Я бы с удовольствием отметила эту годовщину закона 1905 года, однако правда в том, что на горизонте светского общества сгущаются тучи.

Речь идет о сложном понятии, которое выходит далеко за границы отношения к религии и, видимо, находится за пределами понимания нашего руководства в связи с недостатком у него политической культуры.

Светское общество — это поиск гражданского мира на фоне признания неспособности религий обеспечить его или даже их склонности порождать насилие (оно в данном случае становится все более неконтролируемым, поскольку оправдывается и сублимируется верой). Но это еще не все. Светское общество — это условие человеческой эмансипации, поскольку оно предлагает заложить в основу суверенитета, легитимности власти и отношений граждан разум, а не подчинение некоему установленному свыше внешнему порядку.

Светское общество опирается на творческие силы человека, его умение выбирать и создавать собственные законы. Именно поэтому оно представляет собой в первую очередь отношение к гражданству, должно рассматриваться в поле отношений человека к другим людям, а не к вере.

Светское общество предполагает, что человек принадлежит лишь самому себе. Он определяется не (одним лишь) полом, цветом кожи, социальным положением и верой, а своим уникальным существованием, тем, что он привносит в мир, что строит вместе с другими людьми. В этом смысле светское общество — это свобода, но одновременно с этим оно представляет собой борьбу с детерминизмом и отчуждением. Именно в этой борьбе рождается свободное суждение.

Кстати говоря, один человек в правительстве Макрона прекрасно отразил этот вопрос. Я даже представить себе не могла, что столь приятный сюрприз сможет преподнести именно Марлен Шьяппа (Marlène Schiappa). Как бы то ни было, 8 декабря она заявила в «Великом Востоке»: «Светское общество — не экуменизм. Это не пирог, который раздается по кускам представителям разных вероисповеданий, в том числе и атеистам. (…) Именно светский характер общества позволяет избежать коммунитаризма. Именно он превращает нас в единую нацию, а не в тысячелистник или совокупность общин». Прекрасно сказано, добавить тут нечего. Только вот столь четкие заявления на эту тематику звучат лишь от нее.

С молодым депутатом от движения «Вперед, Республика!» Орельеном Таше (Aurélien Taché) все обстоит с точностью до наоборот: чугунно-казенный язык превращает его слова о светском обществе в нечто совершенно невнятное. Но оно и к лучшему, ведь если начать вслушиваться, понимаешь, что его позиция означает слепоту по отношению к исламизму и презрение к защитникам светского общества, которых приравнивают к праворадикалам.

В картине мира Орельена Таше исламизма не существует, а Франция представляет собой некую теоретическую страну, где не было направленной против ее образа жизни беспрецедентной волны терактов. Рассуждение о светском обществе ведется без упоминания причин того, почему этот вопрос сегодня стоит так остро. Депутат осуждает «агрессию» защитников светской системы и удивляется, почему вопрос поднимается в столь напряженной обстановке. Иначе говоря, он намекает, что накал страстей не стихает именно по их вине…

Только вот он совершенно забывает тоталитарный характер исламизма, его неприятие того, что мы собой представляем, его стремление подорвать наши гражданские и политические нравы, его ненависть к демократии, женщинам, евреям и всему, что не относится к нему. Он забывает, что эта идеология разжигает пожар не только у нас, а по всему миру. Он забывает возвращение изнасилования как оружия угнетения женщин, восстановление рабства, сброшенных с крыш гомосексуалистов, убийства отказавшихся обратиться в ислам людей… То есть все ужасы жизни под властью исламистов. Он забывает, что желанная исламистами модель общества категорически отвергается всеми французами вне зависимости от их происхождения. В результате его рассуждения о примирении и удивление по поводу текущей напряженности звучат предельно фальшиво и даже наводят на мысль о манипуляции (она выглядит крайне грубой и, следовательно, тем более глупой). Кроме того, молодой человек старательно избегает слова «исламизм», поскольку оно вредит фантазии, которую ему нужно продать: светские фундаменталисты одержимы вопросом мусульман и ислама.

Мне же кажется, что мы имеем дело с совершенно неосмысленной позицией, с людьми, которые мнят себя стратегами, переиначивая старые походы партийных аппаратчиков. Вальс сейчас стремится стать воплощением светского и республиканского пути, способного в перспективе привлечь французов, которые крайне обеспокоены посягательствами на их образ жизни (его, к тому же, никто не защищает). Поэтому провинциальные Сунь-цзы считают, что им нужно как можно быстрее поставить хоть какую-то фигуру на клетку светского общества, чтобы показать, что она занята. Даже если этот человек мало что понимает в данном вопросе (это не означает, что упомянутый нами молодой депутат не обладает другими знаниями и навыками, но в плане светского общества он совершенно неопытен и крайне наивен). Большинство из окружения Макрона не понимают, что политика включает в себя не только управление, но и экзистенциональные и связанные с идентичностью вопросы, они считают, что на самом деле могут примирить страну не путем утверждения и реализации принципов, а с помощью детских сказок в глупо примирительной обертке. Они повторяют синтез Олланда, при котором никто больше ничего не решает и ничего не создает. Это уже убило великую партию и сейчас подрывает великую страну. Нашу страну.

Сам факт постановки на один уровень Шарли и Пленеля в риторике правительства, то есть газеты, которая стала целью политических убийств, символом свободы слова и жертвой исламистской агрессии, и одного из тех, кто позволил узаконить право голоса исламистов и незабвенных «Коренных жителей республики», свидетельствует о достойном сожаления недостатке здравого смысла.

