Этот вопрос православным христианам приходится слышать нередко. На самом деле он затрагивает куда более глубокую проблему, а именно – проблему Священного Предания, частью которого являются и труды святых отцов. О том, что такое Предание, и почему, как считает Церковь, без него Библию понять не получится, в новом материале «Фомы». Достаточно ли одной Библии? Вопрос о соотношении Священного Писания и Предания - камень преткновения в многовековых спорах православных христиан с протестантами. Последние уже в XVI веке провозгласили знаменитый тезис: Sola scriptura (лат. только Писание), утверждая, что для полноценной христианской жизни достаточно одного текста Библии. В нем, говорят они, содержится ровно столько, сколько нужно для спасения человека, а Предание - это какое-то позднее, выдуманное и совершенно лишнее нагромождение, от которого необходимо избавиться. Православные же богословы с таким подходом категорически не согласны. Церковь учит, что Священное Предание - это древнейшая форма передачи Божественного Откровения. Предание существовало до Священного Писания; оно первично по отношению к тексту Откровения. Понять это не так уж сложно, ведь даже в обыденной жизни мы сначала проживаем нечто опытно, а уже затем, при необходимости, этот опыт фиксируем в тексте. Кроме того, о первичности Предания по отношению к Писанию свидетельствует и сам библейский текст. Так, из той же книги Бытия мы узнаем, что Бог непосредственно общался с Адамом, Авраамом, Исааком, Иаковом, Моисеем. Мы видим, что Авель знает, как приносить жертву Богу от первородных стада своего и от тука их (Быт 4:4). Ной знает какие животные «чистые», а какие «нечистые» (Быт 7:8). Авраам знает, что такое десятина, когда дает ее Мелхиседеку, царю Салима (Быт 14:20). И, заметим, никто из них не читал Писание, которое тогда, очевидно, еще и записано не было. На протяжении многих веков ветхозаветные праведники жили без сакрального текста Писания, так же как, впрочем, и ранние христиане долго обходились без текста Нового Завета, сообразуя свою духовную и повседневную жизнь с устным Преданием Церкви. Таким образом, можно сказать, что Писание - это записанная часть Предания, и именно поэтому они не существуют друг без друга. Сами апостолы неоднократно призывали верующих держаться Предания: Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам (1 Кор 11:2); Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим (2 Фес 2:15); Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес 3:6). Более того, само появление зафиксированного в тексте Божественного Откровения, по мысли святителя Иоанна Златоуста, было связано с нарастающим падением человеческих нравов, с духовной «глухотой», которая все больше распространялась среди людей: «По-настоящему, нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писаний, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила благодать Духа, и чтобы, как те исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Духом. Но так как мы отвергли такую благодать, то воспользуемся уже хотя бы вторым путем». «Белые пятна» в Священном Писании Интересно, что если мы «вычеркнем» из Божественного Откровения Священное Предание, то в библейском тексте тут же появляются «белые пятна» - своеобразные содержательные провалы, заполнить которые без посторонних источников не представляется возможным. Так, например, в книге Бытие говорится от лица патриарха Иакова его сыну Иосифу: Я даю тебе, преимущественно пред братьями твоими, один участок, который я взял из рук Аморреев мечом моим и луком моим (Быт 48:22). Однако в самом Писании (книга Бытие) нигде не говорится о военных действиях, которые совершал Иаков по отношению к Аморреям с «мечом… и луком» в руках. Апостол Павел в Послании к Тимофею пишет как об общеизвестном факте, что Как Ианний и Иамврий противились Моисею, так и сии противятся истине, люди, развращенные умом, невежды в вере (2 Тим 3:8). Вновь возникает вопрос: откуда Павел почерпнул этот рассказ, если во всей Библии об этом конфликте неких Ианния и Иамврия с Моисеем нет ни слова? В своей проповеди перед иудеями архидьякон Стефан сообщает: И научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах. Когда же исполнилось ему сорок лет, пришло ему на сердце посетить братьев своих, сынов Израилевых (Деян 7:22–23). Снова: во всем Ветхом Завете не сообщается, в каком возрасте Моисею пришло… на сердце посетить братьев своих. И таких примеров в Библии значительное количество. Но есть и куда более принципиальная проблема. Читатели Нового Завета наверняка сталкивались с тем, что после прочтения всего комплекса текстов не находили в нем хоть сколько-нибудь развернутого учения о некоторых принципиальных основах христианской жизни, например, о таинствах. Возникает вопрос: с чем связано такое молчание? И вопрос этот неразрешим в рамках принципа «только Писание». Впрочем, и сама содержательная структура Нового Завета оказывается несколько размытой - в ней возникают логические неувязки, туманные места, не поддающиеся окончательной дешифровке. Что, например, означают слова Иисуса Христа о Хлебе Небесном, о виноградной лозе, о воде, текущей в жизнь вечную? Или к чему призывает апостол Павел, говоря: Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем (1 Кор. 11:28–29)? О какой лозе, воде, хлебе и чаше идет речь? Сам новозаветный текст однозначного ответа нам не дает. Однако все эти вопросы и проблемы тут же снимаются как только мы включаем Писание в его родную среду - то есть в Предание. Протоиерей Иоанн Мейендорф прямо пишет, что приведенные выше изречения Христа «не могут быть вполне поняты без знания о том, что христиане в первом веке совершали Крещение и Евхаристию». Изречения о чаше, виноградной лозе и хлебе приобретают законченность и ясность, как только мы включаем их в сферу Предания. И это еще раз демонстрирует: Писание и Предание - взаимообусловлены и нерасторжимы. Только их единство обуславливает концептуальную завершенность Божественного Откровения. Предание - это условие истинного понимания Писания, эталон, многовековой опыт прочтения и осмысления Библии Церковью, ориентируясь на который, и сам христианин может читать Откровение, не рискуя исказить его смысл. Можно вспомнить характерный сюжет из книги Деяний, когда евнух, читавший Ветхий Завет, на вопрос апостола Филиппа: Разумеешь ли, что читаешь? - отвечал: Как могу разуметь, если кто не наставит меня? (Деян 8:30–31). Предание как раз и «передает» верующему человеку это наставление, касающееся, правда, не только того, как читать Писание, но и того, как спастись. Вне Церкви нет ни Предания, ни Писания Предание, как и Писание, существует только для Церкви и только в рамках Церкви. Вне Церкви не существует ни Священного Писания, ни Священного Предания. Священномученик Илларион Троицкий прямо пишет об этом: «Священное Писание - одна из сторон общей благодатной церковной жизни, и вне Церкви Священного Писания, в истинном смысле этого слова, нет». И Алексей Хомяков замечал, что «вне Церкви живущему непостижимо ни Писание, ни Предание, ни дело». Поначалу такие заявления покажутся декларативными и в некотором смысле даже чересчур громкими. Однако если мы зададим верный контекст, то все возможные недоразумения отпадут сами собой. Предположим, я очень хочу, чтобы вы открыли для себя музыкальный мир Стравинского. Возможно, я даже неплохо разбираюсь в его творчестве и могу прочитать о нем целую лекцию, а потом прислать еще несколько хороших академических статей. И вы все это покорно выслушаете, прочитаете, усвоите, но музыку Стравинского все равно для себя так и не откроете. Потому что не произошло самого главного - встречи с этой музыкой, полного в нее погружения, непосредственного соприкосновение с тем, как ее исполняет оркестр. Так же и с Писанием и Преданием. Рассказывать о них можно сколько угодно, исследований проштудировать сотни и тысячи. Но без личной встречи, без непосредственного построения своей жизни по Писанию и Преданию они так и останутся всего лишь любопытными артефактами человеческой истории. И встретиться с ними, открыть их по-настоящему возможно только в Церкви, которая уже не одно тысячелетие непрерывно живет и дышит Преданием и Писанием в постоянной преемственности «исполнителей» Писания и Предания, то есть святых. Святость - свидетельство жизни по Преданию и Писанию, подлинного воплощения полноты Божественного Откровения в судьбах конкретных людей, но в первую очередь - в жизни Иисуса Христа. Как музыка Стравинского тогда только становится подлинно явленной нам, когда мы слушаем ее в живом исполнении, так и Предание и Писание тогда только во всей полноте открывается нам, когда мы пребываем в Церкви, когда мы сопричастны опыту святости. Самое же глубинное переживание Предания возможно только в таинстве Причастия. Евхаристия - средоточие Предания и Писания. Божественное Откровение во всей своей полноте было дано Церкви единожды - в день Пятидесятницы. Все последующие века это Предание во всем его разнообразии лишь развертывалось и последовательно разъяснялось христианами. И постановления Вселенских Соборов, и догматика, и учение святых отцов, и иконографический канон, и церковная архитектура, и библейский канон - все это и есть Священное Предание. Потому учение Церкви не эволюционирует и не развивается в своем содержании. Оно только проявляется в истории человечества, в жизни святых людей. Блаженный Августин, который и сам по-настоящему открыл для себя Предание и Писание, когда встретился с великим святым Амвросием Медиоланским, как-то написал парадоксальное: «Я не веровал бы Евангелию, если бы не побуждал меня к тому авторитет кафолической Церкви». И мы вслед за великим святым можем добавить: «Я не уверовал бы в Предание, если бы не побуждал меня к тому авторитет кафолической Церкви». А авторитет самой Церкви - всегда живущий в ней Святой Дух. Тихон Сысоев
Жизнь человеческая – непостоянное море, зыбкий воздух, неуловимое сновидение, утекающий поток, исчезающий дым, бегущая тень, воды, колеблемые волнами. И хотя буря страшна, плавание опасно, однако же мы, пловцы, беспечно спим. Страшно и свирепо море жизни, суетны надежды, надмевающие, подобно бурям. Скорби вздымаются, как волны, злоумышления скрываются, как подводные камни; враги лают, как псы; похитители окружают, как морские разбойники; приходит старость, как зима; наступает смерть, как кораблекрушение. Видишь бурю – правь искуснее, смотри, как плывешь, не затопи ладьи своей, перегрузив ее или богатством, приобретаемым неправдою, или бременем страстей. Святитель Василий Великий (7, 344).
Не море ли жизнь наша и дела человеческие? И в ней много соленого и непостоянного. А ветры – это не постигающие ли нас искушения и всякие неожиданности? Об этом, кажется мне, досточудный Давид говорит: «Спаси меня. Боже, ибо воды дошли до души моей... вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня» (). Что же касается искушаемых, то одни, рассуждаю я, как самые легкие бездушные тела, увлекаются и нимало не противостоят напастям, потому что не имеют в себе твердости и веса, доставляемых разумом целомудренным и готовым бороться с встретившимися обстоятельствами; а другие, как камень, достойны того Камня, на Котором мы утверждены и Которому служим. Таковы все, которые, руководясь мудростью и стоя выше людей бездуховных, все переносят твердо и непоколебимо и посмеиваются над колеблющимися или жалеют о них, – посмеиваются по любомудрию, жалеют по человеколюбию. Сами же для себя вменяют в стыд будущие бедствия не считать бедствиями, но уступать победу над собою настоящим, как будто они постоянны, мудрствовать безвременно, а в случае нужды оказываться немудрыми. Это подобно тому как если бы стал считать себя отличным борцом тот, кто никогда не выходил на поприще, или искусным кормчим, кто высоко думает о своем искусстве в тихую погоду, а в бурю бросает из рук кормило (12, 300).
Много путей многобедственной жизни и на каждом встречаются свои скорби. Нет добра для людей, к которому бы не примешивалось зло. И хорошо еще, если бы горести не составляли большей меры. Богатство – не верно; престол – кичение сновидца; быть в подчинении тягостно; бедность – узы; красота – кратковременный блеск молнии; молодость – временное кипение; седина – скорбный закат жизни; слова – летучи; слава – воздух; благородство – старая кровь; сила – достояние и дикого вепря; пресыщение – нагло; супружество – иго; многочадие – необходимая забота; бесчадие – болезнь; народные собрания – училища пороков; бездеятельность – расслабляет; художества – приличны пресмыкающимся по земле; чужой хлеб – горек; возделывать землю – трудно... Смертным все трудно; все здешнее – смех, пух, тень, призрак, роса, дуновение, летящее перо, пар, круг, вечно кружащийся, повторяющий все, подобное прежнему, и неподвижный, и вертящийся; и разрушающийся, и неизменный – во временах года, днях, ночах, трудах, смертях, заботах, забавах, болезнях, падениях, успехах. И это дело Твоей премудрости. Родитель и Слово, что все непостоянно, чтобы мы сохраняли в себе любовь к постоянному! Все обтек я на крыльях ума – и древнее и новое, и ничего нет немощнее смертных. Одно только прекрасно и прочно для человека: взяв крест, переселяться отсюда. Прекрасны слезы и воздыхания; ум, питающийся Божественными надеждами и озарениями Пренебесной Троицы, вступающей в общение с очищенными. Прекрасны отрешение от неразумной персти, нерастление образа, принятого нами от Бога. Прекрасно жить жизнью, чуждой жизни, и, променяв один мир на другой, терпеливо переносить все горести (14, 271).
Если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой. Мы родимся на свет, утомляемся, насыщаемся, спим, бодрствуем, ходим, бываем больны и здоровы, есть у нас удовольствия и труды. Но временами года и солнцем наслаждается и все, что есть на земле! А умирают и согнивают телом и скоты, которые, правда, презренны, но не подлежат ответственности. В чем же мое преимущество? Ни в чем, кроме Бога, и если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой. Святитель Григорий Богослов (15, 13).
Время жития нашего беспрестанно уходит. Прошедшего времени возвратить невозможно. Прошедшее и будущее не наше, но только то, которое теперь имеем. Кончина наша нам неизвестна. Следовательно, всегда, во всякий час, мы должны быть готовы к исходу, если хотим блаженно умереть. Отсюда заключается, что христианин должен находиться в непрестанном покаянии, подвиге веры и благочестия. Каким он хочет быть при исходе, таким должен стараться быть и во всякое время жития своего, ибо не знает с утра – дождется ли вечера, и с вечера – дождется ли утра. Святитель Тихон Задонский (104, 718–719).
Я – странник на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю – гробом (108, 93).
Земля – юдоль изгнания, юдоль непрерывающегося беспорядка и смятения, юдоль ограниченного временем страдальческого пребывания существ, утративших свое первоначальное достоинство и жилище, утративших здравый смысл (109, 98).
Изгнанники рая, не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас и возвратить себе утраченный рай (110, 183).
Положим твердое намерение, провести благоразумно и богоугодно наше краткое земное странствие. Проведем его в приготовлении себя к вечности, в приготовлении к Суду Божиему (111, 133).
