Йозеф барон - теология апостола павла в свете христианского единства - введение.

НИЖЕГОРОДСКАЯ ДУХОВНАЯ СЕМИНАРИЯ

КАФЕДРА БИБЛЕИСТИКИ

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Христология Послания апостола Павла к Евреям

Нижний Новгород

Введение

Глава 1. Рассуждение о личности Христа

1.1 Наименование Сыном

1.2 Сравнение с пророками

1.3 Сравнение с Ангелами

1.4 Наследник всего

1.5 Сияние (отражение) Бога-Отца

Глава 2. Рассуждения о плоти Христа

2.1 Должен был уподобиться братиям

2.2 Образ терпения

2.3 Победа над смертью

Глава 3. Священник во век по чину Мелхиседека

3.1 Первосвященник Нового Завета

3.2 Аналогия и прообраз Скинии

3.3 Христос – жертва умилостивления.

Заключение

Введение

Пришествие в мир Сына Божия было и остается для человечества великой и непостижимой тайной. Над ее разрешением с первых веков христианства трудились многие святые отцы и великие богословы Церкви. Они оставили человечеству драгоценное духовное наследие, содержащее глубокие и обстоятельные рассуждения о втором Лице Святой Троицы. Тем не менее, некоторые важные вопросы христологии до сих пор остаются не до конца разрешенными в догматической системе православного церковного вероучения и потому оставляют место для уклонений от истины. О недостаточной разработке отдельных понятий и определений в этой области свидетельствуют, в частности, существующие среди современных богословов разногласия в учении о Боговоплощении.

Актуальность выбранной темы дипломной работы обусловлена возрастанием интереса к христианству в современном обществе и возникшей в связи с этим потребностью в достаточно ясном и догматически безупречном изложении важнейших положений православного вероучения. Христология представляет собой одно из самых важных и трудных для понимания направлений христианской богословской науки. В то же время учение Церкви о втором Лице Святой Троицы является как бы центром и основой для всего православного мировоззрения и тесно связано с православной сотериологией. Искажения его существенно влияют на многие представления нравственно-догматического характера.

Богословские исследования бывают особенно плодотворны, когда в основу их полагается богооткровенное апостольское свидетельство, содержащееся в Священных Книгах Нового Завета. Господь Иисус Христос говорил неверующим в Него иудеям: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин.5:39). Поэтому, целью данного исследования поставлено последовательное изложение важнейших положений учения апостола Павла о пришествии на землю воплотившегося Сына Божия. Объектом исследования выбрано Послание к Евреям, в котором христологические воззрения апостола Павла представлены наиболее полно и обстоятельно. Предметом исследования являются избранные христологические фрагменты Послания к Евреям, на основе которых можно решить главную задачу дипломной работы – догматический анализ выявленных фрагментов и обобщение его результатов в соответствии с целью раскрытия учения апостола Павла о Личности Христа, о Его Воплощении и жертвенном служении для спасения потомков падшего Адама и восстановления первоначального замысла Божия о человеке.

Литературный стиль Посланий апостола Павла довольно сложен и отличается скупым на слова, но емким по содержанию слогом. Бывает трудно точно проследить весь ход его мысли, обозначенный лишь краткими выражениями, в связи, с чем требуется крайняя осторожность в умозаключениях и выводах. Для большей достоверности сделанных в данной работе выводов избран сравнительный метод исследования, когда рассуждения апостола Павла о Сыне Божием, излагаемые им в Послании к Евреям, сопоставляются с его высказываниями на сходные темы в других его посланиях, а сами предпосылки и выводы сверяются с духоносным учением о Христе святых отцов Церкви.

Послание апостола Павла к Евреям является авторитетнейшим и неисчерпаемым источником для христианского богословия. Неудивительно, что на протяжении веков оно было объектом пристального внимания и имеет богатую историю изучения. Лаодикийский собор 360 г. в 60-м правиле признал каноническое достоинство Послания и авторство апостола Павла. Отцы первого A нтиохийского собора (268 г.) пользовались им (II , 14. IV , 15. XI , 26) в качестве апостольского авторитета против Павла Самосатскаго 1 . В древней церкви послание к Евреям наиболее часто упоминается в трудах богословов Александрийской школы. Так же его толковали такие великие отцы Церкви, как святитель Иоанн Златоуст и преподобный Ефрем Сирин, комментировали блаж. Экумений, блаж. Феодорит Кирский, блаж. Феофилакт Болгарский.

В наше время написано множество трудов, посвященных разбору этого Послания. В большинстве это исследования преимущественно экзегетической или археологической направленности. Серьезное внимание Посланию к Евреям уделено в католическом и особенно протестантском богословии, хотя именно там особенно подвергается сомнению его принадлежность перу апостола Павлу. В Русской православной Церкви над экзегетическим разбором Послания к Евреям потрудились проф. Глубоковский, архиеп. Никонор Каменский, архимандрит Петр (Зверев), известные преподаватели духовных школ Н.Розанов, прот. Михаил Херасков, архиепископ Аверкий (Таушев). Начал, но не успел окончить свой труд святитель Феофан Вышенский, экзегетические исследования которого были упорядочены и изложены отдельной книгой протоиереем Николаем Рудинским. Подробный экзегетический и частично текстологический комментарий на Послание к Евреям представлен в Толковой Библии наследников Лопухина. Однако, специального и достаточно полного и обстоятельного богословско-догматического анализа Послания к Евреям пока не существует. Отчасти это вызвано, по-видимому, тем, что большинство догматических вопросов православной христологии довольно хорошо рассмотрено и разрешено в святоотеческой литературе. Тем не менее нельзя сказать, что исследователи и толкователи Послания совершенно исчерпали его богословский потенциал.

Данный труд в силу малого объема не претендует серьезно восполнить этот пробел, но может быть полезен как догматический очерк христологического содержания Послания апостола Павла к Евреям. Структура дипломной работы выстроена сообразно поставленной задачи проводимого исследования и состоит из трех глав, посвященных, соответственно, учению апостола Павла о Личности Спасителя, о Его вочеловечении и первосвященническом служении для спасения мира.

Глава 1. Рассуждение о личности Христа

1.1 Наименование Сыном

Главные черты христологической концепции апостола Павла вполне определенно изложены им в начале первой главы послания к Евреям. Говоря о личности Ходатая нового завета, апостол Павел показывает, что речь идет не просто о новом посланнике, подобном тем, которых с древнейших времен неоднократно посылал Господь богоизбранному народу, и не о небесном ангеле, явившемся в человеческом образе. В Лице Ходатая нового завета святой писатель видит воплотившегося Сына Божия, пришедшего очистить грехи людские, и, искупив людей из древнего рабства, вернуть утраченное ими наследство. Это есть главное положение христологического учения апостола Павла, которое он обстоятельно раскрывает в Послании к Евреям.

Божественное достоинство Иисуса Христа отчетливо выражено уже в первых четырех стихах Послания. Святой апостол пишет: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя» (Евр.1:1-4). В этих нескольких строках богодухновенный писатель преподает здесь весьма глубокое и содержательное учение.

Называя Христа Сыном Божиим, он характеризует Его качествами, доселе не прилагаемыми никому от начала творения, кроме Самого Бога. Наименование «сын Божий» встречается в некоторых местах Священного Писания и употребляется иногда по отношению к ангелам 2 , иногда по отношению к пророкам, священникам или иным праведным людям 3 , иногда в отношении всего народа Божия 4 . Поэтому, чтобы Новозаветного Посланника не сочли одним из пророков, автор Послания тотчас приводит ряд определений, показывающих неоспоримое превосходство Иисуса Христа над всеми известными доселе из Писания «сынами Божьими». Апостол Павел ставит Его выше пророков и ангелов, сообщает о наследовании Им всего, наконец, называет «сиянием славы и образом ипостаси» Отца, держащим «все словом силы Своей». Следовательно, называя Христа Сыном Божьим, апостол именует Его так в действительном, всеобъемлющем и истинном смысле, говорит о Нем как о природном Сыне Божьем.

Кратким выражением «чрез Которого и веки сотворил» апостол открывает, что Сын Божий является прямым и непосредственным участником творческих дел Отца, Творцом мира. Святой писатель не случайно употребляет здесь такое выразительное понятие, как «веки». Сотворить веки – значит сотворить и все, что существует – и время, и пространство, и материю (ср. Кол. 1: 15,16). Этим же словом автор Послания указывает на то, что Сын существует прежде начала всех веков, и что Сам Он как Творец видимого мира не только не принадлежит времени, но и Сам является началом его. А раз Сын не принадлежит времени, то, разумеется, не принадлежит и пространству, т.е. не относится к тварному миру. Следовательно, Сын не имеет иного происхождения, как только из сущности Отца. Таким образом, апостол учит, что Сын Божий единосущен Отцу и прежде вечности пребывает в Нем, как в источнике Своего бытия, и все свойства Отца, кроме нерожденности, принадлежат и Сыну. В человеческих понятиях это означает, что Сын равен Отцу и рождается Им прежде веков, и подобно Отцу безначален, вечен и бесконечен.

В то же время нет оснований мыслить, что Отец и Сын – два разных Бога. Сказав: «через Которого», апостол Павел поставляет первопричиной творения Отца, так как творческая сила Сына имеет начало в предвечном Отце. Творит Сын, но Творцом называем Отца в силу того, что Отец является источником бытия Сына. Об этом засвидетельствовал и Сам Господь в Евангелии от Иоанна, когда сказал апостолу Филиппу: «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Иоан.14:10). И поскольку Отец есть причина и начало Сына, то, соответственно, Отец же причина и начало всего, что произошло от Сына. Подобно объясняет в толковании на Послание к Евреям блаженный Феофилакт: «Так как Отец виновник Сына, то справедливо, что Он виновник и всего, что произошло от Сына. Поэтому апостол говорит: чрез Него. Ибо Отец является делающим потому, что Он родил Сына-Творца» 5 .

Существуя вне времени и пространства, Бог Отец и Бог Сын по Своей божественной природе абсолютно бесплотны и не имеют какого-либо места пребывания. Поэтому рождение Сына следует понимать, как действие чисто духовное, которое не изменяет и не прибавляет ничего к совершеннейшей божественной сущности Отца, не умаляет и не отнимает ничего от равной Отцу божественной сущности Сына. Таким образом, Сын Божий, рождаясь из Отца, не отделяется от Него, но неразлучно и вечно пребывает в лоне Отца, имея тождественную Ему божественную природу.

Для объяснения свойств таинственного неслитно-неразлучного сопребывания Отца и Сына духоносный проповедник божественного величия Христа применяет также весьма выразительное подобие: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр.1:3). Этим красивым и многозначительным сравнением апостол Павел прекрасно объяснил взаимоотношение и равенство двух Лиц Святой Троицы. Подобно сиянию, происходящему от источника света, Сын непрестанно рождается и не имеет самостоятельного существования вне Отца. Это прекрасно согласуется со словами Спасителя о Своем бытии: «Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем» (Ин.6:57).

Святой апостол Павел в своих посланиях часто касается христологических вопросов, в частности вопросов Божественной и человеческой природы Христа. Этому вопросу посвящен отрывок послания святого апостола Павла к Филиппийцам 2:6–11, так называемый христологический гимн. Данная статья является продолжением рассмотрения автором христологической тематики в посланиях святого апостола Павла. Систематизируется экзегетический материал фрагмента послания святого апостола Павла к Филиппийцам 2:6–11 с привлечением святоотеческих толкований и современных исследований. Рассматривается проблема идентификации отрывка послания в качестве древнехристианского гимна. На основании оригинального текста Послания и святоотеческой экзегезы автор статьи анализирует особенности употребления греческих христологических терминов (σχ ῆ μα, μορφ ή , ε ἰ κών), а также показывает связь употребления имени Божия (тетраграммы YНWН) в Ветхом Завете с новозаветным Господь (К´υριος). Новизна работы состоит в попытке систематизации материала по данной тематике.
В новозаветных писаниях, в частности в посланиях апостола Павла, приводятся гимны, составленные литургических собраниях . Тексты гимнов имели глубокое догматическое содержание, в них отражались основы христологического учения: вера в предвечное бытие Господа Иисуса Христа и важнейшие события Его искупительного подвига - воплощение, крестные страдания, смерть, воскресение и вознесение. Таковыми являются гимн о величии Христа (Кол. 1:15–20; Евр. 1:1–4), апостольское исповедание веры (1 Тим. 3:16), а также приводимый в Послании к Филиппийцам христологический гимн (2:6–11). В нем есть все признаки библейской поэзии: поэтическая ритмика, параллелизм, аллюзии на ветхозаветные события. Существует мнение, что ветхозаветным архетипом гимна Флп. 2:6–11 являются гимны пророка Исайи (Ис. 42:1–4; 50:4–11; 52:13–15) . Не исключено, что этот гимн составлен самим Апостолом . Встречаются мнения исследователей гимнографии Священного Писания, что гимн был написан не апостолом Павлом, а является поздней интерполяцией. Но эта теория не встретила серьезной поддержки современных исследователей . Английский ученый Дональд Гатри считает, что, «теория интерполяции не заслуживает особого внимания, так как она не имеет рукописных подтверждений, и нельзя найти соответствующей ситуации, которая бы могла объяснить включение столь большого раздела после опубликования» . Версию, что эти места могут являть собою раннехристианские гимны, которые святой Павел цитировал, вплетая их в свои богословские рассуждения, косвенно подтверждает сам апостол в Послании Ефесянам 5:19: «...назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными». А также в Первом послании к Коринфянам 14, 15, 26: «... Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, - все сие да будет к назиданию».

Этот отрывок всегда привлекал толкователей Священного Писания для решения основного христологического вопроса: кто же был Иисус из Назарета - Бог или человек, Сын Божий или сын человеческий?

Разбираемый нами отрывок Флп. 2:6–11 всегда привлекал толкователей Священного Писания для решения основного христологического вопроса: кто же был Иисус из Назарета - Бог или человек, Сын Божий или сын человеческий? Вокруг этого вопроса «ломали копья» еретики всех мастей, начиная от гностиков, монофизитов, ариан, несториан, монофелитов (евтихиан) и др. святые отцы и учители Церкви, разоблачая еретиков в вопросе о личности и природе Христа Спасителя, ссылались непременно и на христологический гимн Флп. 2:6–11. Несмотря на множество толкований и комментариев на данный текст, и в настоящее время существует интерес к экзегетическому анализу для углубленного изучения христологии апостола Павла. В капитальном труде протоиерея А. Сорокина «Христос и Церковь в Новом Завете» на основании достижений современной библеистики конспективно даны главные герменевтические идеи отрывка Флп. 2:6–11, как употреблявшегося в первохристианских общинах литургического гимна . В данной статье дается более подробный экзегетический анализ данного гимна. По содержанию и смыслу гимн распадается на две части:

1. Божественное достоинство Христа в вечности и самоуничижение Его в рождении, служении и послушании даже до смерти (2:6–8).

2. Превознесение Христа во славу по воскресении и поклонение Ему всей твари (2:9–11).

Желая преподать верующим пример величайшего смирения Христа и расположить их к подражанию Ему, апостол Павел противопоставляет Божественное достоинство Христа в Его предвечном бытии, с одной стороны, и уничижение и смиренномудрие Его в воплощении и крестных страданиях с другой: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной » (2:6–8).

БОЖЕСТВЕННОЕ ДОСТОИНСТВО И КЕНОЗИС ХРИСТА.

По отношению к Богу, как первообразу, абсолютно беспредельному, ни в каких образах непредставимому, μορφή может означать только сущность Божества. Также и μορφή всякого человека является его человеческая природа, раз и навсегда ему данная, хотя внешний образ постоянно меняется - младенец, ребенок, старик

Исходя из контекста 1-й части гимна (Флп. 2:6–7) видно, что Апостол в словах «Он, будучи образом Божиим» (Иже во образе Божии сый - ἐν μορφῇ θεοῦ ὑπάρχων, лат. in forma Dei esset), утверждает мысль о предвечном бытии Христа и о Его равенстве с Богом. Об этом говорит употребленный Апостолом термин μορφή (вид, образ, наружность, лат. forma). По отношению к Богу, как первообразу, абсолютно беспредельному, ни в каких образах непредставимому, μορφή может означать только сущность Божества, причем, постоянную, никогда неизменяемую, сама себе равную. Также и μορφή всякого человека является его человеческая природа, раз и навсегда ему данная, хотя внешний образ (εἰκών, σχῆμα) ее постоянно меняется - младенец, ребенок, старик . Наименование Христа образом Божиим в Флп. 2:6 сближает с библейским повествованием о сотворении человека по образу Божию: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его » (Быт. 1:26–27, 5:1, 9:6). Здесь «по образу Божию » (κατ᾿ εἰκόνα τοῦ θεοῦ) употреблено синонимичное εἰκών - образ, изображение, подобие, статуя, мысленный образ, лат. imago). Образ Божий в человеке относится к его внутренней, духовной природе и то в относительной, несовершенной степени. Он не указывает на равенство и постоянство природы образа относительно Первообраза. Христианская догматика утверждает как непреложную истину изменение природы человека после его грехопадения - из бессмертного он стал смертным.