Что еще хуже, это упрощенческое и несправедливое сравнение проводится для того, чтобы дискредитировать защитников светского общества, лишить их легитимности. Ведь именно они — главная угроза для нашей страны. Именно с ними нужно в срочном порядке разобраться. Целый ряд членов правительства делают вид, что сожалеют о напряженности по вопросам светского общества, замалчивая тот факт, что на него устраивают нападки настоящие идеологи, решительно настроенные подорвать наше существование. Ведь в сказочном мире национального примирения правящей партии терроризма больше нет, а пропаганда «Братьев-мусульман» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред .) и прочих салафитов не создает напряженность в школах, университетах, больницах, на рабочих местах, в профсоюзах и партиях… Проблема — не подъем радикальной религиозно политической идеологии и не все новые преступления, а истерия играющих на страхах защитников светского общества… Боюсь, что если они зашли так далеко в отрицании, падение может оказаться очень болезненным. Президенту и его движению «Вперед!» невдомек, что французы осознают реальность угрозы, и что отрицание (даже если его переименовали в толерантность) лишь усиливает чувство заброшенности.

Если Эммануэль Макрон будет вести себя столь же непоследовательно в этом вопросе, у него не получится примирить Францию. 8 декабря, накануне этой годовщины, представители главных французских религий были приняты в Елисейском дворце, чтобы обсудить… светское общество. Это равносильно разговору о воздержании с порноактером Рокко Сиффреди (Rocco Siffredi)… Эммануэлю Макрону пора понять, что экуменизм и религиозное согласие, разумеется, имеют полное право на жизнь, но никак не касаются светского общества. Не расслабляйтесь, господин президент!

Подпишитесь на нас

Светскость характеризуется также как отсутствие прямого государственного финансирования религиозных организаций; недопустимость обязательного вероисповедания; отсутствие религиозных судов общей юрисдикции; непризнание религиозных норм и актов в качестве источника права. Деятельность органов государственной власти не должны сопровождаться публичными религиозными обрядами и церемониями, а должностные лица не вправе использовать свое служебное положение для формирования того или иного отношения к религии и др.

Таким образом, отделение религиозных объединений от государства - основополагающая норма светского государства. Эта норма означает, что:

Государство не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления; не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит законодательству; обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях;

Религиозные объединения создаются и осуществляют свою деятельность в соответствии со своей собственной иерархической и институционной структурой; не участвуют в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления; не участвуют в деятельности политических партий и политических движений, не оказывают им материальную и иную помощь.

В отечественных законодательстве, правоприменении и деятельности государственных органов отсутствует единое понимание светскости государства. Нередко доминирует понимание светского государства как секулярного (нерелигиозного). Таким образом, одно понятие определяется через другое, неопределенное, создавая почву для злоупотреблений в деятельности государственных органов. При этом единственная юридически корректная трактовка светскости го сударства как мировоззренческого нейтралитета, подразумевающая индифферентное отношение государства к религии, исключается в угоду политическим компромиссам и сотрудничеству государства с полезными для власти религиозными организациями. В результате Россия лишь декларируется в качестве светского государства, а в реальности она не является равнодушной к различным мировоззрениям и осуществляет их селекцию. Определение понятия и содержания светскости государства через юридически не определенное понятие «религия» и производные от него приводит к нарушениям одной из основ конституционного строя.

Для решения проблемы представители современной юридической науки выработали новые подходы к понятию и содержанию светскости государства. Итак, с правовой точки зрения светское государство - мировоззренчески нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакое мировоззрение (в том числе религиозное или антирелигиозное) в качестве официальной идеологии, обеспечивающее гражданам возможность свободного мировоззренческого выбора.

Светскость государства подразумевает его индифферентность в мировоззренческой сфере, т. е. отказ от специального контроля (невмешательство при условии соблюдения закона), неидентификацию (в силу невозможности создания научных критериев), отказ от специальных привилегий, отделение и равноудаленность от мировоззренческих организаций. С точки зрения приоритета правового подхода юридически корректным является определение светскости государства как мировоззренческого нейтралитета, поскольку правового определения «религии», а значит, и «религиозного», не существует. Только в этом случае светскость - одна из важнейших гарантий свободы мировоззренческого выбора.

Иными словами, в современном понимании светское государство - это система управления, основанная на равноправном отношении ко всем общественным группам и учете интересов всего общества, частью которого оно и является, обеспечивающая соблюдение конституционных принципов и равное исполнение законов всеми частями общества и гражданами.

Принцип мировоззренческого нейтралитета государства несовместим с выстраиванием иерархии религиозных объединений на основе дискуссионных в религиоведческих науках и заведомо неправовых понятий: «традиционные религии (религиозные организации)» - «нетрадиционные религии (религиозные организации)» - «секты», а применительно к исламу - «традиционный ислам» - «нетрадиционный ислам» - «ваххабизм».

Принцип мировоззренческого нейтралитета государства несовместим с борьбой государства за «духовную безопасность», с «социально опасными религиями», «религиозным экстремизмом», «исламским терроризмом». Подразумевается, что пресечение противоправных деяний должно осуществляться средствами уголовной юстиции, вне зависимости от того, какой ширмой упомянутые деяния прикрываются.

В своем решении № 4 (138) от 12 февраля 1998 г. Судебная палата по информационным спорам при президенте РФ отмечает, что в законодательстве Российской Федерации нет такого понятия, как «секта». По мнению экспертов из Института свободы совести, использование юридически некорректных терминов «секта», «традиционные религии (религиозные организации)» - «нетрадиционные религии (религиозные организации)», «традиционный ислам», «нетрадиционный ислам», «ваххабизм», «духовная безопасность», «социально опасные религии», «религиозный экстремизм», «исламский терроризм» и т. п. в деятельности государственных учреждений и СМИ разжигает ксенофобию, нетерпимость и насилие в поликонфессиональном российском обществе.

Следует напомнить, что древние государства строились по религиозным принципам, соответствующим развитию сознания и общественных институтов своего времени. Так, в Древнем Египте все подчинялись фараону, поскольку естественно считались частями его тела, в Древнем Китае вместе с умершим правителем хоронили всех его приближенных и т. п. Применение религиозных принципов в современных государственных отношениях неизбежно ведет к деградации правовых и экономических отношений, к коррупции в системе управления, поскольку сложные, сформированные тысячелетиями общественного развития понятия размываются представлениями древних, основанными на родоплеменных отношениях с соответствующими им экономическими способами хозяйствования (в основном рабовладельческого, принудительного характера).

Светское общество. Что такое «свет»?

В классическую эпоху «светское» означало мирское и противопоставлялось церковному. В XIX веке под светским стали понимать то, что является принадлежностью «хорошего общества», или просто «общества», как было принято говорить в те времена.

Выезжать в свет: «Мой отец не бывал в свете» пишет Ремюза, рассказывая о Ста днях, эпохе, когда отец его не бывал ни у кого, кроме г-жи Девен. Итак, «выезжать в свет» означает «бывать в салонах».

Выражение «светский человек», согласно словарю Робера, имеет три значения. Старинное: человек благородного происхождения; устаревшее: придворный, царедворец; современное: «Человек, который живет в обществе и знает принятые там нормы». В интересующую нас эпоху понятие «светский человек» имело совершенно определенный социальный смысл, точно так же, как «политик» или «литератор»: тем более, что в одном и том же салоне можно было порой встретить одновременно носителей всех этих званий. Рассказывая о некоем вечере, Ремюза сообщает, что среди гостей всего двое были «просто светскими людьми», то есть, жили на ренту и проводили время в салонах.

Аристократы эпохи Реставрации понимают «свет» исключительно как собрание особ, допущенных ко двору. Однако думать так - значит забывать два важных обстоятельства: во-первых, навыки светского общения были свойственны далеко не только придворному кругу, а во-вторых, придворное общество тоже эволюционировало: двор эпохи Реставрации и двор Июльской монархии - это совсем не одно и то же.

В самом деле, если вплоть до 1830 года двор и Сен-Жерменское предместье были связаны множеством уз, одни и те же лица блистали и при дворе, и в салонах Предместья, то при Июльской монархии, напротив, обитатели Предместья в большинстве своем оставили двор. Поскольку Луи-Филиппа часто упрекали в том, что при его дворе принимают людей без всякого разбора, никому уже не приходило в голову отождествлять светское общество с обществом придворным.

При Июльской монархии общим местом становятся жалобы на происходящие кругом перемены. В чем состояли эти перемены, разъясняет Ремюза. С одной стороны, «последние представители общества XVIII столетия», которое он еще застал в молодости, «умерли, одряхлели или разъехались». С другой стороны, «новая часть общества, возвысившаяся благодаря революции», не создала новых форм светского общения, и атмосфера, царившая в ней, была «бесцветна и бесплодна». Двор состоял из людей заурядных, правительство- из людей самого разного происхождения, и это смешение представителей многих сословий рождало стеснение и опускало всех до уровня посредственностей.

Разумеется, бесчисленные вариации на тему «светского общества больше нет» порождались прежде всего ощущением, что безвозвратно исчезло то общество, какое существовало при Старом порядке. Светские дамы, еще помнившие салоны XVIII столетия, салоны дореволюционные, постепенно уходили из жизни, а с ними исчезало аристократическое умение жить, вести беседу, шутить. Символичен один образ, возникающий под пером Ремюза. Стиль прошлого века сталкивается со стилем века нового: великосветская дама шествует рука об руку с аферистом. Это -- последнее появление г-жи де Ла Бриш на страницах «Мемуаров» Ремюза.

Эту перемену стиля часто объясняют значительной ролью, которую в эти годы стала играть политика. Виржинии Ансело подробно развила эту мысль в двух своих книгах, посвященных салонам, - книгах, в которых отразился ее личный опыт, ибо эта дама, родившаяся в 1792 году, принимала гостей в своем салоне при четырех властях, от Реставрации до Второй империи, и зналась со «всем Парижем» в течение полувека. Г-жа Ансело была супругой академика и сама сочиняла пьесы, пользовавшиеся успехом. В эпоху Реставрации чета Ансело занимала одну из квартир в особняке Ларошфуко, на улице Сены, а при Июльской монархии переехала в маленький дом на улице Жубера, в квартале Шоссе-д"Антен. По мнению г-жи Ансело, после 1830 года в салонах любого толка возобладали политические страсти: обитатели Сен-Жерменского предместья дулись и злились; им недоставало тех, кто, последовав за свергнутым королем и его семейством, покинул Париж; впрочем, сторонники новой власти также были недовольны и мало склонны к светскому общению: они «столь часто подвергались нападкам газетчиков и депутатов, что не могли скрыть озабоченности и тревоги».

Свет -- это целая галактика, состоящая из салонов, кружков, придворных партий, которые постоянно стремятся расширить сферу своего влияния, однако расширение это совершается неупорядоченно и непостоянно, особенно после 1830 года, когда Сен-Жерменское предместье порывает с новой властью, а двор, открыв доступ в Тюильри едва ли не всем желающим, теряет свой престиж.

Двор эпохи Реставрации при всей своей суровости играл роль центра. Двор Июльской монархии этой роли играть не мог. Виктор Балабин, секретарь русского посольства, прибывший в Париж в мае 1842 года, имел основания написать 20 января 1843 года: «Всякое общество нуждается в центре; здесь же центра не существует; здесь есть только никак не связанные между собой партии - разрозненные члены тела, искалеченного революциями. Каждая из них - листок, вырванный из великой книги национальной истории».