Продолжительность земной жизни и благополучие ее проистекают не от многого имущества, они проистекают от благоволения Божия (111, 263).
Земная жизнь христианина растворена утешениями и искушениями. Так устроил Промысл Божий! Утешение поддерживает на пути Божием, а искушение преумудряет (111, 454). Темная страна – земля! Она – страна изгнания преступников, осквернивших рай грехом, виновных в преслушании Богу, презревших общение с Ним, променявших это общение на общение с диаволом (111, 492).
На земле все враждебно человеку, и сам он – в непрестанной борьбе с собою (111, 492).
Господь предвозвестил ученикам и последователям Своим, что они в мире, то есть во время совершения поприща земной жизни, будут скорбны... (112, 124).
Земная жизнь... дана человеку милосердием Творца для того, чтобы человек употребил ее на свое спасение (112, 125).
Все христианское житие на земле есть не что иное, как покаяние, выражаемое деятельностью, свойственной покаянию (112, 126).
Настоящее есть грань, передвигающаяся безостановочно... грань между будущим и прошедшим (112, 448).
Существованию моему на земле предшествовало небытие, и конец моего существования на земле имеет образ уничтожения конечного (112, 449).
Что значит земная жизнь человека? Она – тень жизни, ступень к жизни, преддверие к Жизни Вечной... 112, 449).
В земной жизни мы решаем нашу вечную участь
Время нашей земной жизни бесценно: в это время мы решаем нашу вечную участь. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 38).
Настоящая жизнь вся предоставлена трудам и подвигам, а будущая – венцам и наградам. Святитель Василий Великий (8, 380).
Здесь ты странник и пришелец на чужой земле. Отсюда возвратит тебя в твое Отечество. Подвиги твои не долговременны, а награда – выше труда (15, 84).
Единственная польза от здешней жизни в том, что само смятение видимого и подверженного бурям заставляет нас искать постоянного и незыблемого. Святитель Григорий Богослов (11, 261).
Если настоящая жизнь так вожделенна, то что сказать о той, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания? Там уже не надо ни бояться смерти, ни опасаться потери благ (42, 262).
Если нет Жизни Будущей, то мы гораздо ничтожнее того, что создано для нас. Ведь небо и земля, море, реки и даже некоторые животные долговечнее нас. Так, вороны, слоны и многие другие животные дольше нас пользуются настоящею жизнью. Наша жизнь коротка и многотрудна, а их – продолжительна и более свободна от забот и скорбей. Что же, скажи мне, неужели сотворил рабов лучше их владык? Нет, не думай так, не скудоумничай и не сомневайся в могуществе Бога, Твоего Владыки. Бог благоволил сотворить тебя вначале бессмертным, но ты не захотел быть таким. Святитель Иоанн Златоуст (44, 167).
Всякая долговременность настоящей жизни кажется ничтожной перед продолжительностью будущей славы, и все скорби исчезнут от созерцания безмерного блаженства, истают, как дым, никогда не явятся, как угасшая искра. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 149).
Сердце у человека одно: когда он ищет временного, тогда забывает о вечном, когда же обращается к вечному и углубляется в него, тогда забывает о временном и нерадит о нем. Двояких попечений – о временном и вечном, двоякой любви – к временному и вечному, в сердце быть не может. Непременно преобладает одно из двух: или временное, или вечное (82, 364).
Ради того и в мир сей рождаемся, чтобы перейти в Вечную Жизнь. Не к временной, но к Вечной Жизни создал нас Бог. Временная жизнь не что иное есть и должна быть, как путь к Вечной, и этим путем мы должны идти с немалой осторожностью, ибо много врагов окружают его. Ради того Сын Божий в этот мир пришел, чтобы нам к Вечной Жизни отворить двери, которые мы грехами нашими затворили, и к Нему показать путь, который мы потеряли (104, 711–712).
У земледельцев есть время сеяния и. жатвы, и у христиан есть такое время... «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (). Земледельцы разумные и мудрые не пропускают времени, в которое должно сеять, но тогда трудятся и сеют; так разумные и мудрые христиане не пропускают времени настоящей жизни, но трудятся и бросают семена свои, каются, творят дела покаяния, творят дела милости и прочее. Ибо только нынешнее время есть время сеяния, а в Будущем Веке его не будет. Ныне время благоприятное каяться и плакать о грехах, молиться, творить добро всем; но в Будущем Веке все это прекратится. Земледельцы трудятся и сеют с надеждой плода, который родится от семени; так и христиане трудятся и сеют с надеждой духовного плода, милостивого воздаяния от Бога. Земледельцы спелые плоды своих трудов пожинают во время жатвы; так и христиане плоды своих трудов и семян пожнут при кончине века и в воскресении из мертвых (104, 713).
Если так опасно и бедно в этом мире житие наше, христианин, зачем Нам желать долгой жизни? В этом мире жить – всегда бедствовать и желать долго жить в этом мире – желать долго бедствовать. Лучше день блаженной смерти, нежели рождения. Рождаемся на беды, но блаженная полагает конец всем бедам. Желай же, христианин, не долгого жития, как сыны века сего, но желай блаженной кончины. Святитель Тихон Задонский (104, 728).
Надо и долгой жизни желать, но в каком смысле? Да будет нам примером святой Павел, который пишет, что он весьма бы рад был отрешиться от бремени телесного и быть с Богом, если бы смотрел только на свою пользу. Но, рассуждая о том, что другие от продолжения Жизни его могут получать пользу, он не отказывается желать себе долгой Жизни. О высокая и достойная апостола мысль! Желает долгой жизни, чтобы прибавление лет к его житию было причиной прибавления и большего успеха в добродетели для других. Это рассуждение, кроме того, что истинно, весьма полезно для нашей жизни. Ибо положив, что жизнь наша есть благодеяние и благословение Создателя, пробудимся этим к благодарности и любви к Нему. Станем щадить время дней наших, сознавая, что праздность некоторым образом ввергает нас в прежнее состояние небытия. Ибо кто ничего не делает, того, можно считать, как бы и не существует. Будем благодушны во всяком случае, то есть трудном, скучном и счастливом, зная, что всем случившимся свято управляет Промысл Божий. Течение этой жизни будем проходить радостно; и спокойно окончим последние часы наших дней, оставаясь в уверенности, что этот предел свят и справедлив. 105, 246–247).
Видимый мир – только подготовительное преддверие обители, несравненно более великолепной и пространной. Здесь, как в преддверии, образ Божий должен украситься окончательными чертами и красками, чтобы получить совершенное сходство со своим Всесвятейшим, Всесовершеннейшим Подлинником, чтобы... войти в тот чертог, в котором Подлинник присутствует непостижимо... (109, 129).
Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя законом Божиим... для этого образования и предоставлено... время, определяемое каждому человеку Богом для странствования по земле (110, 13).
Земля – страна плача, Небо – страна веселия. Небесное веселие вырастает от семян, посеянных на земле. Эти семена – и слезы (111, 457).
Земля – изгнание наше, потому-то Искупитель возводит принявших Его искупление с земли на Небо. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 492).
Мы ходим среди сетей и соблазнов
Мы ходим среди сетей и соблазнов, возлюбленные, и должны молиться, чтобы не впасть в них. Сети смертные исполнены сладости. Да не обольстит нас своею приятностью сладость сетей смертных: попечение о земных вещах, об имении, о лукавых помыслах и делах. Не услаждайся, брат, сетью смертной, не расслабевай и не истаивай, занимаясь лукавыми помыслами (27, 373).
Не возлюби века сего, потому что уловляет он любящих его и на час услаждает, чтобы в иной век отпустить обнаженным... Преподобный Ефрем Сирин (25, 59).
Беги от волн вожделений, уклонись от житейских бурь, возвышаясь над страстями, как бы над волнами; плыви по житейскому морю, вверив душевную ладью спасительному древу. Мачтой пусть будет тебе Крест, якорем – вера, канатом – надежда, веслом – молитва, кормилом – правые помыслы, парусом – Христос, попутным ветром – Дух Святой, Кормчим – Отец всяческих. Если будешь плыть таким образом, для тебя не будет неизвестным конец жизни. Святитель Иоанн Златоуст (43, 913).
Любящий земное более Небесного лишится и Небесного и земного. Ищущий же Небесного – господин всему миру. Авва Евпрений (82, 122).
Великая буря свирепствует на житейском море. Сбросим с себя все принадлежащее суетному миру и будем взывать молитвой к Богу, чтобы не потонуть в яростных волнах этой бури. Если человек не обнажится от мирских привязанностей извне и от страстей, которыми отягощена душа его внутри, он не может спастись от гибели в волнующемся море (82, 239).
Ничтожно время земной жизни, но мы обольщаемся и тратим его на пустые дела. Между тем подходит неприметно последний час, и мы подвергаемся вечному плачу. Не пренебрежем хранением нашего сердца! Будем постоянно наблюдать за ним, прилагая все попечение о своем спасении и непрестанно молясь Благости Божией, чтобы она помогла нам. Преподобный авва Исаия (82, 215).
Тот, кто ныне обольщает нас и мирскими приманками всемерно старается произвести в нас забвение о Благодетеле, к погибели душ наших, ругается и посмеивается над нами, тогда пренебрежение наше обратит в укоризну Господу и будет хвалиться нашей непокорностью и вашим отступничеством, тем, что он не сотворил нас и не умер за нас, однако мы следовали за ним в непокорности и нерадении о заповедях Божиих. Эта похвала врага и эта укоризна Господу для меня кажутся тяжелее адских мучений: послужить предметом похвальбы и поводом превозношения врагу Христову пред Тем, Кто за нас умер и воскрес... Святитель Василий Великий (8, 87).
Душа, взирай горе, а земное все забудь, чтобы тело не покорило тебя греху! Коротка эта жизнь, счастливец наслаждается как бы во сне. Всякому выпадает разная судьба. Одна чистая жизнь всегда постоянна и многолетна, всего лучше жить такою жизнью. Иные любят золото, или серебро, или продолжительную трапезу – эти детские забавы настоящей жизни, а другие – дорогие или прекрасные шелковые ткани, или поля, засеянные пшеницею, или стада четвероногих. Но для меня великое богатство – Христос. О, если бы мне когда-нибудь увидеть Его чистым неприкровенным умом! Прочим же пусть владеет мир (15, 19).
Беги от моего сердца, злокозненный! беги скорее, беги от моих членов, беги от моей жизни, тать, змей, огонь, грех, смерть, пучина, дракон, зверь, мрак, засада, бешенство, смешение, завистник, человекоубийца. Ты и прародителям моим на пагубу послал вкушение греха и смерти. Христос-Царь повелевает тебе бежать в широту морскую или на утесы, или в стадо свиней, как прежде негодному легиону. Удались же, или низложу тебя Крестом, пред которым все трепещут. Я ношу Крест в моих членах. Крест в моем шествии. Крест в моем сердце, Крест – моя слава. Неужели не перестанешь, злотворный, строить мне козни? Не оскверняй же меня ты, нечистота, чтобы мне, чистому, встретить чистым небесные светы, когда озарения их падут на мою жизнь. К вам простираю руки, примите меня! Прощай, мир, прощай, многотрудный, и пощади тех, которые будут после меня. Святитель Григорий Богослов (15, 27).
Мир, искушая подвижника, доставляет ему опытное познание, как земная жизнь превратна и обманчива... от этих опытных познаний подвижник стяжевает холодность к земной жизни (112, 145).
Когда человек утратит сочувствие к земле – земля утрачивает влияние на человека. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 428).
Нет другого времени для обретения блаженной вечности
Если время, данное на покаяние и приобретение блаженной вечности, будет истрачено на временные занятия и приобретения, то в другой раз оно не дается... Потеря его будет оплакиваться вечными и бесплодными слезами во аде... Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 329).
Горе тебе, душа, что пребываешь бесчувственной в настоящей жизни, каждый день предаваясь роскоши, смеху, рассеянности и живя распутно, – в Будущем Веке будешь плакать, подобно богачу, мучимая в вечном пламени (26, 597).
Когда грешник будет изгнан от лица Божия, тогда вопля его и плача не вынесут основания вселенной (27, 412).
Злые посмотрят на добрых и усугубится горе их, когда они увидят великую славу совершенных, какую приобрели они себе в наследие кратковременной борьбой, тогда как злые, гоняясь за ничтожным, унаследовали мучения (28, 241).
Настоящее время есть время скорби, слез и рыданий. Мы много грешим и словами, и делами, а таких грешников ожидает геенна и река, кипящая огненными волнами и, что хуже всего, – лишение Царствия. Святитель Иоанн Златоуст (42, 398).
Берегитесь, чтобы не отняты были у вас срок и поприще, данные для покаяния, прежде чем вы успеете достичь покоя Сына Божия. Преподобный авва Исаия (82, 218).
Как воскресение христианской души из греховной смерти совершается во время ее земного странствования, точно так же таинственно совершается здесь, на земле, ее истязание воздушными властями, пленение ими или освобождение от них. При шествии через воздух эти свобода и плен только обнаруживаются. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (110, 159).
Не будем терять драгоценного времени на тленное, чтобы не утратить Христа
Не будем терять драгоценного времени на тленное, чтобы не утратить единственное наше сокровище – Христа! Епископ Игнатий (Брянчанинов) (109, 145).
Если мы желаем безопасно пройти предлежащий путь жизни, представить Христу и душу, и тело, свободное от постыдных язв, и получить победные венцы, мы должны все обозревать ясным душевным взором, на все приятное смотреть с сомнением, без замедления пробегать мимо и ни к чему не прилепляться мыслью, хотя бы казалось, что золото рассыпано кучами и нужно только поднять его... хотя бы земля произрастала наслаждениями всякого рода и предлагала многоценные кровы. Святитель Василий Великий (7, 277).
Устремляйся вслед за добром, чтобы жизнь твоя, хотя и течет, как вода, собралась опять в Боге. К Богу направляй малый поток своей жизни, чтобы, когда иссякнет здесь, там сделалась она морем жизни. Не велик у тебя ручей жизни в этом преходящем мире – направь ее к Богу, чтобы она сделалась бездонной. День за днем струится и утекает твоя жизнь – излей ее в Бога, чтобы обрести ее для себя в том мире (28, 363).
Предусматривай будущее как человек разумный, наблюдай настоящее как человек смертный (26, 630).
Приготовь дела свои к исшествию, приведи все в порядок на поле своем, а поле есть жизнь эта. Возьми заступ добрый – , огради владение свое терниями – постом, молитвой и учением. Если такая будет у тебя ограда, то не взойдет зверь, то есть диавол. Преподобный Ефрем Сирин (27, 90).