Другой пример именования Христа образом Бога дан в Кол. 1:15: «Который есть образ Бога невидимого » - ὃς ἐστιν εἰκών τοῦ θεοῦ. Здесь также εἰκών нельзя понимать буквально, иначе или Христос должен быть невидим, или Божественная природа в Нем должна быть видимой, что нелогично и недопустимо. Следовательно, εἰκών указывает на то, что Сын Божий есть также Бог, но «Который в Нем мысленно видится» . В полноте и совершенной степени Богообразность человека пребывает только в Сыне Божием, ибо «в Нем обитает вся полнота Божества телесно » (Кол. 2:9). Это и подчеркивает Апостол говоря о Христе: «будучи образом Божиим - ἐν μορφῇ θεοῦ ὑπάρχων иже во образе Божии сый », а не «бывший» или «был».

Господь говорит: «истинно, истинно говорю вам: прежде нежели Авраам был Я есмь» (Ин. 8:58), что означает вечное, неизменное, самобытное бытие Сына Божия. Сама мысль о предсуществовании Христа подтверждает Его Божественность

Сознание Христом Своей Божественности подтверждается многими примерами. Так, Господь говорит о Себе: «Видевший Меня видел Отца… Я в Отце и Отец во Мне… верьте Мне, что Я в Отце, и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самим делам » (Ин. 14:9–11). И в другом месте Господь говорит: «истинно, истинно говорю вам: прежде нежели Авраам был Я есмь » (Ин. 8:58), что означает вечное, неизменное, самобытное бытие Сына Божия. Сама мысль о предсуществовании Христа подтверждает Его Божественность. Такое именование Бог прилагает к Себе, когда говорит о Себе: «Я есмь Сущий » (Исх. 3:14), что значит самобытный, абсолютно ни от чего не зависящий. Слово ὑπάρχων в Флп. 2:6 именно и означает, что Христос, как образ Божий, пребывает в Первообразе, то есть в Боге, вечно, не слитно, нераздельно и неизменно.

Русское «образ», употребляемое для перевода греческих терминов μορφὴ, εἰκών, χαρακτήρ, σχῆμα, не дает вербального ответа на вопрос: что подразумевается под этим термином - внешний образ, вид, подобие или сущность.

Апостол Павел неоднократно называет Христа «образом Божиим», но различными словами. В Евр. 1:3 называет Его «образом ипостаси» Бога - χαρακτὴρ τῆς ὑποστάσεως αὐτοῦ - (χαρακτήρ - оттиск, отпечаток и ὑπόστασις - сущность). В Кол. 1:15 называет Сына Божия «образом Бога невидимого » - εἰκών τοῦ θεοῦ ἀοράτου. Таким образом, русское «образ», употребляемое для перевода греческих терминов μορφὴ, εἰκών, χαρακτήρ, σχῆμα не дают вербального ответа на вопрос: что подразумевается под этим термином - внешний образ, вид, подобие или сущность.

Отцы Церкви во всех, употребленных апостолом Павлом терминах, относящихся ко Христу и переведенных как «образ Божий», разумеют сущность Бога.

Сознавая Свое равенство с Богом, естественно, Христос в Своем сознании «не почитал хищением» (присвоением чужого) быть равным Богу ». Он и не восхитился к Божеству, подобно языческим мистикам в экстазе, но был истинный Бог по существу. Здесь апостол Павел явно имеет в виду историю сотворения человека «по образу Божию » (Быт. 1:27) и желание Адама восхититься до Божественного подобия путем хищения - вкушением запрещенного плода (Быт. 3:6). Апостол неоднократно обращается к истории ветхозаветного Адама, противопоставляя ему Христа, нового Адама, Который послушанием Богу Отцу до смерти крестной совершает спасение человеческого рода.

Сознавая Себя равным Богу и будучи Им по существу, Христос Сам Себя добровольно «уничижил». Уничижение относится не к Божественной, неизменной, но к человеческой природе и к Богочеловеческой личности Христа.

Но, сознавая Себя равным Богу и будучи Им по существу, Христос Сам Себя добровольно «уничижил» (ἐκένωσεν - умалил, истощил, опустошил), то есть в воплощении явился во образе смиренного человека, лишенного славы и величия. Отсюда происходит термин «кенозис» - уничижение Бога, открывшееся в Боговоплощении, а еще больше в крестной смерти Христа. «Опустошил, Свое с Себя сложил, совлекшись видимой славы и величия, свойственных Божеству и Ему, яко Богу, принадлежащих» . Блж. Феодорит слово «уничижил» разумеет, как «сокрыл» славу Своего Божества, избрал крайнее смирение . Вершина послушания воле Небесного Отца и смиренномудрия и предельное уничижение проявились в крестных страданиях и смерти Христа (Флп. 2:8).

Уничижение относится не к Божественной, неизменной, но к человеческой природе и к Богочеловеческой личности Христа. Именно в воплощении превечного Слова, когда «Слово стало плотью » (Ин. 1:14), Христос явился не во славе, какую имел предвечно, но «принял образ раба » (μορφὴ δού λου λαβών). «Образ раба » обозначает принятие не одной только формы рабской, но естества человеческого, в рабском состоянии находящегося. Речь здесь идет о принятии Сыном Божиим плоти человека, что для Него является самоуничижением, истощением славы Божества, - отказом от всемогущества, всеведения, вечности. Употребление в обоих случаях: образ Божий и образ раба слова μορφή только подтверждает, что первообразом для обоих образов является сущность, природа, причем, постоянная и неизменная. Святитель Григорий Нисский пишет: «Как Пришедший в образе раба вообразился в сущности раба, приняв на Себя не один только образ, не связанный с сущностью, но и сущность, образом подразумеваемую, так и Павел, сказавший, что Он был образом Божиим, на сущность указал посредством образа» . Также и блж. Феодорит Кирский, возражая против монофизитов, говорит: «Если некоторые скажут, что образ Бога не есть сущность Бога, то мы спросим их: что понимают они под образом раба? Конечно, они не станут, подобно Маркиону, Валентину и Мани, отрицать восприятие плоти Богом. Поэтому если образ раба есть сущность раба, то и образ Бога есть сущность Бога» .

Подчеркивая мысль о Боговоплощении в стихе 2:7, свт. Иоанн Златоуст говорит: «Что значат слова: “Зрак раба приим” ? То говорит, что Он сделался человеком. Следовательно: “и во образе Божии сый” значит: был Бог. Ибо и там и здесь стоит одно и то же слово: образ (μορφή). Если истинно первое, то и последнее. Быть во образе раба значит быть человеком по естеству, и быть “во образе Божии” - значит быть Богом по естеству» .

Говоря о Божестве Христа, Апостол выражается так: «во образе Божии сый», то есть сущий, всегда пребывающий; а когда говорит о человечестве Его, то употребляет слова: «принял», то есть стал чем раньше не был.

Говоря о Божестве Христа, Апостол выражается так: «во образе Божии сый », то есть сущий, всегда пребывающий; а когда говорит о человечестве Его, то употребляет слова: «принял », то есть стал чем раньше не был. Итак, апостол не дает повода ни смешивать, ни разделять Божество и человечество, но утверждает их единство в воплотившемся Сыне Божием Иисусе Христе. «О Нем говорится, что Он уничижил Себя, а именно тем, что принял форму раба, не утратив формы Бога. Ведь та природа, в которой Он равен Отцу формой Бога, остается неизменной, когда Он принимает нашу изменчивую природу, через которую Он родился от Девы» .

«Сделавшись подобным человекам », - то есть Христос в добровольным умалении славы Своего Божества, принявши природу человеческую, какую имел Адам до грехопадения, был не во всем тождественным людям, ибо у Него не было первородного греха, и во плоти Он оставался Сыном Божиим. Также и в Рим. 8:3 апостол говорит, что Христос был «в подобии плоти греховной ». Здесь также усматривается параллель с ветхозаветным Адамом, который, будучи образом Божиим по творению, должен был личным усилием, подвигом жизни по заповедям Божиим, достигать уподобления Богу (Быт. 1:26; 5:1). Также и именование Мессии рабом Адонаи, Который в будущем возвысится - известный ветхозаветный образ (Ис. 52:13).

«И по виду став как человек» в том смысле, что по внешнему виду - по привычкам, жестам, речи, действиям, одежде Христос всеми воспринимался, как обыкновенный человек

«И по виду став как человек » в том смысле, что по внешнему виду (σχῆμα - внешний вид, образ, форма), по привычкам, жестам, речи, действиям, одежде Христос всеми воспринимался, как обыкновенный человек . Божественная слава Мессии была сокрыта от людей и проявлялась лишь в творимых Им чудесах. Особенно проявилась и открылась вовне Божественная слава Его в Преображении на Фаворе (Мф. 17:1–8).

Христос смирил Себя не так, как раб исполняет все, повеленное ему, но добровольно, быв послушен, как сын. Послушлив же был Господь не злобе человеческой, но исключительно воле Отца Своего Небесного.

«Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной » (Флп. 2:8), - высшее смирение Христа проявилось в послушании Богу Отцу в Его крестной смерти. Христос смирил Себя не так, как раб исполняет все, повеленное ему, но добровольно, быв послушен, как сын. Послушлив же был Господь не злобе человеческой, не проискам иудеев, ни искушениям злой силы, ни року или судьбе Своей, но исключительно воле Отца Своего Небесного. Наиболее это проявилось в Гефсиманском борении, когда из уст Спасителя послышались слова: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты » (Мф. 26:39).

Смерть есть результат греха, ибо грех вошел в мир в преслушании Адама и грехом вошла смерть, и смерть перешла во всех человеков. Только безгрешный Христос принимает смерть не как неизбежность, но по послушанию Отцу

Смерть есть результат греха, ибо грех вошел в мир в преслушании Адама и грехом вошла смерть, и смерть перешла во всех человеков (Рим. 5:12; Быт. 2:17). Только безгрешный Христос принимает смерть не как неизбежность, но по послушанию Отцу (Ис. 52:12). Он «уничижил Себя Самого », «смирил Себя », согласно Писанию, «приняв образ раба », то есть став как мы, чтобы мы стали как Он, преображаемые благодатью в совершенное Его подобие посредством действия Духа», - замечает святитель Кирилл Александрийский .

ПРЕВОЗНЕСЕНИЕ ХРИСТА ВО СЛАВУ (2:9–11)

Во 2-й части гимна изображается восхождение Христа во славу. За исполнение воли Божией, за беспредельное послушание Богу и «Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца » (Флп. 2:9–11) . Смысл этого отрывка состоит в том, что Бог Отец за величайшее смирение Сына Своего в воплощении, в принятии Им человеческой природы, в смиренном крестоношении даже до смерти крестной воздал Ему величием, превознес Его как человека до величайшей славы - славы Божества. Личность Сына Божия превозносится и в Его человечестве, или иначе: человечество превозносится в Нем - в воскресении, в обожении, в вознесении, в сидении одесную Бога. «Смирением Своим Христос не только не утратил того, что имел, как Бог, но восприял сие и как человек» .

В описании восхождения Христа во славу также усматривается много параллелей из Книги пророка Исаии в изображении страждущего Мессии (Ис. 53:2–10), а затем и прославление Его (Ис. 52:13; 45:23; Пс. 109:1).

Второй момент превознесения воплотившегося Сына Божия после Его самоуничижения - это дарование имени, присущего Ему как Богу искони, а теперь и как человеку. Как Бог, Он имел имя, которое не отошло от Него через воплощение и крест, но теперь оно даруется Ему и как человеку. Какое же это имя? Оно «выше всякого имени », ибо это имя Богочеловека, Сына Божия, Бога. Так именовался Он прежде сложения мира. Он унаследовал имя превыше Ангельского, «Ибо кому когда из Ангелов сказал Бог: «Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя »? И еще: «Я буду Ему Отцом, и Он будет Мне Сыном » (Пс. 2:7; 2 Цар. 7:14; Евр. 1:5).

По воплощении Христа Ему дается имя «Иисус», предсказанное Ангелом (Мф. 1:21) и Архангелом Гавриилом с прибавлением, что Он наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1:31–32). Сам Всевышний на вопрос Моисея о имени Говорившего с ним, ответил: «Я есмь Сущий » (Исх. 3:14). На еврейском языке слово «сущий» выражается тетраграммой, которая латинскими буквами передается как YНWН (ЙГВГ - в русской транскрипции) и читалось как Ягве, Яхве или Иегова. Для древнееврейского сознания это священное имя было более чем просто имя, ибо давало возможность не только именовать Бога, но через произнесение Его имени пребывать в Божьем присутствии . Имя Божие было у евреев окружено величайшим почитанием и благоговением. Его даже не смели произносить вслух, и при громком чтении заменяли другим именем - Адонаи, что значит «Господь мой». Это привело к тому, что при переводе еврейской Библии на греческий язык (Септуагинта) чаще всего, где в еврейском тексте стоит эта священная тетраграмма (например, Исх. 3:14, Втор. 5:6), в греческом стоит не ὁ ὤν - Сущий, а Кύ ριος, означающее Господь, Господин . Это слово употребляли евангелисты и древние христиане для передачи священного имени как Бога, так и Сына Божия. Евангелист Лука на всем протяжении своего Евангелия наравне с именем Иисус употребляет имя Господь, в то время как другие евангелисты предпочтительно называют Христа именем Иисус. Но и имя Иисус Ἰησοῦς (Ieshua) - «Спаситель» - содержит в себе смысл священной тетраграммы со значением «Господь спасает».

Имена Иисус, Господь, Яхве в приложении к воплотившемуся Сыну Божию и есть то дарованное Богом Отцом Имя, пред которым и должно поклоняться «всякое колено небесных, земных и преисподних»

Это имя стало основой самой краткой и самой сильной покаянной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» (молитва Иисусова). Всякий язык исповедует имя Иисуса Христа «в славу Бога Отца » (2:11), то есть признает, что Иисус Христос есть Господь в равной славе с Богом Отцом.

На апофатичность дарованного Богом Христу имени указывает свт. Григорий Нисский: «Единственное имя, подобающее Богу, - это то, что Он превыше всякого имени. Он превосходит всякое движение мысли и ускользает от формального определения, что для людей есть знак Его непередаваемого величия» .

Из этой богословской части Послания филиппийцы должны были сделать вывод, что если Иисус Христос, будучи Богом, умалил себя до того, что стал человеком, во всем подобным им, кроме греха, смирил Себя до того, что был распят и умер на Кресте за их грехи, то и в них должна быть такая же безграничная готовность ко всякому уничижению ради Христа. И если Христос отказался от принадлежащей Ему по природе славы, то тем более филиппийцы не только не должны присваивать себе не принадлежащей им славы, но ради спасения, по примеру Христа, дожны еще отказываться и от того, что им принадлежит. В Послании к Коллосянам эта тема выражена в 1:24, где Апостол говорит о радости восполнения страдания за братьев по вере, то есть за Церковь.

Своим послушанием Богу и самоуничижением Господь исправил грех Адама, который, будучи образом Божиим (Быт. 1:27), возжелал, искушаемый сатаною, быть равным Богу путем «хищения», нарушением заповеди Божией через вкушение запрещенного плода (Быт. 3:5). В результате он не только не достиг Божеского величия и славы, но потерял и ту славу, которую имел до грехопадения, став одним из земнородных. Христологический гимн в Флп. 2:6–11, таким образом, изображает домостроительство нашего спасения во Христе Иисусе, Который, будучи богат, обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетою (2Кор. 8:9).

СНОСКИ

См.: Жила Стефан, прот. Христология Послания апостола Павла к Колоссянам (1:14–20; 2:8–15) //Сретенский сборник. Научные труды преподавателей СДС. Выпуск 4 / Сретенская духовная семинария. /Под. общ. ред. архим. Тихона (Шевкунова); ред. прот. Н.Скурат, иером. Иоанн (Лудищев). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2013. С. 61–84.