Люди, знакомые с другими столицами, подчеркивают, что разобраться в светской географии Парижа на редкость трудно. Проведя в Париже восемнадцать лет, Рудольф Аппоньи не перестает изумляться этому обществу, «не имеющему никаких границ». Тому, кто хочет приобрести здесь известность, впору прийти в отчаяние. Как узнать, кто задает тон? Чьего расположения добиваться? В Лондоне достаточно быть принятым в доме герцога X или показаться на людях в обществе леди Y, чтобы получить право именоваться человеком светским. В Париже, напротив, «приходится снова и снова ежедневно завоевывать это звание в каждом из салонов; здесь никто не признает ничьего авторитета; вчерашний успех нисколько не помогает вам сегодня; любимец одного салона не известен ни одной живой душе в доме напротив».

Итак, приезжему разобраться в светских взаимоотношениях чрезвычайно трудно. В апреле 1835 года князь Шёнбург, посланник австрийского императора, не может взять в толк, отчего, сколько бы он ни наводил справки, он все-таки не может составить себе ясного представления о французском свете. Рудольф Аппоньи замечает в связи с этим: «Чтобы судить о речах, произносимых французами, мало знать, к какой партии они принадлежат; надо еще учитывать, какую позицию занимали они до Июльской революции, были ли они в оппозиции и если были, то по какой причине; кроме того, надо попытаться выяснить, какие обстоятельства вынудили их встать на сторону Луи-Филиппа, искренне ли они ему привержены или же разделяют мнение правительства только по определенным вопросам».

Чтобы разобраться во всех этих проблемах, в описываемую пору была придумана целая топология. Парижский свет делился на кварталы: Сен-Жерменское предместье, предместье Сент-Оноре, квартал Шоссе-д"Антен, квартал Маре. Это позволяло определять по адресу особняка, к какой из светских «партий» принадлежит его обитатель.

Впрочем, слава и роскошь -- отнюдь не синонимы. Некоторые прославленные салоны Севрской улице, на улице Ферм-де-Матюрен, на Королевской улице -- ютятся в квартирках из двух комнат. Их хозяйки в прошлом либо сами вращались в большом свете, либо обладали состоянием, достаточным для того, чтобы завязать там знакомства, и сохранили эти связи, перебравшись в более скромные жилища.

Подобные переселения происходили в эпоху Реставрации -- послереволюционную эпоху, когда люди богатели и беднели так стремительно, что можно было не утратить светских связей, даже разорившись. Но при Июльской монархии деньги стали играть решающую роль. Это подтверждается примером Джеймса Ротшильда. Банкир Ротшильд был очень богат уже в эпоху Реставрации, однако в то время светское общество его бойкотировало. В благодарность за оказанные услуги личного свойства, он выпросил у Меттерниха дипломатический пост австрийского консула в Париже и в этом звании получил доступ во многие салоны, двери которых не открылись бы перед ним, будь он простым банкиром. При Луи-Филиппе барон уже не имел нужды в дипломатической должности для того, чтобы занять главенствующее положение в свете: устраиваемые им великолепные празднества приходились по вкусу всем приглашенным, а при дворе его присутствие почитали за честь.

Вернемся, однако, к светской географии. Названия четырех кварталов связаны с реальной географией Парижа лишь весьма приблизительно. Можно жить в предместье Сент-Оноре, но составлять часть Сен-Жерменского предместья. Названия кварталов указывают не столько на местожительство, сколько на социополитическую принадлежность того или иного человека и его отношение к духу времени и новшествам. Это дает Дельфине де Жирарден основание в 1839 году описать кварталы, беря за точку отсчета их отношение к моде. Получается вот что: квартал Шоссе-д"Антен, подобно министрам, предлагает. Предместье Сент-Оноре, подобно палате депутатов, одобряет. Сен-Жерменское предместье, подобно палате пэров, освящает. Наконец, квартал Маре, подобно правительству, исполняет, проводит в жизнь.

Шоссе-д"Антен. Шоссе-д"Антен -- это квартал на правом берегу Сены, расположенный между Итальянским бульваром и улицей Сен-Лазар. На востоке он ограничен улицей Предместья Монмартр и улицей Мучеников, на западе -- улицами Аркад и Роще. В конце 1836 года в этом квартале был выстроен роскошный новый храм -- церковь Лоретской Богоматери.

В начале XVIII столетия квартал Поршерон представлял собою большой лесной массив, состоявший из парков, которые принадлежали откупщикам, и обширных земель, которые находились во владении аббатства Монмартрских канонисс. В 1720 году, когда квартал начали делить на участки для продажи, его назвали кварталом Гайон, а затем стали именовать кварталом Шоссе-д"Антен -- по названию главной улицы. В 1793 году эту улицу перекрестили в улицу Мон-Блан, но в 1815 году окончательно возвратили ей название Шоссе-д"Антен. Со второй половины XVIII века здесь стали селиться финансисты и художники, положив таким образом начало традиции, продолжившейся в следующем столетии.

Этот район Парижа начал активно застраиваться в эпоху Реставрации. В 1820-е годы здесь между улицами Ларошфуко и Тур-де-Дам, с одной стороны, и улицами Бланш и Сен-Лазар, с другой, возникли «Новые Афины». А рядом, между улицами Ларошфуко и Мучеников, начиная с 1823 года стала строиться часть квартала, получившая название Сен-Жорж.

По традиции, восходящей к XVIII столетию, рядом с представителями делового мира в квартале Шоссе-д"Антен селились художники.

Жили в квартале Шоссе-д"Антен и знаменитые актеры: мадемуазель Марс, мадемуазель Дюшенуа, Тальма. Арналь, комик из театра «Водевиль», в 1843 году проживал в особняке Жокей-клуба, на пересечении улицы Гранж-Бательер и Итальянского бульвара. Мадемуазель Марс, купившая в 1822 году участок Трех Братьев, продала его в 1829 году. Архитектор Крези разрушил старое здание и выстроил на том же месте, получившем название «Орлеанский сквер», новый дом, где жили многие артисты; в 1840 году сестра Малибран, певица Полина Виардо с мужем, и великая танцовщица Мария Тальони; в 1842 году Жорж Санд, Шопен и Калкбреннер -- великий пианист, соперник Листа. Дом 56 по улице Предместья Пуасссоньер, законченный в 1838 году, в 1840 году принадлежал Делестру-Пуарсону, сочинителю водевилей и театральному антрепренеру; вначале он жил там сам, а затем продал особняк Александру-Шарлю Соважо, бывшей первой скрипке в оркестре Оперы. Певцы Дюпре и Роже (второй из Комической оперы) жили в особняке на улице Рошешуар.

Квартал Шоссе-д"Антен, символизировавший динамичность и современность благодаря своему соседству с Большими бульварами, имел также репутацию шумного царства богатства и моды.

Маре. Кварталы отличались один от другого нравами, нарядами, манерой говорить, и различия эти были весьма значительны. Поэтому для того, чтобы добиться успеха в парижском свете, необходимо было знать, по каким критериям оценивают людей в каждом из кварталов. Нагрянув к почтенным господам из старинного дворянского рода, обитающим в квартале Маре, юный денди из квартала Шоссе-д"Антен со своими сигарами, модными словечками и безапелляционными суждениями типа: «это абсурдно» и «это колоссально», «этот старый хрыч» и «этот выживший из ума болван», имел все шансы перепугать чопорных родичей своей невесты и не получить ее руки.

На противопоставлении Шоссе-д"Антен и Маре строится повесть Бальзака «Побочная семья». Когда прокурор Гранвиль, женившись на набожной провинциалке, приезжает с нею в Париж, то по желанию г-жи Гранвиль они селятся в Маре, на углу улицы Вьей -дю-Тампль, неподалеку от церкви. Сам г-н де Гранвиль предпочел бы жить в квартале Шоссе-д"Антен, «где все молодо и полно жизни, где моды являются во всей своей новизне, где по бульварам гуляет элегантная публика, а до театров и прочих развлекательных заведений рукой подать». Чтобы доставить удовольствие своей супруге, Гранвиль соглашается «похоронить себя в Маре», но любовницу он поселяет на улице Тебу, в самом сердце Шоссе-д"Антен. В старинном центре Парижа живут люди ограниченные. Если о человеке говорят, что он «вырос в Маре», это значит, что, даже перебравшись в Сен-Жерменское предместье, он будет грешить самой вульгарной прижимистостью. Журнал «Скандальная хроника» насмехается над некоей г-жей д"Анж... которая, обосновавшись в одном из особняков Сен-Жерменского предместья, постоянно страдает от мысли, что гости что-нибудь «испортят» в ее роскошных залах. В свои великолепные апартаменты она наведывается лишь в дни приемов, живет же в квартире этажом выше, среди грошовой мебели. Старинные семейства из квартала Маре, которые по своему происхождению могли бы претендовать на значительную роль в свете, теряются на фоне яркой, показной светскости Шоссе-д"Антен.

Предместье Сент-Оноре. Шарль де Ремюза причисляет себя к «кругу предместья Сент-Оноре». С 1797 по 1868 год он сменил четырнадцать квартир (не считая министерских), и все в пределах этого предместья, границами

которого служили Вандомская площадь и бульвар Мадлен, улица Соссе иулица Предместья Сент-Оноре, улицы Анжу-Сент-Оноре и Руаяль-Сент-Оноре. Отличительными чертами жителей этого предместья Ремюза считалздравомыслие и умеренность. Уходящее корнями в обществодореволюционное, не чуждое философии Просвещения, выступающее за«добропорядочную революцию», общество, обитавшее в предместье Сент-Оноре, было связано «многими узами» с Империей. Но, в конце концовразочаровавшись в Наполеоне, предместье" Сент-Оноре приняло сторонуРеставрации, чьи идеи, «хотя и с некоторыми оговорками, вполне разделяло».

Репутация у предместья Сент-Оноре была гораздо менее ярко выражена, чем у Сен-Жерменского предместья или его антипода, квартала Шоссе-д"Антен. По Ремюза, предместье Сент-Оноре представляло собой средоточие либеральной аристократии, в отличие от Сен-Жерменского предместья -- оплота аристократии легитимистской. Впрочем, дело тут было в самых тонких оттенках, ибо в конечном счете тех и других сближали общее происхождение и общая история: «Здесь жило немало эмигрантов, немало людей, чьи отцы погибли под ножом гильотины в 1793 году. Еще больше было здесь людей благороднорожденных, а также светских людей, которые изо всех сил старались мыслить, как люди благороднорожденные».

В предместье Сент-Оноре сосуществуют светские люди двух категорий: аристократы, придерживающиеся либеральных убеждений, и иностранцы, в том числе некоторые послы.

Сен-Жерменское предместье. Сен-Жерменское предместье располагалось на левом берегу Сены; с востока его ограничивала улица

Святых Отцов, с запада -- Дом Инвалидов, с севера -- набережная Сены, а с юга -- ограда семинарии Иностранных миссий. Предместье состояло из пяти длинных улиц: Бурбонов (после 1830 года ее переименовали в Лилльскую улицу), Университетской, Гренель, Варенн, Сен-Доминик. При Людовике XV аристократы полюбили этот район Парижа и охотно чередовали жизнь здесь с пребыванием в Версале. Во время революции многих знатных жителей предместья казнили, другие эмигрировали, а имущество тех и других было реквизировано или распродано. Однако с J796 года началось постепенное возвращение имущества бывшим владельцам, завершившееся в 1825 году принятием закона о миллиарде для эмигрантов. Полученная компенсация позволила некоторым семьям обновить свои особняки.

В эпоху Реставрации все особняки Сен-Жерменского предместья оказались снова заселены. Одна лишь улица Сен-Доминик насчитывала двадцать пять особняков, из которых иные были построены в XVIII или даже в XVII столетии. Знать времен Империи и фавориты новой власти соседствовали здесь со старинной аристократией. Именно в эту пору главной отличительной чертой Сен-Жерменского предместья, прежде славившегося красотой своих построек и уютом садов, стало благородное происхождение его обитателей.

В царствования Людовика XVIII и Карла X жизнь в Сен-Жерменском предместье позволяла аристократам пребывать разом и в городе, и при дворе. Чтобы попасть из Предместья в Тюильри, достаточно было перейти мост. И даже те сто с лишним аристократов, которые занимали придворные посты и потому жили в Тюильри, оставляли за собою и дома в Сен-Жерменском предместье, ибо у многих придворная служба была «поквартальной». В ту пору Предместье и двор полностью совпадали друг с другом. Сначала название «Сен-Жерменское предместье» обозначало реальный квартал, где жили преимущественно аристократы, но вскоре оно приобрело значение символическое. Выражение «Сен-Жерменское предместье», порой превращавшееся в «благородное предместье» или просто «Предместье» с заглавной буквы, стало метонимически обозначать высший слой французского дворянства, живущего в Париже и вращающегося при дворе. Выражение это стало подразумевать не одну аристократию, но -- шире -- стиль, достойный старой элиты, предполагающий старинное изящество языка и манер. Символ оказался сильнее географии. Если Сен-Жерменское предместье -- не только место, но и стиль, то можно жить в другом районе Парижа и при этом оставаться воплощением «духа Предместья». Бальзак намекает на это в «Герцогине де Ланже»: «И на Королевской площади, и в предместье Сент-Оноре, и в квартале Шоссе-д"Антен есть Особняки, где дышит дух Сен-Жерменского предместья».

При Июльской монархии символический смысл выражения «Сен-Жерменское предместье» сделался еще более очевидным. К представителям Предместья стали относить всех аристократов, сохранивших верность старшей ветви Бурбонов, в то время как под обитателями Шоссе-д"Антен и предместья Сент-Оноре стали понимать сторонников новой власти или представителей новых правящих классов. «Сен-Жерменское предместье» стало символом верности, противостоящей предательству, символом старинных ценностей, противостоящих современности.

Кто жил в Сен-Жерменском предместье? Порой в одном и том же особняке из поколения в поколение обитала одна и та же семья, принадлежавшая к старинной знати. Но гораздо чаще вследствие разделов между наследниками и политических катаклизмов особняки переходят от одной семьи к другой.

Норм; решения государственных органов не могут иметь религиозного обоснования.

"В настоящее время в науке доминирует представление о светском государстве как о государстве, в котором не существует какой-либо официальной государственной религии и ни одно из вероучений не признается обязательным и предпочтительным. Соответственно, светский характер государства предполагает, что государство и церковь отделены друг от друга и не вмешиваются в дела друг друга ."

"Светскость может также выступать в качестве: 1) основы конституционного строя; 2) политико-правового принципа; 3) политико-правовой характеристики государства; 4) политико-правового института; 5) политико-правового требования; 6) системы политико-правовых отношений; 7) политико-правового процесса."

"С правовой точки зрения светское государство - мировоззренчески нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакое мировоззрение (в том числе религиозное или антирелигиозное) в качестве официальной идеологии, обеспечивающее гражданам возможность свободного мировоззренческого выбора.

Светскость государства подразумевает его индифферентность в мировоззренческой сфере, т. е. отказ от специального контроля (невмешательство при условии соблюдения закона), неидентификацию (в силу невозможности создания научных критериев), отказ от специальных привилегий, отделение и равноудаленность от мировоззренческих организаций. С точки зрения приоритета правового подхода юридически корректным является определение светскости государства как мировоззренческого нейтралитета, поскольку правового определения «религии», а значит, и «религиозного», не существует. Только в этом случае светскость - одна из важнейших гарантий свободы мировоззренческого выбора."

Законодательство светского государства может соответствовать (полностью или частично) религиозным нормам; «светскость» определяется не наличием противоречий с религиозными установками, а свободой от таковых. Например, запрет абортов является светским решением, если это обосновывается общегуманистическими соображениями (точнее - медико-биологической целесообразностью), а не религиозными предпосылками.

В светском государстве каждый человек вправе рассчитывать на то, что он сможет жить, не обращаясь к религиозным институтам. Например, заключение браков и осуществление правосудия является в нём прерогативой государства. В светском государстве последователи всех религий равны перед законом.

Не полностью религия отделена от государства и в Израиле .

Принцип светскости предполагает отделение государства от религиозных догм, но не означает удаление религии из общественной жизни. Также он способствует разграничению сфер влияния государства и религиозных организаций при сохранении роли государства как основной формы организации общественно-политической власти.

В социологической науке представлена типология светских и несветских государств по различным основаниям. Критерии классификации светских государств: 1) наличие партнерства государства и религиозных организаций и 2) степень влияния религии на правовую систему государства. Данные критерии позволяют выделить 4 типа светских государств: преференциальный , эквипотенциальный (государство стремится к максимально возможной изоляции религиозных организаций от государственной жизни), контаминационный , идентификационный (сотрудничество государства с религиозными организациями).

Разные типы светских государств, существующие в современном мире, являются закономерным итогом развития общества. Формирование определенного типа светского государства обусловлено конкретными историческими, политическими, культурными и иными особенностями общественной динамики.

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

✪ Атеистический дайджест #110. Светское государство для служителей культа

Б. Мухамеджанова
Научный сотрудник
Отдела анализа и мониторинга
религиозной ситуации НИАЦ МКС РК

Светскость общества означает признание им в качестве ценности и фактическое наличие в общественных отношениях свободы верования, свободы совести, убеждений и мысли и выступает как ценностная этическая категория, идеал, неразложимый без остатка на формальные и статические признаки, точно так же, как понятие свободолюбия или понятие веры.
Термин «светскость» как существительное впервые появился в «Педагогическом словаре» Фернана Бюиссона (1887 г.), который в XIX в. был своеобразным тезаурусом начального образования французов и содержал 2600 статей, посвященных разным темам. До появления в «Педагогическом словаре» этот термин использовался лишь как прилагательное («светская школа», «светская мораль», «светское государство»). Другой французский энциклопедист, автор известного словаря французского языка (1973 г.), Эмиль Литтре, определял светскость как признак государства, которое «нейтрально относится ко всем культам, является независимым от духовенства и свободным от любой теологической концепции». Быть светским человеком означало в XVII и XVIII вв. быть антиклерикальным человеком, т.е. противостоять церкви и духовенству. Но, в наши дни светскость не исчерпывается антиклерикальной борьбой, и в большинстве она связана с формированием морали (светской).
Наряду с представлением светского общества как свободного от религиозных концепций, оно также подразумевает под собой уважение и веротерпимость к многообразию религий, подталкивает к созданию светского типа гуманизма в обществе, формирует в гражданине патриота своей страны, любящего свою Родину, и при этом не исключает позицию укрепления национальной культуры и традиционных для данного общества религий.
Казахстанское общество с уверенностью можно назвать светским, доказательством этому служит многоконфессиональность и многонациональность наших граждан.Несмотря на все многообразие различных взглядов, традиций и культур, Казахстан остается единственным государством на территории бывшего Советского Союза, где нет конфликтов на национальной или религиозной почве, вносящих в жизнь общества смуту и беспорядки. Казахстан в своей деятельности опирается на общепризнанные международные акты в области прав человека. В этой связи казахстанская нормативная база в сфере обеспечения свободы религии и вероисповедания в
целом соответствует общеевропейским и мировым демократическим стандартам. При этом Казахстаном прилагаются активные усилия по
совершенствованию законодательства о религиозной деятельности, которые направлены на выстраивание конструктивных взаимоотношений междугосударством и конфессиями.
Казахстанский опыт по укреплению диалога между культурами и религиями, установлению эффективного сотрудничества и конструктивного
партнерства между религиозными лидерами мира, справедливо признаны мировым эталоном.
По инициативе Президента Казахстана в Астане успешно проведены четыре Съезда лидеров мировых и традиционных религий. Эти глобальные форумы толерантности показали правильность и выверенность внешнеполитического курса светского государства, стали свидетельством эффективности уникальной казахстанской модели межконфессионального сотрудничества. Сегодня светскость общества является гарантом развития и модернизации государства. Стоит отметить, что в каждом светском государстве обязаны присутствовать четко сформулированные светские принципы. Если они не будут соблюдаться, то государство станет уязвимым для межконфессиональных конфликтов.Поэтому нельзя допускать в Казахстане распространения бездуховности и наряду с этим радикализации религиозных взглядов. В этой связи из числа обозначенных Главой государства ценностей светского общества, особое внимание уделено идеологическим ценностям, определяющим духовные и нравственные качества нашего народа. Они формировались еще нашими предками и, как точно сказал Президент, «испытаны временем». Они позволили нам побеждать, укреплять страну и нашу веру в будущее, множить успехи. Ценностная составляющая духовности как основной элемент светского общества актуализировалась на фоне происходящих в наши дни глобальных кризисных тенденций как в экономической, так и в духовной сфере. На современном этапе человеческого развития феномен бездуховности носит очень тревожный и опасный контекст, в котором если и не возникают, то находят питательную среду негативные явления в обществе. На наших глазах происходят процессы нарастания бездуховности в Европе. Причем они сопровождаются принятием законов, попирающих общечеловеческие, а в еще большей степени религиозные ценности – законов, легализующих гомосексуальные браки, эвтаназию и так далее. Особенность современного общества заключается в том, что оно ценностно дезориентировано. Если взять на рассмотрение пирамиду известного американского психолога А.Маслоу, то состояние современного общества пугающее. В погоне за материальным успехом человек забыл нечто большее – духовность, которая у А.Маслоу как раз находится где-то в «погребе» человеческой жизни. Религия как основополагающий элемент духовности является своего рода светом в этом тѐмном помещении.

Казахстанскому обществу, основанному на светских принципах необходимо понимать, что мироустройство немыслимо без высокой нравственности и духовности. Все лучшее, что есть в культуре каждого народа, должно быть достоянием всего человечества. В таком мире не должно быть места взаимной подозрительности, дискриминации по религиозным и иным основаниям. Это будет сообщество, в котором прогресс будет измеряться не только количеством материальных благ, но и высокой нравственностью и ответственностью людей.
Под духовностью обычно понимается состояние внутренней психической жизни человека, определяемые Духом качества его души, его менталитета, а, следовательно, его характер и образ жизни. В этом случае говорят о духовном мире личности, о духовной или душевной жизни, о духовной атмосфере в культуре общества. Необходимо заметить, что наряду с религиозной духовностью человека существует духовность базовая, светская.
Истинная, позитивная духовность это совокупность ценностей, идей и чувств любви и добра, возвышенного и прекрасного, совести и альтруизма, жажды знаний и сохранения мира с другими людьми, бережного отношения ко всему живому, к природе в целом. Такая духовность вдохновляет личность на добрые дела, милосердие к людям и творческий труд, вселяет оптимизм, уверенность в успехе доброго дела.
В тридцать восьмом слове Абай говорит о необходимости духовного возвышения человека: «Разум человека совершенствуется безграничной, неиссякаемой любовью к добру. Совершенным мастерством своим Аллах создал мироздание и человека, чтобы тот мог расти и продолжать род людской. Святой долг каждого из нас - множить число своих друзей. Это зависит от сердечности, благорасположенности к окружающим, что вызовет ответное чувство, или хотя бы не желайте зла другим, не пытайтесь возвыситься над другими словами или делами».
Есть великие неоспоримые ценности, никак не связанные с материальным благополучием, которые навсегда останутся для человека приоритетными и основополагающими. Главные из них – духовность, нравственность. Их основными носителями является созидательная роль религии, сохраняющей выработанные веками национальные и религиозные традиции, самобытный исторический и культурный опыт каждого народа.
Стоит заметить, что формирование определенного типа светского общества обусловлено конкретными историческими, политическими, культурными и иными особенностями страны.
Сегодня многие государства Европы являются светскими, но, несмотря на это имеют государственную религию, закрепленную в основном законе страны.
Республика Казахстан формирует собственный преференциально-идентификационный тип светского государства. Государство, основываясь на интересах граждан, признает ведущую роль Ислама ханафитского мазхаба и Православного Христианства при этом осуществляет сотрудничество с различными религиозными организациями страны.
Казахский народ на протяжении своей богатой многовековой истории претерпел серьезные испытания. Многие драматические моменты выпавшие на его долю было возможным преодолеть благодаря присущему народу духовно-нравственному стержню, одним из источников которого являлась религиозная вера.
Президент Нурсултан Назарбаев в одном из выступлений сказал: «Тысячелетиями культуры, основанные на вере, сохраняли свое живое слово в истории. В некотором смысле сохранение своего религиозного духа есть залог сохранения в истории целых народов».
Если исходить из сущности любой присутствующей в нашей стране монотеистической религии, ее внутреннего содержания, то она, безусловно, положительно влияет на нравственность и духовность общества, на межличностные отношения, на решение проблем, встающих перед обществом и государством. Она призывает бороться не столько с несовершенством внешнего мира, сколько с собственными недостатками. То есть основной вектор усилий верующего человека направлен не вовне, хотя это тоже присутствует, а вовнутрь. Духовно развиваясь, верующий способен улучшать и общественные отношения. Таким образом, духовное развитие сообразно догматам веры является положительным моментом и для отдельно взятого человека, и для общества в любом светском государстве.
Приоритеты государственной политики Казахстана, которые, базируются на нормах Конституции, трактуют религию как неотъемлемый компонент сложной системы человеческих взаимоотношений, как своеобразную форму бытия, основанного на общечеловеческих ценностях и толковании происходящих вокруг событий в духе вечных моральных ценностей.
Наряду с тем, что Конституция РК провозглашает права граждан на свободу вероисповедания, свобода человека не должна ограничиваться только сугубо правовыми нормами, а должна и учитывать нравственные законы – потому что только в том случае, если люди начнут руководствоваться нравственными законами, они смогут сохранить нашу землю в единстве и мире для жизни следующих поколений. Эти нравственные законы-заповеди давным-давно разработаны и присутствуют в канонических текстах всех религиозных учений.
Сегодня для нашей страны важнейшей задачей является повышение духовности казахстанского общества, формирование у граждан религиозного сознания, соответствующего традициям и культурным нормам страны, с имплементацией лучших моделей поведения, выработанных человечеством. Мы вместе должны сформировать и предложить обществу новую модель религиозного сознания и поведения, не допустив возврата общества назад, во времена средневековья и в тоже время распространения бездуховности в казахстанском обществе.
В укреплении принципов светского общества нам принципиально важно сохранить собственные достижения в построении стабильного общества. Сосуществование различных этно-культурных и религиозных традиций стало реальностью в нашей стране. Мы считаем, что полиэтничность и поликонфессиональность должны стать факторами созидания, прогресса. Мы должны использовать естественные различия в духовном опыте, истории и культуре для всеобщего блага и прогресса.
Для укрепления духовного роста казахстанского общества необходимо развитие Духа Нации, как объединяющего и укрепляющего начала.Духовное начало – это сила, которая сплачивает Нацию в единое целое. Чем сильнее дух народа, тем выше перспективы его государственности. Это – главный двигатель истории и нашей судьбы. Именно Дух Нации определяет неповторимость облика любой страны, задает направление и дает импульс к развитию.
Дух нации опирается на тысячелетние традиции, ценности и культуру, на язык, как часть самосознания народа. Именно язык, традиционные духовные ценности и наша уникальная культура на протяжении столетий поддерживали народ, не дав ему раствориться в истории. И сегодня они легли в основу нашей духовности, как неповторимой цельности, делающей
нас особыми, непохожими на других. Поэтому возрождение и развитие духовности, культуры, традиций и языка являются одной из важнейших обязанностей светского государства.
В заключении хочется процитировать слова из книги Президента Казахстана Н.Назарбаева «В потоке истории»: «История может подарить всѐ, но независимость как форму внутренней свободы подарить нельзя. Независимость – это единственная форма бытия народа, осознающего и выступающего за право быть субъектом в потоке истории».
Мы не должны забывать, что имеем вековые традиции светского общества, и что Казахстан по Конституции является светским государством. Наша задача – строить и развивать светское государство, разъясняя народу его принципы, в том числе – и духовные.