Человек желает царствовать со Христом бесконечные веки; неужели не решится он с усердием в продолжение этой жизни до самой смерти терпеть борения, труды и искушения? Преподобный Макарий Египетский (33, 45).
Все мирские веселости смешаны со скукой, все радости растворены слезами. В этой жизни нельзя найти совершенного покоя, ибо человек своим Творцом создан более достойным и возвышенным, нежели чтобы эти видимые текущие вещи могли его удовлетворить...
Итак, надлежит этот мир презреть, то есть жить в мире, а думать про себя, что он мне не принадлежит, и я принадлежу Небу. Трудная это вещь! Разве не трудно иметь глаза, а мирской красотой не прельщаться; уши иметь, а лестью мирской не уловляться; сердце иметь, а сладостей мирских не пожелать. Но эту трудность мы победили бы, если бы имели такой образ, который бы все это точно на себе показал. Но не дала ли нам Божия Благость совершенный образец, следуя которому мы можем научиться дерзновенно проходить всякие искушения, считать за ничто всякие препятствия? Ибо что есть Христос и что есть сама Его жизнь, как не совершенный образец добродетельного жития, как не чистейшее зеркало, в котором мы усматриваем свои недостатки, и, усмотрев, исправляем, исправив, совершенствуемся? Христос есть путь, идя по которому мы дойдем до желанного Отечества. Платон, митрополит Московский (105, 409–413).
Усвоимся Богу в течение земной жизни. Он предоставил нам теснейшее соединение с Собою и дал на совершение этого величайшего дела срок – земную жизнь. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 94).
БЛАГА ЗЕМНЫЕ
«Бог силен обогатить вас всякою благодатью...»
Тот, Кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели. Тот не дарует ли тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? (38, 510).
Человеколюбивый Владыка, когда увидит, что мы не заботимся о настоящих благах, и дарует их нам со щедростью, и предуготовляет наслаждение будущими благами. Святитель Иоанн Златоуст (38, 377).
Взойди на высоту и увидишь, что все земное низко и ничтожно, а если сойдешь с высоты, то подивишься и малому выбеленному дому. Преподобный Ефрем Сирин (26, 112).
Ничто не изъято из действия Божией силы!.. Богатство, золото и серебро – не достояние диавола, как думают некоторые, ибо «у верного целый мир богатства, а у неверного – ни обола (), а диавол не вернее всех. И ясно говорит через пророка: «Мое серебро и Мое золото» (), кому хочу, даю это. Только пользуйся им хорошо – серебро не предосудительно. Когда же и хорошим пользуешься худо, тогда, не желая слышать укоризны своему распоряжению, нечестиво возводишь укоризну на Создателя. Человек и с помощью имения может приобретать себе оправдание: «алкал Я, и вы дали Мне есть» (без сомнения, из своего имущества), «был наг, и вы одели Меня» (), – тоже из своего имения. И хочешь ли знать, что имущество может стать дверью в Небесное Царство? Сказано: «продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» ().
Сказано же это мною из-за еретиков, которые предают проклятию обладание собственностью... Хочу не того, чтобы ты был рабом своего имущества, и также не того, чтобы взирал ты, как на врагов, на данное тебе в услужение Богом. Поэтому не говори, что имущество есть достояние диавола... Святитель Кирилл Иерусалимский (8-е Огласительное слово, 5–7).
Обол (овол) – шестая часть основной др.-греч. денежной единицы – драхмы (), равной римскому динарию.
«Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело» (). Богатство само по себе есть вещь нейтральная, но в зависимости от употребления может стать добром или злом. Дает его добрым, и потому нельзя назвать его злом; но имеют же его и плохие люди, и потому нельзя его считать истинным плодом добродетели. Честь или бесчестие богатого зависит от доброго или дурного употребления богатства...
Невиновно богатство, да и обогатиться не грех, но во всем должна быть мера. При собрании богатства, во-первых, надо соблюдать честность, то есть не думать, что всякий способ обогащения позволителен; во-вторых, не следует отдавать богатству всего сердца, зная, что не тот богат, кто много имеет, но кто доволен малым. Тот богат, кто и с нищетою дружно живет. Когда нищета соединена с безопасностью и спокойствием, то она должна быть почитаема выше богатства, смущаемого беспокойством и ежечасным страхом...
Приобретение богатства стоит великих трудов; сбережение стоит великого страха; порядочное употребление требует подвига благоразумия. Не имея его, беспокоимся; получив его, страшимся, чтобы из-за какого-нибудь случая его не потерять. Не употребляя его, должны обременить свой дух тягостью сребролюбия; употребляя же, должны бояться, чтобы недостойным употреблением не расслабить тела и духа... Но таково несчастье человеческого рода, что мы редко можем сохранить меру. Справедливое попечение о своих нуждах часто обращается в постыдный порок корыстолюбия, непомерной заботливости, скупости и роскоши. Бесчисленные ненасытные люди достойны сожаления, что столь много, а напрасно себя беспокоят; но притом и порицания, потому что, изобилуя всяким излишеством, попускают другим истаивать от скудости; а иногда и всякого проклятия достойны, когда обогащают себя, разоряя других, и на развалинах убогих расширяют свои здания.
Часто, думая о прибыли, человек забывает то, в чем больше необходимости и пользы, забывает обогащать свою душу благочестием и добродетелью. Неразумный человек! оставляешь большее, а ищешь меньшего; проходишь вечное, а бегаешь за временным. Думаешь о деньгах, а теряешь сокровище неокрадываемое, каким является свет разума и непорочные нравы. Не больше ли душа – пищи и тело – одежды? (). Платон, митрополит Московский (105, 41–43).
Продолжительность земной жизни и ее благополучие проистекают не от многого имущества; они проистекают от благословения Божия. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 263).
«Проходит образ мира сего...»
Все удовольствия этой жизни подвержены превратностям и только приготовляют вещество вечному огню. Святитель Василий Великий (9, 58).
В делах человеческих, по естественному порядку, нет ничего твердого, равного, держащегося своими силами и пребывающего в одинаковом положении. Участь наша вращается, подобно колесу, изменяясь в разные времена, часто в один день, а иногда и в один час. Так что скорее можно положиться на постоянство ветров, никогда не останавливающихся, или следов плывущего по морю корабля, или на обманчивые ночные сновидения, доставляющие минутное удовольствие, или на твердость тех начертаний, какие дети, играя, делают на песке, нежели на благоденствие человеческое. Итак, благоразумны те, кто, не веря благам настоящим, собирают себе сокровище в будущем и, видя непостоянство и переменчивость человеческого благополучия, любят добродетель, которая никогда не изменит (12, 20).
Видимые блага подвергаются и подвергают нас то тем, то другим превратностям: то возносят, то низвергают и кружат, как в вихре, и прежде нежели овладеем ими, убегают и удаляются от нас, и таким образом играют нами и обманывают нас. Направлено это к тому, чтобы мы, усмотрев их непостоянство и переменчивость, скорее устремились к пристанищу будущей жизни. В самом деле, что было бы с нами, если бы наше земное счастье было постоянно, когда и при непостоянстве его мы столь к нему привязаны? Когда обманчивая приятность и прелесть его держит нас, как рабов, в таких узах, что мы ничего и представить себе не можем лучше и выше настоящего? И это несмотря на то, что мы слышим и верим, что сотворены по образу Бога, Который, пребывая на Небе, и нас влечет к Себе (12, 22).
Для людей одно только благо, и благо прочное, – это небесные надежды... к прочим благам я чувствую отвращение. Готов предоставить существам однодневным все то, что принадлежит земле... Близким, чужим, благочестивым, порочным, откровенным, скрытым, смотрящим независтливым оком, снедаемым изнутри самоубийственным грехом – другим уступаю удовольствия жизни, а сам охотно их избегну (14, 268).
Собирай сокровища для нескончаемого века, а настоящий век оскудевает даже прежде своего конца. Святитель Григорий Богослов (14, 367).
Будем же, братия, стремиться со всем усердием к достижению нетленного и всегда пребывающего блага, презрев блага мира сего, которые тленны, преходят, как сон, и не имеют в себе ничего постоянного и твердого. Солнце и звезды, небо и земля прейдут для тебя, и останешься ты, человек, один с делами своими. Что из видимого в этом мире может принести нам пользу в час смертного страдания, когда мы отходим отсюда и переходим в иную жизнь, оставляя здесь мир и все мирское, которое и само в скором времени прейдет?.. Пусть оно не тотчас еще прейдет, но что пользы от того для нас, когда, переселяясь в иной мир, мы оставляем все это здесь? Тело наше остается мертвым на земле, и душа, выйдя из тела, не может уже без него смотреть на здешнее, ни сама быть видима. Там ум ее обращается только на то, что невидимо, никакого более попечения не имея о том, что в этом мире. Она вся бывает тогда в другой жизни – или для Царства Небесного и Славы его, или для муки и огня гееннского. Одно что-либо приемлет она от Бога в вечное наследие, соответственно делам, какие сотворила в этом мире. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 42).
Ученики указывали Господу на красоту храма и утвари его, а Он сказал: «не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (). Это приговор всему прекрасному мира сего. На вид кажется прочно и вековечно, но день-другой, смотришь – как ничего не бывало: и красота увядает, и силы истощаются, и слава меркнет, и умы изживаются, и одежда изнашивается. Все в себе самом носит силу разрушительную, которая не лежит, как семя неразвитое, а непрестанно действует, и все течет к своему концу. «Проходит образ мира сего» (). «Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется» (). А мы все суетимся, все хлопочем и хлопочем, и хлопотам нашим конца нет. Встречаем кругом себя постоянные уроки, а все свое – словно слепы и ничего не видим. Да и правду сказать, слепы или ослеплены: и себе, и ничему окружающему нас, и владениям нашим конца не чаем. И что еще? Встав, как нам представляется, хорошо, уверены, что стоим твердо, как на утесе, тогда как положение наше скорее похоже на то, как если бы мы стояли на трясине: вот-вот провалимся. Но не чувствуем этого и предаемся беспечному наслаждению текущим, будто вечным. Помолимся же, да откроет Господь умные очи наши, и да узрим все, не как оно кажется, а как оно есть. Епископ Феофан Затворник (116, 421).
Некий купец, имевший много жемчужин для продажи, сел на корабль, чтобы плыть в далекие страны. Узнав же, что корабельщики тайно согласились между собой бросить его в море, чтобы завладеть его богатством, он развязал перед всеми свои мешки и, показав жемчужины, сказал: «Разве в них жизнь моя? Разве ради них я переплываю море и из-за них ли потеряю жизнь? Ведь я ничего не возьму с собой из мира сего». И с этими словами купец высыпал все жемчужины в море и таким образом избавил себя от смерти, а корабельщиков – от греха и лихоимства. Святитель Димитрий Ростовский (103, 834).
Живущие духовно невысоко ценят земные блага, потому что изведали небесную красоту
Живущие духовно невысоко ценят земные блага, потому что опытно изведали иную, небесную и неплотскую славу, уязвлены иной, неизреченной красотой, имеют часть в ином богатстве, живут по внутреннему человеку, причастны иного Духа (33, 43).
Невежественные и любящие мир люди, не зная природы самого добра, часто называют счастьем то, что не имеет никакой цены: богатство, здоровье, блистательную жизнь, что по природе своей не есть добро, потому что не только легко изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми. Ибо кого сделало справедливым богатство или целомудренным – здоровье? Напротив, каждый из этих даров часто ведет ко греху злоупотребляющих ими. Святитель Василий Великий (4, 159).
Душа, живущая для Бога, не будет увлекаться ни одним из благ, которые представляются ей в обольстительном виде. Если же она через какую-нибудь страсть допустит в сердце нечистоту, то сама нарушит права духовного брака. Святитель Григорий Нисский (23, 358).
Кто действительно желает бессмертной жизни и жаждет Небесного Царствия, тому надо стать выше и больше всего, что есть в этом веке, простираться далее всех пределов, полагаемых миром, и выше всякой земной славы, расторгнуть все узы вещества; возлюбить небесную славу Христову и к этой любви не примешивать ничего иного, и ничего не любить в этом веке или в этой жизни (27, 36).
Господь наш учит в Евангелии оставить мир и возлюбить Его. Поэтому праведные страдали за Него и, как умершие в уповании на него, наследуют и Царство, в Едеме прославятся за свои труды. Преподобный Ефрем Сирин (28, 475).
Тому же, кто привязан к настоящему, невозможно питать в себе любовь к неизреченным будущим благам; пристрастие к настоящему омрачает разум, как нечистота засоряет глаза... (38, 385).
Роскошь тела обнаруживает голод души, богатство одежд выставляет на вид ее наготу (38, 409).
Особенно те бывают рабами всего, кто окружен большими благами; они и теней боятся. Отсюда – коварство, клевета, сильная зависть и тысячи других зол (38, 547).
Не станем удивляться благам настоящим, чтобы удивляться – будущим; или лучше – станем удивляться благам будущим, чтобы не удивляться настоящим (39, 162).
Если ты хочешь достичь высших селений, то избегай удовольствий, попирай гордость житейскую, презирай богатство, славу, власть; избери бедность, сокрушение духа, покаяние, источники слез и стремись ко всему, чем можно приобрести спасение. Избравший это и сам находится вне опасности, и молитвы его делаются возвышенными (39, 366).
Беззаконный человек своим нерадением губит душу. Из-за любви к суетному, земному и временному он лишается наслаждения небесными благами; поставленный от Творца и Бога царем и господином всего, он делается рабом греха из-за мирских страстей (42, 665).
Мы стремимся к земным благам и не помышляем о кознях диавола, который за малое отнимает у нас большее, дает нам грязь, чтобы похитить золото, правильнее сказать – Небо; показывает тень, чтобы отогнать от истины, и обольщает сновидениями, чтобы при наступлении того великого дня мы оказались беднее всех. Святитель Иоанн Златоуст (43, 675).
Не будем любить прелестей этого мира, которые, становясь как бы тяжелым бременем для корабля души, потопляют его (43, 910).
Ты владелец одной только собственности – благочестия; его не отнимет у тебя наступившая смерть; всего прочего ты лишишься, хотя бы и не хотел (46, 980).
Или перестань вести жизнь мятежную, или знай, что и здесь подлежишь Божиим казням, и там не избавишься от наказания. Преподобный Исидор Пелусиот (50, 111).
Если подвергнешься убытку или лишишься каким-либо образом принадлежащих тебе вещей и опечалишься этим, то нет в тебе страха Божия. Преподобный авва Исаия (82, 221).
Убегающий от вещества приближается к невещественному, собирающий же вещи отлучает себя от невещественного. Авва Ор (82, 315).
Кто не возненавидит своего имения, тот не сможет возненавидеть и свою душу. 82, 386).
Какая польза тебе, если ты все богатство, всю славу и все утехи мира сего будешь иметь, но вечное спасение потеряешь? Нет никакой пользы там, где душа погибает. Не только Вечная, но и временная жизнь человеку дороже всего мира. Кто бы не назвал безумным того, кто захотел бы временную и краткую жизнь потерять, чтобы приобрести мир? Зачем тогда ему мир, когда сам погибает? За славным слава, за богатым богатство и за роскошествующим роскошь не войдет вслед, но все от всякого отпадает и отлучается при кончине. Если временной жизни никто не хочет погубить ради приобретения всего мира, то тем более не должны мы, христиане, терять Вечную Жизнь, которая несравненно лучше, блаженней и вожделенней временной, и есть единое на потребу (). Святитель Тихон Задонский (104, 32).
ЗАБОТЫ
Мы извратили порядок..
Оттого многое в общественных и частных делах идет у нас не по нашему желанию, что мы заботимся не о духовном прежде всего, а потом о житейском, но извратили порядок (37, 170). Насколько выше мира, настолько забота о Нем лучше мирской (35, 363).
Не жизнь для пищи, но пища для жизни дарована отначала, а мы как будто для ядения пришли в мир, так все проживаем на это. Святитель Иоанн Златоуст (35, 791).
Не должно служить телу, кроме крайней нужды. А душе надобно доставлять все лучшее любовью к мудрости, освобождая ее, как из темницы, от общения с телесными страстями, а вместе делая и тело неодолимым для страстей (7, 307).
Кто желает и заботится, чтобы одежда или обувь шла ему, с целью понравиться людям, тот, очевидно, страдает человекоугодием, удаляется от Бога и в самых малоценных вещах выказывает недуг суетности (8, 202).
Люди, сильно предавшиеся житейским попечениям, подобны откормленным птицам: напрасно имея крылья, они не могут оторваться от земли. Святитель Василий Великий (10, 254).
Занятия заботами о телесном и земном не дают душе досуга на попечение о важнейшем и небесном (17, 382).
Иметь попечение о видимом свойственно не представляющим для себя никакой надежды в будущем веке, ни страха Суда, ни угрозы гееннской, ни ожидания благ, ни чего-либо уповаемого по воскресении; свойственно людям, которые, наподобие животных, видят только настоящую жизнь, признают за благо одно то, что может дать удовлетворение гортани, чрева и прочих сладострастных требований. Святитель Григорий Нисский (17, 399).
Пренебрежем всем житейским, отвлекающим ум от Бога, ибо за силой и красотой следует старость и немощь, славу и богатство рассеивает и тление, а правда пребывает вовек. Преподобный Ефрем Сирин (26, 154).
Заботящиеся только об украшении своего дома, богатые только внешними благами нерадят о внутренних благах и не обращают внимания на то, что душа их пуста, нечиста и покрыта паутиной. Но если, презрев внешнее, они всю свою заботливость обратят на свою душу и будут украшать ее, она сделается жилищем Христовым. Святитель Иоанн Златоуст (36, 36).
Заботящийся же о том, что впереди, показывает тем, что не верит Божией милости, как будто она не всегда источает людям неистощимые дары. Преподобный Нил Синайский (48, 79).
Увлечение попечениями – падение души. Исправляется она безмолвием в разуме. Преподобный авва Исаия (82, 201).
Мы не должны иметь никаких помышлений, кроме помышлений страха Божия. Если кто будет принужден позаботиться о потребностях тела, то никак не должен попустить себе размышления об этом прежде времени. Изречения безымянных старцев (82, 400).
Если бы мы имели попечение о небесном, то не заботились бы столь о земном. Если бы мы помышляли о нетленном, то не были бы столь привязаны к тленному. Если бы мы возжелали вечного, то не любили бы так временного. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 233).
«Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится», – говорит пророк (). Воистину всуе мятется всякий человек живущий, ища покоя в вещах земных и тленных; никогда он не найдет его. Поэтому Господь, милуя и щадя Свое создание, предузрев лучшее о нас, умышленно сократил эту жизнь нашу, чтобы не долго мы всуе трудились и бессмысленно заботились о мимотекущих вещах; как и Сам Господь сказал Марфе, много пекущейся: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же (немногозаботливая) избрала благую часть (Господа), которая не отнимется у нее» вовеки (). Показывает Господь, что поскольку всуе мятется человек, он собирает сокровища, но не знает кому. Итак, нет ничего в этом мире постоянного, ни в единой вещи нет покоя и тишины, только непрестанный мятеж и великое томление для души. Только в Боге едином и в благодати Духа Пресвятого – мир, тишина и вечный покой... Святитель Димитрий Ростовский (103, 1054–1055).
Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал: «Однажды мы шли по морскому берегу. Я почувствовал большую жажду и сказал об этом авве Виссариону. Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря». Морская вода сделалась пресной, и я утолил ею жажду. Напившись, я налил воды в запас. Старец спросил: «Зачем ты сделал это?». Я ответил: «Прости меня, я сделал это на случай, если опять захочется пить». Старец сказал: «Как здесь – Бог, так и везде – Бог». Отечник (82, 78–79).
Положим, что имеешь ты у себя то, чем обладал осыпанный золотом Гигес 1 , и, безмолвно властвуя, одним обращением перстня приводишь все в движение; что рекою потечет к тебе золото, что загордишься ты, как лидийский царь, и что сам персидский Кир 2 , величающийся могуществом престолов, сядет ниже тебя. Положим, что ополчениями возьмешь ты Трою 3 , что народы и города изваяют твой лик из меди, что одним мановением будешь приводить в движение народные собрания, что речи твои удостоятся венцов, что покажешь в судах Демосфенов 4 дух, что Ликург 5 и Солон 6 уступят тебе в законодательстве. Пусть в груди твоей живет Гомерова 7 муза, пусть у тебя Платонов 8 язык... Положим, что ты опутываешь всех сильными возражениями, как неизбежными и хитро закинутыми сетями. Положим, что ты поставишь все вверх дном с Аристотелем 9 или с какими-нибудь новыми Пирронами 10 , сплетая понятия в безвыходные лабиринты. Положим, что тебя, окрыленного, понесут вверх эти баснословные (что бы они ни значили) Пегас 11 или стрела Скифа Авариса 12 . Все это, о чем я сказал, а также блистательное супружество, сибаритский 13 стол и все прочее, чем превозносится наша мысль, – доставит ли тебе столько выгоды, сколь полезно поставить все это ниже себя, но иметь в душе высокое достоинство знания – откуда она произошла, к Кому и куда должна возвратиться и какое стремление сообразно в ней с разумом? Святитель Григорий Богослов (115, 122).
1 Гигес , или Гуггу (VII в. до Р. Х). – лидийский царь, родоначальник династии Мермнадов. Из истории Геродота (V в. до Р. X.) известно, что Гигес завладел престолом, убив лидийского царя Кандавла и получив освящение своей власти у Дельфийского оракула. Согласно более легендарной версии Платона, Гигес был пастухом и нашел волшебное кольцо, доставившее ему престол Лидии. Он расширил пределы своего царства до Пропонтиды и Геллеспонта.
2 Кир II Великий (558–530 гг. до Р. X.) – основатель древнеперсидского царства, покоритель Вавилона. Царство Кира простиралось от Персии до Индии, включая среднеазиатские царства Хоросан (Хиву), Согдиану (Бухару) и др.
3 Троя – древний город на побережье Малой Азии. Памятники древнегреческой поэзии «Илиада», «Одиссея» повествуют о разрушении Трои ахейцами, предводительствуемыми микенским царем Агамемноном; археологическая наука датирует падение Трои XIII веком до Р. X.
4 Демосфен (384–322 гг. до Р. X.) – один из знаменитейших ораторов и политических деятелей древних Афин. Отстаивая свободу Афин от захватнической политики Филиппа Македонского (359–336 гг. до Р. X.), произносил перед афинским народом разоблачительные речи – «филиппики». Патриотическая деятельность Демосфена отсрочила поражение Афин до 338 г. до Р. X.
5 Ликург (IX-VIII вв. до Р. X.) – преобразователь государственного строя и законодательства Спарты; установил жесткий регламент жизни спартанцев и меры против роскоши. Его законы распространялись а устной форме.
6 Солон (VII-VI вв. до Р. X.) – афинский реформатор и законодатель, один из «семи мудрецов» Древней Греции, элегический поэт. Установил законы, ограничивающие крупное землевладение, и отменил личную зависимость должника от кредитора.
8 Платон (V-IV вв. до Р. X.) – знаменитый афинский философ-идеалист, ученик Сократа, один из основоположников диалектики. «Диалоги» Платона – блестящий образец античной философии и литературного стиля.
9 Аристотель (384–322 гг. до Р. X.) – один из величайших философов Греции, систематизировавший современные ему знания. Опровергал неверные научные представления.
10 Пиррон (IV-III вв. до Р. X.) – греческий философ, жрец и живописец. Утверждал поверхностность и противоречивость человеческого знания, впервые возвел сомнение в методический принцип, учил, что человек руководствуется не истиной, а лишь привычкой.
11 Пегас – в греческой мифологии крылатый конь, высекший ударом копыта источник, вода которого приносит поэтам вдохновение.
12 Скиф Аварис (Абарис) – в древнегреческой мифологии один из трех мудрецов, выходцев из «крайнего севера», служителей Аполлона, обучавших греков музыке, философии, поэзии, строительству. Эти мудрецы владели древними языческими символами божества: стрелой, вороном и лавром Аполлона.
13 Сибарит (Сибарис) – древняя греческая колония на побережье Терентского Залива (Южная Италия) основана ахейцами и трезенцами около 720 г. до Р. X. Богатство могущественного торгового города приучило жителей Сибарита к изнеженности и роскоши. Слово сибарит получило нарицательный смысл. В 510 г. до Р. X. Сибарит был разрушен до основания, а жители его рассеялись.
«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ()
Убежав от Содома (греха), спасшись от пепла этой жизни и от страшных угроз Божия огня, не озирайся на Содом, иначе обратишься вдруг в камень и останешься памятником греха в ужасной смерти. Ноги твои уже не на содомской земле, не медли же и на соседних равнинах, близких к огню, но как можно скорее спасайся в гору, чтобы не настиг тебя огненный дождь. Святитель
Оставим большую заботу о житейском, облегчим душу от земного бремени, обратимся мыслями к будущему. Сохраним под драгоценным покровом добродетели достоинство царского образа; поставленные господствовать над житейскими вещами, не обратим царской власти в рабство (46, 994).
Не будем нерадеть о душах своих, потому что душе нет цены. Охотно претерпим искушения, всякую скорбь и тесноту; будем укрощать тело, порабощая его душе строгим постом, всенощными бдениями, возлежаниями на голой земле, трудами и вообще суровой жизнью, чтобы душа наша со дня на день обновлялась. Святитель Иоанн Златоуст (37, 283).
Заботься о том, что бессмертно, о том же, чего вскоре не будет, не прилагай попечения. Здешнее, добро ли оно или худо, имеет конец, и притом весьма скорый, а тамошнее и предела не знает, и конец ему неизвестен. Преподобный Исидор Пелусиот (52, 205).
В какой мере ум оставляет попечение об этом видимом и уповает на будущее, в такой же степени он утончается и просветляется в молитве. Преподобный Исаак Сирин (55, 170).
Невозможно возложить на себя подвига, которым отсекаются страсти, если не оставишь суетные попечения мира. Двух родов плотское мудрование держит душу в плену. Одно из них действует на душу извне, связывая ее заботами о преуспеянии в мире и по началам мира; другое – внутри души, состоит из действия страстей и препятствует действию добродетелей. Душа не может увидеть действия страстей внутри себя, если предварительно не отложит деятельности посреди мира и по его началам. По этой причине и определил Господь, что никто не может быть учеником Его, не отвергшись вполне воли падшего естества. Телесная, наружная деятельность по указанию плотского мудрования зависит от произвола, а внутренняя деятельность зависит от внешней. Научая нас, что воля падшего естества владычествует над тою и другою деятельностью. Господь наш повелел отсекать волю. Ум умерщвляется в отношении к Вечной Жизни, пока душа предается попечениям и делам мира; в это время страсти, сокровенно обитающие в душе, свободно развиваются и усиливаются. Если душа окажет повиновение учению Господа Иисуса, повелевающего отсечь все греховные и плотские хотения, то она возненавидит все дела по началам мира. Тогда ум восстает от земли и сна, пребывает в состоянии бодрствования и крепости, освободившись от всех страстей, неотступно внимая душе и охраняя ее, чтобы она не возвращалась вспять, в объятия врагов своих. Преподобный авва Исаия (82, 226).
Поистине были достойны милосердия Христова те народы, которые искали Его с великим усердием, которые, выйдя пешком из своих городов, последовали за Ним в пустыню. Кто ищет Христа, тот и находит Его. Кто идет за Христом, тот удостаивается и милосердия Его. Кто держится около Христа, тот насыщается в избытке и благами Его, как хлебом.
Многие из нас тоже хотят найти Христа, но искать Его ленятся. Хотим мы сподобиться Его милосердия, но даром и без трудов хотим получить Его блага: ленясь, хотим быть прославленными; не трудясь, хотим обогатиться; лежа в лености, хотим достигнуть Неба; согрешая, хотим быть праведниками; совершая беззаконное, желаем быть упокоенными со святыми; упиваясь временной сладостью греха, ожидаем получить вечное наслаждение на Небе. О тщетные надежды! Тщетное ожидание! Не так получается желанное, не так!.. Прекрасно говорится: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (). Только работай с усердием Христу, и ты не будешь беден и голоден, «потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом» (Мф. б, 32). Святитель Димитрий Ростовский (103, 413).
Господь повелевает не заботиться о том, что есть или что пить, или во что одеться (). Как далеко простирается эта заповедь или как в точности выполняется? Заповедь эта, как и всякая другая, простирается даже до смерти: ибо Сам Господь был «послушным даже до смерти» (). Выполняется же она при уповании на Бога. Ибо Господь, запретив заботиться, дал обетование: «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом, прежде чем попросите у него (). Таков был апостол, который говорит: «сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (), то есть по душевной решимости и готовности ежедневно умирал я, но был храним Божиим благоволением. Потому с дерзновением говорил: «нас почитают умершими, но вот, мы живы» (). Такой решимости способствует пламенное рвение и ненасытимое желание исполнить заповеди Господни; обладаемый этим желанием не имеет и досуга рассеиваться попечением о потребностях телесных (115, 635–636).
Есть Господня заповедь: «не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. б, 34). Как здраво понимать эту заповедь, ибо видим, что много у нас попечения о необходимом, даже запасаем и то, чего достаточно было бы и на более долгое время? Кто принял учение Господа, сказавшего: ищите же прежде Царства Божия и правды Его», и не сомневается в истине обетований Того, Кто присовокупил: «и это все приложится вам» (Мф. б, 33), тот не приводит в бездействие душу житейскими заботами, которые подавляют слово и делают его бесплодным (). Но, подвизаясь добрым подвигом благоугождения Богу, он верует Господу, сказавшему: «трудящийся достоин пропитания» (), и нимало не беспокоится о пище. Работает же и заботится он не ради самого себя, но ради Христовой заповеди, как показал и научил апостол: «во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых» (). Ибо заботиться ради самого себя – значит обличать себя в самолюбии, а заботиться и работать ради заповеди – значит приобретать похвалу за христолюбивое расположение. Святитель
Таким и должен быть христианин ревностный и бодрствующий, должен делать добро не однажды, не дважды или трижды, но во всю жизнь. Как тело наше не однажды насыщается для поддержания себя на всю жизнь, но имеет нужду в ежедневном питании, так и здесь, в благочестии, мы ежедневно имеем нужду в помощи от добрых дел.
Иоанн Златоуст
Кто спасет меня в пришествие Судии, судящего по истине? Не принуждал Он меня насильно работать в винограднике Его; добровольно оставался я в нем целый день, чтобы получить награду; но за леность свою лишен оной.
Итак собственными моими словами будет Он судить меня, потому что сам я провозгласил и наименовал себя делателем Его.
Ефрем Сирин
Шествуй по всем возрастам и силам Христовым. Как Христов ученик, очистись, освободись от лежащего на тебе с рождения покрова <ветхого человека>... Претерпи, если нужно, побиение камнями; хорошо знаю, что укроешься посреди них, как Бог, потому что слово не побивается камнями. Приведен ли будешь к Ироду, не отвечай ему. Твое молчание более достойно, чем длинные речи других. Будут ли тебя сечь бичами, ожидай и прочего, вкуси желчь за первое вкушение запретного плода, испей уксус, ищи заплеваний, прими ударение в ланиту и заушения. Увенчайся тернием – суровостью жизни по Богу; облекись в багряную ризу, прими трость; пусть преклоняются, издеваясь над тобою, оскорбляющие истину. Наконец, охотно распнись, умри и прими погребение со Христом, чтобы с Ним и воскреснуть, и прославиться, и воцариться, видя Бога во всем Его величии и Им зримый.
Григорий Богослов
Великая нужна сила для того, чтобы носить имя Христово. Тот, кто говорит, или делает, или в мысли имеет что-нибудь недостойное, не носит Его имени и не имеет в себе Христа. Между тем тот, кто носит <это имя>, торжественно шествует не через торжище, а через небеса; <при виде его> всех объемлет трепет, Ангелы сопутствуют и удивляются ему.
Иоанн Златоуст
Христианские обычаи и законы одним только христианам и свойственны, так что никому другому, кто только захотел бы подражать нам, невозможно перенять их, и это оттого, что они утвердились не человеческими соображениями, но силою Божиею и долговременным постоянством.
Григорий Богослов
Как в Ветхом Завете никому не позволено было священнодействовать, кроме одних иереев, но во время Пасхи все некоторым образом удостаивались сана священства <ибо каждый закапал агнца>, так и в Новом и непреемственном Завете, хотя священнодействие Бескровной Жертвы имеют по преимуществу те, кому дозволено приносить сию Жертву, но и каждый поставляется иереем собственного своего тела не для того, чтобы нерукоположенный присвоил себе право начальства над подчиненными, но для того, чтобы, подчинив своей власти порок, уготовал он тело свое в храм, или святилище непорочности.
Исидор Пелусиот
Кто не предаст себя всецело на крест в смиренном мудровании и самоунижении, и не подвергнет себя перед всеми на попрание, унижение, презрение, онеправдование, осмеяние и поругание, чтобы переносить все это с радостью Господа ради, не ища ничего человеческого, ни славы, ни чести, ни похвалы, ни сладкого ястия и пития, ни <красных> одеяний, тот истинным христианином быть не может.
Марк Подвижник
Верующий должен быть виден не только по дару, но и по новой жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то почему нам узнать тебя?.. Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что ему собственно принадлежит; надобно, чтобы он по всему был виден - и по поступи, и по взору, и по виду, и по голосу. Говорю об этом для того, чтобы нам наблюдать благоприличие не для показа, а для пользы тех, кто смотрит на нас.
Иоанн Златоуст
Бог послал нас свидетельствовать о Нем. Будем же свидетельствовать и убеждать думающих так, <что Он не есть Бог>; если не станем свидетельствовать, то сами будем виновными в их заблуждении. Если же на судилище, где исследуются дела житейские, не принимается свидетель, исполненный многочисленных злодеяний, то тем более здесь, где идет дело о предметах настолько высоких. Мы говорим, что мы слышали Христа и веруем Его обетованиям; а они <неверные> скажут: покажите это делами; жизнь ваша, напротив, свидетельствует, что вы не веруете.
Иоанн Златоуст
Христиане суть жилища Божии, как о том свидетельствует Святое Писание. «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и обитель у него сотворим»,– говорит Христос (Ин. 14, 23). И апостол: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3, 16). И еще: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Кор. б, 19). И еще: «Вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них: и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6, 16). И в прочих местах об этом свидетельствуется. О, как велико это преимущество христиан, что они – жилища Пресвятой Троицы и храм Бога живого!.. Это не что иное, как Царствие Божие иметь в себе (Лк. 17, 27). Блаженно и благословенно сердце, которое сподобилось стяжать это небесное сокровище!
Тихон Задонский
Жизнь есть сила действовать. Жизнь духовная есть сила действовать духовно, или по воле Божией. Такая сила потеряна человеком и пока снова не дастся ему, он не может жить духовно, сколько бы ни полагал намерения. Вот почему излияние благодатной силы в душу верующего существенно необходимо для жизни истинно христианской. Истинно христианская жизнь есть жизнь благодатная. Возводится человек до святой решимости, но, чтобы он мог и действовать по ней, необходимо, чтобы с его духом сочеталась благодать. При этом сочетании нравственная сила, знаменуемая только первым воодушевлением, запечатлевается в духе и остается при нем навсегда. В этом-то восстановлении нравственной силы духа и состоит действие возрождения, совершаемого в Крещении, где ниспосылается человеку как оправдание, так и сила действовать «по Богу», в праведности и святости истины» (Еф. 4, 24).
Феофан Затворник
Бог есть свет и сообщает от светлости Своей тем, с кем соединяется, по мере очищения их. И тогда погасшая лампада души, то есть омраченный ум, познает, что зажглась и засветилась, потому что объял ее Божественный огонь. О чудо! Человек соединяется с Богом духовно и телесно, потому что душа его при этом не отделяется от ума, ни тело от души. Так как Бог вступает в единение со всем человеком, то есть с его душою и телом, то и он соделывается тройственным, как бы триипостасным по благодати,– из тела, души и Божественного Духа, от Которого принял благодать. Тогда исполняется сказанное царем и пророком Давидом: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего» (Пс. 81, 6). Сыны Всевышнего по образу, то есть сыны Всевышнего и по подобию, так как сподобились быть порождениями божескими от Божественного Духа.К таковым сказал и всегда говорит Христос: «Пребудьте во Мне» и принесете много плода (Ин. 15, 4), многим плодом называя множество людей, обретающих через них спасение. И еще говорит: ветвь, если не будет на лозе, засохнет и будет ввержена в огонь. «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (Ин. 15, 4). А что Христос пребывает в нас и мы в Нем, этому сам Он учит, когда говорит: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17, 21). И, желая полнее представить это, снова берет слово и говорит: «Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино» (Ин. 17, 23). Для большего же еще убеждения слушавших говорит и это: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино... и да познает мир, что Ты... возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин. 17, 22, 23). Очевидно теперь, что как Отец по естеству пребывает в Сыне и Сын в Отце, так и те, которые, уверовав, родились снова от Духа Святого и сделались братьями Христу и Богу по дару Его и сынами Божиими, пребывают в Боге и Бог в них, по благодати. Которые же не сделались таковыми и всецело не изменились деянием, разумом и созерцанием – такие как не стыдятся говорить, что они христиане? Как дерзают они отверзать уста свои и без стыда возвещать сокровенные тайны Божии? Как не стыдятся они ставить себя в число истинных христиан и духоносных мужей, не имея в себе ничего духовного и не только радения, но и помышления о том не имея? Как некоторые из таких не трепещут вступать на степень диаконства и иерейства и священнодействовать Пречистое Тело и Кровь Господа? Поистине недоумеваю. Конечно, слепота ума и сопутствующее ей нечувствие, и неведение, и рождающееся от них самомнение делают то, что такие попирают, как прах, истинное золото и многоценный камень – Господа нашего Иисуса Христа. Но горе им за эту их страшную дерзость, по которой осмеливаются они восходить на такие степени, с такой великой безбоязненностью пред Богом и небрежением о божественных вещах, как будто малых и ничтожных, и это только для того, чтобы казаться выше других. И кто после этого будет называть их христианами?
Симеон Новый Богослов
«И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку; Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19, 7–8). Обрати внимание на чудо: еще не учился – и повинуется, еще не слышал наставления – и исполняет, ибо Спаситель еще ничего не заповедал о милостыне и о любви к бедным, но просвещал молча. Как солнце, вливаясь лучами в дом, вносит свет, так Спаситель лучами правды прогнал тьму нечестия. «Свет во тьме светит» (Ин. 1,5). Потому-то Закхей, стоя при дверях, сказал: «половину имения моего я отдам нищим». Прекрасные слова! Они побеждают природу, или лучше, навык, который есть другая природа. Заметь здесь, что богатство Закхея собрано не от одной неправды, а и от имений наследственных. Ибо если бы оно было от одной неправды, то как мог бы он возвратить вчетверо?
Иоанн Златоуст
Следовать же Христу означает жить по Евангелию Его, проявляя всякую добродетель и благочестие; желающий же следовать Ему должен отвергнуть себя и взять крест свой и уже более не щадить себя, если призовет время, но быть готовым и на позорную смерть ради добродетели и истины Божественных догматов.
Григорий Палама
Автор притч сказал: «Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота» (Притч. 22,1). Так и Христос повелел: «Да светит свет ваш пред людьми» (Мф. 5, 16) – не для того, чтобы мы действовали из честолюбия <да не будет этого! Христос искореняет его, повелевая и молитву и милостыни творить не всенародно, и утаивать от одной руки, что сделано другою>, но для того, чтобы мы никому не давали справедливого повода к соблазну. В таком случае и против воли нашей свет дел озарит видящих и обратит к славословию Божию. Ибо что это подразумевает Христос, видно из того, что не сказано: «чтобы вы прославились», но: «чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца.вашего Небесного» (Мф. 5, 16).
Исидор Пелусиот
По сим чертам познается старающийся быть подражателем Богу, в благотворении пребывает он для всех равен, и для друзей, и для расположенных неприязненно, терпит ли зло, воздает за зло добром и обижающих пристыжает не только тем, что великодушно переносит дерзости, но и тем, что всякое добро, какое только может, оказывает им от полноты сердца.
Нил Синайский
Пребывать в мире с Богом нельзя без непрерывного покаяния. Условие к миру с Богом апостол Иоанн ставит такое: «если сердце наше не осуждает нас» (1 Ин. 3, 21). Если нет ничего на совести, можно иметь дерзновение и доступ к Богу в чувстве мира, а если есть, то мир нарушается. Бывает что-нибудь на совести от сознания греха. Но, по тому же апостолу, мы никогда не бываем без греха, и это так решительно, что тот уже лжец, кто иначе думает и чувствует (1 Ин. 1, 8). Следовательно, нет минуты, когда бы кто не имел чего-нибудь на совести – вольного или – невольного, а потому нет минуты, когда бы не возмущался его мир с Богом. Отсюда следует, что совершенно необходимо очищать свою совесть, чтобы быть в мире с Богом. Очищается же совесть покаянием; следовательно, непрерывно должно каяться. Ибо покаяние смывает всякую скверну с души и делает ее чистою (1 Ин. 1, 9). Покаяние это состоит не в словах только: прости. Господи; помилуй. Господи,– но при нем неизбежны все действия, обусловливающие отпущение грехов, то есть: сознание определенной нечистоты помысла, взгляда, слова, соблазна или другого чего-нибудь, сознание своей виновности в том и безответственности без самооправдания, молитва об оставлении ради Господа до умирения духа. Что касается до великих грехов, то их тотчас должно Исповедать духовному отцу и принять разрешение, ибо в тех не успокоишь духа одним повседневным покаянием. Таким образом, обязанность непрерывного покаяния есть то же, что обязанность содержать совесть в чистоте и безукоризненности.
Разговор о патрологии с Артемом Перликом.
Значение святоотеческого взгляда для современного человека открывается тем, кто ощущает, что богословие существует не для споров и пререканий, и уж никак не для академических заслуг богослова, но для нашей радости.
А потому взгляд святых отцов на мир – не нечто, навязанное нам снаружи, но сама жизнь сердца, которую святоотеческий взгляд освобождает из многолетнего плена ложных мыслей и представлений, и человек узнаёт, наконец, что он всегда был любим и предельно нужен, даже тогда, когда ему казалось, что его ничто и никто не ждёт. Святые отцы желали не спорить о вере, но подарить другим счастье видеть эту землю взглядом небесным, а такой взгляд есть повод для всегдашнего человеческого блаженства, потому что он открывает истину о том, что в этом мире и в нашей жизни никогда нет и не было ничего, что Господь не привёл бы к нам ради нашего настоящего счастья.
– Что за наука такая – патрология?
– Для ответа на этот вопрос я прибегну к сравнению. Вот два великих философа: Платон и Аристотель. Их вклад в мировую сокровищницу мудрости неоценим. Но пишут они по-разному. И если мы, например, захотим глубоко разобрать какую-то тему, связанную с творчеством Платона: «Платон и его отношение к творчеству», «Идеальное у Платона», «Платоновский образ Сократа» – то не найдём у него некий диалог на нужную тему. Нам придётся прочитать всего Платона, ознакомиться с научной литературой по данному вопросу, и только тогда мы освоим нужную тему.
Аристотель пишет иначе. Он берёт тему: «Поэтика», «Этика» и пошагово разбирает воззрения всех предшественников по данной проблематике, а потом всё сводит в систему, которая у него формируется не без влияния Платона.
Подобную работу выполняет и патролог – только по отношению к святым отцам. Дело в том, что отцы, соблюдая внутреннее единство мировоззрения, как правило, не сводили свои взгляды в стройную систему (подобно Иоанну Дамаскину). Опыт святых – это опыт постижения Бога, а он для каждого человека и общий, и уникальный. И если мы хотим, чтобы взгляды отцов (или одного отца) были представлены в системе, если нам важно понять, как понимали отцы (от I до XXI в.) важные христианские истины, потребуется патролог, который сводит взгляды отцов в систему, создаёт некий синтез, который охватывает все века и учитывает всё, что только можно учесть.
– В чём заключается смысл патрологии?
– Святые отцы, прежде чем писать, вслушивались в Духа Святого, живущего в них. Но в силу различных причин любой человек может в неком конкретном случае услышать неправильно и передать неверно. Поэтому в патрологии существует принцип согласия отцов. Он страхует Церковь от ошибки. Святой Фотий Константинопольский говорит, что если 10 отцов сказали так, а 500 иначе, то мы должны слушать 500.
Все живущие правильной духовной жизнью христиане имеют Духа Святого. А потому все они ощущают ту же истину, что и отцы. Это обуславливает единство понимания. Мера благодатности отцов – наивысшая. И у них был дар найти словесные формы выражения для того, чтобы явить небесный, Божественный взгляд по отношению к той или иной современной для данного поколения проблемы. Это одновременно дело патролога и великого поэта, а отцы были и тем и другим.
Некоторые люди воспринимают православие как крепость посреди абсолютной тьмы. Соответственно и весь мир в таком восприятии предстаёт как место действия врага рода людского. Для отцов православие иное, это дар для всех, закваска, которая призвана преобразить бытие в Духе. Поэтому отцы с радостью выходили к людям и вдохновляли их жить добром.
Как будто вышел человек,
И вышел, и открыл ковчег,
И всё до нитки ро̀здал.
Отцы брали любую языческую мысль в свой оборот, если только она была созвучна христианству. Поэтому они не чурались находить боговдохновенные строки и у язычников. Достаточно посмотреть, как часто Григорий Богослов цитирует языческих авторов, чтоб убедиться, что это так.
Взгляд святых отцов на бытие – это в большинстве случаев небесный взгляд. Поэтому и патрология помогает людям посмотреть на мир небесным, Божиим взглядом, который абсолютно адекватен бытию и наиболее полно всякую суть выражает.
– Патрологические исследования имеют четкие пределы? Ограничиваются ли они каким-то определенным периодом в истории?
– В православном понимании излияние Святого Духа в Церкви не имеет хронологических рамок. Поэтому наша эпоха столь же святоотеческая, как и любая другая: и в древности, и в будущем. Цепь святых, по мысли самих отцов, никогда не прервётся, и Церковь будет всегда полниться людьми Божьими. Иустин Сербский говорит, что «Церковь – это непрерывная Пятидесятница», где Дух постоянно изливается на всех верных. Поэтому в Церкви никогда не было «золотого святоотеческого века», вернее, такой век в ней существует всегда и так будет до самого конца земной истории. Серафим Саровский и Симеон Новый Богослов говорили, что благодать и сейчас та же, что при апостолах. Поэтому и святые отцы те же, и Бог тот же. И человек не меняется. И если он идёт к Небу – Небо преображает его.
– С чего бы Вы посоветовали начать изучение патрологии человеку, ранее не сталкивающемуся с ней? Трудно ли это?
– Я бы рекомендовал начинать с чтения как такового. Не отдельных цитат, а отеческих произведений. Например, святого Николая Сербского. «Исповеди» Блаженного Августина. Поучений оптинских старцев. А ещё посоветовал бы читать собственно патрологические исследования трудов святых отцов. Такое чтение обычно становится для человека живой водой, с которой невозможно расстаться. Всюду, куда только приходит отеческая мысль, появляется свет.
Приведу пример. Когда духовник дал мне послушание преподавать детям христианскую этику в общеобразовательных и воскресных школах, встал вопрос, как это делать правильно. Эти предметы могут быть самыми интересными в школе, но могут стать и самыми скучными, если преподавать их схоластически и в отрыве от духовной жизни и духовного опыта учителя и учеников. Дореволюционный опыт не подходил для новых детей, а нового не имелось. Да и что это за новый опыт, на чём он должен быть основан? Тогда я стал изучать, как святые отцы и самые лучшие из учителей современности преподают, что говорят детям и подросткам о православии. Их замечательный опыт оформил в единую систему, которую назвал «Святоотеческая методика преподавания». В течение многих лет этот метод я применял в нескольких общеобразовательных и множестве воскресных школ Донецкой епархии. В результате каждый урок становился для детей событием и праздником. Уроком- светом, уроком-радостью. Дети даже просили, чтобы этот урок проводился не только во время занятий, но и на каникулах, настолько их радовало и окрыляло происходящее. Как и всегда, святоотеческий подход оказался самым лучшим, чтобы повести ребят туда, куда их зовёт учитель – к истинной жизни и Истинному Богу.
Данная методика включает в себя работу с детьми любого школьного возраста, а также с молодёжью, и может пригодиться тем, кто проводит епархиальные молодёжные собрания. Методика равно применима и в общеобразовательных школах при преподавании предмета «Христианская этика» и в школах воскресных.
Плоды этой методики – появление у детей живого и личного доброго чувства к Богу, которое часто перерастает в молитву, укрепление веры, осмысление себя и движений своей души, ощущение ненапрасности своей жизни, светоносности и пасхальности мира, пронизанного Богом.
На таких уроках я учил детей не некой сумме знаний, но добивался двух вещей: чтобы они поняли, что Бог не просто где-то на небе живёт, но постоянно участвует в их жизни, и чтобы они захотели с этим Богом общаться. А, как говорил афонский старец одному мудрому священнику: «Если тебе Бог приведёт в руки учеников, учи их самому главному, учи их молитве. А молитва уже научит их всему остальному».
– А как Вы познакомились с этой наукой? Откуда появился такой интерес?
– Когда епископ Митрофан Никитин был ещё священником, он вошел в одну храмовую иконную лавку посмотреть, какие там продаются книги. Увидев ассортимент, он грустно схватился за бороду и со стоном сказал: «Ну почему тут одни брошюры о святой воде и конце света? Почему люди не читают Василия Великого? Григория Богослова?». Батюшка Митрофан тогда чуть не плакал, и это произвело впечатление на одну светлую христианку – мою подругу. Она пошла в библиотеку и взяла книгу Василия Великого «Шестоднев». Стала читать и, дойдя до половины, вдруг ощутила необыкновенное тепло в сердце. Святой Василий незримо был рядом, и вся душа отзывалась на его любовь и заботу о ней. Читая дальше, она с удивлением заметила, что мысли святого удивительно современны и не утратили свою актуальность и спустя полторы тысячи лет после написания книги. А ведь она ждала, что текст будет неким благочестивым «Музеем», скучным и несовременным. Оба эти открытия не просто потрясли её – они её изменили. Эта перемена, случившаяся с ней, затронула и меня, ведь невозможно было видеть сияние её сердца и не меняться. Таким было моё первое знакомство со святыми отцами.
Позднее я заметил, что многие люди, не читавшие трудов отцов, думают, что им это будет скучно. Так, однажды я говорил со своей студенткой, которая к тому же училась и на психолога. Я предложил ей обратиться к святоотеческому пониманию души, и она сказала, что читала отцов и они не произвели на неё впечатления. Когда я спросил, что именно она читала, то оказалось, что просматривала какую-то книжонку, где были собраны отдельные, не связанные друг с другом цитаты, и всё это подавалось во вполне схоластическом духе. Я ей ответил, что она читала не отцов, а фантазии неизвестных авторов на тему о душе. Тогда девушка обратилась к творениям отцов, рекомендованным мною по теме, подвижников. И её на всю жизнь вдохновил Антоний Сурожский.
– Чтобы стать патрологом, нужно где-то учиться? Или это призвание, зов души?
– Православие имеет колоссальную культуру мысли и глубину вникновения в любой затрагиваемый вопрос. Бог даёт видеть мир целостно, и тогда ответ на вопрос занимает место в общей гармонии целого. Английский поэт Томас Элиот говорил о современных людях, что один из них едет на машине, а другой читает Аристотеля, и эти события никак не связаны между собой. Это потому, что обычный человек воспринимает мир частно, дробно. Приобщение к благодати же помогает видеть бытие как целое, во взаимосвязанности частей.
И это бытие предстаёт перед человеком как хорошее. Мир хорош для того, кто видит его в лучах благодати Господней. Поэтому святой Иустин Сербский говорил, что «по своей Божественной, логосной сути жизнь есть рай». И чистый сердцем видит, что это так.
Именно такое мировосприятие и даёт людям взгляд святых отцов. И в этом смысле патрологом, продолжателем дела и мысли отцов, может и должен быть любой человек. Но если говорить сугубо о научном даре, который должен быть у учёного-патролога, то лучше ответить словами Иосифа Бродского. Однажды у него спросили, кто причислил его к поэтам. Он сказал тогда: «Я думаю, это от Бога».
– Какой из святых отцов Церкви Вам больше всего нравится? Почему?
– В раю мы не выбираем любимчиков, но всех любим равной любовью. То же и в отношении отцов: каждый из них дорог, каждый занимает особое место в Церкви, без каждого, когда его узнаёшь, не хотелось бы жить дальше. Это как решать, кто нам дороже: Серафим Саровский или жена? И как решить, если они все – это я?
– Каково значение святых отцов для современного человека?
– Кто не видит, какой благодатью наполнены холмы, луга, стихи великих поэтов, музыка Моцарта, научные изыскания Алексея Лосева, философия Кьеркегора и Платона, тот и в храме благодать не почувствует. Такое отрицание мировой культуры свойственно новоначальному уровню христианской жизни, да и то не всякому. Любой опытный наставник всегда сможет рассказать о том, как святые отцы (Василий Великий, Иустин Философ, Григорий Богослов) относились к культуре, с каким трепетом они выбирали в ней созвучное христианству. Ведь невозможно прочитать Платона или Аристотеля и не воскликнуть вслед за древними отцами, что эти философы – христиане до Христа. А уж о том, насколько были образованы многие отцы, знает каждый. Духовная жизнь выражается не только в чтении акафистов, но и во всяком деле ради Бога и ради любимых. Написание и чтение стихов, философия, музыка, живопись – всё это сокровища. Поэтому среди святых есть святые поэты, философы, врачи, учёные, музыканты. А вот скучных людей, которые всюду видят только темноту и грех, среди святых не бывает!
Верующий во всем способен увидеть Христа. И в литературе, и в музыке, и в человеке. У святых отцов это умение развито глубоко. Они были настроены на Христа, а потому видели Его следы во всём, что их окружало, кроме греха. Да и грех они могли видеть своеобразно. Так, один мой знакомый удивительный священник однажды сказал, что Мария Египетская и в пороке искала Господа. Её душа хотела высоты, но по ошибке она принимала за высоту блудную страсть, поэтому даже не брала денег за свои действия. А ведь все вокруг видели в ней лишь развратницу.
В моей жизни был случай, когда я увидел фотографии одной девушки-модели на сцене и после, когда она думала, что её никто не видит. И тогда эта девушка, уставшая и одинокая, грустила и болела сердцем, а на сцене была вынуждена улыбаться. Где же она настоящая? Какую её примет Бог? Конечно, ту, которая так страдает...
Когда обычный человек смотрит на другого, он ищет повод для осуждения, грехи и проступки. Но когда благодатный подвижник смотрит на другого, он видит его глубже греха, всей любовью, всей жалостью, и потому замечает, как этот встречный неизъяснимо прекрасен. Те же, кто находится рядом со святым, кто читает его труды, тоже могут научиться этому. Их будет учить сама благодать, которая живёт в сердце и делах чтимого ими святого.
– Кто же такие святые отцы?
– Очень трудно объяснить человеку то, чего он в своём повседневном опыте никогда не видел. Ведь жизнь людей, как правило, распределяется между двумя поговорками.
Первая – американская, и она говорит об отчуждённом отношении человека к миру: «Моя жена со мной, сын Джо с его женой – вчетвером живём мы дружно, больше никого не нужно».
И вторая – польская – об отношении людей к бесценному времени жизни: «С понедельника по пятницу, с восьми до пяти – и так до самой смерти».
Так в целом живёт человечество. Святые же отцы – это те немногие люди, которым было мало такой жизни, и они захотели стать такими, какими всех задумал Бог. Солнцами для других. Теми, кто каждую секунду своей жизни живёт ненапрасно. В чём эта ненапрасность? Об этом пишет американская классическая поэтесса Эмили Дикинсон:
Если сердцу – хоть одному –
Не позволю разбиться –
Я не напрасно жила!
Если ношу на плечи приму –
Чтобы кто-нибудь мог распрямиться –
Боль – хоть одну – уйму –
Одной обмирающей птице
Верну частицу тепла –
Я не напрасно жила!
Святые отцы доверились Богу и пошли к Нему по тому пути, который Христос оставил в Своей Православной Церкви. И стали теми, кого Бог преобразил настолько, что они при жизни были похожи на сосуды, из которых Творец сиял всей земле Своей милостью и любовью.
Потому вокруг них и сама жизнь становилась красивой – чудом и сказкой на самом деле. И Бог ещё при их жизни по их молитвам хранил людей, города и даже страны.
Так, например, после Второй мировой войны немецкие лётчики, летавшие бомбить греческий остров Эгина, на котором некогда жил всемирно знаменитый святой Нектарий Эгинский, говорили, что когда они пролетали над островом, то никакого острова не видели. По картам под ними находился остров, а по факту был океан. То есть святой скрывал своей молитвой целый остров от бомбёжек.
А когда земная жизнь святых оканчивалась и Господь забирал их в рай, то и там они желали радовать и помогать всем, кто только просит их о помощи на земле…
– Что изучает патрология?
– Патрология – это наука, которая систематизирует духовный опыт святых отцов.
У святых была удивительная черта: на всякую проблему и трудность своего времени смотреть не с точки зрения сиюминутной пользы, а сквозь призму вечности, Неба. Потому их взгляд на всякую ситуацию был ангельским взглядом, когда познаваемое в полноте открывается познающему. Это способность видеть события и мир до сути. Потому их ответы были так глубоки и парадоксальны.
Святых интересовало, как сделать так, чтобы Бог стал содержанием их жизни и сердца. Мы изучаем творения отцов, чтобы стать причастниками к их образу жизни и мысли.
– В чем мудрость старческого совета?
– Мудрость старцев такова, что они видят ситуацию целиком, во всём её многообразии, и Бог подсказывает им наиболее верное решение для человека, чтоб его душа выросла в новую меру красоты.
Е. Поселянин: «Один мой приятель, исполняя желание родителей, служил, не имея никакого к тому расположения. Его томила должность, считавшаяся другими видною, приятною и хорошею. Ему было сделано предложение такой службы, которая, представляя во всех отношениях повышение, в то же время была ему по сердцу. Сперва о том были одни разговоры, потом потребовался решительный ответ. Я попросил у него позволения списаться за него с оптинским Старцем Амвросием. Совет Старца был – отказаться, и я уговорил приятеля написать отказ…
– Сейчас, сказал он (приятель) сумрачно, я сделал вещь, ну, по-человечески говоря, глупую, неразумную. Я не выношу этой службы. Она делает меня несчастным, отравляет мне жизнь. Мне представлялся прекрасный выход, и я должен отвернуться. Я это сделал. Но чтобы мне было от этого весело, нет.
Через несколько дней с полною неожиданностью ему было сделано другое предложение, которое будучи во всём выше первого было совершенно по его наклонностям, точно создано для него. И тогда Старец спешно советовал немедленно принять это предложение».
Экзюпери говорил, что человек медленно рождается на свет. Потому что наши души медленно созревают к добру. Старец своими советами и молитвой способствует этому росту. Он учит быть искренним перед Богом, быть похожим на Бога.
Однажды к святому Николаю Сербскому обратилась женщина, которой было очень одиноко в жизни. Она не знала, где ей найти друзей. И старец Николай посоветовал ей помогать нищим и вообще тем, кто нуждается в помощи.
Когда к некому священнику пришел человек, жаловавшийся на одиночество, священник ответил: «Вокруг тебя тысячи людей нуждаются в любви. Протяни им руку – и ты не будешь одинок».
Когда митрополита Антония Сурожского спрашивали юноши, как стать священником, тот говорил две вещи.
1. Становитесь, если вы можете сказать о Боге так, как до вас не говорил никто. Но всё сказанное будет именно пережитой вами истиной, а не фантазией.
2. Священство заключается в том, чтобы люди чувствовали, что ты живёшь для них.
Такие определения нельзя прочесть. Их можно только пережить на своём пути к Богу, и только потому, что ты их пережил, – открыть другим.
Если у нас и есть в этой жизни долг и обязанность, так это приносить радость тем, кто идёт по этой земле с нами. Старцы учат нас понимать эту истину глубоко.
Откуда мы знаем о смирении? Сам Иисус Христос призывает нас поучиться у него этой добродетели. А перед этим мы наблюдали за жизнью Пресвятой Владычицы, которая на собственном примере показала, что есть смирение. В понимании святых отцов, церковных писателей, смирение - это Божественная тайна, постигаемая духовным опытом. По их мысли добродетель смирения является неизреченной Божественной благодатью, которую невозможно описать человеческим языком, а возможно познать лишь на собственном опыте. При этом святые отцы выделяли существенные особенности добродетели, которые могут хоть как-то охарактеризовать ее. Вот об этих особенностях и стоит поговорить
. 
Содержание:
Смирение в земной жизни Господа Иисуса Христа
Религиозно-нравственном основании добродетели смирения находит свое бытийное положение в личности Господа Иисуса Христа. Свт. Игнатий Брянчанинов пишет: «Смирение есть учение Христово, есть свойство Христово, есть действие Христово» . Господь призывает всех своих верных последователей научиться истинному смирению и кротости у Него. Говоря о смирении как важной нравственной составляющей в жизни человека, Спаситель учит, что смирение дарит человеку покой, умиротворенность и внутреннюю гармонию: Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (εἰμι καὶ ταπεινὸς τῇ καρδίᾳ καὶ εὑρήσετε ἀνάπαυσιν ταῖς ψυχαῖς ὑμῶν ) (Мф. 11:29).
Говоря о Господе Иисусе Христе, апостол Павел указывает на смирение как на важную составляющую Его Богочеловеческой Личности. Более того, апостол указывает на существенные моменты Его жизни, которые трактуются апостолом подлинным смирением. Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил (греч.: ἐταπείνωσεν, слав.: смирил, лат.: humiliavit ) Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2:6-11).
Данный новозаветный отрывок более полно отражает христианское учение о смирении. Господь абсолютно добровольно пошел на страдания ради спасения человека, «в этом и была предположенная фактическая цель…Христова уничижения, чтобы все и все добровольно подчинились спасительному величию Христову» . Как отмечает профессор Н. Н. Глубоковский: «Κένωσις наступил вместе с восприятием зрака рабьего и продолжалось дальше в разных видах земного служения Христова, которое - сравнительно с эссенциальным богоравенством - все, с начала до конца, и во всех формах было Сыновним самоуничижением» .
По мысли святых отцов вся жизнь Господа Иисуса Христа являет один большой пример смирения. Как пишет свт. Василий Великий, весь жизненный путь Христа от рождения до смерти научает смиренномудрию: «Так прошел Он всю человеческую жизнь от рождения до конца и после такого смиренномудрия являет, наконец, славу, прославляя с Собою тех, которые с ним обезславлены» .
Во всей жизни Господа Иисуса Христа нет ни дела, ни поступков, в которых бы обнаружилась злоба, раздражительность, ненависть.
Действительно, Господь не родился в царских палатах, окруженный роскошью и богатством, местом рождения были избраны ясли. Господь на протяжение все своей проповеди был равнодушен к человеческой славе, не искал похвалы, уходил тайно молиться в горы. Сам всем служил и угождал. Ибо Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:45).Господь умыл ноги своим ученикам, сносил безропотно оскорбления, муки и страдания на Кресте от злобных иудеев. Во всей жизни Господа Иисуса Христа нет ни дела, ни поступков, в которых бы обнаружилась злоба, раздражительность, ненависть.
«Воспитывая в учениках эту добродетель, Господь наставляет их остерегаться закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12:1), указывает как на пример для подражания на кроткого и доверчивого ребенка (Мф. 18:2; Мк. 9:36-37; Лк. 9:47-48), являет пример Собственного смирения, умыв ноги ученикам на пасхальной трапезе (Ин. 13:14-15). Смирение есть основание любви» .
Смирение Божией Матери
Великий нравственно-поучительный пример смирения являет Божия Матерь. Смирение возвело Ее выше Ангелов и человеков, сделав Ее Матерью Самого Бога. И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение (ταπείνωσις ) Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1:46-48).
Исследователь священник Павел Лизгунов, указывая на филологическую особенность произнесенных слов Богородицы, говорит, что оригиналом слова ταπείνωσις могло быть арамейское слово, восходящее к древнееврейскому oni (бедствие, нищета, смирение) или anawa (смирение, кротость) .
Священное Предание указывает на особенный случай, подчеркивающий глубину смирения Божией Матери, сочетающуюся с самоотверженной любовью к Богу и людям. «Некогда, в книге пророка Исайи Она прочитала предречение о Христе и Его Матери… и вера озарила, и любовь воспламенила душу Ея. Но по смирению… не удостаивая Себя молиться о непосредственном приближении к Самому Еммануилу, Богочеловеку, Она ограничилась молитвою о том, чтобы Ей даровано было увидеть Матерь Его, и к Ней приблизиться, и то не более как в качестве рабыни. Так, смирением сердца уготовала Она в Себе путь кроткому и смиренному сердцем Иисусу» .
Смирение будущей Богоматери подвигало Ее к глубокой умно-сердечной молитве Богу. Пребывая в Святая Святых Ветхозаветного Храма, Пресвятая Дева Богородица глубоким страданием смиренного сердца за весь род человеческий взошла на крайнюю высоту Боговидения, моля Творца, чтобы Сам Он истребил из среды клятву, остановил огнь гордости и ее порождения ― греха, «растлевающий пажить душ» человеческих.
Смирение Божией Матери обнаруживается во всех эпизодах ее жизни. Смирение при обетовании, рождении, поисках в Иерусалиме двенадцатилетнего отрока, в пророчестве Симеона о том, что ее сердце пройдет оружие, в смиренном следовании за Христом и служением Ему, в безмолвном предстоянии у Креста и мн.др.
На приветствие Архангела Гавриила, возвещающего исполнение великой тайны, Пресвятая Богородица «из самоуничижения, в котором обыкла покоиться» , «не спешит отвечать», ибо это высокое приветствие «безвестную Деву поставляет превыше всех жён в мире» , а Она стремится постоянно в глубину смирения. И когда Архангел предрекает Ей таинственное «зачатие во чреве, рождение Сына, Его спасительное Имя, Его достоинство Божественное… царство бесконечное», и «сколько ещё предметов для испытания и разглагольствования!», то «Благодатная не смеет испытывать тайн благодати» .
В своей земной жизни Пресвятая Богородица избегала славы, заключая славу в Своем сердце и удерживая от проявления. Она не открыла даже праведному Иосифу о явлении Архангела и о чуде Благовещения. «Ангел сам объявил Иосифу о чудесном зачатии Мариею от Духа Святаго (Мф. 1:18-25)» .
Пресвятая Богородица стала «не просто инструментом, который захотел представить Себя для Боговоплощения, но скорее Личностью, которая искала реализовать в своем собственном сознании значение факта Своего Богоматеринства… Она искала получить чрез Сына Божия то, что не было ещё общим у Неё с Ним: участие в Божественной природе» , а значит, и дар Богоподобной смиренной любви в той мере, в какой это было задумано Творцом еще при творении первого человека.
Понятие «смирение» в некоторых библейско-богословских словарях и энциклопедиях
Рассмотрение термина добродетели «смирения» в библейских словарях в целом основывается на тексте Священного Писания и изначально определяет, что смирение является крайней противоположностью гордости, состоящей в том, что человек невысоко думает о себе, как не имеющий ничего своего, а только даруемое Богом, и все доброе совершающий лишь помощью и благодатью Божией. Например, такое понимание смирения рассматривается в Библейском Словаре под редакцией Н. Н. Глубоковского . Подобным же образом организована словарная статья из Библейской энциклопедии архимандрита Никифора (Бажанова) , также определяющая смирение, как противоположность гордости и выделяющей смирение как особую добродетель, заповеданную всем верным последователям Христовым.
Библейская энциклопедия Брокгауза (первое издание, 1960) указывает, что «смирение ― это не пассивная покорность, но активные, смелые действия…Смирение состоит не в чрезмерном самоуничижении, а в последовательном осознании собственного ничтожества и своего положения по отношению к Богу… Смирение есть вид искренности, стояние в истине» .
В католической энциклопедии смирение (humility)в высшем и нравственном смысле заключается в том, что человек имеет скромную оценку своей собственной ценности и подчиняется другим. Согласно этому значению ни один человек не может унизить другого, но только самого себя, и это он может делать правильно только при помощи Божественной благодати . При этом, по мнению католической энциклопедия, смиренный человек рассматривает свои собственные недостатки, имеет скромное мнение о себе и охотно подчиняется Богу и другим людям ради Бога. При этом энциклопедия отводит добродетели смирения более скромную роль. В понимании авторов, смирение - это второстепенная добродетель, которая находит основание в главной и фундаментальной добродетели - терпения .
В патристическом греческом словаре Lampe G.W.H. дается следующее определение. Смирение (ταπεινοφροσύνη ) - фундаментальная христианская добродетель. При этом делается множество ссылок на цитаты святых отцов и отрывки из Священного Писания .
В кратком религиозно-философском словаре Л. И. Василенко смирение рассматривается как одна из высших добродетелей в христианской этике. «Нередко по ошибке смирение отождествляют с бездумным и безответным послушанием каким-то авторитетам не от Бога или тупой покорностью навязываемым жизнью обстоятельствам. Но в действительности смирение - жизнь в мире с Богом, свободное и мужественное согласие с его волей, ученичество у Христа и готовность брать на себя проблемы, которые из этого проистекают, - несение креста. Смирение, которому учит христианство, - по существу величайшее дерзание; с точки зрения мудрости века сего - непростительная дерзость, верх оптимистического безумия. Всерьез признавать себя малым и ничтожным перед Богом - значит всерьез поверить, что стоишь в неком реальном отношении к Богу» .
Словарь Библейского богословия, изданный в 1974 г. в Брюсселе, отождествляет понятия смирения и скромности. «Смирение в библейском понимании есть, прежде всего скромность, которая противопоставляется тщеславию. Скромный человек не имеет неразумных притязаний, не самоуверен. Смирение, противостоящее гордыни, находится на более глубоком уровне, это то чувство, которое испытывает грешная тварь пред лицом Всемогущего Трисвятаго» .
Особенный интерес представляет учение о добродетели смирения в иудейских традициях, примыкающих к библейским. В раввинистической иудейской традиции добродетели смирения отводится значимое место. Как правило, оно толкуется как уважение к другим людям, чувство собственной незначительности пред Богом, пред огромным сотворенным Им миром и т.п. Вершина смирения - в самоотверженном служении ближним .
Таким образом, обращение к словарным материалам позволяет говорить о том, что смирение в православном понимании осмысляется как христианская добродетель, являющаяся крайней противоположностью гордости и первенствующей добродетелью, которая дает основание для духовного роста. В католическом понимании, смирение - это служебная добродетель, находящая свое основание в добродетели терпения.
Понимание смирения и смиренномудрия: общее и различное у этих понятий
Многие исследователи проводили различие между понятиями смирение и смиренномудрие. Греческое слово (ταπεινοφροσύνη) , переведенное на русский язык как «смиренномудрие», в послании апостола Павла в третьей главе к Колоссянам раскрывает еще одно важное значение этого понятия. Термин смиренномудрия рассматривается здесь как «смирение ума (lowliness of mind ) », что отражает полное сущностное раскрытие этого термина Новозаветной этики не просто как внешнего поведения, а именно как состояния души.
Исследователь иерей Павел Лизгунов пишет, что «апостол Павел слово «смиренномудрие» употребляет шесть раз» . «Апостол говорит о себе, что он проповедовал, работая Господу со всяким смиренномудрием (μετά πάσης ταπεινοφροσύνης ) и многими слезами, среди искушений (Деян. 20:19), умоляет своих учеников поступать достойно звания христианина, со всяким смиренномудрием и кротостью (μετά πάσης ταπεινοφροσύνης καί πράύτητος ) и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью (ανεχόμενοι αλληλων εν αγάπη ) (Εф. 4:2), по смиренномудрию почитая один другого высшим себя (Филип. 2:3), заповедует приобретать добродетели милосердия, благости, смиренномудрия, кротости и долготерпения»(Кол. 3:12) .
Термин смиренномудрия раскрывается как акт добровольной деятельности человека, направленный на поиск смирения.
Исследователь С. М. Зарин пишет: «В то время, как ταπείνωσις ... употребляется для обозначения внешнего положения, в котором кто-либо находится и, следовательно, оттеняет, прежде всего, и преимущественно момент пассивный,ταπεινοφροσύνη дает мысль о«смирении» как об акте и проявлении жизни сознательно-свободной. Уже филологический смысл термина содержит указание на то, что им выражается собственно смиренный образ мыслей человека и предполагается непременно - момент сознательно-свободного участия в обозначаемом им настроении» . Таким образом, термин смиренномудрия раскрывается как акт добровольной деятельности человека, направленный на поиск смирения.
Профессор Н. Е. Пестов называет смиренномудрие начальной стадией смирения. Он считает, что смиренномудрие выражает состояние поиска смирения, а не является даром Божиим .
Интересное и отличное от вышеназванных исследователей определение дает протоиерей Вячеслав Свешников. Он считает, что «смиренномудрие - это такой строй сознания, очень чистого и нравственно безукоризненного, на основе которого вырабатывается смирение и который сам является результатом смирения. Смиренномудрие - это смирение гордого ума» .
Рассмотрев разные случаи употребления слова смиренномудрие можно заключить, что смысловая составляющая не значительно отличается от ветхого и нового значения термина смирения. В последующей христианской традиции разделение между этими терминами делалось, но не всегда была уловима мысль того или иного заключения. Так, например, свт. Иоанн Златоуст пишет: «Что же такое смиренномудрие? Смиренно думать о себе» (Τί ονν εστι ταπεινοφροσύνη ; Το ταπεινά φρονε " ιν ) . И далее: «Α смиренно думает не тот, кто по необходимости уничижен, но кто сам себя уничижает (ταπεινάδεφρονεΐ , ούχ о από άνάγκηςών ταπεινός , άλλ " о εαυτόν ταπεινών ). Когда кто-нибудь, имея возможность думать о себе высоко, думает смиренно, то он смиренномудр. Если же, кто не имел такой возможности, думает смиренно, тот еще не смиренномудр (Όταν τις υψηλά δννάμενος φρονήσαι ταπεινοφρονη , οντος ταπεινόφρων έστίν · όταν δε παρά το μή δύνασθαι ταπεινοφρονη , ονκέτι ταπεινόφρων έστίν ) » .В данном определении, наблюдается полная синонимичность.
Определение смирения в творениях святых отцов и церковных писателей. Свойства смирения: «Смиренномудрие есть не имеющая имени благодать в душе»
Вопрос понимания смирения в святоотеческой мысли рассматривался разносторонне. Можно сказать, что на этот вопрос святые отцы не дали единого и точного определения, но, благодаря опытному познанию смирения, древними святыми авторами были отмечены существенные особенности и свойства этой добродетели. О непостижимости смирения пишет прп. Иоанн Лествичник: «Смиренномудрие есть не имеющая имени благодать в душе, теми только именуемая, которые изведали ее опытом. Это - неизреченное богатство, Божие именование и подаяние (Τ απεινοφροσύνη ἐστί ανώνυμος χάρις ψ υ χῆς , μόνοις ευώνυμος τοῖς τήν πειραν εἰλήφασιν, ἄφραστος πλούτος Θεό ονομασία , και χορηγία ) » .Толкуя эти слова преподобного Иоанна, митрополит Лимасольский Афанасий пишет:«Смирение столь богато и столь совершенно, что не может быть ограничено одним определением или именем…То есть смирение - это опыт того, кто им обладает; только он может его выразить. Оно - невыразимое богатство, оно - имя Бога» .
Из этих слов великого подвижника становится понятным, что смирению нельзя дать конкретное систематическое определение. И поэтому, как верно заключает игумен Синайской горы: «…мы не можем сказать, в чем собственно состоит сила и существо сего солнца (смиренномудрия), однако по его свойствам и действиям можем постигать его существо» . Добродетель смирения, по учению прп. Иоанна Лествичника , принадлежит к числу сверхъестественных добродетелей, учителем которых является Сам Бог.
Современные подвижники благочестия и святые отцы пытались осмыслить смирение через весь накопленный богатый опыт Церкви. Если обратится к наследию Глинских и Оптинских старцев, то можно заметить, по мысли некоторых исследователей, что тема смирения рассматривалась исключительно с позиции святоотеческого осмысления. Поэтому их рассуждения о смирении строились на базе тех знаний, которые были описаны с позиции практического опыта.
Исследователь А. Гуров в работе «Учение Оптинских и Глинских старцев о смирении» пишет о том, что тема смирения не раскрывалась исключительно по новому, Оптинские и Глинские старцы «рассуждали и мыслили в одном направлении с преподобным Исааком, преподобным Иоанном Лествичником и преподобным аввой Дорофеем. О чём свидетельствует многократное и точное цитирование старцами этих святых отцов» .
Несомненно, в их творениях теме смирения отводится первое место в деле духовного возрастания. Прп. Илиодор (Голованицкий) писал, что «самое главное для спасения - смирение» . Если «есть смирение - всё есть, а нет смирения - ничего нет», - говорил преподобный Варсонофий Оптинский, считающий, что «без смирения добродетель ничто» .
При этом в творениях святых отцов также не дается четкого определения смирению. Схиигумен Савва (Остапенко) в ответ вопрошающему человеку о том, что есть смирение, отвечал, что на этот вопрос святые отцы не дали «единого и точного определения» . Далее автор приводит ряд цитат, которые уже приводились выше с их греческим оригиналом. Сам схиигумен уверен, что «смирению нельзя дать твердого, конкретного определения, потому что оно Божие именование» .
Смирение - открывает человеку видение истины, ибо омраченный эгоизмом ум не способен воспринимать объективную реальность в соответствии со здравым смыслом.
Интересную мысль подчеркивают схиархимандрит Иоанн (Маслов) и прп. Порфирий Кавсокаливит. Главный тезис сводится к идее, что смирение - открывает человеку видение истины. Ибо омраченный эгоизмом ум не способен воспринимать объективную реальность в соответствии со здравым смыслом. И только смиренное сердце способно увидеть истину.
Прп. Паисий Святогорец видел в смирении умаление во всем - в словах, делах, поступках. По мысли святого отца, именно упражнение в этом делании и безропотное перенесение искушений приводит человека в состояние смирения, смиренный человек считает себя ниже всякой твари .
Смирение как собственное самоуничижение
Святые отцы указывали на важную особенность смирения. В их понимании смирение заключается в собственном самоуничижении. Так, святой Варсонофий Великий говорит, что смирение в отношении к окружающим состоит в том, «чтобы ни в каком случае не почитать себя за нечто, во всем отсекать свою волю, повиноваться всем и без смущения переносить то, что постигает нас отвне, считая себя по своим грехам достойным всякого уничижения и скорби » .
Святой прп. Исаак Сирин говорит, что совершенство смирения в том, чтобы с радостью сносить ложные обвинения. При этом святой отец не говорит об аскетическом упражнении в добровольном самоуничижении, а соотносит свое слово с людьми, преуспевшими в этой добродетели .
Прп. Макарий Великий рассматривал смирение в контексте личностных отношений с окружающими, в его понимании смиренный - это тот, кто всех считает превосходнейшим себя и смиренным он называет того, «кто ниже всех» . «Смиренномудрие состоит в том, когда мы уступаем тем, кто, по-видимому ниже нас, и оказываем предпочтение тем, кто считается хуже нас» , ― говорит свт. Иоанн Златоуст. Св. прав. Авва Исаия будучи спрошенным о том, что есть смирение, ответил: «…смирение есть то, чтобы представлять себя грешнее всех людей и уничижать самого себя, как не делающего ничего доброго пред Богом» .
При этом, как утверждает профессор С. М. Зарин, состояние смирения отражает «не пассивное состояние, ослабляющее и принижающее самосознание человека, а напротив, оно связано с всецелым напряжением всех сил человека с целью бесконечного приближения к идеалу религиозно-нравственного совершенства» .
Смирение как мирное состояние души
Рассматривая, смирение как понятие православно-христианского мировоззрения, некоторые русские святые отцы выводили определение понятия из русского языка, акцентируя внимание на корне самого слова. Сама идея заключается в том, что смирение в таком ключе рассматривается как состояние «мира» и «примиренности». Так, свт. Игнатий (Брянчанинов), ссылаясь на эту языковую интерпретацию, дает такое пояснение смирения: «Добродетель - смирение - получила свое наименование от рождаемого ею внутреннего сердечного мира» .
Нечто похожее мы встречаем в размышлениях известного богослова и проповедника митрополита Антония Сурожского: «Смирение, если говорить о русском слове, начинается с момента, когда мы вступаем в состояние внутреннего мира: мира с Богом, мира с совестью и мира с теми людьми, чей суд отображает Божий суд; это примиренность. Одновременно, это примиренность со всеми обстоятельствами жизни, состояние человека, который все, что ни случается, принимает от руки Божией» .
Таким образом, русская языковая картина слова «смирение» позволяет рассматривать это слово как понимание «мира», «примиренности» с Богом и людьми.
Смиренный человек не видит своих добродетелей
Святитель Игнатий Брянчанинов указывает на важную особенность, которая характеризует добродетель смирения. Он пишет: «Смирение не видит себя смиренным. Напротив того, оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все ее ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много» .
По мысли святых отцов, человек приобретший смирение и «приблизившийся» к Богу, все более видит себя несовершенным. Прп. Макарий Великий описывает такого человека следующим образом: «…чем более стараются они преуспевать и приобретать, тем паче признают себя нищими, как во всем скудных и ничего не приобретших… и такой помысл насажден в нем, как естественный; и чем глубже входит он в познание Бога, тем больше почитает себя невеждою; чем более учится, тем паче признает себя ничего не знающим. Сие же споспешествующая благодать производит в душе, как нечто естественное» . Об этом писали многие святые отцы: прп. Иоанн Лествичник , прп. Макарий Оптинский , свт. Тихон Задонский и др.
Святые отцы пишут о том, что, чем ближе приближается человек к Богу, тем больше замечает свое недостоинство, подобно тому, как кто-то приближается к солнцу, отчетливее видит пятнышки на своем теле и недостатки.
Можно заключить, что подлинное смирение обретается в переживании глубокой порочности и недостаточности всего «своего» и в поиске исправления и восполнения «своего» в Божественной непорочности и полноте. Ценность этого переживания в его истоках - в подлинной обращенности к Богу.
Смирение рождается из сравнения своей немощи с величием и святостью Божиими
Святые отцы пишут о том, что, чем ближе приближается человек к Богу, тем больше замечает свое недостоинство. Подобно тому, как кто-то приближается к солнцу, отчетливее видит пятнышки на своем теле и недостатки. Усматривая совершенство Божие, человек из сравнения видят себя грешным, несовершенным, видит свои слабости, пороки, нечистоту и от этого приходит во смирение.
Интересную мысль о смирении высказал митрополит Антоний Сурожский. Он говорит о том, что ошибкой является представление о смирении, которое формируется в человеке насильно, через унижения, оскорбления и пр. Для пастырской деятельности важно такое понимание. Автор пытается доказать, что истинное смирение рождается от видения Божией святости. Здесь митрополит Антоний отказывается от той модели смирения, которая воспринималась в Ветхом Завете, т.е. смирение как унижение. Автор говорит о том, что «одной из ошибок проповедников и учебников ложноаскетической установки в том, чтобы внушать человеку смирение, затоптав его хорошенько в грязь… никому из нас не прибавляется смирения от того, что мы затоптаны. Смирение появляется тогда, когда мы действительно поражаемся несоизмеримостью между собой и чем-то, на что мы только можем смотреть в молчании и изумлении. И у святых смирение рождается от видения Божия, а вовсе не от бесконечного глядения на себя» .
Прекрасный пример смирения, рождающегося от видения Бога, иллюстративно описывает прп. Авва Дорофей: «Помню, однажды мы имели разговор о смирении, и один из знатных (граждан) города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил: “Как это может быть?”. И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова. Я сказал ему: “Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своем городе?” Он отвечал: “Почитаю себя за великого и первого в городе”. Говорю ему: “Если же ты пойдешь в Кесарию, за кого будешь считать себя там”? Он отвечал “За последнего из тамошних вельмож”. “Если же, говорю ему опять, ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?” “Там, отвечал он, буду считать себя за одного из простолюдинов”. “Если же, ― говорю, ― пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя?” И он отвечал: “Почти за нищего”. Тогда я сказал ему: “Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными”» .
Смирение не является проявлением слабости
Епископ Александр (Милеант) в труде «Нищета, которая обогощает. О добродетели смирения», дает следующее определение: «Смирение - это фундаментальная добродетель, без которой невозможно преуспеть ни в чем добром» . При этом автор показывает ошибочность светского мировоззрения, которое соотносит смирение с проявлением слабости и «воспитанием в человеке психологии рабского угодничества» . Эту же мысль подчеркивает архиепископ Иаков (Маскаев): «Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека» . Об этом же говорит архиепископ Иоанн Шаховской: «Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека. Сущность гордости - замкнуться для Бога, сущность смирения - дать Богу жить в себе» .
Преподобная Арсения Усть-Медведицкая (Себрякова) пишет, что «смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всякого земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни, которое не может взойти на сердце плотского человека» .
Рассмотрев святоотеческие описания свойств добродетели смирения, можно сделать промежуточный итог. Истинное смирение - есть Божественная тайна, непостижимая человеческим разумом, но постигаемая духовным опытом, смирению свойственна низкая оценка о себе, о своих добродетелях, приписывание всякого доброго в себе Богу и поставление себя ниже себе подобных. В трудах святых отцов, современных подвижников благочестия понятие смирение рассматривается обширно и неконкретно. Как и их предшественники, наши современники не дерзают дать точного определения добродетели смирения, наоборот указывают на ее особенности и плоды проявления.
иерей Владимир Толстой
Ключевые слова: смирение, Иисус Христос, Божия Матерь, добродетель, терпение, определение, словари, состояние души, смиренномудрие, святые отцы
Арсения (Себрякова), игум. Чистое сердце. ― М.: Благовещение, 2010. ― С. 67