Известно свидетельство римского наместника Плиния Младшего об употреблении гимнов первохристианами Малой Азии. Христиане воспевали на своих литургических собраниях «хвалу Христу, словно Богу». Покорны Петр, Геккель Ульрих. Введение в Новый Завет. М.: Изд-во ББИ, 2012. С. 167.

Лаврентьев, А. В . Гимны в посланиях апостола Павла // Альфа и Омега. 2010. N 2. С. 39–48.

Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. С. 117.

Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение. М.: Изд-во Русский путь, 2006. С. 202–203.

Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб., 1996. С. 412.

Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. С. 117, 249.

Баркли Уильям. Толкование Посланий к Филиппийцам, Колоссянам и Фессалоникийцам. С. 34.

Толкование посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. С. 66.

Амвросиаст. На Послание к Филиппийцам. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. Т. 8. С. 267.

Свт.Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Толкования Посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. С. 469.

Блж. Феодорит Кирский. Толкования на послания святого Павла. С. 65.

Свт.Григорий Нисский. Против Евномия. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 267.

Блж. Феодорит Кирский. Толкования на послания святого Павла. С. 268.

Свт.Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Указанное сочинение. С. 466.2

Блж. Августин, епископ Иппонский. Против Фавста. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 271.

Лопухин А.П. Толковая Библия. Т. 11. С. 288.

Свт. Кирилл Александрийский. Праздничные послания. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 277.

Этой великой тайне воплощения, смиренномудрия и прославления человеческой природы во Христе послужила Пресвятая Дева Мария Своим смирением, разделив уничижение и славу Своего Сына. В ней в высшей степени были те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (2:5). По этой причине стихи 6–11 из второй главы Послания читаются на Апостольском чтении в Богородичные праздники - Рождества, Успения, Покрова Пресвятой Богородицы и Ее икон.

Блж. Феодорит Кирский, свт. Феофан (Затворник). Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 466.

Тетраграмма или ветхозаветное Божественное Имя. СПб. 1905.С. 7–10.

Сорокин А., прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. С. 45–47.

Свт. Григорий Нисский. Против Евномия. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. C. 280.

ИСТОЧНИКИ

1. Библия. Синодальный перевод. М.: Издательство Московской Патриархии. 2011. 1380 с.

4. Блж. Феодорит Кирский. Толкование на четырнадцать посланий святого апостола Павла // Творения блаженного Феодорита, епископа Кирского. Ч. 7. М. 1861. 752 с.

5. Свт. Феофан (Быстров), епископ Полтавский, Новый Затворник. Тетраграмма или ветхозаветное Божественное Имя. СПб. 1905. 258 с.

6. Свт. Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Толкование посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. М.: Правило веры, 2005. 611 с.

7. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов Ι–VIII веков. Новый Завет. Том VIII: Послания к Галатам, Ефесянам, Филиппийцам. Тверь: Герменевтика, 2006. 480 с.

ЛИТЕРАТУРА

8. Баркли Уильям. Толкование Посланий к Галатам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, Фессалоникийцам. Издательство: Всемирный союз баптистов. 1986. 222 с.

9. Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб.: Библия для всех, 2005. 800 с.

10. Каравидопулус И. Максим Михайлов. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2009. 366 с.

11. Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение. М.: Русский путь, 2006. 573 с.

12. Лаврентьев А. В. Гимны в посланиях апостола Павла // Альфа и Омега. 2010. N 2. С. 39–48.

13. Покорны Петр, Геккель Ульрих. Введение в Новый Завет / Пер. В. Витковский. М.: Изд-во ББИ, 2012. 798 с.

14. Сорокин Александр, прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Киев. 2003. 646 с.

15. Его же. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. 646 с.

ХРИСТОЛОГИЯ БИБЛЕЙСКАЯ, учение Свящ.Писания о личности и миссии Спасителя мира. Эта область библ. *богословия теснейшим образом связана с *сотериологией Писания. Библ. Х. подразделяется на ветхозав. и новозав. Первая содержит учение о Спасителе-Мессии, Которого ожидал ветхозав. мир; вторая учит о Мессии, пришедшем на землю - Иисусе Христе. Ниже будет рассмотрена гл. обр. новозав. Х. (о ветхозаветной см. ст. Мессианизм).

Интерпретация библейской Х. в истории христианской мысли. Вера во Христа как в *Откровение Бога и Его спасающей силы п р е д ш е с т в у е т книгам НЗ. В них отразилась Благая Весть о Спасителе, уже жившая в *Церкви, в ее апостольской *керигме, и открывавшаяся в личном опыте людей (см. призвание ап.Павла, Лк 9:1 сл.; Гал 1:15-17). В эту начальную пору христ. проповеди центром ее было не столько богословское размышление о п р и р о д е Христа, сколько благовестие о дарованном Им с п а с е н и и и прощении грехов. Однако и тогда вера в Богочеловечность Христа являлась важнейшей основой Х. Церкви (хотя термин "Богочеловечество" еще не употреблялся).

Осмысление и раскрытие тайны Христовой происходило в противоборстве Церкви с иудеями, не уверовавшими в Иисуса, с язычниками и затем с еретиками. Первые отзвуки этой борьбы мы находим уже в НЗ. В дальнейшем гностические попытки истолковать явление Христа в духе *докетизма, намерение гностиков и *Маркиона отсечь Ветхий Завет от Нового уже в доникейский период вызвали необходимость богосл. разработки библ. Х. Но еще острее христологич. вопрос встал в эпоху великих ересей и *Вселенских соборов, отстаивающих учение о Богочеловечестве Христа. Если ариане трактовали Его земное уничижение как свидетельство против Его Божественности, а несториане резко разделяли в Нем Божественное и человеческое начала, то в Х. монофизитов и монофелитов Божественность Христова поглощала Его человечность. В противовес им догматич. определения соборов утвердили веру в "единосущие" Отца и Сына и в антиномичную двуединость природы Спасителя - истинного Бога и подлинного человека (I, IV и VI Вселенские соборы). С тех пор вплоть до 16 в. эти догматич. определения понимались на Востоке и на Западе вполне тождественно.

В эпоху Реформации возникли радикальные течения (напр., *социнианская экзегеза), к-рые стремились восстановить в модифицированной форме либо арианские, либо несторианские трактовки Х. В 17-18 вв. эта тенденция получила развитие в библ. *рационализме, а в 19 в. была подхвачена представителями *либерально- протестантской школы экзегезы. Последние утверждали, что в наиболее ранних пластах новозав. традиции Иисус Назарянин изображен лишь как религиозный Учитель и что следует "очистить" Евангелие от сверхъестеств. элемента. Эти поиски в Евангелии *"исторического Иисуса" зашли в тупик на рубеже 20 в., когда *Келер М. и *Швейцер А. убедительно показали субъективность реконструкций образа "исторического Иисуса". Оборотной стороной этого кризиса либеральной Х. явилась *мифологич. теория происхождения христианства, к-рая создала секулярный и наукообразный вариант старого гностич. докетизма и монофизитства, объявив Христа "религиозной идеей", *мифом. Обе крайности (Христос как простой человек и Христос только как Божество) преодолевались в процессе углубленного изучения НЗ и истории, однако сама по себе тайна Богочеловека не может быть познана одними научными средствами; в конечном счете ее постижение неотделимо от акта личной веры и свободного принятия веры Церкви. Поскольку эта вера, в отличие от других верований, ориентирована на с о б ы т и е, совершившееся в истории, исследование Х. не может ограничиться только областью внутреннего опыта, как это пытался сделать *Бультман, исходя из *экзистенциалистской интерпретации Библии. Кроме того, сотериологич. аспект Х. выходит далеко за пределы *антропологии, и в нем открывается смысл учения ап.Павла о космич. миссии Искупителя (прот.*Булгаков, *Тейяр де Шарден).

Основная задача библ. Х. как особой богословской дисциплины состоит в том, чтобы наиболее адекватно уяснить понимание личности, учения и дела Христа Спасителя боговдохнов. новозав. авторами. В исследовании библ. Х. обычно используется 4 осн. метода: а) реконструкция развития Х. в апостольский период на основании свидетельств НЗ и др. раннехрист. источников (*Покорный и др.); б) анализ *семантики наименований Иисуса в НЗ (*Кульманн и др.); в) рассмотрение конкретных форм библ. Х. у каждого из свящ. писателей (*Шнакенбург и др.); г) синтез всех, гл. обр. евангельских, свидетельств о Христе (*Трубецкой и др.). В каждом из этих методов есть свои достоинства и свои слабые стороны, но по существу они дополняют друг друга, помогая увидеть Х. во всей ее многоплановости.

Наименования Христа в НЗ включают и те, к-рые употреблял Он Сам, и те, к-рые были приняты среди апостолов и первых христиан. Перечень этих наименований приведен в *Брюссельской Библии (приложения). Здесь мы укажем лишь важнейшие.

а) "Сын Человеческий" (евр. бен-адам, арам. бар-наша, греч. Р uѓoj toа ўnJrиpou). Так, согласно евангелистам, называл Себя Сам Спаситель. Наименование это толкуется неоднозначно. С одной стороны, оно означает просто человека, смертного, и подчеркивает его немощь перед лицом Предвечного (Пс 8:5; Иез 2:1). Но с другой стороны, "Сын Человеческий" - это корпоративный образ, объединяющий в себе и общину верных, и Главу мессианского Царства, Небесного Человека (Дан 7:13-14; ср. 1 Енох 37-71:3). И, наконец, в иудейском александрийском богословии (*Филон Александрийский) существовало представление о космич. Первочеловеке, созданном в начале творения. Эти три аспекта понятия "Сын Человеческий" (антропологич., мессианско-эсхатологич. и космич.) делали его полисемантичным. Это наименование могло прилагаться к Мессии, но не являлось общепринятым Его титулом, что, по-видимому, объясняет предпочтение, к-рое Христос ему оказывал. Оно содержало намек на Его мессианство, но намек косвенный, к-рый мог быть понят лишь в свободном акте веры.

Мессия-Христос (см. ст. Мессианизм). Сам Спаситель лишь один раз открыто и определенно признал Себя Мессией: это произошло в тот момент, когда Он стоял перед Своими судьями (Мк 14:61-62). Обычно Он избегал прямо провозглашать Себя Мессией. И даже после исповедания Петра Он запретил ученикам говорить о Его мессианстве (Мф 16:20; Мк 8:30). Причина этой *"мессианской тайны" скорее всего связана с дистанцией, отделявшей мессианство Иисусово от популярных представлений о Мессии. "Объявить себя Мессией - значило стать во главе мессианического восстания, во главе сильного, неудержимого народного движения" (Трубецкой). Между тем Христос отвергал путь спасения, к-рый виделся *зелотам. Когда толпа хотела внезапно схватить Его, чтобы объявить царем, Он скрылся (Ин 6:15 сл.). При этом Он одобрил ап. Петра, признавшего Его Мессией. Следовательно, Он вкладывал в это понятие новый, духовный смысл, к-рый и был позднее воспринят Церковью.

Господь (евр. Адун, Адонбй, арам. Мар, греч. KЪrioj). Можно предположить, что ученики называли Спасителя Адони -- Господь мой. Вопреки мнению тех, кто считал, что этот титул был заимствован из эллинистич. религий (*Буссе), он бесспорно восходит к палестинской арамеоязычной первообщине (ср. литургич. возглас *"Маранафа"). Правда, обращение "Map" могло выражать и просто уважительное отношение к человеку ("господин"), но уже с 3 в. до н.э. это слово стало эквивалентом св. Имени Яхве (см. ст. Имена Божьи). Наименование "Map" не являлось божественным титулом в абсолютном смысле слова - даже в Дан 2:47 и 5:23. Но каждый иудей должен был знать, что их Бог именуется "Господом" (Кульманн).

Сын Божий. В древнеевр. семантике это понятие связывалось с существами небесного мира (см. ст. Сыны Божьи) и с теми людьми, к-рые находились под особым Божественным покровительством, напр., царями (2 Цар 7:14). В псалме 2 описана интронизация мессианского Царя, Которому Бог говорит: "Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя". Вопрос Кайафы, обращенный ко Христу, подтверждает, что Мессию могли называть Сыном Божьим (Мк 14:61). Но из слов Самого Спасителя явствует, что Он вкладывает в понятие "Сын Божий" н е т о л ь к о мессианский смысл, что Его Богосыновство имеет высшее мистическое и онтологическое значение, указывает на неповторимое единство Христа с небесным Отцом (Мф 11:27-30). Говоря о Боге как Отце людей, Христос в то же время называет Его "Отец М о й", чем подчеркивает Свою особую таинственную сопричастность Божеству. В притче о виноградарях (Мк 12:1 сл.) пророки, предшественники Христа, изображены в виде слуг, а Он Сам - в виде любимого Сына.

Истоки библейской Х. Между первой проповедью Христа Спасителя в Галилее и созданием последней книги НЗ пролег долгий путь - путь веры, духовного опыта познания Господа и осмысления этого познания. Поэтому новозав. Х. не явилась в готовом виде и не была статичной. Во дни земного служения Сына Человеческого свобода, к-рую Он даровал людям, исключала навязывание априорных христологич. постулатов. Господь в первую очередь возвещал Царство Божье, новое отношение человека к Богу и людям; о Себе же Он говорил чаще всего прикровенно, ожидая, чтобы люди сами, с помощью Божьей, дали ответы на вопросы: "За кого вы почитаете Меня?", "Что вы думаете о Мессии?" (Мф 16:15; 22:42). Эта активность веры учеников находится в глубочайшем соответствии с Домостроительством Божьим и *Заветом, в к-ром человек призван быть деятельным соучастником. На протяжении всего евангельского повествования мы видим, как постепенно прозревают *апостолы, освобождаясь от ложных мессианских представлений. Однако по-настоящему "открылись глаза их" лишь тогда, когда после тяжкого потрясения пасхальная тайна озарила для них весь земной путь Господа.

Рационалистич. экзегетика искала в Евангелиях Учителя веры и морали и выводила библ. Х. из того впечатления, какое произвела на учеников совершенная личность Иисуса. Но было ли одного этого впечатления достаточно? Ведь и Моисей, и Исайя поражали воображение современников, однако в ВЗ никогда не возникала мысль о том, что в них воплотился Бог или они воскресли из мертвых. Неуместна здесь и ссылка на влияние языческих культов умирающих и воскресающих богов. Палестинский *"жизненный контекст" Евангелий, ветхозав. устои, на к-рых было воспитано первое поколение христиан, исключают подобное влияние. Даже на ап. Павла, человека из *диаспоры, эллинистич. влияния ничтожны (см. *Глубоковский, А.Швейцер).

Разумеется, для общин, хранивших палестинскую евангельскую традицию, события земной жизни Господа были небезразличны, но высшую ценность они обретали только в с в е т е В о с к р е с е н и я. Победа над смертью стала исходной точкой всего христианства и всей новозав. Х. Поэтому и начало проповеди апостолов содержало не пересказ речений Христовых или изложение Его "биографии", а прежде всего Благую Весть о спасительной смерти Восставшего из гроба. "Мужи Израильские! - провозглашает ап. Петр в день Пятидесятницы, - выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, к-рые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздивши руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти: потому что ей невозможно было удержать Его... Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли" (Деян 2:22-24, 36). В этой проповеди отражена наиболее ранняя Х. В ней смерть Христова представлена не как случайность, а как часть провиденциального замысла, Его восстание из мертвых - как проявление силы Божьей, к-рая присуща и Самому Иисусу Назарянину (смерти "невозможно было удержать Ero"). Прямым продолжением первонач. керигмы стало благовестие ап. Павла.

Х. ап. Павла (по его посланиям). Савл Тарсянин уверовал во Иисуса как в Мессию не под воздействием апостольской проповеди, а благодаря явлению ему Воскресшего. "Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего", - писал он (Гал 1:15-16). Богосыновство Иисусово постигнуто ап. Павлом не в плане земного мессианства, а в высшем Богочеловеческом смысле. Правда, апостол знает, что Христос жил и действовал на земле: был "рожден от жены", подчинился Закону; в ночь, когда Он был предан, установил Новый Завет в Евхаристии; был распят, умер, восстал из могилы и вознесся (Гал 4:4; 1 Кор 11:23; 1 Кор 15:3-5; Еф 4:9). Хотя ап. Павел и мн. др. верные не знают Его "по плоти", они обретают Его в духовном общении (2 Кор 5:16).

В Павловых посланиях нет титула "Сын Человеческий". Возможно, апостол не считал его достаточно понятным для *языко-христианских общин. Но он заменяет его понятием "Адам", к-рое также имеет корпоративный оттенок. Первый Адам пал, нарушив волю Творца; Христос - Новый Адам, объединяющий новое человечество, новый народ Божий. Принадлежа Божественному бытию, Христос "уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам" (Флп 2:7). Слово "раб" употреблено не случайно. Оно напоминает о *Служителе Господнем, Который взял на Себя грехи мира (Ис 53). Если жертвенная кровь в ВЗ есть символ жизни, возвращаемой Богу для единения с Ним, то Кровь Распятого становится уже не символом, а реальностью, к-рая открывает людям путь к этому единению.

Явленная в пасхальной тайне сила Божества сделала Мессию Господом, т.е. живым образом Бога. Тем самым упразднилась преграда между Небом и землей. Вера во Христа, мистическое соединение с Ним есть соединение с Богом, прежде немыслимое для человека. Уничижение Сына Божьего означает, что, воплотившись среди людей, Он ограничил проявление Своей Божественной природы. Он, "будучи образом Божиим", стал представителем и человеческого рода. Но воля Его - в противоположность воле древнего Адама, посягнувшего на равенство с Богом - была целиком отдана воле Отца. С момента Воскресения сокровенная тайна Сына Божьего обнаруживается во всей полноте. Он познается как Господь, хотя в сущности был таковым изначально. Его "имя" (т.е. по древней семантике - Он Сам) возносится "выше всякого имени". Перед Ним склоняется "всякое колено небесных, земных и преисподних" (Флп 2:10) как перед Именем Божьим.

Христос, по учению ап. Павла, пришел в мир не только для того, чтобы излечить его греховные недуги. Его явление входило в предвечный замысел, "тайну" Божественного Домостроительства. Цель этого замысла заключается в единении Бога со всем человеческим родом. Она лишь смутно предугадывалась в ветхозав. пророчествах и *прообразах, а теперь открыта через Благую Весть. Правда, многие ветхозав. пророчества могли выдвигаться как контраргументы против апостольской проповеди. Ведь пророки говорили о преображении мира, к-рое повлечет за собой приход Мессии. Между тем после Голгофы и Воскресения мир внешне остался таким, как и был. По-видимому, ап. Павел разрешал это недоумение, связывая пророчества с конечным завершением истории. Явление Христа лишь положило начало *"мессианской эре", к-рая завершится *Парусией. "Мессианская эра" будет проходить в битве с противоборствующими силами, доколе Христос не восторжествует окончательно (1 Кор 15:24-26; ср. Пс 109:1). "Тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем" (1 Кор 15:28). Это означает, что за пределами истории единение Бога и человека станет возможным в абсолютной полноте.

В круге идей Павловой Х. особое место занимает Х. Послания к евреям. Хотя принадлежность Послания самому апостолу мн. экзегетами оспаривается, оно тем не менее тесно связано с богосл. учением ап. Павла. Послание интерпретирует ветхозав. *богослужение как прообраз жертвы Христовой (см. ст. Евреям Послание)

Х. *синоптических Евангелий отражает раскрытие христологич. учения, совершавшееся параллельно с развитием богословия ап. Павла. Но если "апостол язычников" исходил гл. обр. из данного ему личного Откровения, то синоптики основываются прежде всего на воспоминаниях о конкретных событиях евангельской истории. Причем Х. каждого из синоптиков имеет свои особенности.

а) Евангелист Матфей стремится в первую очередь показать жизнь Спасителя как исполнение мессианских пророчеств. Для него и для его аудитории большую роль играет принадлежность Господа к мессианскому роду Давидову (титул "Сын Давидов" употреблен в Мф 9 раз, тогда как в Мк и Лк он встречается по 3 раза). Евангелие начинается с *poдословия Иисуса Христа, названного "Сыном Давидовым, Сыном Авраамовым". Многие моменты евангел. истории сопоставляются с пророчествами (ев. Матфей при этом употребляет формулу: "Да сбудется реченное Господом через пророка"). Обетованный Мессия есть как бы второй Моисей, установитель Нового Завета, сменяющего Ветхий. Подобно Моисею, Христос постится 40 дней, Он возвещает новые заповеди на горе (5:1). *Нагорная проповедь во многом построена как развитие Закона Моисеева и окончат. его восполнение (с отменой нек-рых старых уставов). При этом мессианство Иисусово не отождествляется в Мф с народными представлениями о Мессии. Его царственное достоинство есть достоинство Божественное. Он не только ссылается на Писание, а властно дает новые заповеди ("а Я говорю вам..."). Его отношение к Отцу Небесному иное, нежели у всех других людей: "Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть" (11:27). Мф передает очень раннюю традицию, согласно к-рой Христос проповедует лишь Израилю и к нему посылает Своих учеников (10:5-6; подобная традиция не могла возникнуть в языко-христианских общинах). Тем не менее в Мф есть и указания на возвещение Благой Вести народам. Поклониться Младенцу-Христу приходят иноплеменники (2:I сл.); об обращении язычников говорится в 8:11; 21:43, а в последних словах Спасителя дается прямое повеление апостолам "научить все народы" (28:19).

б) Ев. Марк подчеркивает земное уничижение Христа, скрывающего Свою "мессианскую тайну", и постоянно говорит о непонимании, к-рое Он встречал со стороны учеников. Только у ев. Марка рассказано, как в начале проповеди Иисусовой родные "пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя" (3:21) и о том, как Он, придя в Назарет, "не мог совершить там никакого чуда" из-за неверия людей (6:5). Евангелист обычно называет Его просто по имени; о Себе же Христос в Мк чаще всего говорит как о Сыне Человеческом. Однако это не значит, будто ев. Марк изображает т.н. "исторического Иисуса", Учителя веры и морали. Его уничижение осмыслено евангелистом в свете пасхальной веры. В первом же стихе Евангелия он назван Христом, Сыном Божьим. В момент Крещения и Преображения небесный глас возвещает о Его Богосыновстве. Он учит как "власть имеющий" и действует как Посланник Неба, пришедший вести борьбу с силами зла. Хотя Его подлинная Природа сокрыта до времени, она явлена верным в Его Воскресении.

в) Ев. Лука сохраняет тесную связь еванг. истории с ВЗ. Слова Ангела в момент Благовещения говорят об исполнении пророчества, данного Давиду (1:32-33). Точно так же *Песнь Богородицы и *Песнь Захарии прославляют Господа за осуществление древних обетований Израилю. Земной путь Спасителя показан как исполнение пророчеств о Служителе Яхве (4:16 сл.). Мессианская царственность Спасителя (Мф) и Его борьба с силами зла (Мк) дополнена у ев. Луки раскрытием Его сострадания и милосердия. Он прощает грешницу (7:36 сл.), посещает отверженного Закхея (19:1 сл.), оплакивает слепоту и трагическую участь Иерусалима (19:41). У ев. Луки мы находим мотивы *универсализма, к-рые проявляются уже в сказании о Сретении (2:32). Он единств. из евангелистов подробно говорит о Вознесении Господа. Оно представлено как событие, предваряющее *Парусию.

Тема "мессианской эры", простирающейся от Вознесения до последнего Суда, включена и в др. книгу св. Луки - Деяния. В ней, как уже отмечалось, выражена первичная Х. апостольской керигмы. Дееписатель приводит слова ап. Петра, обращенные к иудеям:

"Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Eгo. Ho вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели... Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению. Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил. Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, К о т о р о г о н е б о д о л ж н о б ы л о п р и н я т ь д о в р е м е н с о в е р ш е н и я в с е г о, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века" (Деян 3:13 сл.).

Как и в Х. ап. Павла, в этих словах учение о "мессианской эре" связывает тайну явления Мессии с грядущим эсхатологич. преображением миpa. B евангел. событиях и даже в пасхальном чуде исполнились еще н е в с е мессианские пророчества. Полное их исполнение принесет только Парусия.

г) Ев. от Иоанна в *святоотеч. экзегезе принято было называть "духовным", поскольку богосл. и мистич. аспекты выражены в нем больше, чем у синоптиков. Вплоть до недавнего времени среди толкователей господствовал взгляд, согласно к-рому термин "Логос" (Слово) применительно ко Христу был употреблен евангелистом под влиянием эллинистич. окружения. После того, как была обнаружена близость фразеологии Ин к *Кумранским текстам и выявилась его семитич. основа, стала яснее связь 4-го Евангелия с иудейской традицией. Учение о Слове (евр. Давбр, арам. Мемрб) как о творящей силе Божьей помогло евангелисту выразить свою христологич. мысль. В согласии с Х. ап. Павла евангелист созерцает Сына Божьего в Его предвечности. Пролог Ин построен как реминисценция *Шестоднева ("в начале", "свет", тема творения). Пришествие Христа означает, что Слово Господне стало "плотью" (семитский синоним "человека") и обитало среди людей. Этим сразу отвергается как учение *эбионитов (Христос только человек), так и докетизм гностиков. Пребывание Слова в человеческом роде передано глаголом skhnЈw ("поставить шатер"), что указывает на ветхозав. прообраз Скинии. Иоаннова Х. охватывает тайну Воплощения в широкой сотериологич. перспективе. Слово Божье "нисходит" в дольний мир и затем "восходит" к Отцу. Для подчеркивания полноты своего видения евангелист прибегает к традиционной числовой символике (см. ст. Символические числа). Господь совершает 7 знамений, 7 раз говорит Он о наступлении Его часа, 7 раз употребляет священную формулу "Я есмь", соответствующую Имени Божьему. В Ин о единстве Отца и Сына часто говорит Сам Христос. Он есть дверь к Отцу, и Он же всегда пребывает с Ним. Но подобное мистич. восприятие личности Христа не мешает евангелисту видеть в Нем подлинного человека (в Ин говорится о Его усталости, о Его любви к Лазарю, над могилой к-рого Он плачет, о Его душевном томлении). Т.о. , Иоаннова Х. может быть названа Х. В о п л о щ е н и я. В 4-м Евангелии сочетается и сотериологич. взгляд ап. Павла, и *историзм Свящ. Писания, выраженный у синоптиков.

Богословский смысл девственного Рождения. В двух Евангелиях говорится о том, что Христос не имел земного отца (Мф 1:18-25; Лк 1:26-38). Ев. Матфей видит в этом исполнение пророчества Ис 7:14, где сказано о чудесном Младенце-Эммануиле, рожденном от Девы. Евангелист опирается на *Септуагинту, в к-рой евр. слово алмб (молодая женщина, юница) передано как parJљnoj (дева). "Этот смелый неточный перевод не случаен, провиденциален, прообразователен" (*Карташев). Он свидетельствует о том, что в дохрист. время, когда был сделан пер. LXX, вера в девственное рождение Мессии yжe существовала. Рационалистич. библеисты пытались отрицать мессианский смысл пророчества Ис. Однако сопоставление Ис 7:14 с текстами *Угарита показало, что слово об Эммануиле имело именно такой смысл. *Флуссер отметил, что в *апокрифах *междузаветного периода (в частн., в Кн.Тайн Еноха) говорится о девственном рождении Мелхиседека, образ к-рого носит явные мессианские черты (особенно в кумранском мидраше о нем, 11, Меlсh). Из этого он делает вывод, что вера в чудесное происхождение Спасителя коренится в ветхозав. мессианизме. Примечательно и то, что *Филон Александрийский видел в Мелхиседеке воплощение Логоса, а в Евр (5:10) Мелхиседек изображен как прообраз Христа. Ветхозав. истоки веры в чудесное рождение Мессии опровергают гипотезу *религиозно-исторической школы, согласно к-рой эта вера была заимствована из эллинистич. язычества. Иудейское представление о величии Божьем не позволяет отождествлять веру в девственное рождение Мессии с мифами о браках между богами и земными женщинами.

В Библии всякое рождение представляется как дар Божий. Это особенно подчеркивается сказаниями о детях, рожденных от бесплодных или престарелых родителей (Исаак, Самуил, Иоанн Креститель). Провиденциально-чудесный характер рождения достигает высшей точки в тайне Рождества Христова. Оно является началом нового мира, н о в ы м т в о р ч е с к и м а к т о м, к-рый совершается под воздействием Духа Божьего. В Лк 1:35 Ангел говорит Деве Марии: "Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всывышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим". Эта тайна тесно свазана с библ. *Мариологией. Женщина, Которая предназначена стать Матерью Искупителя, всецело принадлежит Богу; Она посвящена Ему как непорочный ответный дар человеческого рода Господу. Воздействие Духа Божьего совершается при полном согласии Ее воли: "Се раба Господня; да будет Мне по слову твоему" (Лк 1:38). Чудесное рождение Мессии, по учению ев. Иоанна, предзнаменует рождение в Духе чад Божьих (1:12-13; ср. 3:3-6).

Х. *Соборных посланий и Апокалипсиса. Интерпретация личности Иисуса Христа и Его дела в Соборных посланиях отмечена большим сходством с Х. ап. Павла и 4-го Евангелия. Но если Соборные послания указывают и на события земной жизни Спасителя, и на Его Божественную природу, то в Апокалипсисе земные черты Христа почти отсутствуют. Он представлен Сыном Человеческим, "грядущим с облаками" (см. ст. Теофания), Небесным Первосвященником, Агнцем, закланным от создания мира, Судией живых и мертвых. Он - "Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний". Он един со Вседержителем (cp. 1:8 и 22:13). Прибегая к древнему ветхозав. *символу, тайновидец изображает венец истории как священный брак Жениха-Агнца и Его Невесты - Церкви верных. В этом историко-космич. и метаисторич. восприятии Христа Откр оставляет место и для глубоко личных отношений человека со Спасителем. "Се, стою у двери и стучу, - говорит Христос в Откр, - если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною" (3:20).

l *А д а м К., Иисус Христос, пер. с нем., Брюссель, 1961; еп.А л е к с а н д р (Светлаков), Иисус Христос по Евангелиям, М., 1891-94, вып. 1-4; А л е к с а н д р о в Б.М., Единство Образа Христа по Апокалипсису, Посланиям св. ап. Павла и Евангелиям, Париж, 1964; еп.*А н т о н и й (Храповицкий), Сын Человеческий: Опыт истолкования, БВ, 1903, ? 11; е г о ж е, Библ. учение об Ипостасном Слове Божием, БВ, 1904, ? 11; Б а л ь т а з а р Г. У. фон, "Распятого же за ны", "Символ", 1982, ? 7; *Б р а у н Р.Э., Словосочетание "ego eimi" ("я есмь") в четвертом Евангелии, "Символ", 1985, ? 13; *Б у й е Л., О Библии и Евангелии, пер. с франц., Брюссель, 1965; прот.*Б у л г а к о в С., Агнец Божий, Париж, 1933; *В о р о н ц о в Е.А., Господь Иисус Христос и Моисей, ХЧ, 1908, ? 8-9; *Г а р н а к А., Сущность христианства, пер. с нем., СПб., 1907; *Г и й е Ж., Сын и Отец, "Символ", 1982, ? 7; *Г л у б о к о в с к и й Н.Н., Евангелия и их благовестие о Христе Спасителе, София, 1932; е г о ж е, Бог-Слово, ПМ, 1928, вып.1; е г о ж е, Христово уничижение и наше спасение, София, 1932; е г о ж е, Благовестие св. ап.Павла, т.1-3, СПб., 1905-1912; *Г р и г о р ь е в К.Г., Богосознание Спасителя по первым трем Евангелиям, Харьков, 1911; е г о ж е, Самосвидетельство Христа о Своем Божестве по первым двум евангелиям, Каз., 1912; Г р о м о г л а с о в И., Наименование Иисуса Христа Сыном человеческим, ЧОЛДП, 1894, кн. 2,3; *Д а н и е л у Ж., Христос - центр истории, "Символ", 1983, ? 10; *Д и д о н А., Доказательство божественности Иисуса Христа, пер. с франц., М., 1899; З н а м е н с к и й Д., Учение cв. aп. Иоаннa Богослова в четвертом Евангелии о лице Иисуса Христа, К., 1907; К а р е в А.В., Образ Христа в НЗ, БВс., 1969, ? 1, 1970, ? 4; свящ.*К н я з е в А., Откровение о Матери Мессии, ПМ, 1953, вып. 9; прот.К о в а л ь н и ц к и й А., Иисус Христос - Бог, Варшава, 1901; К у л э н Ф., Сын Человеческий. Беседы о человечестве Иисуса Христа, пер. с франц., СПб., 1868; *К ю н г Г., Быть христианином, пер. с нем., б.м., б.г.; Л е б е д е в А.П., Общие и частные черты формального различия между учением И. Христа в Его собств. устах и между учением Его же в устах апостолов, ХЧ, 1875, т.I; Л о б о в Г., Искупительное значение смерти Христовой по посланию св. ап. Павла к Евреям, ВиР, 1913, ? 15; *М е л и о р а н с к и й Б., Христос, ЭСБЕ, т. 37а; прот.M е н ь А., Сын Человеческий, Брюссель, 1983; еп.*М и х а и л (Чуб), Христологич. проблемы в зап. богословии, БТ, 1968, сб. 4; *М и щ е н к о Ф., Речи св. ап. Петра в кн. Деяний апостольских, К., 1907; *Н а в и л ь Э., Свидетельство Христа и единство христ. мира, М., 1898; *Н и к о л а и П., Может ли современный образованный мыслящий человек верить в Божество Иисуса Христа? Прага, 19233; *О л ь д г а м Г.Х., Учение Иисуса Христа, СПб., 1912; *П е в н и ц к и й В.Ф., Проповедь в первенствующей Церкви христианской, ТКДА, 1875, ? 6; П е с ч а н с к и й С.В., Свидетельство Иисуса Христа о Своем Божестве по первым трем Евангелиям, Каз., 1912; *П о с н о в М.Э., Евангелие Иисуса Христа и евангелие апостолов о Христе, ТКДА, 1911, ? 3; П о т е н Ж., Новые подходы к проблеме Иисуса из Назарета, "Логос", 1972, ? 8; Р е ф у л е Ф., Иисус - Тот, Кто приходит из иного мира, "Логос", 1973, ? 11-12; СББ; С е с б у э Б., Иисус есть Христос, "Символ", 1983, ? 10; е г о ж е, От древних Соборов до Второго Ватиканского Собора, там же; е г о ж е, Критерий Халкидонского Собора, там жe; e г о ж е, Новое в христологии, там же; е г о ж е, Разные направления в христологии, там же; С м и т Д., Девственное рождение Иисуса Христа, "Странник", 1913, ? 6; *С н е г и р е в В., Учение о лице Господа нашего Иисуса Христа в трех первых веках христианства, Каз., 1871; свящ.С т р о г а н о в В., "Мехи новые" четвертого Евангелия, БТ, юбил. сб. МДА, 1986; *Т а р е е в М.М., Основы христианства, т.1-5, Серг.Пос., 1908-10; *Т р у б е ц к о й С.Н., Учение о Логосе в его истории, М., 1906; прот.Т у р ч а н и н о в В.Н., Беседы о личности Иисуса Христа, Харьков, 1914; *Т у б е р о в с к и й А.М., Воскресение Христово,

Серг.Пос., 1916; Ф а в о р о в Н.А. Публичное чтение о вере в Иисуса Христа, против рационализма, К., 1865; иером.*Х р и с т о ф о р (Смирнов), Учение древней Церкви о Лице Господа Иисуса Христа, Тамбов, 1885; Ч е к а н о в с к и й А.И. (впосл. еп. Алексий), К уяснению учения о самоуничижении Господа нашего Иисуса Христа, К., 1910; е г о ж е, Искупительный подвиг Христа Спасителя, К., 1913; *Ш а ф ф Ф., Иисус Христос - чудо истории, пер. с нем., СПб., 19064; Ш и к о п п Ю., Апологетич. беседы о лице Иисуса Христа, СПб., 1870; Ш и л т о в А.М., Мысли о Богочеловеке, Харьков, 1902; Ш н а к е н б у р г Р., Новозав. христология, пер. с нем., Брюссель, 1986; [Щ е г о л е в Н.], Почему Иисус Христос усвоил Себе название: Сын Человеческий? ВЧ, 1881, ? 50; *С u l m a n n O., Die Christologie des Neuen Testaments, Tub., 1957 (англ. пер.: The Christology of the NT, L., 1959); G о е r g е n D.J., The Mission and Ministry of Jesus, Collegeville, 1986; Н а h n F., Christologische Hoheitstitel, Gott., 1964; *Н е n g е l M., Christologie und neutestamentliche Chronologie, in: Neues Testament und Geschichte (hg. H.Baltensweiler et al.), Z.-Tub., 1972, S.43-67; i d., Der Sohn Gottes, Tub., 1975; M а r s h а l l I.H., The Origins of New Testament Christology, Downers Grove (Eng.), 1976; *O t t о R., Reich Gottes und Menschensohn, Munch., 1934 (англ. пер.: The Kingdom of God and the Son of Man, L., 1938); *P а n n е n b е r g W., Grundzuge der Christologie, Gutersloh, 1966; Р е l i k а n J., Jesus through the Centuries, New Haven, 1985; Р о k о r n у P., Die Entstehung der Christologie, B., 1985; *S с h i l l е b e e c k x E., Jesus, N.Y., 1979; i d., Christus und die Christen, Freib., 1977; S t а n t о n G.N., Jesus of Nazareth in NT Preaching, L.-N.Y., 1974; *T а у l о r V., The Nаmеs of Jesus, L., 1953; NСЕ, v.7, p.909-18; RGG, Bd.1, S.1745-89; см. также ст.: Богословие библейское; Деяния апостольские; Евангелия; Павла св. ап.Послания.

Каспер В. Бог Иисуса Христа / Пер. с нем. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2005. - 462 с.

Каспер В. Иисус Христос / Пер. с нем. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2005. - 420 с.

На протяжении Средних веков и западные, и восточные христиане создали обширную литературу, посвященную апостолу Петру и его преемству. Как правило, они отталкивались от одного и того же корпуса библейских и святоотеческих текстов. Однако эти тексты, сначала изолированные, а потом искусственно перегруппированные полемистами, смогут обрести свою истинную значимость только в том случае, если мы рассмотрим их в исторической перспективе и особенно в свете последовательной и уравновешенной экклезиологии. Это именно то дело «фундированности» и объединения, перед которым стоит современная вселенская мысль, если она стремится достичь сколько-нибудь конкретного результата. Здесь, в кратком исследовании византийских текстов об апостоле Петре, мы попытаемся выявить, можно ли распознать постоянные элементы некоей экклезиологии в отношении византийцев к новозаветным текстам о святом Петре, к преданию о его особом служении «Корифея» и, наконец, к римской концепции его преемства.

В нашей работе мы ограничимся средневековой литературой периода, последовавшего после раскола между Востоком и Западом. На первый взгляд, выбор такого периода, когда позиции уже четко определились, может казаться для нашей цели неблагоприятным. Разве не были тогда умы пишущих втянуты в бесплодный конфликт? Были ли они еще способны к объективному толкованию Писания и Предания? Привнесли ли они что-либо ценное в правильное решение проблемы Петра?

Мы постараемся показать, что несмотря на неизбежные преувеличения полемических сочинений, наши византийские документы достоверно отражают позицию Православной Церкви относительное римской экклезиологии. Как таковые, они имеют ценность свидетельства – очень мало известного, часто неизданного и, следовательно, незамеченного большинством современных богословов. В своем отношении к апостолу Петру и преданиям о нем византийцы, невзирая на влияние современных им проблем на их аргументацию, фактически повторяют воззрения греческих Отцов. Этот жесткий консерватизм в некоторой степени объясняет, почему развитие римского первенства на Западе так долго оставалось незамеченным на Востоке. Восточные Церкви всегда признавали особый авторитет Рима в церковных делах, и на Халкидонском соборе подчеркнуто провозгласили папу Льва преемником Петра, что не помешало им осудить монофелитство папы Гонория на VI Вселенском соборе в 681 г. Даже в IX в. они не понимали, что их предыдущие бурные одобрения расценивалось Римом как формальное признание права Рима на primatus protestatis («примат провозглашения» – Пер.).

Византийцы единодушно признавали высокий авторитет старого Рима, но никогда не принимали его как абсолютную власть. Престиж Рима не определялся в их глазах только «Петровым» характером этой Церкви. В самом деле, они считали знаменитое 28-е правило Халкидонского собора одним из основополагающих для организационного строения Церкви: «По справедливости Отцы предоставили преимущества древнему Риму, поскольку он – город Императора и Сената...». Таким образом авторитет Рима был результатом как церковного согласия, так и тех исторических реалий, которые полностью признавала важными для ее собственной жизни, а именно существования христианской империи. То, что по преданию папа рассматривался как преемник Петра, никоим образом не отрицалось, но и не являлось решающим моментом. На Востоке существовало несколько «апостольских епархий»: разве не был Иерусалим «Матерью всех церквей»? Разве не мог и епископ Антиохии претендовать на именование его преемником Петра? Однако, как установлено 6-м правилом Никейского собора, эти Церкви занимали третье и четвертое места в иерархии «преимуществ» Церквей. А причина, по которой римской Церкви было предоставлено неоспоримое старшинство над другими апостольскими Церквами, состояла в том, что ее «апостольство», восходящее к Петру и Павлу, фактически соединялось с положением столичного города, и только совокупность этих обоих факторов дала Римскому епископу право занять, с согласия всех Церквей, ведущее место в христианском мире .

Как уже было сказано, христианский Восток долго не замечал, что в Риме это первенство авторитета и влияния постепенно преобразовывалось в более отчетливую претензию. Мы должны проанализировать здесь, какова была реакция византийцев, когда они наконец поняли истинную сущность проблемы, когда осознали, что спор вокруг Filioque – не единственный фактор противостояния между двумя половинами христианского мира, и, кроме того, что решение этого догматического спора невозможно без единого экклезиологического критерия.

Такова была общая историческая ситуация, в которой проблема Петра была наконец осознана христианами Востока. В их концепции природы первенства в Церкви идея «апостольства» играла относительно неважную роль, так как сама по себе она не определяла реальный авторитет Церкви . Личное служение Петра и проблема его преемства были поэтому на Востоке двумя разными вопросами.

В этой области особый интерес представляют два вида документов: (1) тексты с толкованиями классических мест Писания, касающихся Петра, и проповеди на празднование святых апостолов Петра и Павла (29 июня ст. ст.) ; (2) антилатинские полемические тексты. Среди последних необходимо различать тексты, созданные в двенадцатом и тринадцатом веках, с одной стороны, и более глубокие тексты великих богословов четырнадцатого и пятнадцатого веков – с другой.

1 . Экзегеты и проповедники

Можно с уверенностью утверждать, что на эту категорию византийских документов нисколько не повлиял раскол между Востоком и Западом. Греческие ученые и священнослужители без каких бы то ни было изменений продолжили традицию Отцов.

В этой работе нам невозможно с полнотой рассмотреть святоотеческие толкования различных новозаветных логий, касающихся апостола Петра . Поэтому ограничимся ссылкой на Оригена , общего учителя греческих Отцов в области библейских комментариев. Ориген дает обширное толкование 18-го стиха 16-й главы Евангелия от Матфея. Он справедливо истолковывает знаменитые слова Христа как следствие исповедания Петра на дороге в Кесарию Филиппову: Симон стал камнем , на котором основана , потому что выразил истинную веру в божественность Христа. Таким образом, согласно Оригену, все спасенные верой в Иисуса Христа также получают ключи Царства: другими словами, все верующие – преемники Петра. «И если мы тоже говорим, – пишет он, – Ты – Христос, Сын Бога Живого, то мы тоже делаемся Петром (ginТmeqa Pљtroj) [...] каждый, кто исповедует Христа, становится Камнем (Pљtra). Дает ли Христос ключи от Царства одному Петру, а другие блаженные не смогут получить их?» .

Та же интерпретация неявно преобладает во всех святоотеческих текстах о Петре: великие каппадокийцы, святитель Иоанн Златоуст и блаженный Августин вполне единодушны в утверждении, что благодаря своей вере Симон стал камнем, на котором основана Церковь, и что в определенном смысле все разделяющие ту же веру – его преемники. Эта же идея обнаруживается и у более поздних византийских авторов. «Господь дает ключи Петру, – говорит проповедник двенадцатого века Феофан Керамей, – и всем похожим на него, так что врата Царства Небесного, закрытые для еретиков, все же легко достижимы для верного» . В четырнадцатом веке Каллист I, патриарх Константинопольский (1350–53, 1354–63), в проповеди на Торжество Православия дает то же объяснение словам Христа, обращенным к Петру . С легкостью можно было бы найти и другие примеры.

С другой стороны, очень ясная святоотеческая традиция видит преемство Петра в епископском служении. Хорошо известно учение священномученика Киприана Карфагенского о «кафедре Петра», находящейся не только в Риме, но в каждой местной церкви . Это же обнаруживается и на Востоке, среди людей, которые определенно никогда не читали De unitate ecclesiae (О единстве Церкви. – Пер.) священномученика Киприана, но разделяют основную идею этого труда, тем самым удостоверяя ее как часть вселенского Предания Церкви. Святитель Григорий Нисский , например, утверждает что Христос «через Петра дал епископам ключи небесной славы» , а автор «Ареопагитик», говоря об «иерархах» Церкви, непосредственно обращается к образу апостола Петра . Тщательный анализ византийской экклезиологической литературы, включая такие документы как жития святых, определенно показывает устойчивость этой традиции. В самом деле, взгляд на каждого местного епископа как на учителя своей паствы и, следовательно, сакраментально исполняющего через апостольское преемство служение первого истинно верного, – Петра, – лежит в самой сущности православной экклезиологии.

В переписке и окружных посланиях такого человека как святитель Анастасий I, патриарх Константинополя (1289–93, 1303–10), можно найти много ссылок на евангельские тексты, в основном на 21-ю главу Евангелия от Иоанна, относящиеся к епископскому служению . Его современник, патриарх Иоанн XIII (1315–19), в письме к императору Андронику II заявил, что он принял патриарший престол Византии только после бывшего ему видения, в котором Христос сказал ему как некогда первому Апостолу: «Если ты любишь Меня, Петр, паси Моих овец» . Все это совершенно ясно показывает, что как церковное сознание византийцев, так и их преданность апостолу Петру выражают отношение между пастырским служением первого Апостола и епископским служением в Церкви.

Ясно, следовательно, почему даже после раскола между Востоком и Западом православные церковные писатели никогда не стеснялись превозносить «Корифея» и признавать его выдающееся значение в самом основании Церкви. Им просто не приходило в голову, что эта хвала и признание как-либо подтверждают претензии Папы, поскольку любой епископ, а не только Папа, наследовал свое служение от служения Петра.

Великий патриарх святитель Фотий – первый свидетель удивительного постоянства традиционных святоотеческих толкований в Византии. «На Петре, – пишет он, – покоятся основания веры» . «Он корифей апостолов» . Хотя он и предал Христа, «он не был лишен главенства в апостольском хоре и установлен Камнем Церкви и провозглашен Истиной как носитель ключей от Царства Небесного» . Можно найти также выражения, в которых святитель Фотий соотносит основание Церкви с исповеданием Петра. «Господь, – пишет он, – вверил Петру ключи от Царства в награду за его правильное исповедание и на его исповедании положил начало Церкви» . Таким образом для святителя Фотия, как и для более поздних византийских богословов, полемические доводы, искусственно противопоставляющие Петра и его исповедание, не существуют. Исповеданием своей веры в Божественность Спасителя Петр сделался Камнем Церкви. Собор 879–80 гг., который последовал за примирением между святителем Фотием и Иоанном VIII, даже провозгласил: «Господь поставил его главой всех Церквей, говоря [...] «Паси Моих овец"" .

Было ли это простой риторикой, которой византийцы, конечно же, часто злоупотребляли? Именование «корифей», например, часто давалось не только Петру, но и другим Апостолам, особенно Павлу и Иоанну, и не имело особенного значения. Но все же невозможно объяснить только риторикой настойчивость крайне реалистического толкования священных текстов, касающихся Петра; понятие «Корифей» рассматривалось как важная церковная функция.

Петр, патриарх Антиохийский, в письме Михаилу Керуларию повторяет, например, выражения святителя Фотия, когда говорит, что «великая Христа построена на Петре» . Мы находим еще более явные тексты у блаженного Феофилакта Болгарского , который составил в начале двенадцатого века комментарии к Евангелиям. Толкуя Евангелие от Луки (22:32–33), он вкладывает в уста Христа следующие слова: «Поскольку Я поставил тебя главой (њxarcoj) Своих учеников (а потом ты отречешься, будешь плакать и раскаешься), утверждай других; ибо так надлежит тебе действовать, тебе быть после Меня скалой и основанием Церкви. Должно думать, что слова о том, что они обретают в Петре основу, – продолжает блаженный Феофилакт, – относятся не только к жившим тогда ученикам, но и ко всем верным до конца времен...». После своего отречения Петр «снова, благодаря раскаянию, получил первенство над всеми и председательство во вселенной» .

Блаженный Феофилакт настаивает также, что слова в 21-й главе Евангелия от Иоанна адресованы лично Петру: «Господь, – говорит он, – возложил председательство над овцами в мире на Петра, только на него и ни на кого более» . В другом месте он пишет: «Если Иаков получил престол в Иерусалиме, Петр сделан учителем вселенной» . В этом последнем тексте ясно различается сознательная богословская мысль, а не простая риторика, о различии служений Иакова и Петра. Далее мы увидим, что это различие имеет особую важность в византийской концепции Церкви.

Выражения святителя Фотия и блаженного Феофилакта были переняты многими другими, в том числе Феофаном Керамеем, а в России святителем Кириллом Туровским . Арсений, знаменитый патриарх Константинопольский (1255–1259, 1261–1267), тоже не является исключением из правила, когда пишет: «Он воистину блаженный, Петр, Камень (Pљtroj tБj pљtraj), на котором Христос основал Церковь» .

В четырнадцатом веке святитель Григорий Палама использовал те же слова. Петр – Корифей, «первый из апостолов». В проповеди на праздновании 29 июня святитель Григорий идет еще дальше и сравнивает Петра с Адамом. Дав Симону имя «Петр» и возведя «на нем» Свою Церковь, Христос тем самым сделал его «родоначальником всех истинно поклоняющихся Богу». Как и Адам, Петр подвергся искушению диавола, но его падение не было окончательным, он покаялся, и Христос возвратил ему достоинство «пастыря, верховного пастыря всей Церкви» . Палама явно противопоставляет Петра другим Апостолам. «Петр, – пишет он, – принадлежит к хору Апостолов, но все же отстоит от других, потому что носит высший титул» . Он на самом деле их личный «корифей» и «основание Церкви» .

Нетрудно привести множество подобных цитат. Все византийские богословы, даже после конфликта с Римом, говорят о Петре словами святителя Фотия и блаженного Феофилакта, не пытаясь затушевать смысл библейских текстов. Их спокойная уверенность еще раз доказывает, что они не считали эти тексты доводами в пользу римской экклезиологии, которую они к тому же игнорировали и «логика» которой была совершенно чужда восточному христианству. Тем не менее, следующие положения были для них очевидны:

(1) Петр – «корифей» апостольского хора, он первый ученик Христа и всегда говорит от имени всех. Правда, другие Апостолы – Иоанн, Иаков и Павел – также зовутся «корифеями» и «первенствующими», но только один Петр – «камень Церкви». Его первенство, следовательно, обладает не только персональным характером, но и экклезиологическим значением.

(2) Слова Иисуса на дороге в Кесарию Филиппову – «На сем камне Я создам Мою» – обусловлены исповеданием Петра. Церковь существует в истории, потому что человек верит во Христа, Сына Божиего; без этой веры не может быть Церкви. Петр первым исповедал эту веру и тем самым стал «главой богословов», используя выражение из службы 29 июня; он получил мессианское именование «Камень», – именование, принадлежащее в библейском языке Самому Мессии. Но поскольку это именование зависит от человеческой веры, человек может его утратить. Это и случилось с Петром, и он должен был пережить слезы покаяния, прежде чем был восстановлен в своем достоинстве.

(3) Византийские авторы считают, что слова Христа, обращенные к апостолу Петру (), имеют окончательное и вечное значение. Петр – смертный человек, но , про которую сказано, что «врата ада не одолеют ее», вечно остается основанной на Петре.

2 . Полемисты двенадцатого-тринадцатого веков

Как нетрудно предположить, далеко не все антилатинские тексты имеют равную ценность, и вывести из них последовательную экклезиологию не всегда возможно. Огромное число их касается полемики вокруг Filioque и совершенно игнорирует проблему Петра и его преемства. Однако эту проблему становится невозможно миновать, когда византийские богословы и священнослужители сталкиваются лицом к лицу с реформированным и страшно укрепившимся в двенадцатом веке папством. Первое серьезное столкновение произошло, когда император Мануил Комнин приступил к политике церковного объединения в надежде возвратить себе прежнее вселенское имперское владычество Рима над Востоком и Западом. Мануил, таким образом, поддался искушению утвердить западную теорию божественного происхождения римского первенства, но встретил решительное противодействие со стороны патриарха Михаила Анхиальского (1170–1177). Петр, утверждал патриарх, был «вселенский учитель», который поставил епископов не только в Риме, но и в Антиохии и в Иерусалиме, у которых было гораздо больше «божественных» оснований стать центром вселенской Церкви, чем у Рима; римское первенство было каноническим установлением, обусловленным правоверием римских епископов; после их впадения в ересь первенство переместилось в «Новый Рим», Константинополь. Почти те же самые аргументы подчеркивались и другим греческим богословом этого времени Андроником Каматером . Ясно, следовательно, что реакция византийских богословов определялась экклезиологией, включающей иную концепцию преемства Петра.

В период, непосредственно последовавший за латинским захватом Константинополя (1204), когда Рим впервые решил поставить епископов в восточные епархии и, в частности, в Константинополь, эта реакция усилилась. Предпринятые Иннокентием III назначения епископов стали для византийцев вызовом со стороны римской экклезиологии в практическом плане. Греки больше не могли считать, что претензии старого Рима действительно не изменят древнюю каноническую процедуру епископского избрания или что римская централизация не будет расширена за пределы Запада.

Историками неоднократно описаны гибельные последствия крестовых походов для отношений между христианами Востока и Запада. После захвата Константинополя Западом в 1204 г. взаимные обвинения перешли в настоящий взрыв ненависти. Как известно, Иннокентий III начал с формального протеста против насилия крестоносцев, но потом решил извлечь выгоду из создавшейся ситуации и действовать так, как действовали его предшественники на других восточных территориях, отвоеванных у мусульман. Он назначил в Константинополь латинского патриарха. Эта акция была воспринята всем христианским Востоком не только как религиозная санкция на завоевание, но и как некое богословское оправдание агрессии. Избрание латинского императора в Византии еще могло быть понято как соответствующее законам войны, но по какому праву или обычаю патриарх Запада назначал своего собственного кандидата, венецианца Фому Морозини, на кафедру святителя Иоанна Златоуста ?

Во всех антилатинских документах этого времени мы находим ссылки на это так наз. «право» Папы, – право, которого не знала восточная . Таким образом, это действие Иннокентия III стало началом полемики против первенства Рима. Восток внезапно осознал экклезиологическое развитие Запада, которое слишком поздно было останавливать.

Несколько кратких документов, непосредственно касающихся назначения Фомы Морозини, открыли нам потрясение, пережитое на Востоке:

(1) Письмо законного патриарха Константинопольского Иоанна Каматера (1198–1206), который после падения столицы нашел убежище во Фракии, Иннокентию III .

(2) Трактат, иногда ошибочно приписываемый святителю Фотию и озаглавленный «Против тех, кто называет Рим первой епархией» .

(3) Два сочинения ученого диакона Николая Месарита, весьма сходные по содержанию с псевдо-Фотиевым трактатом: первое в форме диалога с Морозини (диалог действительно состоялся в Константинополе 30 августа 1206 г.) , второе – памфлет, написанный Николаем уже в бытность его архиепископом Ефесским .

(4) Письмо неизвестного патриарха Константинополя патриарху Иерусалима .

Эти рукописи интересны тем, насколько они отражают первую реакцию греческих богословов на папство. Их аргументация не всегда хорошо обдумана, например, некоторые из них (Месарит, псевдо-Фотий и автор анонимного памфлета) пытаются впервые противопоставить апостольство Константинополя, предположительно основанное апостолом Андреем, апостольству Рима. Ф. Дворник недавно доказал весьма позднее происхождение легенды, на которой основывается эта концепция, но в любом случае этот аргумент был совершенно не важен для византийцев, чья действительно сильная и православная позиция против Рима заключалась в ином понятии о самом апостольстве .

Все документы представляют доводы, касающиеся первенства апостола Петра среди Двенадцати и связаны с проблемой его преемства. Письма патриарха особенно настаивают на первом. Анонимный памфлет, напротив, совершенно отвергает первенство Петра, что является крайней позицией, уникальной, кажется, во всей византийской литературе. Что касается Николая Месарита, то хотя он и использует как вспомогательный аргумент легенду об апостоле Андрее, все же он справедливо основывает свой главный довод на том, что православная позиция состоит не в отрицании первенства, но в отличной от латинян интерпретации преемства Петра.

Все авторы, за исключением автора анонимного памфлета, называют Петра «первым апостолом», «корифеем» и «камнем». Но Иоанн Каматер постарался сократить широту этих именований, противопоставляя им другие тексты Нового Завета; утверждена не только на одном Петре, но «на основании Апостолов и пророков» (); если Петр «первый» и «корифей», то Павел – «избранный сосуд» (), а Иаков занимает первое место в соборе Иерусалима. Неизвестный патриарх Константинопольский в письме патриарху Иерусалимскому идет еще дальше в своей попытке умалить роль Петра: «Телу невозможно лишиться головы, – пишет он, – и Церкви невозможно быть телом без головы». Но ее Глава – Христос. «Голова, по-новому вводимая латинянами, не только излишняя, но вносит беспорядок в тело и опасна для него» . У римлян, следовательно, была та же болезнь, от которой страдала церковь в Коринфе, когда Павел писал им, что ни Кифа, ни Павел или Аполлос, но Сам Христос есть Глава.

Эти аргументы против первенства Петра, которые предстояло усвоить последующим православным полемистам, не дают, однако, положительного объяснения роли Петра. Следовательно, для нас более важны другие, более экклезиологичные по своему смыслу места патриарших писем.

Во-первых, здесь мы замечаем существенное различие, которое проводится между апостольской функцией и епископским служением в Церкви; функция Петра как одного из Апостолов – свидетельствовать всему миру, в то время как епископское служение ограничено одной местной Церковью. Мы уже встречали это разграничение в трудах Феофилакта Болгарского . Согласно Иоанну Каматеру, Петр – «вселенский учитель». Хотя, добавляет он, апостольский собор в Иерусалиме поставил Петра Апостолом обрезанных, это не означает географического ограничения и не должно, следовательно, отождествлять функцию Петра с функцией епископа Рима или связывать ее с одним Римом . Анонимный автор антилатинского памфлета также настаивает, что апостольская функция никогда не ограничивается каким-либо особым местом . Еще яснее выражен акцент в письме патриарху Иерусалимскому: «Христос есть Пастырь и Господин, и Он передал пастырское служение Петру. Однако сегодня мы видим, что этой самой функцией наделены все епископы; следовательно, если Христос предоставил первенство Петру, когда давал ему пастырское попечение, пусть это первенство будет также признано и за другими, так как они – пастыри и тем самым все будут первыми» . Неизвестный патриарх так же интерпретирует исповедание Петра и его последствия: «Симон стал Петром, камнем, на котором воздвигается , но другие также исповедали Божественность Христа, следовательно, они тоже камни. Петр лишь первый среди них» .

Итак, византийские богословы истолковывают новозаветные тексты, касающиеся Петра, в рамках более общего экклезиологического контекста, в частности, – в терминах различия между епископским и апостольским служением. Апостолы отличаются от епископов в том, что функция последних – управлять одной местной . Но каждая местная Церковь имеет ту же самую полноту благодати; все они – Церковь в ее целостности: пастырская функция полностью представлена в каждой из них, и все они установлены на Петре. Мы увидим, как эта идея развивается более поздними византийскими богословами; подчеркнем здесь, что и Иоанн Каматер, и неизвестный автор письма в Иерусалим признавали аналогию между первенством Петра среди апостолов и первенством епископа Рима среди епископов.

«Признавая определенную аналогию, – пишет Иоанн Каматер, – как подобие в геометрии, между отношениями Петра с другими учениками Христовыми, с одной стороны, и отношениями римлян с другими патриаршими епархиями, – с другой, мы должны исследовать, подразумевал ли и содержал ли в себе Петр других учеников Христовых, и подчинялся ли хор учеников ему, повиновались ли ему как главе и господину, оставляя, таким образом, подобное вселенское первенство римской Церкви. Но при слушании слов Евангелия наши затруднения полностью исчезают» .

И вот вывод Каматера: «Мы согласны почитать Петра как первого ученика Христова, почитать его более других и провозгласить главой других; мы чтим Церковь Рима как первую по рангу и достоинству [...] но мы не видим, чтобы Священное Писание обязывало нас признавать в ней мать других Церквей или чтить ее как заключающую в себе другие Церкви» . Примерно такое же мнение и у неизвестного патриарха; он подчеркивает основополагающую общность между всеми поместными Церквами и утверждает: «Мы признаем Петра корифеем в согласии с необходимым порядком. Но Петра, а не Папу. В прошлом, когда его мысль и разум были в согласии с нашими, Папа был первый среди нас. Пусть восстановится единство веры, и тогда он получит первенство» . Иными словами, Папа только тогда преемник Петра, когда он остается в вере Петра.

В сочинении Николая Месарита и в тексте, приписываемом Фотию, мы обнаруживаем ту же идею, даже более ясно выраженную. Месарит также проводит различие между апостольством и епископством. Он пишет:

«Действительно, Петр, корифей учеников, ходил в Рим; в этом нет ничего поразительного или необычного; в Риме, как и в других городах, он был учителем, а не епископом. На самом деле первым епископом Рима, выбранным святым и божественным апостольским собранием, был Лин, затем – Сикст, и на третьем месте Климент, священномученик, которого Петр сам назначил на престол понтифика. И, следовательно, неправда, что Петр когда-либо был епископом Рима. Вселенского учителя итальянцы представили епископом одного города» .

А вот другой, еще более ясный текст:

«Вы пытаетесь представить Петра учителем одного Рима. Хотя святые Отцы упоминали об обещании Спасителя, данном Петру, как о имеющем вселенское значение и относящемся ко всем, кто верил и верит, вы впали в узкое и ложное толкование, приписывая его одному Риму. Если бы это было правдой, то было бы невозможным ни для одной Церкви верующих, кроме Рима, обладать Спасителем должным образом и быть основанной на Камне, то есть, согласно обещанию, на доктрине Петра» .

Доктрина преемства Петра только в Риме кажется Месариту иудаистским сужением искупляющей благодати. Он пишет:

«Если вы противитесь тексту Ты – Петр, и на сем камне Я создам Мою, знайте, что это сказано не о церкви Рима. Это было бы иудейским и ужасным – ограничивать благодать и ее божественность землями и странами, отрицая ее способность действовать равным образом во всем мире. Говоря о Единой, Соборной и Апостольской Церкви, мы не подразумеваем, как подразумевает вызывающее римское невежество, церковь Петра или Рима, Византии или Андрея, Александрии, Антиохии или Палестины, мы не подразумеваем церкви Азии, Европы или Ливии, или одной из северных сторон Босфора, но Церковь, которая распространена во всей вселенной» .

Если оставить в стороне полемическую горечь этих текстов, ясно, что византийские богословы, столкнувшись с римской экклезиологией, отстаивали онтологическое единство и равенство в терминах благодатности всех местных Церквей с позиции благодати. Римскому требованию вселенскости, основанной на установленном законом центре, они противопоставили вселенскость веры и благодати. Благодать Бога равно явлена в каждой Церкви Христа, везде, «где двое или трое соберутся во Имя Мое», то есть везде, где Божия существует в ее сакраментальной и иерархической полноте.

Но почему же в таком случае римская наделена первенством среди других Церквей, первенством, «аналогичным» первенству Петра среди Апостолов? У византийцев был ясный ответ на этот вопрос: римское первенство пришло не от Петра, чье присутствие имело больший эффект и лучше засвидетельствовано в Иерусалиме или Антиохии, чем в Риме, а от того, что Рим – столица империи. В этом согласны все византийские авторы: для них 28-е правило Халкидона – аксиома. Николай Месарит допускает, правда, что римское первенство связано с древней до-Константиновой традицией, более древней, чем христианская империя. Это обнаружилось уже во время суда над Павлом Самосатским: его осуждение на соборе в Антиохии в первую очередь было сообщено Риму. Согласно Месариту, это первенство было установлено для того, чтобы дать римскому епископу больший авторитет в отстаивании интересов Церкви перед языческими императорами . Но какова бы ни могла быть историческая неточность этой схемы, основная идея Месарита состоит в том, что первенство Рима, установленное с общего согласия, полезно для Церкви, но должно зависеть от исповедания православной веры.

Первая реакция экклезиологического сознания Востока на западную доктрину первенства является, следовательно, не попыткой отрицания первенства Петра среди Апостолов, а интерпретацией его в свете концепции Церкви, отличной от той, которая распространилась на Западе.

3 . Богословы четырнадцатого и пятнадцатого веков

Не один выдающийся византийский богослов касался проблемы Петра в четырнадцатом и пятнадцатом веках. Мы ограничимся только четырьмя из них: Варлаамом Калабрийцем, Нилом Кавасилой, святителем Симеоном Фессалоникийским и Геннадием Схоларием. Их мысль более выработана и цельна, чем первая реакция греческих богословов тринадцатого века. Аргумент, основанный на легенде об апостоле Андрее, никогда уже больше не возникает .

Сочинения Варлаама Калабрийца, известного противника святителя Григория Паламы во время исихастских споров, пользовались большим успехом в Византии; в самом деле, только его сочинения против Паламы были уничтожены после Собора в 1341 г., а другие, в частности, его антилатинские трактаты, сохранились и имели определенное влияние. Три коротких трактата Варлаам посвятил проблеме апостола Петра . Они лежат строго в русле византийской традиции. Грек из Южной Италии, Варлаам долгое время испытывал потребность выглядеть пламенным православным.

Его основной аргумент заключается в том, что первенство Петра не обязательно ограничивается церковью Рима. Подобно авторам тринадцатого века, он проводит ясное различие между апостольским и епископским служением. «Ни один из Апостолов, – пишет он, – не был назначен епископом в тот или иной город или землю. Они везде имели одинаковую власть. Что касается епископов, которым Апостолы предписывали следовать им, те были пастырями в различных городах и странах» . Затем Варлаам дает объяснение епископского посвящения; если латиняне правы, рассуждает он, то «Климент поставлен Петром не только епископом Рима, но также и пастырем всей Церкви Божией, чтобы управлять не только епископами, поставленными другими Апостолами, но и теми, кого Корифей сам поставил в других городах. Но кто и когда называл Петра епископом Рима, а Климента – Корифеем? Поскольку Петр, корифей Апостолов, поставил множество епископов в различных городах, то какой же закон обязывает епископа одного только Рима именовать себя преемником Петра и управлять другими?» .

Варлаам отстаивает онтологическое единство Церквей и, следовательно, равенство их епископов. Относительно римского епископа он заключает: «Папа обладает двумя преимуществами: он епископ Рима и первый среди других епископов. Он получил римское епископство от божественного Петра; что касается первенства чести, он удостоен его много позже благочестивыми императорами Константином и Юстинианом и святыми Соборами» . Как епископ он равен другим: «Каждый православный епископ есть наместник Христа и преемник Апостолов, так что даже если все епископы мира отпадут от истинной веры и останется только один хранитель истинных догматов [...] то именно в нем сохранится вера божественного Петра» . Более того, апостольские и епископские функции не идентичны, нельзя рассматривать отдельного епископа как преемника одного Апостола. «Епископы, поставленные Петром, являются преемниками не только Петра, но и других Апостолов, так же, как и епископы, поставленные другими Апостолами, являются преемниками Петра» .

Последнее утверждение типично для Востока, где не придавалось особого значения «апостольству» отдельных местных церквей; разве не было десятков епископских приходов, которые претендовали, и часто вполне оправданно, на то, чтобы считаться основанными апостолами? Так или иначе, иерархия патриархальных диоцезов определялась не их апостольством, а тем авторитетом, которым они обладали de facto. Рим занимал первое место только «ради надлежащего устроения Церкви», пишет Варлаам . Вместе с авторами тринадцатого века он допускает определенную аналогию между апостольским хором и епископским собранием; в обоих случаях существует один «первый», сохраняющий «надлежащее устроение», предполагающее, что выбор первого епископа принадлежит императорам и Соборам.

Работы Нила Кавасилы, племянника знаменитого Николая Кавасилы , который стал архиепископом Фессалоники за несколько месяцев до своей кончины, прямо зависят от сочинений Варлаама. Обычно он просто, несколько развивая, повторяет выражения калабрийского «философа». Так, он тоже упоминает два различных преимущества Папы: римское епископство и вселенское первенство. Как и Варлаам, он видит источник первенства в «Константиновом даре», в 28-м правиле Халкидонского Собора и в законодательстве Юстиниана. Однако он настойчиво утверждает, используя некоторые новые выражения, более общую проблему первенства Петра. «Петр, – пишет он, – одновременно и Апостол, и глава (њxarcoj) Апостолов, в то время как Папа и не апостол (Апостолы поставляли пастырей и учителей, а не апостолов), и не Корифей Апостолов. Петр – учитель всего мира [...] в то время как Папа всего лишь епископ Рима [...] Петр поставил епископа в Риме, но Папа не назначает своего преемника» . Тем латинянам, которые говорят, что «Папа не епископ города [...] а просто епископ, чем и отличается от других» , Нил отвечает, что Православие не знает «просто епископов», – епископский сан прямо связывается с конкретными функциями в местной Церкви.

Именно в свете такого учения о Церкви Нил интерпретирует адресованные Петру слова Христа. Если Папа является преемником Петра постольку, поскольку он сохраняет истинную веру, ясно, что слова Христа, касающиеся Петра, более не смогут прилагаться к Папе, если он эту веру утрачивает. Истинная вера, однако, может сохраняться другими епископами, и тогда очевидно, что не одна только римская построена на Камне... Церковь Христа установлена на «богословии» Петра (то есть на его исповедании Христа как Бога), но все имеющие истинную веру исповедуют то же самое богословие . Нил понимает Мф.16в духе Оригена : каждый истинно верующий является преемником Петра, но, в отличие от александрийского богослова, он полностью признает все значение видимой структуры Церкви. Толкование Оригена, таким образом, интегрируется в органическую и сакраментальную экклезиологию. Для него, как и для Варлаама, блюстители истины и преемники Петра – это главы Церквей, то есть епископы. Каждый член Церкви, конечно, прочно укоренен на Камне, но ровно в той мере, в какой он принадлежит церковному организму, главой которого является епископ. «Нет ничего великого в епархии Рима, называемой апостольским престолом, ибо каждый епископ посажен на престол Христа и наделен достоинством, высшим, чем ангелы» .

В сущности святитель Симеон излагает здесь учение о духовных дарах, которое всегда считалось очевидным для православных богословов. Каждый всегда может стать недостойным полученной им благодати и той функции, к которой призвала его благодать Святого Духа. Его недостоинство тем не менее не уничтожает ни дар, ни функцию, которые являются неотъемлемой частью жизни Церкви. Непогрешимость Церкви, следовательно, в конечном счете – это верность Бога Своему народу, и она никогда не должна отождествляться с личной непогрешимостью, ибо Бог никого не может заставить быть верным Ему. Каждый епископ получает харизму учительства и хранения истины в Церкви, в которой он поставлен епископом. Если он изменит своему назначению, он его утратит, но оно останется в Церкви и будет принято на себя другими. Именно так святитель Симеон Фессалоникийский рассматривает функцию первенства: она существует в епископском собрании так же, как существовала в апостольском, но подразумевает единство веры в истине.

Те же экклезиологические доводы мы находим у Геннадия Схолария , последнего великого византийского богослова и первого патриарха Константинополя под турецким владычеством. «Христос установил Церковь на Петре, – пишет он, – а что касается ее непобедимости от врат ада, то есть безбожия и ересей, то Он даровал эту непобедимость Церкви, но не Петру» . Петр – «Епископ и Пастырь вселенной», пишет Схоларий, цитируя священный текст , но это не может быть сказано ни об одном из его преемников – епископов. В согласии со всеми другими византийскими авторами Геннадий проводит различие, с одной стороны, между апостольским призванием, основанном на уникальности и исключительности Откровения, связанного с историческим фактом Воскресения Христа, и, с другой, – служением учительства, вверенного в Церкви епископам. Не потому ли «апостольская», что она основана Апостолами и не может ничего прибавить к тому, что было открыто однажды и навсегда свидетелям Воскресения? «Апостолы получили мудрость и благодать от Слова, Которое свыше, и Дух говорил через них [...] но как только основание Церкви совершилось, то не стало необходимости, чтобы благодать принадлежала учителям, как некогда Апостолам [...] Для Церкви было необходимо не оказаться умаленной от отсутствия той благодати, или для веры – получать меньшую помощь от Духа Святого; но для учителей вера была достаточной, и сегодня она все еще достаточна для них» .

Апостолами нам передана полнота Откровения, данная во Христе. хранит это Откровение в соответствии со своей природой. Как сакраментальный организм, она прочно основана на Петре, исповедовавшем на пути в Кесарию истину Воплощения. Везде, где есть полнота этого сакраментального организма, есть Христос и есть Церковь Божия, утвержденная на Петре.

Мы не претендуем на то, что в этом кратком исследовании исчерпали содержание византийских сочинений, касающихся апостола Петра. Однако проанализированные нами тексты вполне достаточны, чтобы установить согласие ведущих греческих богословов средних веков по некоторым особым пунктам.

Прежде всего важно отметить, что это согласие не касается проблемы персонального первенства Петра среди Апостолов. Некоторые полемисты пытаются отрицать его, в то время как большинство просто констатирует, что власть ключей была дана также и другим Апостолам и что преимущество Петра – это действительно первенство, но не власть, существенно отличающаяся от власти других Апостолов. Это негативное утверждение не дает, однако, достаточного объяснения всего, что Библия подразумевает под мессианским образом «Петра», или Камня, – образом, который Христос прилагает к одному только Петру. Лучшие богословы признают личное значение этого библейского образа и сосредотачиваются главным образом на проблеме преемства Петра. ясно утверждает: «Я не считаю нужным исследовать авторитет блаженного Петра, чтобы узнать, действительно ли он был главой Апостолов, и насколько святые Апостолы подчинялись ему. Здесь возможна свобода мнений. Но я утверждаю, что не от Петра получил Папа свое первенство перед другими епископами. Папа воистину обладает двумя преимуществами: он епископ Рима [...] и он первый среди епископов. От Петра он получил римское епископство; а что касается первенства, то он получил его много позже от блаженных Отцов и благочестивых императоров именно для того, чтобы церковные дела совершались в порядке» .

Для всей святоотеческой традиции, принимаемой также и византийцами, преемство Петра зависело от исповедания истинной веры. Это исповедание вверяется каждому христианину при крещении, но особая ответственность лежит, согласно учению священномученика Иринея Лионского , на тех, кто в каждой местной Церкви занимает самый престол Христа в апостольском преемстве, то есть на епископах. Эта ответственность лежит на каждом из них, так как все местные Церкви имеют одинаковую полноту благодати. Тем самым учение византийских богословов находится в совершенном согласии с экклезиологией священномученика Киприана о «Кафедре Петра»: не существует множества епископских приходов, существует только один, кафедра Петра, и все епископы в возглавляемых ими общинах посажены, каждый в своей части, на эту самую кафедру.

Таково существо понимания преемства Петра в Церкви в православной экклезиологии. Существует, однако, и другое преемство, равно признаваемое византийскими богословами, но только на уровне аналогии – между апостольским собранием и епископским собранием; это второе преемство определяется необходимостью церковного порядка (™kklhsiastikѕ eЩtax…a). Его пределы определены Соборами и – с византийской позиции – «благочестивейшими императорами». Как был Первый в апостольском собрании, таким же образом существует и примат у епископов. Установление этого первенства в известном смысле оказывается необходимым развитием, вытекающим из всех мер, принятых Соборами для утверждения «церковного порядка»: учреждение митрополий, патриархатов, «автокефалий» и т.д.

С позиции Православия римская экклезиология выглядит, следовательно, непропорционально увеличившей вес «аналогического» преемства Корифея в личности вселенского примата за счет преемства Петра в лице епископа каждой местной Церкви. Это нарушение баланса проявилось в истории постепенно, и оно может быть объяснено несколькими историческими причинами. Запад может восстановить баланс только терпеливым исследованием Предания. Даже если православные призваны помочь этому процессу, они сами должны приступить к тщательному изучению своего собственного Предания и стать в этой частной сфере экклезиологии поистине подлинными свидетелями первоначальной христианской истины.

В несколько ином виде это исследование представлено в: St. Vladimir""s Seminary Quarterly. Vol.4. 1960. №№2–3.

Прошло уже не одно десятилетие с тех пор как в западной библеистике были поставлены проблемы идентификации некоторых текстовых фрагментов Нового Завета, имеющих необычную форму. Это поэтические произведения, именуемые гимнами, по своей структуре претендующие на самостоятельное существование вне новозаветного контекста. Главным образом внимание исследователей сосредоточилось на филологическом анализе этих фрагментов, на поиске автора, на определении цели их введения в основной текст книги (послания), на стилистических и содержательных аспектах.

Скажем несколько слов о гимне как молитвенной форме у первых христиан. Сам апостол Павел говорит о гимнах: исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями (Ûmnoij ) и песнопениями духовными (Еф 5:18–19). Eсть мнение, что не следует выделять гимны из прочих молитвенных песнопений как особый вид . Однако то место, которое занимают гимны в Посланиях апостола Павла, даёт возможность утверждать, что они имеют особую функцию, поскольку несут весьма значимую смыс­ловую нагрузку. Словарь даёт следующее определение раннехристианскому гимну: “Сакральная поэзия, переложенная на музыку, которую исполняли во время церковных служб, оформленная часть христианского богослужения, используемая для выражения либо вероучения, либо религиозных чувств верующих” . Таким образом, гимны - это молитвенные песнопения, в которых отражены вероучительные стороны христианства. Это выражение живого чувства веры с рациональным осознанием догматических основ.

Существует множество новозаветных текстов, в которых принято видеть гимны древних христиан. Это гимны, обращённые к Богу (Рим 11:33–36; Еф 1:3–14; 1 Пет 1:3–5; Кол 1:12–14). В некоторых упоминается о событиях до Воплощения и после Воскресения (Флп 2:6–11; Кол 1:15–20; 1 Тим 3:16; возможно, Еф 2:14–16). Как гимны Христу рассматривали Еф 2:14–16, Кол 2:13–15 и 1 Пет 1:20; 2:21–23, хотя нет уверенности, “что авторы Посланий тут цитируют какие-то более ранние произведения: может быть, это просто образчики их собственного высокого слога” . Попробуем проанализировать те тексты Посланий апостола Павла, которые большинство исследователей считает именно гимнами и которые служат наиболее яркими примерами иллюстрации христианского вероучения. Ими преимущественно являются Флп 2:6–11, Кол 1:15–20; Евр 1:3; 1 Тим 3:16.

Сначала рассмотрим отрывок Флп 2:6–11. Принято считать, что апостол Павел здесь сознательно цитирует раннехристианский гимн. О том, что это именно гимн, существует множество свидетельств и согласие большинства исследователей. Некоторые исследователи в XIX в. полагали, что этот гимн был вставлен в более поздние редакции Послания. Сейчас мнения учёных сходятся в том, что апостол Павел сам цитирует его и что этот гимн старше самого Послания . Ритмичность и уравновешенность отрывка также свидетельствуют о том, что это гимн, хотя о его структуре существуют различные суждения. Наиболее распространены следующие деления: 1) трёхчастное - 6–7а (предвечная слава Христа), 7b–8 (уничижение), 9–11 (прославление) (Иеремиас, епископ Кассиан), 2) двухчастное - 6–7 (уничижение), 8–11 (прославление) (Ломайер). Известной является также структура Р. П. Мар­тина, по мнению которого гимн состоял из шести куплетов, которые исполнялись антифоном, хотя для этого исследователю пришлось отказаться от двух фраз . В этом гимнографическом фрагменте видят характерные черты еврейской поэзии. Ярким подтверждением этому является параллелизм строчек, который становится особенно очевидным, если расположить их попарно, поскольку повторение другими словами мысли, выраженной в строке (или в полустроке), - примета еврейской поэзии .

6 Он, будучи образом Божиим,

не почитал хищением быть равным Богу;

7 но уничижил Себя Самого,

приняв образ раба,

сделавшись подобным человекам

и по виду став как человек;

8 смирил Себя,

быв послушным даже до смерти;

9 Посему и Бог превознес Его

и дал Ему имя выше всякого имени,

10 дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено <…>

11 и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос…

Относительно авторства этого гимна также нет единогласия. Можно выделить три группы мнений: 1) те, кто считает апостола Павла его автором, 2) те, кто считает, что апостол Павел цитирует существовавший христианский гимн, 3) те, кто считает, что гимн был написан не апостолом Павлом, а является поздней интерполяцией. Хотя многие исследователи предпочитают последнее, нужно сказать, что эта теория не имеет рукописных подтверждений, и нельзя найти соответствующей ситуации, которая могла бы объяснить включение столь большого раздела после опубликования Послания, потому что до его опубликования для этого не было мотива. Некоторые учёные оспаривают авторство апостола Павла на стилистических и доктринальных основаниях . В тексте исследователи признают воздействие идей эллинизма, но более принято говорить об иудейском влиянии (есть мнение, согласно которому текст является греческим переводом арамейского оригинала). И в самом деле, ветхозаветным архетипом гимна Флп 2:6–11 являются гимны пророка Исайи (Ис 42:1–4; 50:4–11; 52:13–15). Центральный образ этих гимнов - страдающий отрок, а центральная тема - тема безвинных страданий, причём страданий искупительных (“Господу было угодно поразить Его, и Он предал Его мучению… душа Его принесёт жертву умилостивления… Он, Праведник, оправдает многих и грехи их на Себе понесет”).

Точку зрения, согласно которой апостол Павел является автором этого гимна, нет оснований отрицать, поскольку этот раздел полностью соответствует контексту Послания к Филиппийцам. Контекстуально отрывок Флп 2:6–11 входит в раздел 1:27–2:18, который имеет значение призыва, согласно мнению епископа Кассиана (Безобразова): “Павел зовёт своих читателей к стоянию в добре и; к полному единодушию и смирению друг перед другом среди тех страданий которые выпадают на их долю” . И в качестве обоснования апостол Павел ставит в пример смирение Христово (Флп 2:5–11). В плане Послания эта ссылка имеет значение аргумента, которым подкрепляется призыв. Точно так же говорит и святитель Феофан Затворник, называя этот раздел (1:27–2:18) “наставлением о достойной благовествования жизни”, а конкретный фрагмент, в котором содержится христологический гимн (2:1–11), - “руководством к любовному единодушию”. Сам же гимн святитель Феофан называет “образцом всех располагающих к тому добродетелей в смирившем Себя ради нас Христе Спасителе” . Но этот фрагмент имеет также самостоятельные значение, поскольку содержит догматическое учение Церкви об уничижении Христовом (kšnwsij ). В учении о кеносисе различают три части, три стадии, тематика которых совпадает с формальной структурой гимна, то есть: 1) утверждение Божественного достоинства Христова до Его воплощения (ст. 6); 2) уничижение (ст. 7–8); 3) прославление (ст. 9–11).

Теперь рассмотрим гимнографический фрагмент Кол 1:15–20. Это текст, который также излагает учение о Христе. Однако здесь, в связи с авторскими целями, аспекты христологии иные, нежели в Флп 2:6–11. Условно текст Кол 1:15–20 можно разделить на 2 части или строфы. Критерий такого разделения, во-первых, тематический, во-вторых, формально-структурный. Здесь выражены две темы: 1) Христос и творение (15–17), 2) Христос и Церковь (18–20). Для того, чтобы увидеть параллели между двумя частями фрагмента, необходимо смотреть греческий оригинальный текст, который мы и приводим:

15 Ójšstine„kën toà Qeoà toà ¢or£tou, prwtÒtokoj p£shj kt…sewj ,

16 Óti™naÙtù ™kt…stqh t¦ p£nta ™n to‹j oÙrano‹j kaˆ ™pˆ tÁj gÁj, t¦ Ðrat¦ kaˆ t¦ ¢Òrata ,

e‡te qrÒnoi e‡te kuriÒthtej e‡te ¢rcaˆ e‡te ™xous…ai:

t¦ p£nta di/ aÙtoà kaˆ e„j aÙtÕn ™kt…stai,

17 kaˆ aÙtÒj ™stin prÕ p£ntwn kaˆ t¦ p£nta ™n aÙtù sunšsthken ,

18a kaˆ aÙtÕj ™stin ¹ kefal¾ toà sèmatoj tÁj ™kklhs…aj :

18b Ój ™stin ¢rc», prwtÒtokoj ™k tîn nekrîn,

†na gšnhtai ™n p£sin aÙtÕj prwteÚwn ,

19 Óti ™n aÙtù eÙdÒkhsen p©n tÕ pl»rwma katoikÁsai

20 kaˆ di/ aÙtoà ¢pokatall£xai t¦ p£nta e„j aÙtÒn ,

e„rhnopoi»saj di¦ toà a†matoj toà stauroà aÙtoà, di/ aÙtoà

e‡te t¦ ™pˆ tÁj gÁj e‡te t¦ ™n to‹j oÙrano‹j .

15 Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари;

16 ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое:

престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, -

все Им и для Него создано;

17 и Он есть прежде всего, и все Им стои́т.

18a И Он есть глава тела Церкви;

18b Он - начаток, первенец из мертвых,

дабы иметь Ему во всем первенство,

19 [Ибо благоугодно было Отцу], чтобы в Нем обитала всякая полнота,

20 и чтобы посредством Его примирить с Собою все,

умиротворив через Него, Кровию креста Его,

Нужно заметить, что тематический и формальный разделы здесь совпадают не целиком. А именно: первая строфа (15–18а) несколько выходит за рамки первой темы (Христос и творение, 15–17) и захватывает начальные слова второй темы. Впрочем, расхождение весьма несущественное.

Такое структурное деление согласуется с делением, предложенным святителем Феофаном Затворником: “Божественное величие Христа Спасителя; св. Павел живописует, представляя, что есть Господь Иисус, a) яко Бог, Сам в Себе, отрешённо от воплощения (15–17), и что Он есть, b) яко Богочеловек, по воплощённому домостроительству спасения нашего” .

В западной науке мы находим похожие мысли относительно тематики этих строф: “Стихи 15–18a, которые претерпели значительные изменения и расширения в этом контексте, говорят о Христе-Совершителе творения. Стихи 18b–20, несколько менее распространённые, являют соотносимую идею Христа-Совер­ши­те­ля искупления” . Считается, что апостол Павел вводит в текст послания гимн, изменяя его начальную структуру таким образом, чтобы подчеркнуть свою собственную главную мысль.

Текст гимна вписан в молитвенное воззвание Апостола (ст. 9–23), который молится о духовном возрастании своих читателей. В основании возрастания лежит благодарность Богу, призвавшему нас к участию в наследии святых во свете (ст. 12). “Призвание Божие получило выражение в искупительном подвиге Сына Божия (ст. 13). Это сознание и заставляет апостола Павла сосредоточить внимание на христологии” . Святитель Феофан Затворник выделяет место и значение этого фрагмента, согласно цели всего Послания, таким образом: “Цель послания - предостеречь Колоссян от подкрадывавшихся к ним лжеучений. Но как для этой цели св. Павлу надлежало; предложить такие истины, которые послужили бы ему основанием для предостережения; то он предпосылает предостережению: а) краткое изображение домостроительства нашего спасения в Господе Иисусе Христе (1:12–23), и б) показание, какое в приложении сего домостроительства к людям, и именно к язычникам, Бог благоволил дать участие св. Павлу (1:24–29)”. “В 12–14 показал св. Павел, что имеем мы во Христе Иисусе Господе нашем, или в чём существенная сила домостроительства спасения. Теперь приступает к показанию, Кто есть устроитель нашего спасения, 15–20. Нужно это было для отражения ложных учений, которыми недобрые мудрователи покушались возмутить чистую веру Колоссян. Те ставили Христа Господа в ряд хотя и высших, но тварных сил. Посему св. Павел выставляет ту истину, что Спаситель наш есть Бог истинный, естеством Бог, Коим не перестал быть и воплотившись для совершения домостроительства спасения нашего” .

Главный тезис, который выдвигает апостол Павел, - Христос есть Бог, средоточие всего бытия. Особенно ярко эта мысль выражена хиазмом: Все Им и все для Него (T¦ p£nta di/ aÙtoà… t¦ p£nta e„j aÙtÕn ). Перечисляя ангельские чины, Апостол акцентирует внимание на их подчинительном положении, равно как и всего творения, по отношению ко Христу. Здесь он несомненно преследует главную цель всего послания - предотвратить угрозу со стороны лжеучения, состоящего в преувеличенном почитании ангелов. Об этом писали и западные исследователи, говоря, что такой акцент на подчинительном отношении всего творения ко Христу представлял особую значимость для колоссян, окружённых ложными проповедниками, которые учили о необходимости почитать разнообразные тварные силы космоса . Апостол Павел дважды называет Христа перворожденным (prwtÒtokoj ), что нельзя увидеть в русском переводе, в котором во избежание искажения смысла переведено по-разному: рожденный прежде всякой твари (ст. 15) и первенец из мертвых (ст. 18). Однако автор употребляет одно и то же слово не случайно. Епископ Кассиан писал, что при сопоставлении Христа с тварью апостол Павел не думал зачислять и Его в тварь. В раввинистической письменности это же выражение применяется и к Богу, но Бог, по самому существу Своему, не есть тварь… Павел думал здесь о том же богословском понятии, для выражения которого апостол Иоанн употребил в самом конце I века термин LÒgoj (Слово). В Нём, через Него и для Него получило бытие всё, что существует (ст. 16; ср. Ин 1:3) .

Но “мир не только получил во Христе своё бытие. Христос есть начало и новой твари. Это - смысл второго prwtÒtokoj (ст. 18)” . Это уже вторая, экклезиологическая часть гимна - новая тварь во Христе образует Его Церковь, которой Он есть глава (ст. 18). p©n tÕ pl»rwma - всякая полнота (ст. 19) - есть ещё одно указание на христоцентричность всего мироздания. Через искупление, совершённое Христом, осуществляется всеобщее примирение земного и небесного (ст. 20). Апостол Павел, продолжая молитвенную часть, говорит о том, что и колоссян Бог примирил в Теле Плоти Его (Христа) (ст. 22). Это требует от них твёрдого стояния в вере и христианском уповании.

В библеистике вопрос о происхождении гимна - предмет пререканий. Особенно идут споры “о степени и силе эллинистического влияния”, которое принято видеть в тексте Кол 1:15–20. Считают также, что “отражённые в этом гимне концепции могли родиться лишь в среде эллинистического иудаизма, в которой уже присутствовали отдельные элементы расцветшего впоследствии гностицизма: образ Бога невидимого, перворожденный всякого творения, видимое и невидимое, престолы, господства, состоять (sun…sthmi) (последние четыре выражения больше у Павла нигде не встречаются), полнота. Но вся эта теория разбивается об одну фразу: перворожденный из мертвых. Из гимна её не выкинешь, а она настолько христианская, что ей-то невозможно приписать какое-либо дохристианское происхождение” . Джон Данн считает наиболее правдоподобным, что “гимн из Послания к Колоссянам возник в христианской общине, состоящей в основном из иудеев диаспоры (или даже из язычников, находившихся под влиянием иудейских представлений), которые привыкли формулировать своё богословствование в терминах эллинистических рассуждений о Премудрости” . Такое предположение может объяснить две самые характерные черты гимна: отождествление Иисуса с предвечным посредником Творения и космическое значение превознесённого Иисуса. Для авторов гимна, как и для апостола Павла, все представления, связывающиеся с Премудростью, достигли исполнения во Христе. Притом это исполнение столь совершенно, что больше ни к кому аналогичные представления неприложимы: Христос - не один из многих посредников (гностический или иудейский), но Единственный Посредник.

и держа все словом силы Своей,

совершив Собою очищение грехов наших,

воссел одесную престола величества на высоте.

На гимнографическую принадлежность указывает начальное Который (Ój ), нанизывание причастных оборотов и возвышенный церемониальный стиль. Такие слова, как отблеск, отпечаток, вся третья строчка - черты, напоминающие Кол 1:15–20 и говорящие о влиянии эллинистическо-иудейских представлений о Премудрости. Учение Евр 1:1–4 о Сыне, Которому принадлежит Божественное достоинство, через Которого Бог сотворил мир и Который, совершивши Собою, то есть силою Своего искупительного подвига, очищение наших грехов, вошёл во славу, - отвечает учению Посланий апостола Павла из уз (ср. Флп 2:6–11; Кол 1:14–20 и др.).

Второй гимн - 1 Тим 3:16:

Бог явился во плоти,

оправдал Себя в Духе,

показал Себя Ангелам,

проповедан в народах,

принят верою в мире,

вознесся во славе.

В этом тексте содержатся противопоставления: плоть - Дух, ангелы - народы, мир - слава. Считается, что хронологическая последовательность при этом не соблюдалась, однако очевиден контраст между земным смиренным состоянием Иисуса (во плоти) и Его прославлением. Вывод поэтому таков, что “здесь просто и лаконично выражена тема смирения-оправдания, лежащая в основе и других гимнов (в том числе Флп 2:6–11)” . Епископ Кассиан считает, что 1 Тим 3:14–16, наряду с прочими, является личным отступлением, которое хотя до известной степени нарушает связь мысли, но является необходимым средством подчеркнуть важность вероучения, возлагаемого апостолом Павлом на Тимофея. Это отступление имеет особое значение, так как содержит догматическое учение большой важности. “Церковь Бога Живого, в которой Тимофей должен служить в отсутствие апостола Павла, есть дом Божий, столп и утверждение истины (ст. 15) ; Хранимая в Церкви великая благочестия тайна (ст. 16) есть тайна Боговоплощения, которую апостол Павел выражает трехстишьем, может быть, заимствованным из литургического гимна. В каждом его стихе звучит противоположение, которое должно показать космическую полноту спасения во Христе” . Представляется весьма логичным, что апостол Павел ещё раз напоминает те вероучительные истины, которые он формулировал ранее, поскольку в 1 Тим выражена его тревога о появлении еретических элементов протогностицизма в Ефесе.

Резюмируем значение рассмотренных гимнов в контексте Посланий. 1) Флп 2:6–11 является аргументом, иллюстрирующим призыв к единодушию и смирению примером смирения Христова. 2) Кол 1:15–20 является утверждением Божественного достоинства Господа Иисуса Христа, несравненно превосходящего всю тварь, для показания нелепости еретических уклонений Колоссян. 3) Евр 1:3 очень схож лексически с Кол 1:15–20, а учение соответствует также Флп 2:6–11 и другим Посланиям из уз. Возможно, этот гимн выступает в качестве некоторого тезиса, задающего тон всему Посланию. 4) 1 Тим 3:16 в плане Послания звучит как личное отступление, которым апостол Павел желает подчеркнуть важность учения, возлагаемого на своего ученика.

Подводя итоги, можно сказать, что рассмотрение структурно-содержательной стороны гимнов показало их особое значение в контексте Посланий. Изменение стиля Посланий с помощью введения в них гимнических элементов не может не обратить на себя внимание читающих. Апостол привлекает особое внимание к данным местам Послания потому, что здесь содержатся догматически важное учение веры. Это, конечно, в первую очередь христология, которой посвящены наиболее значимые гимны Апостола. Можно условно обозначить основные пункты Павлова учения в христологических гимнах. Во-первых, это учение о Самом Господе Иисусе Христе: о предвечной славе Иисуса Христа, кеносисе и прославлении Его как Богочеловека через страдания. Во-вторых, это учение о Христе и творении: грандиозное описание Его царского достоинства и онтологического средоточия в космологической системе (Кол 1:15–18а). В-третьих, это учение о Христе и новом творении - Церкви, которую Он создаёт, осуществляя искупление твари Своими Страданиями и Воскресением (Кол 1:18b–20). Таким образом, можно сказать, что гимны Посланий апостола Павла имеют, во-первых, конкретную цель в плане Послания, и во-вторых, содержат важное догматическое учение. Этих двух обстоятельств вполне достаточно для того, чтобы выразить их в экспрессивной поэтической форме.

Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкование посланий св. апостола Павла к Колоссаем и к Филиппийцам. С. 42.

Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкование посланий св. апостола Павла к Колоссаем и к Филиппийцам. С. 32, 41–42.