Паша саровская житие. Онежский свято-троицкий собор

ПАША САРОВСКАЯ

Блаженная Прасковья (Параскева) Ивановна Дивеевская

В миру – Ирина Ивановна

(род. в 1795 г. – ум. в 1915 г.)

Блаженная, схимонахиня Серафимо-Дивеевского монастыря. Среди множества ее предсказаний – скорое рождение долгожданного наследника Николая II, гибель царской России и царской династии, разгром Церкви и море крови.

Священник Петр Поляков пишет: «Юродство – великое дело! Его надо понять. А понять его без Божией помощи, без озарения свыше невозможно. В миру его мало понимают, и это оттого, что мало над такими вещами задумываются, мало молятся. Погрузились в суету сует, в гордость да в плотоугождение, и отолстели чувства их: слушают и не слышат, смотрят и не видят». Трудно не согласиться с ним, но еще труднее понять, как человек, отказавшись пусть от малых, но все-таки мирских благ, взваливает на себя непомерно тяжкий подвиг юродивого ради Христа. Хотя, вероятно, это только мы чувствуем тяжесть их ноши, для самих же юродивых это жизнь с верой и по вере.

В 2004 году на торжествах, посвященных 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского, в Серафимо-Дивеевском монастыре состоялось прославление в лике святых блаженной Паши Саровской и других дивеевских блаженных, которые подвизались в этом монастыре в XIX–XX веках, – Пелагии и Марии.

Блаженная Паша Саровская (в миру – Ирина) родилась в 1795 году в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии. Родители ее, Иван и Дарья, были крепостными крестьянами господ Булыгиных. Когда Ирине исполнилось семнадцать лет, господа выдали ее замуж за крестьянина Федора. Безропотно покорясь родительской и барской воле, она стала примерной женой и хозяйкой. В семье мужа ее полюбили за скромность, кроткий нрав, за трудолюбие, за то, что жила с молитвой. Молодая женщина избегала гостей и общества, не принимала участия в деревенских играх и посиделках. Так прожила она с мужем пятнадцать лет, но Бог не послал им детей. Чем уж не угодила супружеская пара хозяевам – неизвестно, но только помещики Булыгины продали их соседям – немцам Шмидтам в село Суркот. Через пять лет после переселения Федор заболел чахоткой и умер. Впоследствии, когда блаженную спрашивали, какой у нее был муж, она отвечала: «Да такой же глупенький, как и я».

Новые хозяева пытались выдать Ирину замуж вторично, но, услышав слова: «Хоть убейте меня, замуж больше не пойду», – решили оставить трудолюбивую вдову в своем доме. Через полтора года стряслась беда – в господском доме обнаружилась пропажа двух холстов. Прислуга оклеветала Ирину. Приехал становой пристав с солдатами, и помещики решили примерно наказать женщину. Солдаты жестоко истязали ее. Но она продолжала говорить, что холстов не брала. Тогда Шмидты обратились к местной гадалке, которая сказала, что холсты действительно украла женщина по имени Ирина, но только не эта, и что лежат они в реке. Начали искать и действительно нашли их там, где указала гадалка. Конечно, никто не попросил прощения у безвинно наказанной Ирины, а она после перенесенного уже была не в силах жить у господ-нехристей.

Женщина пошла в Клев на богомолье. Киевские святыни, встреча со старцами совершенно изменили ее внутреннее состояние – она теперь знала, для чего и как жить. Помещик тем временем подал заявление о ее пропаже. Через полтора года полиция обнаружила беглянку в монастыре. За побег крепостной крестьянке долгое время пришлось томиться в остроге, прежде чем ее по этапу отправили к господам. Путешествие было мучительным и долгим, ей пришлось испытать и голод, и холод, и жестокое обращение конвойных солдат, и грубость арестантов-мужчин. Наконец Ирину вернули хозяевам. Шмидты «простили» ее за побег и поставили огородницей. Проработав два года огородницей у Шмидтов, Ирина опять решилась на побег. Следует отметить, что во время второго побега Ирина тайно приняла постриг с именем Параскевы, получив благословение старцев на юродство Христа ради.

Помещики снова подали в розыск, и спустя год ее опять нашли в Клеве и, арестовав, препроводили по этапу к Шмидтам, которые, желая показать над ней свою власть, не приняли ее и с гневом выгнали на улицу – раздетую и без куска хлеба. Пять лет Ирина, полураздетая, голодная, бродила по селу, но теперь, приняв постриг, Параскева не печалилась – она знала свой путь. И то, что помещики выгнали ее, было лишь знаком, что пришла пора исполнить благословение старцев. Пять лет она бродила по окрестным селам и была посмешищем не только для детей, но и для всех крестьян, перенося голод, холод и зной. А затем ушла в саровские леса, жила там в пещере, которую сама и вырыла. По свидетельству монашествующих, сам преподобный Серафим Саровский еще при жизни благословил Прасковью Ивановну на скитальческую жизнь в лесах. Там она пребывала в посте и молитве около тридцати лет. Говорят, что у нее было несколько пещер в разных местах непроходимого леса. Ходила она иногда в Саров и в Дивеево, но чаще ее видели на саровской мельнице, где она зарабатывала себе на пропитание.

Когда-то у Паши, как она стала себя называть, была удивительно приятная внешность, но за время долгого подвижничества и постничества в саровском лесу она стала похожа на Марию Египетскую (только одежду носила мужскую, потому что так ей было удобнее). Архимандрит Серафим (Чичагов), автор «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», рассказывал: «Во время своего житья в саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она имела вид Марии Египетской. Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная и страшная, она носила в то время короткие волосы, так как ранее все поражались ее длинным до земли волосам, придававшим ей красоту, которая мешала ей в лесу и не соответствовала тайному постригу. Босая, в мужской монашеской рубашке-свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, с серьезным выражением лица, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее». Архимандрит, прекрасно изучив эту замечательную женщину, сказал о ней: «От доброго взгляда ее каждый человек приходит в невыразимый восторг. Детские, добрые, светлые, глубокие и ясные глаза ее поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в ее чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все странности ее – иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки – лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая величайшее смирение, кротость, любовь и сострадание. Облекаясь иногда в сарафаны, она, как будто превратившись в незлобное дитя, любит яркие красные цвета и иногда одевает на себя несколько сарафанов сразу, как, например, когда встречает почетных гостей или в предзнаменование радости и веселия для входящего к ней лица».

Жизнь отшельницы была сопряжена с большими опасностями. Не столько соседство с дикими зверями в лесу осложняло жизнь Ирины, сколько встреча с «недобрыми людьми». Однажды, это случилось за четыре года до ее переселения в Дивеевскую обитель, на нее так же, как некогда на Серафима Саровского, напали разбойники и потребовали денег, которых у нее не было. Окрестные крестьяне и паломники, приходившие в Саров, глубоко чтили Прасковью как подвижницу, приносили ей еду, оставляли деньги, но она раздавала все неимущим. Грабители избили ее до полусмерти и оставили лежать в луже крови с проломленной головой. Целый год она была между жизнью и смертью и так никогда и не поправилась полностью. Боль в голове и опухоль под ложечкой мучили ее постоянно, но она на это почти не обращала внимания, лишь изредка говорила: «Ах, маменька, как у меня тут болит! Что ни делай, маменька, а под ложечкой не пройдет!»

До своего переселения из леса в Дивеево Прасковья Ивановна часто заходила к настоятельнице женского монастыря дивеевской блаженной Пелагии (Серебренниковой) и садилась возле нее, словно в ожидании. И каждый раз матушка на немой вопрос Паши отвечала: «Да! Вот тебе-то хорошо, нет заботы, как у меня: вон детей-то [монахинь] сколько!» Низко кланялась ей странница и уходила в лес. Год от году она все чаще приходила в монастырь, и всегда у нее за пазухой покоилась самодельная кукла (потом этих кукол стало много), с которой она нянчилась, как с малым ребенком. В последний год жизни настоятельницы Паша неотлучно была с ней в обители. Однажды поздней осенью 1884 года, идя мимо ограды кладбищенской Преображенской церкви, старица ударила палкой о столб ограды и сказала: «Вот как этот столб-то повалю, так и пойдут умирать – только поспевай могилы копать!» Слова эти вскоре сбылись – умерла блаженная Пелагия Ивановна, за ней монастырский священник и столько монахинь, что сорокоусты не прекращались целый год, и случалось, что отпевали двух сразу.

Паша осталась в обители до конца своих дней. Несколько раз ей предлагали поселиться в келье почившей.

– Нет, нельзя, – отвечала Прасковья Ивановна, – вот маменька-то не велит, – показывала она на портрет Пелагии Ивановны.

Прасковья поселилась сначала у клиросных, а затем в отдельной келье у ворот, где прожила до самой смерти. В келье была поставлена кровать с громадными подушками, которую она редко занимала, на ней покоились многочисленные куклы. Первое время по переселении в Дивеево она странствовала от монастыря на дальние послушания или в Саров, по прежним своим излюбленным местам. В эти путешествия она брала с собой простую палочку, которую называла тросточкой, узелок с вещами или серп на плечо и несколько кукол за пазухой. Тросточкой она иногда пугала пристающих к ней и виновных в каких-нибудь проступках.

К каждому слову старицы внимательно прислушивались, пытались истолковать любой жест. И на это были причины. Так, однажды Паша ни с того ни с сего замахнулась палкой на одного приезжего архиерея и разорвала ему одежду. Тот от страха спрятался в келью матери Серафимы. Когда блаженная воевала, то была такая грозная, что всех приводила в трепет. А потом оказалось, что это Прасковья Ивановна просто предупреждала его, что на обратной дороге на архиерея нападут и изобьют.

И таких случаев было множество. Например, как-то приехал к блаженной иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов) из Царицына. Он пришел с крестным ходом, было много народа. Прасковья Ивановна его приняла, посадила, потом сняла с него клобук, крест и знаки отличия – все это положила в свой сундучок и заперла, а ключ повесила к поясу. Потом велела принести ящик, туда положила лук, полила и сказала: «Лук, расти высокий…» – а сама легла спать. Он сидел, как развенчанный. Ему надо всенощную начинать, а он встать не может. Хорошо еще, что она ключи к поясу привязала, а спала на другом боку, так что ключи отвязали, достали все и ему отдали. А по прошествии нескольких лет он снял с себя священнический сан и отказался от иноческих обетов. И таких непонятных на первый взгляд предсказаний было множество. То словами: «Экая ты, девка, глупая! Ну, можно ли! Ведь ты не знаешь, сколько младенцев превыше нас! – отговаривает Паша девушку от богоугодного дела принять постриг. Та не понимает, почему ей не дают благословения, а через несколько месяцев у нее умирает сноха, и на ее руках остается девочка, круглая сирота. Другой раз зашла Прасковья Ивановна к священнику села Аламасова, подошла к псаломщику и говорит: «Господин! Прошу тебя, возьми хорошую кормилицу или няньку какую». И что же? Вскоре совершенно здоровая жена псаломщика заболела и умерла, оставив младенца.

А если блаженная не благословляла какого-то дела, то и не стоило за него браться. Так, при постройке нового собора в Дивееве игуменья Александра решила не спрашивать благословения Прасковьи Ивановны и даже провела торжественное молебствие на месте закладки. Прасковье Ивановне рассказала об этом послушница Дуня. «Собор-то собор, – отвечала блаженная, – а я усмотрела: черемуха по углам выросла, как бы не завалили собор-то». Так и остался собор недостроенным.

Приходили к Прасковье Ивановне и люди неверующие, чтобы поглумиться и поразвлечься. Однажды явились двое молодых людей и ну потешаться над старицей. Та сжалась в комочек в уголке своей келейки – и ни слова. Пошутили они, посмеялись и ушли. Но только отошли на несколько сажен от кельи юродивой, как слышат, она кричит им из окна: «Скорей беги! Скорей беги! Беги с ведром, заливай свой дом! Дома не зальешь, а в тюрьму попадешь». Те, конечно, не обратили тогда внимания на ее крик. Но через неделю в монастырь пришло письмо от одного из тех молодых людей: «Мне Прасковья Ивановна напророчила: у нас сгорел дом, а я сижу в тюрьме, арестован по подозрению в участии в беспорядках рабочих на фабрике. Я был неверующий, а теперь поверил в Бога. Помолитесь обо мне и испросите прощения у Прасковьи Ивановны. Избавлюсь от напраслины и приеду к вам в монастырь уже с другою целью».

От живущих вместе с ней блаженная непременно требовала, чтобы они в полночь вставали молиться, а если кто не соглашался, то она так шумела и бранилась, что все вставали ее унимать и молиться. Но иногда Прасковья Ивановна гнала монахинь из дому со словами: «Вон отсюда, шельмы, здесь касса». (После закрытия монастыря в ее келье размещалась сберегательная касса, и блаженная Паша это провидела.)

Все свободное от молитвы время блаженная занималась работой, вязала чулки или пряла пряжу. Это занятие сопровождалось непрестанной молитвой, и поэтому ее пряжа так ценилась в обители, из нее делались пояски и четки. Очень любила старица работать серпом. Она им жала траву и во время работы клала поклоны Христу и Богоматери. Если к ней приходили уважаемые люди, с которыми она не считала себя достойной сидеть в одной комнате, блаженная, распорядившись с угощением и поклонившись гостю в ноги, уходила жать травку, то есть молиться за этого человека. Нажатую траву она никогда не оставляла в поле или во дворе монастыря, собирала и относила на конный двор. В предзнаменование неприятностей она подавала приходящим лопух, колючие шишки…

Молилась она своими молитвами, но знала и некоторые канонические. Богородицу она называла «Маменькой за стеклышком». Иногда она останавливалась как вкопанная перед образом и молилась, иногда становилась на колени где стояла: в поле, в горнице, среди улицы – и усердно со слезами молилась. Бывало, входила в церковь и начинала тушить свечи, лампады у образов или не позволяла зажигать в келье лампады. Современники отмечали, что внешность Паши Саровской менялась от ее настроения: она была то чрезмерно строгой, сердитой и грозной, то ласковой и доброй.

Под окнами домика старицы целыми днями толпились богомольцы. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Почти все из высокопоставленных лиц, посещая Дивеевский монастырь, считали своим долгом побывать у Прасковьи Ивановны. Блаженная чаще отвечала на мысли, чем на вопросы, и люди шли к ней за советом и утешением нескончаемой вереницей. Монахиня Серафима (Булгакова) вспоминает: «…Начал ездить к нам в Саров будущий митрополит Серафим, тогда еще блестящий гвардейский полковник Леонид Чичагов… