригинал хран. в Госуд. архиве в СПб.). Ответы эти Паисий представил Стрешневу при письме, в котором говорил, призывая Бога во свидетели, будто, «не хотел для осуждения завидных людей того дела начинати, ведаючи, что явную недружбу и неприятство иметь буду с патриархом»; выразил сожаление, что не знает русского языка, а должен довольствоваться плохими переводчиками, которые, «чего не разумеют, опускают, или толкуют противо любви и воли своей, покрываючи свою глупость». Еще большую услугу противникам Московского патриарха оказал П. Лигарид советом объявить восточным патриархам все дело о Никоне.

Царским указом 21 декабря 1662 г. было повелено созвать в Москве, в мае или июне 1663 г., собор, пригласив на него вселенских патриархов и русских архиереев. Паисий составил для патриархов 25 подобных же вопросов, на какие отвечал сам по делу Никона, но только имя последнего ни в одном из них не упоминалось. Вопросы и пригласительные грамоты патриархам повез иерод. Мелетий, соотечественник и друг Лигарида. Тем временем началось Боборыкинское дело, и Паисию пришлось видеться впервые лицом к лицу с Никоном. Боборыкин, как известно, подал донос, будто Никон проклял ц. Алексея Михайловича. Для разъяснения этого дела была отправлена в Воскресенский монастырь комиссия; во главе ее поставили Лигарида. Озлобленный Никон жестоко разругал столь ненавистного ему грека. «Лучше бы мне было не видеть такого чудовища, - говорил Никон царю по возвращении из Воскресенского монастыря; - лучше бы я хотел быть слепым и глухим, чтоб не слышать его циклопских криков и громкой болтовни!» Между тем, над головой Лигарида стали собираться тучи. Восточные патриархи отозвались на царское приглашение (1664 г.). При этом патр. Иерусалимский Нектарий, проведав, что Паисий ищет титула экзарха патриаршеского и уже называется так в Москве, объявлял через своего посланного, что это самозванство. Затем и Никон, узнав, разными путями, преимущественно же через греков, служивших и нашим, и вашим, о разных проделках своего врага, всякий раз, как только представлялось ему нужным, пользовался этими сведениями. Озадаченный Паисий особой челобитной на имя государя ходатайствовал, чтобы взведенные на него обвинения были рассмотрены собором. Собор был созван во дворце после Фоминой недели в 1665 г. Многочисленные свидетели показали в защиту Лигарида. Тогда последний стал просить царя отпустить его домой, «пока не съехался в царствующий град Москву собор вселенский»… «Если столько терплю еще до собора, - прибавлял он, - то что же буду терпеть после? Довольно уже, всемилостивейший государь, довольно! Не могу более служить твоей святой палате»… Царь, разумеется, не отпустил Паисия: он теперь более, чем когда-либо, был нужен Алексею Михайловичу. Хотя нельзя отрицать того, что верить Лигариду он стал менее прежнего. В бумагах Приказа Тайных Дел сохранилась грамота патр. константинопольского Дионисия от 12 ноября 1666 г., в которой он рекомендует в качестве своего заместителя на соборе П. Лигарида, именуя его «святым и благоразумным, рассудным и сведущим» в церковных делах. Царю вздумалось проверить через келаря Чудова монастыря Савву, поручал ли п. Дионисий митр. газскому быть его представителем на соборе. И вот тут-то и открылось, что Дионисий подобного поручения Паисию не давал и грамоты никакой не посылал. «П. Лигарид лоза не константинопольского престола, я его православным не называю», - писал Дионисий. Так что с тех пор об экзаршестве своем Паисий больше уже не заикался.

В ожидании прибытия восточных патриархов съехались в Москву русские архиереи. В феврале 1666 г. открылс собор по делам раскола. Лигарид не участвовал на нем, но ему, как человеку ученейшему, царь и собор поручили составить опровержение на челобитную попа Никиты из Суздаля, заключавшую в себе возражения против новоисправленных печатных книг. А так как Паисий русского языка не знал, то челобитную Никиты пришлось для него перевести. Вследствие этого обстоятелства Лигард не имел возможности вникнуть, как следует, во все подробности содержания челобитной; отсюда и труд его оставляет желать многого. Написанные Паисием на латинском языке, а потом переведенные на русский Симеоном Полоцким (библ. Моск. Дух. Акад., рукоп. № 68) «ответы обличительные на церковных противников», в количестве 31-го, на такое же число возражений Никиты «ефемерного теолога, даже концем перста не вкусившего теологии», отличаются общностью. Как иностранец, Паисий старался углубляться во внутренний смысл русской жизни и в расколе видел одно лишь порождение невежества, главнейшим средством против которого, как и следовало ожидать, признавал просвещение.

2-го ноября 1666 г. приехали в Москву патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий. П. Лигарид по приказанию государя был приставлен к ним для ознакомления их во всех подробностях с делом Никона. Сохранилась записка Лигарида с изложением вин московского патриарха. Можно себе представить, чего только ни наговорил в ней Паисий на Никона! 7 ноября начались заседания собора для суда над Никоном. Их было 8. Паисий присутствовал на 2-м (разрешил вопросы об уместности, праве и значении созванного собора), 5-м и, кажется, 8-м, по окончании же соборных прений, когда крутицкий митр. Павел и рязанский митр. Иларион вдруг отказались подписать приговор над Никоном, Паисий много содействовал убеждению их (сказал 3 речи в защиту царской власти), так что упорствовавшие архиереи не только подписали соборный акт о низложении Никона, но даже еще вынуждены были просить о прощении (П. Лигарид «О соб. на Ник.», III, гл. IX-XI).

2 декабря 1666 г. был осужден Никон и сослан в Ферапонтов монастырь; не сдобровал, однако, и Паисий. В 1668 г. патр. Иерусалимский Нектарий уведомлял ц. Алексея, что Паисий за самовольную и продолжительную отлучку из своей епархии н некоторые вины давно уже проклят и лишен святительского сана. Но царь, будучи признателен Паисию за участие его в деле Никона, просил патр. Иерусалимского снять с Лигарида запрещение. И патриарх, «ради прощения и любви самодержца русского», освободил Паисия от отлучения и проклятия. В конце весны 1672 г. П. Лигарид собрался домой. В VII т. «Дополн. к Акт. историч.», под № 55, помещено «Дело об отпуске из Москвы в Палестину Газского митр. Паисия», а в нем указ ц. Алексея Михайловича в Монастырский Приказ от 31 мая: «указал вел. государь отпустить с Москвы в Палестину Газского митр. Паисия, а на Симоновском подворье, где он жил, хоромы и сад, и погреб, и всякое строение, по его вел. государя указу, приказано беречь посольского Приказу греческого яз. переводчику Миколаю Спотариусу…» Сверх того, царь предписывал киевскому воеводе кн. Григ. Аф. Козловскому с товарищи, что когда Паисий будет в Киеве, то чтобы ему с людьми давали «кормец по рассмотренью». Вследствие сего, местные власти оказывали Паисию полную предупредительность. В Киеве Паисия, вместе «с причетники и с племянником и с служки», поместили в Софийском монастыре. Киев Паисию понравился. Он там остался и начал преподавать в Академии философию. По свидетельству м. Евгения, лекции его по этому предмету хранились в бумагах московского проф. Ант. Ал. Барсова. В 1673 г. киевские воеводы доносили царю, что Паисий «со слезами бьет челом, чтобы ему или позволили вернуться в Москву, или бы прибавили поденного корма». Государь, снисходя на его просьбу, велел спросить у него: куда он хочет ехать - в Москву или за рубеж? Паисий отвечал, что «для своей болезни и за стужею к Москве ехать не сможет, а за рубеж за воинскими людьми ехать нельзя», и просил позволения остаться в Киеве. Тем не менее, в Киеве он оставался не долго. Он и оттуда стал делать царю доносы на киевское духовенство. В 1676 г. мы видим Паисия опять в Москве. Долго ли он пробыл в Москве, не знаем. Но оттуда он снова воротился в Киев, где и умер. 6 декабря 1693 п. Адриан писал киевскому митр. Варлааму, чтобы он «после успшего… Лигарида Газского митр…. в Киеве… мощи святыя и книги… и что чего-либо сыщется» возвратил патр. Иерусалимскому Досифею, ибо, «пишут, яко брат Лигарид Газский книги и мощи святых иные взял из Иерусалима, иные из Газские епархии» (рукоп. сборн. Чудова мон., № 330, л. 337).

М. Евгений, «Слов. о писат. дух. чина», II, 145-8; А. В. Горский, «Неск. свед. о П. Лигариде до приб. его в Россию» в «Прибавл. к твор. св. отцов» 1862, XXI, 133; Макарий, «Истор. Русс. Церк.» 1883, XII, 379-380, 462, 754-7; Филарет Черниг., «Истор. Русс. Церкви», 1862, период 4-й, с. 41; Соловьев, «Ист. России», 1880, XI, 268-9; Н. И. Субботин, «Дело патр. Никона», М., 1862, с. 49, 176-7; П. В. Знаменский, «Руковод. к русс. церк. ист.», Каз., 1876, с. 233; «Симбир. Сборник», М., 1845, с. 47, 73; Г. А. Воробьев, «П. Лигарид 1662-76» в «Русс. Арх.» 1893, I, 11-26, 447; а также: Л. Я. Лавровский, «О Паисии Лигариде» в «Христ. Чтен.» 1889, № 11-12, с. 672-736 (с опровержением многих мнений о П. Л.), и проф. Н. Ф. Каптерев, «Характер отнош. России к правосл. Востоку», 1885 (с приведением документов о смерти П. Л.). Кроме привед. иследователей, о П. Лигариде писали: В. Пальмер, посвятивший ему III т. своего (не переведенного на русс. яз.) соч. «The Patriarch and the Tzar», London, 1873, и Н. А. Гюббенет, написавший «Историч. исслед. дела патр. Никона» СПб., 1882. В 1-й полов. текущего столетия акад. А. А. Куник и П. П. Строев собирали разные русские и иностранные сведения для биографии Паисия (Н. П. Барсуков, «Жизнь и труды П. М. Строева», СПб., 1870, стр. 463), но они до сих пор не изданы.

Г. Воробьев.

Из Виипедии: Паисий Лигарид (Παΰλοζ ό Σιλεντιάριοζ) ( —), б. митрополит Газский.

Страница 3 из 3

В 1657 г. «корона» была переделана мастером Лоизосом (его имя указано в надписи на митре), который придал убору «традиционную форму греческого святительского головного убора», после чего митра была вложена в храм Гроба Господня. Известия же о слухах, будто бы митра переделывалась в царский венец, распространявшиеся армянами в обстановке обострившейся борьбы за Святые места в Иерусалиме, не позволяют исследователям видеть в этой истории какую-либо связь с отношениями греческого мира и России. Тем не менее, они считают, что именно Лоизосу Иерусалимский патриарх Паисий доверил изготовление митры, сохранившейся в ризнице храма Воскресения. Отождествление работавшего при русском дворе мастера-грека с Лоизосом, ранее изготовившим митру Паисия Иерусалимского, и предположение о том, что привезённые Иваном Юрьевым саадак и бармы, а также панагия с Воскресением могли быть созданы мастерами, к кругу которых принадлежал Михалаки Франдзис, позволяет исследователям сделать заключение, что замечательные памятники ювелирного искусства греков середины XVII в. из музейных коллекций Москвы, из ризницы храма Воскресения в Иерусалиме и некоторых других собраний следует изучать в совокупности. Их мастера выполняли и заказы русского двора, и заказы высших иерархов Восточной церкви. Деятельность же тесно связанных с иерусалимским святителем греков по подготовке царских регалий (в их числе – саадак с надписями, уподобляющими русского царя Константину Великому и призывающими его выступить «с сим оружием на погибель врагов», скипетр и держава, бармы) явно обеспокоила османское правительство и вызвала распространение слухов об участии самого патриарха в подготовке венца для русского государя. Масштабные работы по изготовлению предметов царского обихода и царских регалий, для которых был необходим материал, их щедрая оплата в России, возможно, являются причинами того, что Паисий Иерусалимский решился снять и драгоценные камни со своей митры. Для того чтобы продвинуть архимандрита Никона, патриарх Паисий обратился к царю с прочувствованной речью, в которой упоминал о талантах и способностях этого священника, а также отметил, что этот человек поможет им во многих церковных и государственных делах. После этого будущий русский патриарх принимает сан Новгородского и Старорусского митрополита. Иерусалимский патриарх Паисий возглавил и его епископскую хиротонию. Как и следовало ожидать, он от всего сердца благодарит правителя России и просит почтить своего протеже священной мантией. Как отмечают историки, известный в мировых церковных кругах Паисий Иерусалимский просил только за этого русского священника. Своими беседами он помог зародиться в сердце русского священника росткам «грекомании» и привил взгляды, присущие Восточному патриархату, хотя на самом начальном этапе его слова выглядели неубедительными для будущего патриарха, который находил в них очень много неточностей и несоответствий. Так, например, будущий Патриарх всея Руси Никон высказывал недоверие к словам Паисия, в которых тот утверждал, что «Русь крестилась от греков». Дело в том, что крещение русские приняли в Палестине, а там коренным населением являются арабы и евреи. Русский архимандрит утверждал, что в состав Греческой церкви входят государства южной Европы, на что у Паисия не нашлось ответа. Но всё же Паисий утверждал, что греческие церковные издания выгодно отличаются от русских церковных книг. Не хотел Никон видеть преимущества Греческой церкви и в её долгой истории, и во множестве реликвий, которыми она обладала. На все доводы Паисия он парировал такими доказательствами, что и в Русской церкви можно найти много замечательных традиций и древних рукописей. После таких бесед Никон сам обратился к греческому народу с речью, в которой говорил, что, не являясь начальным источником православия, сегодня Русская церковь является первой в духовном мире, тогда как греческое православие отошло на второе место. Конечно, несколько позже будущий патриарх поменяет свою точку зрения, но сделает это с подачи совсем другого представителя греческого православия. Вместе с Константинопольским патриархом Иоанникием II (1646–1648, 1651–1652, 1653–1654, 1655–1656 гг.) Паисий Иерусалимский послал циркуляр: «Пусть даёт каждый христианин дар одной белой (монеты) каждую неделю от трудов недели …в те ящики, которые отправит его Блаженство и его комиссары, установив для этого смотрителей». В другом циркуляре он говорит «как бродяга бродит с места (земли) на место, выпрашивая милостыню у православных, дабы спасти Святой Гроб». Скончался Паисий Иерусалимский в 1660 г. на острове Кастелоризо.

Досифей II Нотара́ [греч. Ϫοσίθεος Νοταρᾶς] (31.05.1641, сел. Арахова (совр. Эксохи, ном Ахея, Греция) - 7.02.1707, К-поль), патриарх Иерусалимский (1669-1707).

Жизнь

Род. в семье торговца Николая Скарпета, утверждавшего свое происхождение от к-польской фамилии Нотара. Имя Д. Н. в крещении неизвестно; его восприемником был Григорий Гулан, митр. Коринфский, в юрисдикцию к-рого, по сведениям самого Д. Н. (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XI 7. 2), в то время входило сел. Арахова. После смерти отца (24 июня 1649) до 1654 г. Д. Н. воспитывался своим дедом, монахом мон-ря св. Апостолов близ Араховы Германом (в миру Георгий), и крестным отцом, митр. Григорием. В 1652 г. митр. Григорием он был рукоположен во диакона, после 1654 г. жил в Коринфе.

16 нояб. 1656 г. Д. Н. покинул родину и 17 янв. 1657 г. прибыл в К-поль, где на него обратил внимание бывш. друг его родителей, пелопоннесец по происхождению, Иерусалимский патриарх Паисий . Он обеспечил Д. Н. возможность получить образование в К-польской Патриаршей школе, где главным учителем был Иоанн Кариофил , близкий друг бывш. К-польского патриарха Кирилла I Лукариса , разделявший протестант. взгляды последнего. Как о своем учителе Д. Н. вспоминал также о философе и враче из Янины Николае Керамевсе . Во время обучения Д. Н. овладел лат., итал., тур., араб. и груз. языками, читал древнегреч. писателей (Runciman . 1968. P. 347-348). Патриарх Паисий взял его на службу в Иерусалимскую Церковь в метохию (подворье) Св. Гроба Господня в К-поле. Вместе с патриархом, к-рого по доносу армян-григориан обвинили в изготовлении имп. короны для рус. царя (в действительности патриарх просто переделал для себя пожалованную ему царем Алексеем Михайловичем митру) и приговорили к смертной казни, Д. Н. ненадолго был заключен под стражу. После того как благодаря вмешательству тур. султана Мехмеда IV патриарх Паисий был освобожден, Д. Н. в 1658 г. сопровождал его в поездке в Грузию и Понт для сбора пожертвований на погашение долгов Патриархата. В 1659-1660 гг. пребывал вместе с патриархом в пригороде К-поля Неохории, в Адрианополе и К-поле, осенью - зимой 1660 г. сопровождал его в поездке через острова юго-вост. части Эгейского м., во время к-рой, 2 дек., патриарх Паисий скончался (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XII 2. 6-21). Вернувшись в янв. 1661 г. в К-поль, Д. Н. проинформировал Синод Иерусалимской Церкви о кончине Паисия.

В февр. 1661 г. вместе с митр. Филиппопольским Гавриилом Д. Н. впервые отправился в Св. землю, где новоизбранный патриарх Нектарий после интронизации назначил его своим протодиаконом (Ibid. XII 3. 1-2). Став доверенным лицом патриарха Нектария, Д. Н. в 1662-1665 гг. сопровождал его в поездках в К-поль, по Дунайским княжествам и Болгарии; весной 1665 г. он представлял заболевшего и остававшегося в Адрианополе патриарха в качестве его экзарха в Валахии и Молдавии, где Иерусалимскому Патриархату были дарованы большие имения. 23 окт. 1666 г. патриарх Нектарий рукоположил 25-летнего Д. Н. во епископа и поставил митрополитом Кесарии Палестинской, тем самым определив его как своего преемника (Ibid. XII 3. 5). В 1667-1668 гг. по поручению патриарха Д. Н. совершил поездку в Адрианополь к султану Мехмеду IV, тщетно пытаясь добиться фирмана (указа султана), ограничивавшего влияние иезуитов в Иерусалиме. В 1668 г. в К-поле он встретился с прибывшим туда для получения разрешения от великого везира на реставрацию храма Рождества Христова в Вифлееме патриархом Нектарием, к-рый сообщил ему о решении уйти на покой. По получении фирмана, предписывавшего избрание Д. Н. Иерусалимским патриархом, 13 янв. 1669 г. Синод Иерусалимской Церкви утвердил его избрание на патриарший престол (Ibid. XII 3. 5-6; 4. 1; Ϫελικάνης. 1904. Σ. 374-376).

После интронизации Д. Н. отправился в Болгарию и Дунайские княжества на поиски финансовых средств для погашения долгов Иерусалимского Патриархата. В Великий четверг 1670 г. он освящал в Бухаресте св. миро . В окт. 1670 и янв. 1671 г. принял участие в К-польских Соборах, на к-рых рассматривался вопрос юрисдикции над Синаем и синайским мон-рем вмц. Екатерины; в результате Cинайский архиеп. Анания был отправлен на покой, над Синаем утверждена юрисдикция Иерусалимского Патриархата, Патриархату также был подчинен мон-рь Четэцуя (св. Апостолов) в Яссах (совр. Румыния) (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XII 4. 1-3; Ϫελικάνης. 1904. Σ. 377-389). Ввиду того что в последующие десятилетия синаиты не оставляли попыток получить еще большую автономию (в 1689 они добились того, что Синай был взят под попечительство России - см.: Пятницкий Ю. А. Жалованная грамота 1689 г. монастырю св. Екатерины на Синае // Россия и христ. Восток. М., 2004. Вып. 2/3. С. 434-450), Д. Н., видевшему в этих попытках угрозу его юрисдикционной власти, не раз приходилось возвращаться к этой проблеме, прибегая к поддержке К-польских патриархов Иакова и Каллиника II . После того как проходивший летом 1690 г. в К-поле Собор был сорван архиеп. Ананией при помощи тур. властей и Д. Н. пришлось бежать в Адрианополь (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. P. 34), он с патриархом Каллиником II добился у великого везира решения о невмешательстве тур. властей во внутрицерковные противостояния. Синайский конфликт был исчерпан лишь со смертью архиеп. Анании 30 июля 1692 г. При посредничестве валашского господаря Константина Брынковяну в 1695 и 1696 гг. произошло примирение Д. Н. с Синайским архиеп. Иоанникием: синаиты признали юрисдикцию Иерусалимского Патриархата, а Д. Н. согласился с архиерейским титулом Иоанникия и подтвердил автономию Синая, утвержденную К-польским Собором 1575 г.

По прибытии в Иерусалим в качестве патриарха в марте 1671 г. Д. Н. энергично занялся реставрацией храма Рождества Христова в Вифлееме. Обновление отреставрированного храма послужило поводом для одной из важнейших церковно-политических инициатив Д. Н.- созыва Иерусалимского Собора 1672 г., в к-ром приняли участие митрополиты Петрский Дорофей, Назаретский Парфений, Птолемаидский и Сидонский Иосафат, Вифлеемский Неофит, архиепископы Лиддийский Антоний, Неапольский Христофор, архимандрит Св. Гроба, игумены мон-рей Иерусалима и Палестины, представители Трапезундской, Грузинской, Молдавской и Македонской Церквей, 61 клирик Иерусалимского Патриархата, а также представители из России.

Причиной созыва Собора послужила богословская полемика во Франции между католиками и протестантами. Протестант. пастор из Шарантона Ж. Клод (1619-1687), ссылаясь на «Восточное исповедание христианской веры» (1629) К-польского патриарха Кирилла Лукариса, в противовес католич. богословам-янсенистам (А. Арно, П. Николь и др.) выдвинул утверждение о том, что правосл. Церковь отрицает пресуществление (transsubstantiatio, μετουσίωσις) хлеба и вина в Тело и Кровь Христа в Евхаристии, что учение о пресуществлении и о поклонении Св. Дарам нигде, кроме Римской Церкви, не известно. Янсенисты в свою очередь доказывали непрерывность веры Церкви в то, что в таинстве Причащения преподаются истинное Тело и истинная Кровь Господа Иисуса Христа, пытаясь также заручиться свидетельством этого учения у представителей правосл. Церкви. Франц. посол в К-поле Ш. Ф. Олье, маркиз де Нуантель, желая получить для поддержки католич. богословов авторитетные высказывания правосл. иерархов и синодов, лично обращался к иерархам, посещал греч. мон-ри и церкви, рассылал католич. монахов с программой вопросов. В связи с этими вопросами в янв. 1672 г. Собор в К-поле под председательством К-польского патриарха Дионисия IV Серогланиса выразил правосл. позицию в отношении не только таинств, но и в отношении др. аспектов церковного учения (первородный грех, оправдание благодатью, необходимость епископства, монашество, почитание святых, икон, соблюдение постов и т. д.). Однако, по мнению Д. Н., существовала необходимость в более полном изложении правосл. вероучения и доказательстве необоснованности суждения, поддерживаемого протестантами, что «Восточное исповедание...» патриарха Кирилла Лукариса есть истинное исповедание правосл. Церкви.

20 марта 1672 г. участники Иерусалимского Собора, а также бывш. Иерусалимский патриарх Нектарий и ипомниматограф Иерусалимского Патриархата Нектарий подписали подготовленные Д. Н. акты Собора, составившие 6 глав (Καρμίρης. 1968. Σ. 781-813). Собор подтвердил осуждение «Восточного исповедания...», но вместе с тем заявил, что патриарх Кирилл Лукарис не являлся его автором, сняв с него обвинения в кальвинизме . В 6-ю гл. актов было включено «Исповедание православной веры» Д. Н., получившее впосл. всеобщее церковное признание и статус офиц. вероучительного документа Восточной Церкви (подробнее об Иерусалимском Соборе 1672 г. и о противостоянии во Франции между кальвинистами и янсенистами см.: Горский . 1871; Todt . 2002. P. 662-663 [библиогр.]).

В 1673 г. посол Олье де Нуантель оказался противником Д. Н., поскольку предпринял попытку добиться от тур. правительства передачи палестинских святынь латинянам. Напряженная обстановка в Иерусалиме привела к столкновениям между членами Святогробского братства и иезуитами, в ходе к-рых был тяжело ранен и 3 марта 1674 г. скончался агиотафит Климент (Каптерев . 1891. С. 286-289). Однако Д. Н. отстоял права Иерусалимской Церкви, и результатом требований Олье де Нуантеля стало лишь обновление мирного договора от 1604 г. между Францией и Турцией. После долгих тяжб великий везир Фазыл Ахмет Кёпрюлю подтвердил право владения палестинскими святынями за Иерусалимским Патриархатом, что было утверждено в окт. 1675 г. изданием фирмана (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XII 5. 6; 6. 4; 8. 2-6; Todt . 2002. P. 663-664).

3 покушения на жизнь Д. Н. побудили его покинуть Иерусалим и 20 мая 1676 г. отправиться в К-поль. В последующие десятилетия он пребывал преимущественно в Валахии и Молдавии (1677-1678, 1680, 1686-1687, 1689(?)-1692, 1697-1698, 1702, 1704-1705), большую часть 1681 г. провел в Грузии, с кон. 1681 до сент. 1684 г. жил в К-поле и Адрианополе (подробный обзор поездок см.: Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XIII 6). За счет многочисленных дарений молдав. господарей и церковных иерархов - мон-ри Кэлуй и Кирою-Унгурени в Валахии (1673), св. Апостолов в Бухаресте, Мэрджинени, Хлинча (1670), Кашин (1676), Пробота (1678), Бистрица в Молдавии, приходская церковь в Калинешти в Валахии - Д. Н. приумножил земельные владения Иерусалимского Патриархата (Todt . 2002. P. 664).

Понимая, что для успешной полемики с католиками и протестантами православным необходимо повышение уровня образования, Д. Н. всячески способствовал созданию и реформированию школ и академий. После уничтожения стараниями иезуитов типографии патриарха Кирилла Лукариса в К-поле (1628) грекам приходилось печатать книги либо на Западе (Венеция, Женева и др.), либо в укр. землях. В 1680 г., опираясь на поддержку господаря Молдавии Иоанна Дуки, Д. Н. основал в Яссах, в мон-ре Четэцуя, греч. типографию (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XII 12. 1; Фонкич . 2004. С. 467-468), в к-рой были изданы антилат. полемические сочинения визант. и поствизант. богословов: «О главенстве папы» Иерусалимского патриарха Нектария, предшественника Д. Н., сочинения св. Симеона , архиеп. Фессалоникийского, и «Изъяснение церковного последования» св. Марка Евгеника , митр. Эфесского. Однако вскоре, во время войны австро-польско-венецианского альянса с Османской империей, типография погибла (Яламас . 1996. С. 232, 237). Только в 1690 г. уже в Бухаресте при поддержке валашского господаря Константина Брынковяну Д. Н. издал трактат Максима Пелопоннесского «Против схизмы» и направленный против кальвинистов сборник, состоящий из сочинения Мелетия Сирига «Опровержение кальвинских глав Кирилла Лукариса» и актов Иерусалимского Собора 1672 г. В 90-х гг. Д. Н. возобновил издание книг в Яссах.

За годы после отъезда из Иерусалима Д. Н. возвращался туда лишь 2 раза, пребывал там с сент. 1678 по весну 1679 г. и с весны по авг. 1685 г. Во время последнего посещения Иерусалима он смог погасить долг иерусалимских груз. мон-рей и т. о. воспрепятствовать их переходу к армянам-григорианам и католикам; кроме того, он инициировал реставрацию прп. Саввы Освященного лавры в Иерусалиме (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XII 11. 1-3). Тот факт, что свой кафедральный город Д. Н. посетил в последний раз за 22 года до кончины, был обусловлен изменившейся политической ситуацией в Палестине. Османская империя, теснимая с 1683 г. военными действиями альянса австрийцев и венецианцев, пошла на уступку своей союзнице Франции, требовавшей передачи всех палестинских святынь католикам. Несмотря на то что стараниями Д. Н. православным удалось удержать часть св. мест, в апр. 1689 г. фирманом султана Сулеймана III и великого везира Фазыла Мустафы Кёпрюлю францисканцам были переданы 2 свода и апсида Гроба Господня храма , половина Голгофы. Францисканцы получили также право первоочередного служения литургии на Гробе Господнем и совершения литургии в пещерном храме Рождества Христова в Вифлееме (Ϫοσίθεος. ῾Ιστορία. XIII 3; Каптерев. 1891. С. 293-299; Todt . 2002. P. 665). 10 нояб. 1690 г. Д. Н. из К-поля написал письмо архиеп. Газскому Христодулу и окружное послание Святогробскому братству, иерархам, клиру и мирянам Иерусалимской Церкви, в к-рых давал указания относительно утверждения Православия на Св. земле в связи с изменившейся ситуацией (Παπαδόπουλος-Κεραμεύς. ᾿Ανάλεκτα. Τ. 2. Σ. 295-305).

Влияние французов в Палестине Д. Н. пытался ограничить с помощью политического могущества России. В нояб. 1690 г. он послал грамоту о состоянии св. мест рус. царям Иоанну V и Петру I, а осенью 1692 г. отправил в Москву своего племянника (сына одной из сестер) архим. Хрисанфа Нотару (впосл. Иерусалимский патриарх) с целью подвигнуть рус. правительство на вмешательство в политическую ситуацию на Св. земле (Каптерев . 1891. С. 300-318). В 1699 г. Турция была вынуждена начать переговоры о мире с австрийцами. При помощи австр. дипломатов францисканцы попытались не только обеспечить себе владение святынями в Палестине, но и лишить Д. Н. патриаршества. Однако парламентер султана фанариот Александр Маврокордат (1642-1709) сумел добиться того, что проблема св. мест не была упомянута в Карловицком мирном договоре (1699). Тем не менее это имело негативные последствия для православных, поскольку в 1700 г., во время османо-российских переговоров, тот же Маврокордат убедил стороны в отсутствии принципиальной важности этого вопроса, хотя Россия выдвигала требование возвратить св. места грекам. 2 авг. 1700, 5 янв. 1702 и 5 сент. 1704 г. Д. Н. в посланиях к Петру I вновь обращал его внимание на проблему св. мест Палестины, в 1701-1702 гг. он еще раз посылал в Россию Хрисанфа Нотару. Однако по причине занятости Северной войной царь Петр не смог вмешаться в ситуацию на Св. земле (Там же. С. 300-359. Прил.).

Помимо непрекращающейся борьбы с латинянами Д. Н. активно противостоял кальвинист. течениям в правосл. Церкви. Летом 1689 г. он вступил в богословский спор со своим бывш. учителем, великим логофетом И. Кариофилом, разделявшим кальвинист. воззрения, в частности отвергавшим в учении о Евхаристии термин «пресуществление» как якобы чуждое св. отцам лат. новообразование. Напряжение в отношениях между Д. Н. и Кариофилом усиливало также то, что последний поддержал в свое время архиеп. Ананию и синаитов в их борьбе за автономию. Поскольку воззрения Кариофила получили большое распространение в народе, К-польский патриарх Каллиник II и Д. Н. созвали в 1691 г. в К-поле Собор. В томосе Собора (Καρμίρης . 1968. Σ. 859-863), составленном на основе «Исповедания православной веры» Д. Н. и подписанном К-польским и Иерусалимским патриархами, было исповедано правосл. учение о сущностном преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа и признана равнозначность термина «пресуществление» др. святоотеческим терминам (μεταβολή, μεταποίησις, μεταστοιχείωσις и др.): «Но так как временами являлись многие еретики и отрицали существенное и реальное преложение в таинстве [Евхаристии] хлеба и вина в Тело и Кровь Господа... и пользовались многозначными словами и софизмами для уловления простейших, Церковь, в конце концов, с целью более ясного изложения сокрытой в таинстве истины, в силу собственной власти и обычая, призвав Пресвятого Духа, воспользовалась словом «пресуществление», ничего другого через него не обозначая, нежели то самое, что и [слово] «преложение» означает в таинстве». Собором были провозглашены анафемы отрицающим слово «пресуществление», «собственное и подлинное [слово] нашего священного учения, которое благочестивыми учителями Церкви православно было записано и произнесено». Вскоре соборное определение было переведено на слав. язык и процитировано в догматическом послании, т. н. изъявлении, Московского патриарха Адриана (см.: Бернацкий . 2007). Хотя Кариофил и подписал соборный томос, однако не изменил своих воззрений (как это следует, напр., из письма (июль 1692) к К-польскому патриарху Дионисию IV, в к-ром он снова отверг термин «пресуществление») и в конце концов вынужден был покинуть К-поль и эмигрировать в Валахию, где и скончался после 1693 г.

По возвращении в апр. 1702 г. архим. Хрисанфа из 2-й миссии в Россию Д. Н. рукоположил его во епископа и поставил митрополитом Кесарии Палестинской, определив его т. о. своим преемником. В конце жизни Д. Н. посетил родину, на что указывает надпись на табличке в ц. свт. Николая в Эксохи. Надпись сообщает, что храм был отреставрирован и благоукрашен на средства Д. Н.

Патриарх скончался в метохии Св. Гроба Господня в К-поле и был похоронен в пригородном мон-ре св. Параскевы. В кон. лета - осенью 1715 г. останки Д. Н. его преемником патриархом Хрисанфом были перенесены в Палестину, в мон-рь св. Сорока мучеников Севастийских - традиц. место упокоения Иерусалимских патриархов (Ϫελήδημος. 1982. Σ. XLII-XLIII).

Отношения с Россией

Как и мн. его современники, Д. Н. разделял надежду на то, что могущественная Россия принесет освобождение правосл. населению Османской империи. В отличие от предшественников по Иерусалимской кафедре Феофана III и Паисия Д. Н. никогда не посещал Москву. Первые контакты с рус. правительством относятся ко времени его архидиаконства при патриархе Нектарии и связаны с «делом» Московского патриарха Никона . По свидетельству самого Д. Н., он был не только писцом, но и автором грамот патриарха Нектария к царю Алексею Михайловичу касательно этого дела. Д. Н. выступал сторонником примирения патриарха Никона с царем и его возвращения на кафедру. Такая позиция привела к столкновению с главным противником патриарха Никона, проживавшим в России митр. Газским Паисием Лигаридом , к-рый ратовал за соборное осуждение Никона с участием вост. патриархов, что и произошло на Большом Московском Соборе 1666-1667 гг. 29 июля 1668 г. в Москве была получена грамота патриарха Нектария, написанная Д. Н., сообщавшая, что митр. Паисий Лигарид был отлучен и проклят еще Иерусалимским патриархом Паисием. Однако в 1669 г. царь Алексей Михайлович и патриарх Московский Иоасаф II отправили Иерусалимскому патриарху грамоты, в к-рых оправдывали Паисия Лигарида и просили даровать ему прощение; одновременно царь послал 800 рублей соболями на «искупление» Св. Гроба Господня и 300 рублей соболями «по челобитью Газскаго митрополита Паисия» с просьбой прислать полное разрешение. Получивший эти грамоты уже после вступления на патриаршую кафедру Д. Н. дал согласие простить Паисия Лигарида только потому, что об этом просили царь и Московский патриарх; вместе с разрешительной грамотой он отправил Паисию Лигариду обличительное послание с выговором за службу Римскому папе и 15-летнее оставление своей паствы. По неизвестным причинам в апр. 1671 г. Д. Н. вновь запретил Паисия Лигарида в служении и, несмотря на просьбы царя, отказался разрешить его. Восшедший на престол царь Феодор Алексеевич, несмотря на сопротивление патриарха Московского Иоакима , предпринял усилия, чтобы добиться разрешения Никона, рассчитывая на содействие Иерусалимского патриарха. В июле 1681 г. в К-поль для заключения мира с турками прибыл посол дьяк Прокопий Возницын (др. посол окольничий И. И. Чириков умер по дороге), ему также было поручено получить у вост. патриархов разрешение для Никона, не жалея на это царской казны. Д. Н. охотно согласился помочь, и 7 февр. 1682 г. Возницын отослал ему с переводчиком К. Христофоровым царские грамоты к вост. патриархам. Д. Н. составил образец для разрешительной грамоты, провел предварительные переговоры с К-польским патриархом Иаковом и списался с Антиохийским патриархом Неофитом и Александрийским патриархом Парфением I . Несмотря на явное несочувствие последних, Д. Н. все же удалось добиться от них разрешительных грамот, к-рые были переданы рус. послу в К-поле (Каптерев . 1891. С. 59-72).

В июле 1669 г. Д. Н. дал согласие на повторный брак царя Алексея Михайловича с Натальей Нарышкиной. В 1679 г. Д. Н. и К-польский патриарх Дионисий IV призывали русских к продолжению начавшейся в 1676 г. войны с турками. Позднее Д. Н. регулярно снабжал Россию информацией об османской политике (Там же. С. 191-282). Он пытался влиять не только на внешнюю политику России, но и на дела Русской Церкви, убеждая царя и Московского патриарха основывать новые епископские кафедры и образовывать из них митрополии. В посланиях патриарху Иоакиму от 1679 г. Д. Н. призывал уберегать паству от католич. влияния, сжечь лат. книги, заменив их греческими, к-рые он регулярно присылал в Москву (Там же. С. 94).

В 1685-1686 гг. Д. Н. оказался вовлечен в дело о подчинении Киевской митрополии Московскому патриарху. После поставления Московским патриархом Иоакимом 8 нояб. 1685 г. в Москве Гедеона (Святополка-Четвертинского) митрополитом Киевским, Галицким и всея России Киевская митрополия de facto стала подчинена Московскому патриарху, оставалось получить отпускную грамоту от К-польского патриарха. Послам из Москвы и от укр. гетмана И. Самойловича было приказано по прибытии в Адрианополь обратиться к Д. Н. как к человеку, преданному России и имеющему большое влияние, дабы он «с Константинопольским патриархом советовал» и в отпускной грамоте поставил свою подпись. В случае получения послами от Д. Н. грамоты ему полагалась милостыня в 200 золотых. Однако Д. Н. сначала отказал послам, т. к. счел переход Киевской митрополии в юрисдикцию Московского патриарха неканоничным. Только после одобрения этого перехода великим везиром, стремившимся в тот период сохранить хорошие отношения с Москвой, Д. Н. неохотно согласился, но отказался подписаться под отпускной грамотой вместе с К-польским патриархом Дионисием IV. Вместо этого 14 апр. 1686 г. он направил с рус. посольством собственные грамоты к царям Иоанну V и Петру I, Московскому патриарху, гетману и митр. Гедеону. Из содержания грамоты к царям следует, что Д. Н. не изменил своего отрицательного отношения к подчинению Киевской митрополии Московскому патриарху: кроме высказывания, что такое подчинение противоречит канонам и может стать причиной схизмы на правосл. землях Речи Посполитой, он осуждал метод, к-рым цари и патриарх Иоаким хотели получить утверждение; по мнению Д. Н., разрешение нужно было просить не только у К-польского патриарха, но и у всех остальных вост. патриархов. Он был также огорчен тем, что послы пытались получить отпускную грамоту в обмен на милостыню, и считал, что делать это стоило «просто ради веры и пользы верных». В стремлении добиться перехода Киевской митрополии в юрисдикцию Московского патриарха Д. Н. усматривал «самолюбие церковников», т. е. патриарха Иоакима, отношения с к-рым после 1686 г. у Д. Н. испортились окончательно (до смерти патриарха Иоакима они больше не обменялись ни одной грамотой). В послании к нему Д. Н. откровенно писал: «Некий верх злых нас сокрушает и нас сушат церковныя смущения и бури самолюбное же и зарватное, и несытость славы, и желание чуждих, которое зло нетокмо ныне зде преизлишествует, но достигло также и до вас». Отрицательное отношение Д. Н. к этому делу определялось беспокойством более общего характера, что рост политического могущества России, к-рого он несомненно желал, т. к. видел в нем залог освобождения греков, приведет к росту влияния Московского патриарха в ущерб др. вост. патриархам (Там же. С. 72-86; История РЦ. Т. 7. С. 536-540).

Д. Н. принадлежит важнейшая роль в создании в России 2 греко-слав. школ: средней - Типографского уч-ща и высшей - Эллино-греч. академии (буд. Славяно-греко-латинская академия). Так, в нач. 1681 г. при активной поддержке Д. Н. иером. московского Чудова мон-ря Тимофей, бывший на Иерусалимском Соборе 1672 г. и подписавший его акты, организовал при московской типографии преподавание греч. языка, а в сер. 80-х гг. в ответ на постоянные запросы рус. правительства прислать греч. учителей Д. Н. направил в Москву иеромонахов братьев Иоанникия и Софрония Лихудов. Лихуды основали в рус. столице академию, преподавали в ней и сыграли важную роль в споре с латинофронами во главе с Сильвестром (Медведевым) о времени пресуществления Св. Даров в Евхаристии, отстояв правосл. учение о преложении во время эпиклезы .

В нач. 90-х гг. Д. Н. предполагал создать в Москве греч. типографию, где должна была издаваться преимущественно антикатолич. полемическая лит-ра, как продолжение деятельности, начатой им в Яссах. Прибывший в 1692 г. в Москву архим. Хрисанф Нотара с 18 греч. рукописными полемическими сборниками от имени Д. Н. просил издать их в Москве на греч. языке (об этих рукописях см.: Фонкич . 1968). 3 апр. 1693 г. вышел указ рус. правительства об устроении типографии, но практического осуществления этого решения не последовало. Одновременно выяснилось, что братья Лихуды не расположены к Д. Н., в частности они отказались помогать в деле открытия греч. типографии и справы привезенных рукописей. Решив наказать Лихудов, Д. Н. послал грамоты Московскому патриарху и царю, в к-рых выдвинул ряд обвинений против братьев (одним из обвинений было преподавание латыни). В результате интриг Лихуды были отстранены от преподавательской деятельности (Каптерев . 1891. С. 113-173). Увидев тщетность попыток открыть типографию, Д. Н. потерял интерес к этому делу: в нач. 1694 г. архим. Хрисанф был отозван из Москвы. Когда в 1697 г. Московский патриарх Адриан сообщил Д. Н., что для типографии получено оборудование, тот не ответил. Обещав в 1698 г. прислать в Москву справщика, Д. Н. так и не сделал этого (Там же. С. 97-113; Фонкич . 2004). Возможно, его охлаждение было связано с возобновлением в 1694 г. книгопечатания в Яссах.

С целью сохранения чистоты Православия в России, опасаясь, что выходцы с юга России могут служить проводниками лат. воззрений и новшеств, Д. Н. всячески старался воспрепятствовать им занимать в Москве высокие церковные должности. Он с большим подозрением отнесся к назначению в 1700 г., после смерти патриарха Адриана, местоблюстителем патриаршего престола митр. Стефана (Яворского) , нек-рое время находившегося в униатстве (см. Униаты), испытывавшего сильное влияние католич. богословия. Д. Н. настоятельно просил вмешаться в эту ситуацию К-польского патриарха. В 1704 г. в одном из посланий он резко критически отзывался о митр. Стефане, выступая против его зап. воззрений и образовательной политики, обвиняя митрополита в том, что он не защищает догматы Православия. По мнению Д. Н., Московским патриархом мог быть только русский, т. к. украинцы находились под сильным влиянием лат. мысли. В письме к царю Петру I от 28 янв. 1705 г. Д. Н. просил отправить митр. Стефана в отставку, но предложение осталось без внимания (Каптерев . 1891. С. 89-93; Todt . 2002. P. 668).

Издательская деятельность

Д. Н. организовализдание антилат. полемических произведений: 1. «О главенстве папы» (Περ τῆς ἀρχῆς τοῦ πάπα) Нектария, патриарха Иерусалимского; 1-е изд.: Яссы, 1682 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 2. P. 401-408. N 568). Слав. перевод вступительных статей и указателя этого издания содержится в рукописи ГИМ. Син. № 528, перевод самого сочинения включен в состав полемического сборника «Щит веры» (ГИМ. Син. № 346. Л. 875-1133; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 495-496, 524-525).

2. «Против ересей» (Κατὰ αἱρέσεων) св. Симеона, архиеп. Фессалоникийского, и др. литургико-экзегетические сочинения; «Изъяснение церковного последования» (᾿Εξήϒησις τῆς ᾿Εκκλησιαστικῆς ᾿Ακολουθίας) свт. Марка Эфесского; 1-е изд.: Яссы, 1683 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 2. P. 414-416. N 578). Издание в 1685 г. было прислано Московскому патриарху Иоакиму, переведено на слав. язык Евфимием Чудовским (ГИМ. Син. № 654, 283, 273 и др.; см.: Strakhova O. B . The Reception of Byzantine and Post-Byzantine Culture and Literature in Muscovite Rus": The Case of Evfimii Chudovskii (1620s - 1705): Diss. / Brown Univ. Providence (Rhode Island), 1996. P. 192-200).

3. «Против схизмы» (Κατὰ τοῦ σχίσματος) Максима Пелопоннесского; 1-е изд.: Бухарест, 1690 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 2. P. 475-478. N 635). Прислано в Москву вместе с «Томосом примирения» после 1694 г., переведено на слав. (ГИМ. Син. № 490; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 483-489).

4. «Опровержение кальвинских глав Кирилла Лукариса» (Κατὰ τῶν καλβινικῶν κεφαλαίων κα ἐρωτήσεων Κυρίλλου τοῦ Λουκάρεως, ἀντίῤῥησις) Мелетия Сирига; 1-е изд.: Бухарест, 1690 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 2. P. 458-473. N 632), вместе с актами Иерусалимского Собора 1672 г. Сочинению Сирига предпослано его небольшое житие, написанное Д. Н. (Fol. 7r - 7v). Прислано в Москву в 1691 г., слав. перевод: ГИМ. Син. № 158.

5. «Томос примирения» (Τόμος καταλλαϒῆς); 1-е изд.: Яссы, 1694 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 28-29. N 658), представляет собой сборник трактатов против Filioque и лат. пневматологии (состав см.: Ϫελήδημος . 1982. Σ. LVII-LVIII; Todt . 2002. P. 673-674. Werk 5). Томос прислан в Москву вместе с сочинением Максима Пелопоннесского после 1694 г., частично (вступительные статьи и сочинение Иоанна Евгеника «Возражение против Флорентийского Собора») переведен на слав. язык Евфимием Чудовским (ГИМ. Син. № 57; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 481-483).

Эти 5 изданий были в разное время присланы Д. Н. в Россию наряду с др. греч. печатными книгами с просьбой перевести на слав. язык и издать типографским способом (см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 2. С. 486-489).

6. «Томос любви» (Τόμος ἀϒάπης); 1-е изд.: Яссы, 1698 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 54-59. N 681); антилат. сборник документов и трактатов, преимущественно относящихся к паламитским спорам XIV в. и к вопросу об исхождении Св. Духа. Мн. тексты были опубликованы впервые. Издавая сборник, Д. Н. имел целью прежде всего защитить учение свт. Григория Паламы , к-рое начиная с XIV в. стало одной из главных тем полемики латинян против Православия. В начале сборника Д. Н. напечатал поданное в сент. 1346 г. визант. имп. Анне Палеологине прошение 6 митрополитов и архиепископа с требованием суда над патриархом Иоанном XIV Калекой (RegPatr, N 2263; PG. 151. Col. 767-770) и указ (πρόσταϒμα) имп. Иоанна VI Кантакузина, утвердивший низложение Иоанна XIV, а также осуждение его и Григория Акиндина (PG. 151. Col. 769-774). Затем следует написанное Д. Н. большое вступление к сборнику с отдельной пагинацией (Σ. 1-114). В нем Иерусалимский патриарх дает обзор истории исихастских споров, сопровождая его публикацией важнейших документов и соборных постановлений: Святогорский томос (изд.: Θιλοκαλία. Σ. 1009-1013 (= PG. 150. Col. 1225-1236); ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 567-578), томосы К-польских Соборов 1341 г. (RegPatr, N 2213; изд.: PG. 151. Col. 679-692; Καρμίρης . 1968. Τ. 1. Σ. 354-366; Hunger . Register. 132. S. 206-256) и 1351 г. (RegPatr, N 2324; Д. Н. воспроизводит текст по изд.: Combefis F . Bibliothecae graecorum patrum auctarium novissimum. P., 1672. T. 2. P. 135-172 (= Mansi . T. 26. Col. 127-199; PG. 151. Col. 717-763); Καρμίρης . 1968. Τ. 2. Σ. 374-410), «Исповедание веры» свт. Григория Паламы (по изд.: Combefis . Bibliothecae... T. 2. P. 172-176 (= PG. 151. Col. 763-768); ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 494-499), томос Собора 1368 г. против Кидониса Прохора (RegPatr, N 2541; изд.: PG. 151. Col. 693-716; Gregorio Palamas e oltre: Studi e documenti sulle controversie teologiche del XIV sec. bizantino / A cura di A. Rigo. Firenze, 2004. P. 98-134). В собственно сборник вошли:

Свт. Филофей Коккин , 12 слов против Никифора Григоры (Σ. 1-196; изд.: PG. 151. Col. 773-1138; Θιλοθέου Κοκκίνου Ϫοϒματικὰ ἔρϒα Ι / ῎Εκδ. Ϫ. Β. Καϊμάκη. Θεσσαλονίκη, 1983. Σ. 25-515. (ΘΒΣ; 3)), 3 слова к Иоанну VI Кантакузину («О некой выдержке из Василия Великого: » и 2 слова «О том, каким образом был созерцаем свет апостолами на горе Фавор») (Σ. 197-239; изд.: PG. 151. Col. 1139-1186; Θιλοθέου Κοκκίνου Ϫοϒματικὰ ἔρϒα Ι. Σ. 519-595).

Геннадий Схоларий , патриарх Константинопольский, «Против акиндинистов об изречении Феодора Грапта и об исхождении Св. Духа» (Σ. 239-252; изд.: PG. 160. Col. 649-664; Œuvres complètes de Gennade Scholarios / Ed. L. Petit, X. A. Sidéridès, M. Jugie. P., 1930. Vol. 3. P. 204-228), «Изложение православного учения об ипостаси Св. Духа» (Σ. 252-272; изд.: PG. 160. Col. 665-691; Œuvres complètes. 1929. Vol. 2. P. 458-495), «Об изречениях западных святых» (Σ. 272-282; изд.: PG. 160. Col. 691-702; Œuvres complètes. Vol. 3. P. 49-63), «О невозможности исхождения Св. Духа «ab utroque»» (Σ. 282-291; изд.: PG. 160. Col. 702-713; Œuvres complètes. Vol. 3. P. 63-76), «Против прибавки к Символу веры, сделанной латинянам» (Σ. 291-307; изд.: PG. 160. Col. 713-732; Œuvres complètes. Vol. 3. P. 77-100), «Против симонии» (Σ. 307-313; изд.: PG. 160. Col. 731-738; Œuvres complètes. Vol. 3. P. 239-251), «Против субботнего поста латинян» (Σ. 312-315; изд.: PG. 160. Col. 737-744; на самом деле Геннадию Схоларию не принадлежит, см.: TByz. Vol. 2. P. 520).

Плифон Георгий Гемист , «Против книги, [написанной] в защиту латинского учения» (Σ. 316-320; изд.: PG. 160. Col. 975-980).

«Изложение (λίβελλος) веры гуситского посла иерея Константина Платра, прибывшего в Константинополь в 1452, и предоставленное Константину изложение православной веры» (Σ. 320-332; см.: Salač A . Constantinople et Prague en 1452. Praha, 1958. P. 25-61ÿÿ

Феодор Агаллиан , «Опровержение книги Иоанна Аргиропула в защиту учения латинян» (Σ. 333-367; изд.: PG. 158. Col. 1011-1052).

«Опровержение православных посланного папой Григорием IX (1227-1241) Константинопольскому патриарху Герману II (1222-1240) изложения латинской веры» (Σ. 367-378), представляет собой выдержки из 3 сочинений Варлаама Калабрийского (изд.: Barlaam Calabr . Oper. contr. Lat. T. 2. P. 495-526, 528-538, 482-491).

Анонимный трактат против латинян об исхождении Св. Духа (Σ. 380-387), на самом деле принадлежит Варлааму Калабрийскому (см.: Fyrigos A. Per l"identificazione di alcune opere ignoti auctoris contenute nel «Tómos Agapès» di Dositeo, Patriarca di Gerusalemme (e recupero di un opuscolo antilatino di Barlaam Calabro) // RSBN. N. S. 1983/1984. Vol. 20/21. P. 171-190).

Св. Григорий II Кипрский , патриарх К-польский, «Слово об исхождении Св. Духа» (Σ. 387-404; изд.: PG. 142. Col. 269-290). Полный заголовок сочинения согласно ркп. Vindob. Theol. gr. N 245: «Антирритик против кощунственных догматов Векка, изданное прежде, чем по повелению Божию он [Григорий Кипрский] взошел на патриарший трон».

Анонимный трактат «О богословии, или Изъяснение символа [веры], который мы разделили на 13 глав» (Σ. 419-490).

Михаил Пселл , § 1-9, 10/11, 13 «Всестороннего учения» (Σ. 490-493; изд.: Michael Psellus . De omnifaria doctrina / Crit. Text, Introd. by L. G. Westerink. Nijmegen, 1948. P. 9, 17-21, 23).

Никифор Влеммид , «Слово к монахам основанного им монастыря» (Σ. 494-502; изд.: PG. 142. Col. 585-606), с дополнением Д. Н. (Σ. 501-502).

Иоанн VIII , патриарх Иерусалимский, 3 слова об опресноках против латинян (Σ. 504-538). В качестве вступления к сочинению Иоанна VIII опубликована заметка (σημείωμα) Д. Н. «О том, сколько Иерусалимских патриархов носили имя Иоанн» (Σ. 502-504).

Иеремия II , патриарх К-польский, послания «О нововведенном латинянами календаре» и деяние К-польского Собора 1583 г. (Σ. 538-547).

Кирилл Лукарис, 2 антилат. письма (Σ. 547-554).

Анонимный трактат «Против латинян» (Σ. 554-568).

Последование, составленное на К-польском Соборе 1484 г., для принятия латинян в Православие (Σ. 568-570).

Письмо Д. Н. к Дорофею, митр. Петры Аравийской (Σ. 571).

Свт. Марк Эфесский, «Окружное послание ко всем православным христианам» (Σ. 581-586; изд.: Неизданные сочинения Марка Ефесского / Изд. и пер. с ркп. Парижской б-ки: А. Норов. СПб., 1860. С. 10-31 (см.: ИАБ, № 6. 2018); PO. T. 17. Fasc. 2. P. 449-459), «Исповедание веры, прочитанное на Ферраро-Флорентийском Соборе» (Σ. 586-589; изд.: PO. T. 17. Fasc. 2. P. 435-442).

7. «Православное исповедание веры Восточной Кафолической и Апостольской Церкви» (᾿Ορθόδοξος ὁμολοϒία τῆς πίστεως τῆς Καθολικῆς κα ᾿Αποστολικῆς ᾿Εκκλησίας τῆς ᾿Ανατολικῆς) св. Петра (Могилы) , митр. Киевского, исправленное и переведенное на греч. язык в 1642 г. Мелетием Сиригом; изд.: Снагов мон-рь, 1699 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 61-75. N 684). Вместе с «Православным исповеданием...» издан трактат «О 3 добродетелях: вере, надежде и любви» (Εἰσαϒωϒικὴ ἔκθεσις περ τῶν μεϒίστων ἀρετῶν, Πίστεως, ᾿Ελπίδος κα ᾿Αϒάπης) иером. Виссариона Макриса (1635-1699) из Янины. В предисловии, обращенном к правосл. читателям, Д. Н. резко полемизирует с ересями кальвинистов и лютеран, с иезуитами, повествует об истории появления и исправления «Православного исповедания...» митр. Петра (Могилы).

8. «Томос радости» (Τόμος χαρᾶς); 1-е изд.: Рамнику Вался, 1705 (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 1. P. 43-45. N 37); Ϫοσιθέου πατριάρχου ῾Ιεροσολύμων Τόμος χαρᾶς // ῎Εκδ. Κ. Σιαμάκη. Θεσσαλονίκη, 1985. Сборник трактатов против примата Римского папы (состав см.: Todt . 2002. P. 677. Werk 8).

Сочинения

1. «῾Ομολοϒία ὀρθοδόξου πίστεως» (Исповедание православной веры), главное богословское сочинение Д. Н. Вместе с актами Иерусалимского Собора 1672 г. оно было составлено им накануне открытия заседаний. В соборных актах Д. Н. опровергает утверждение нек-рых протестант. богословов о близости Православия к учению Реформации. На основании цитат из проповедей патриарха Кирилла Лукариса он попытался доказать, что тот учил православно и не мог быть составителем приписываемого ему «Восточного исповедания...»; единственная вина Кирилла Лукариса состоит в том, что он не выразил однозначного отношения к этому документу. Соч. «Исповедание православной веры» Д. Н. предложил взамен псевдоправосл. «Восточного исповедания...». В его сочинении, имеющем ту же структуру, что и «Восточное исповедание...» (18 глав и 4 вопросоответа), даны определения основных догматов (в частности, исповедуется вера в изменение сущности Св. Даров в Евхаристии) и обозначены основные отличия Православия от протестантизма и католичества.

Существует 2 редакции «Исповедания...». 1-я редакция, 1672 г., впервые изданная вместе с актами Иерусалимского Собора в Париже в 1676 г., а в 1678 г. с лат. переводом, стала наиболее распространенной: она претерпела 11 переизданий. 2-я редакция, исправленная и дополненная противокатолич. полемикой, была издана самим Д. Н. в Бухаресте в 1690 г. вместе с актами Иерусалимского Собора под названием «᾿Εϒχειρίδιον κατὰ τῆς καλβινικῆς φρενοβλαβείας» (Меч на кальвинское безумие) и сочинением Мелетия Сирига; переиздана лишь в 1949 и 1968 гг. Иоанном Кармирисом.

В 1691 г. бухарестское издание было послано Д. Н. Московскому патриарху Адриану с просьбой перевести «Исповедание...» и сочинение Сирига на слав. язык. Выполненный по благословению патриарха учениками Лихудов перевод сохранился с правкой Евфимия Чудовского в ркп. ГИМ. Син. № 158 (Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 489-495).

В 1723 г. 1-я редакция греч. оригинала «Исповедания...» в составе «Послания патриархов восточно-кафолической Церкви о православной вере» была прислана в Россию для отправки в Великобританию через Святейший Синод Русской Церкви. Послание предназначалось англикан. епископам из партии «неприсягающих» (non-jurors), отказавшимся в 1690 г. присягнуть англ. кор. Вильгельму III, образовавшим особую конгрегацию и искавшим объединения с православными. «Исповедание...» было направлено «неприсягающим» как авторитетный документ, содержащий истинное изложение правосл. вероучения; необходимым условием достижения единства с англикан. епископами патриархи (Иерусалимский Хрисанф, К-польский Иеремия III и Антиохийский Афанасий III) выдвинули их согласие с этим документом (подробно о переписке и сами тексты см.: Williams G . The Orthodox Church of the East in the 18th Cent., being the Correspondence between the Eastern Patriarchs and the Nonjuring Bishops. L., 1868; Mansi . T. 37. Col. 369-624; Καρμίρης . 1968. Σ. 863-900).

Еще в 1716 г. «неприсягающие» отправили в Россию послание с проектом соглашения и списком разногласий в вероучении с Православием по следующим вопросам: обязательность определений Вселенских Соборов наряду со Свящ. Писанием, почитание Божией Матери и святых, иконопочитание, а также решительное отрицание англиканами пресуществления. Подробный ответ был подготовлен Иерусалимским патриархом Хрисанфом и одобрен К-польским Собором в апр. 1718 г., К-польским патриархом Иеремией III и Александрийским патриархом Самуилом Капасулисом. К ответу прилагались тексты томосов К-польских Соборов 1672 и 1691 гг. В июне 1721 г. вост. патриархи, а также бывш. К-польский патриарх Кирилл и архиеп. Охридский Иоасаф II утвердили томос Иерусалимского Собора 1672 г., включающего «Исповедание...» Д. Н., и томосы К-польских Соборов 1672 и 1691 гг. как авторитетные документы, содержащие истинное и ясное изложение правосл. вероучения, ибо «так от начала мудрствовала и мудрствует Святая апостольская и кафолическая восточная Церковь Христова» (S. Sepulcri. N 425; см.: Καρμίρης . 1968. Σ. 857-858). После получения в 1722 г. ответа вост. патриархов «неприсягающие» составили новое послание, отстаивающее т. зр. англикан и содержащее большое количество святоотеческих цитат. В ответ на это послание в 1723 г. вост. патриархами и была отправлена 1-я редакция «Исповедания...».

В 1728 г. акты Иерусалимского Собора 1672 г. и «Исповедание...» (1-я редакция) по поручению Святейшего Синода Русской Церкви были переведены с греч. справщиком Московской Синодальной типографии и преподавателем греч. языка Славяно-латинской академии А. К. Барсовым . Перевод не был издан и сохранился в рукописи (РНБ. Q. I. № 238; Калайдович К. [Ф.], Строев П. [М.] Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве, в б-ке гр. Ф. А. Толстого. М., 1825. С. 287-288). В 1838 г. текст «Исповедания...» в той же редакции был переведен на рус. язык митр. Московским св. Филаретом (Дроздовым) и издан в С.-Петербурге, а также в Москве в 1846 и 1853 гг. (см., напр.: Догматические послания православных иерархов XVII-XIX вв. о Православной вере. Серг. П., 1995. С. 142-197). Перевод свт. Филарета содержит ряд исправлений и купюр по сравнению с греч. оригиналом. В 1840 г. в С.-Петербурге увидел свет греч. текст «Исповедания...», в к-ром также имелись пропуски и исправления по сравнению с полным греч. текстом, особенно в тех местах, к-рые, по мнению издателей, несли на себе следы лат. влияния (см.: Καρμίρης . 1949. Σ. 72-74). В 1846 г. архим. Тарасий (Алекси-Месхишвили) осуществил перевод «Исповедания...» на груз. с рус. перевода свт. Филарета, груз. перевод был издан в 1847 г. в С.-Петербурге изд-вом Имп. АН.

2. «῾Ιστορία περ τῶν ἐν ῾Ιεροσολύμοις πατριαρχευσάντων» (История Иерусалимских патриархов), крупное сочинение, представляющее собой не столько историю Иерусалимской Церкви от ап. Иакова до времени автора, сколько историю всей правосл. Церкви в контексте полемики, направленной прежде всего против католиков и армяно-григориан. В «Истории...» содержатся многочисленные богословские отступления, привлекаются сведения политической истории, церковной географии. Главным богословским содержанием сочинения является полемика, к-рую в 9-й и 10-й книгах Д. Н. ведет с защитниками папства. Он демонстрирует хорошее знание католич. богословия, истории Зап. Церкви, цитирует Фому Аквинского , Александра Гэльского , кардиналов Цезаря Барония , Каэтана (Фома де Вио), Роберта Беллармина . В «Истории...» Д. Н. использовал комментированный перевод на греч. язык соч. Платины «Liber de vita Christi ac omnium sumorum pontificum» (Книга о жизни Христа и всех понтификов), выполненный в 1687 г. критским иером. Иеремией Какавелой по поручению валашского господаря Константина Брынковяну.

«История...» была издана после смерти Д. Н., согласно титульному листу, Иерусалимским патриархом Хрисанфом в 1715 г. в Бухаресте (Legrand . Bibl. hell. XVIIIe. T. 1. P. 120-122. N 97), но на самом деле - в 1723 г., как это явствует из переписки между патриархом Хрисанфом и Митрофаном Григорой, к-рому было поручено издание (Κουρνούτος. 1953). Публикации предпосланы написанные патриархом Хрисанфом 2 больших вступления, обращенные к иерархам и чадам всей правосл. Церкви, и краткое Житие Д. Н. Издание 1723 г., воспроизведенное в 1982-1983 гг., нетождественно оригиналу: оно содержит как языковую, так и структурную правку текста, включая изъятия многочисленных мест, показавшихся патриарху Хрисанфу проблематичными (Todt . 2002. P. 682-683). В 1891 г. А. И. Пападопуло-Керамевс издал наиболее важные и интересные из неизданных глав по одному из 4 сохранившихся списков «Истории...», включая полностью опущенную Хрисанфом 13-ю кн.

В РГБ хранится рукопись XIX в., содержащая перевод на рус. язык 1-й кн. «Истории...» (РГБ. № 136).

3. «Νομικὴ συναϒωϒή» (Собрание законов), не издано (S. Sepulcri. N 2; Todt . 2002. P. 679. Werk 11), представляет собой объемный канонический сборник, большую часть к-рого составляют 850 документов К-польских патриархов с 1538 г. Составление сборника было завершено Д. Н. в 1680 г. Его основным источником был канонический сборник К-польского Патриархата «Μέϒα Νόμιμον» (᾿Αποστολόπουλος, Μιχαηλάρης . 1987; ᾿Αποστολόπουλος. 1996). Похожий рукописный сборник, большей частью написанный самим Д. Н. и состоящий из 161 документа и канонических текстов визант. и поствизант. времени (среди них - документы, относящиеся ко времени Патриаршества Д. Н.), хранится в Иерусалимской патриаршей б-ке (Hieros. Patr. N 276; Παπαδόπουλος-Κεραμεύς. 1891. T. 1. Σ. 333-353).

4. «᾿Εϒχειρίδιον κατὰ ᾿Ιωάννου τοῦ Καρυοφύλλη» (Меч на Иоанна Кариофила), явилось итогом полемики с Кариофилом; впервые издано в 1694 г. (Legrand . Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 30-37. N 661).

5. «Κεφάλαια κατὰ Λατίνων» (Главы против латинян), направлено против католич. учения об исхождении Св. Духа; не издано (Todt . 2002. P. 679. Werk 13).

6. «῾Ιστορία περ τῆς ἐπισκοπῆς τοῦ ἁϒίου ὄρους Σινᾶ» (История епископии святой горы Синай; 8 кн.). Изд.: Παπαδόπουλος-Κεραμεύς. 1908.

Библиогр.: TByz. Vol. 2. P. 670-683 [соч. и изд.], 708-711 [библиогр.].

Соч.: догматические и исторические: Ἡ Ὁμολογία ὀρθοδόζου πίστεως του Πατριάρχου Ἱεροσολύμον Δοσιθέου / Καρμίρης Ἰ. Ν. Ἀθηναι, 1949 ; Idem // Καρμίρης Ἰ. Ν. Τὰ Δογματικὰ κα ὶ Συμβολικὰ Μνηεια της Ὀρθοδόζου Καθολικης Ἐκκλησίας. Ἀθηναι, 1968. Т. 2. Σ. 814-853; Ἱστορια περὶ των ἐν Ἱεροσολύμοις πατριαρχευσάντων. Βουκουρέστιον, 1715; Ἱστορια περὶ των ἐν Ἱεροσολύμοις πατριαρχευσάντων διηρημένη ἐν δώδεκα βιβλίοις, ἄλλως καλουμένη Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου I-IV (Βιβλία α-ιβ). Θεσσαλονίκη, 1982-1983 [Кн. I-XII]; Δοσιθέου Νοταρα, πατριαρχου Ἱεροσολύμων Παραλειπόμενα ἐκ της Ἱστοριας περὶ ἐν Ἱεροσολύμοις πατριαρχευσάντων // Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. Ἀνάλεκτα. 1891. Σ. 231-307 (рус. пер. 10-й гл. 9-й кн.: Фаворский Д., свящ. Досифея Нотары, Патриарха Иерусалимского, неизданная глава истории Иерусалимских патриархов (XVII в.- 1705 г.): К характеристике церк. жизни в России в XVII в. по вновь изданному церк. источнику // ЧОЛДП. 1894. Февр. С. 175–191); Ἱστοριας περὶ της ἐπισκοπης τοΰ ἁγίου ὄρους Σινα // Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. Συμβολαὶ εἰς την ἱστορίαν της Ἀρχιεπισκοπης τοΰ ὄρους Σινα // ППС. 1908. Вып. 58(1). С. 1–167 (рус. пер.: Латышев В. В. «История епископии св. горы Синая» Иерусалимского патриарха Досифея // ППС. 1909. Вып. 58(2). С. 1–209); письма, грамоты, проповеди: Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. Ἀναλεκτα. 1894. Т. 2. Σ. 285-309; Каптерев Н. Ф. Сношения Иерecалимского патриарха Досифея с рус. правительством: (1669–1707). М., 1891. Прил. С. 3–91; СГГД. Т. 4; АрхЮЗР. Т. 5; Δελικάνης Κ. Πατριαρχικων ἐγγράφων Τόμος τριτος ἤτοι τὰ ἐν τοις κώδιζι τοΰ πατριαρχικοΰ ἀρχειοφυλακείου σωζόμενα ἐπισημα ἐκκλησιαστικὰ ἔγγραφα τὰ ἀφορωντα εις τὰς σέσεις τοΰ Οἰκουμενικοΰ Πατριαρχείου πρὸς τὰς Ἐκκλησίας Ρωσσίας, Βλαχίας καὶ Μολδαβίας, Σερβίας, Ἀχρίδων καὶ Πεκίας (1574-1863). Κωνσταντινούπολις, 1905. Σ. 191-197, 205-225, 678-681; Iorga N., ed. Documente greceti privitoare la istoria Românilor. Bucur., 1915. (Documente privitoare la istoria Românilor; 14); Послания Иерусалимского патриарха Досифея в Грузию / Изд.: П. Иоселиани, пер. с греч. еп. Порфирий (Успенский). Тифлис, 1866; Яламас Д. А. Грамота Иерусалимского патриарха Досифея об издании греч. книг в Москве // Славяне и их соседи. М., 1996. Вып. 6. С. 228–238; он же. Иерусалимский патриарх Досифей и Россия: 1700–1706 гг.: По мат-лам РГАДА. Ч. 1 (1700) // Московия: Вопросы визант. и новогреч. филологии. Вып. 2. М. (в печати); он же. Иерусалимский патриарх Досифей и Россия: 1700–1706 гг.: По мат-лам РГАДА. Ч. 2 (1701) // Россия и христ. Восток. М., 2004. Вып. 2/3. С. 472–493.

Лит.: Горский А. В., прот. О соборе Иерусалимском 1672 г. // ПрТСО. 1871. Ч. 24. С. 568-620; Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к правосл. Востоку в XVI и XVII ст. М., 1885; он же. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с рус. правительством: (1669-1707). М., 1891; он же . Господство греков в Иерусалимском патриархате с 1-й пол. XVI до пол. XVIII в. Серг. П., 1897; Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. ῾Ιεροσολυμιτικὴ Βιβλιοθήκη ἤτοι κατάλοϒος τῶν ἐν ταῖς βιβλιοθήκαις τοῦ ἁϒιωτάτου ἀποστολικοῦ τε κα καθολικοῦ ὀρθοδόξου πατριαρχικοῦ θρόνου τῶν ῾Ιεροσολύμων κα πάσης Παλαιστίνης ἀποκειμένων λληνικῶν κωδίκων. СПб., 1891-1915, 1963r. T. 1-5; Ϫελικάνης Κ . Τὰ ἐν τοῖς κώδιξι τοῦ πατριαρχικοῦ ἀρχειοφυλακείου σῳζόμενα ἐπίσημα ἐκκλησιαστικὰ ἔϒϒραφα τὰ ἀφορῶντα εἰς τὰς σχέσεις τοῦ Οἰκουμενικοῦ Πατριαρχείου πρὸς τὰς ᾿Εκκλησίας ᾿Αλεξανδρείας, ᾿Αντιοχείας, ῾Ιεροσολύμων κα Κύπρου (1574-1863). Κωνσταντινούπολις, 1904. Σ. 375-465; idem . Πατριαρχικῶν ἐϒϒράφων Τόμος τρίτος ἤτοι τὰ ἐν τοῖς κώδιξι τοῦ πατριαρχικοῦ ἀρχειοφυλακείου σῳζόμενα ἐπίσημα ἐκκλησιαστικὰ ἔϒϒραφα τὰ ἀφορῶντα εἰς τὰς σχέσεις Οἰκουμενικοῦ Πατριαρχείου πρὸς τὰς ᾿Εκκλησίας ῾Ρωσσίας, Βλαχίας κα Μολδαβίας, Σερβίας, ᾿Αχρίδων κα Πεκίας (1574-1863). Κωνσταντινούπολις, 1905. Σ. 183-197, 205-210, 215-225, 678-684; Palmieri A. Dositeo, patriarca greco di Gerusalemme (1641-1707): Contributo alla storia della teologia greco-ortodossa nel secolo XVII. Firenze, 1909; Καρμίρης ᾿Ι . Ν. ῾Η ῾Ομολοϒία τῆς ὀρθοδόξου πίστεως τοῦ Πατριάρχου ῾Ιεροσολύμων Ϫοσιθέου. ᾿Αθῆναι, 1949; idem. Τὰ Ϫοϒματικὰ κα Συμβολικὰ Μνημεῖα τῆς ᾿Ορθοδόξου Καθολικῆς ᾿Εκκλησίας. ᾿Αθῆναι, 1968; Κουρνούτος Γ . ῾Η Ϫωδεκάβιβλος τοῦ Ϫοσιθέου εἰς τὴν τυποϒραφίαν τοῦ Βουκουρεστίου // Θεολοϒία. 1953. Τ. 24. Σ. 250-273; Runciman S . The Great Church in Captivity: A Study of the Patriarchate of Constantinople from the Eve of the Turkish Conquest to the Greek War of Independence. L., 1968; Фонкич Б. Л. Иерусалимский патриарх Досифей и его рукописи в Москве // ВВ. 1968. Т. 29. С. 275-299 (То же // Он же . Греч. рукописи и док-ты в России в XIV - нач. XVIII в. М., 2003. С. 240-274); он же. Попытка создания греч. типографии в Москве в кон. XVII в. // Россия и христ. Восток. М., 2004. Вып. 2/3. С. 465-471; Ϫελήδημος Ε . Εἰσαϒωϒή // ῾Ιστορία περ τῶν ἐν ῾Ιεροσολύμοις πατριαρχευσάντων διῃρημένη ἐν δώδεκα βιβλίοις, ἄλλως καλουμένη Ϫωδεκάβιβλος Ϫοσιθέου I-VI (Βιβλία α᾿-ιβ᾿). Θεσσαλονίκη, 1982. Σ. V-LIII; ᾿Αποστολόπουλος Ϫ., Μιχαηλάρης Π . ῾Η Νομικὴ Συναϒωϒὴ τοῦ Ϫοσιθέου. Μία πηϒὴ κα ἕνα τεκμήριο. ᾿Αθῆναι, 1987. Τ. 1; Podskalsky G. Griechische Theologie in der Zeit der Türkenherrschaft (1453-1821): Die Orthodoxie im Spannungsfeld der nachreformatorischen Konfessionen des Westens. Münch., 1988. S. 282-295; ᾿Αποστολόπουλος Ϫ. Τὸ «Μέϒα Νόμιμον» κα ὁ Ϫοσίθεος ῾Ιεροσολύμων // ΜΝΕ. 1996. Τ. 5. Σ. 283-293; Todt K. P. Dositheos II. von Jerusalem // TByz. 2002. Vol. 2. P. 659-720; Бернацкий М. М. Константинопольский Собор 1691 г. и его рецепция в Русской Православной Церкви: К вопросу о каноническом статусе термина «пресуществление» // БТ. 2007. Сб. 41. С. 133-145.

М. М. Бернацкий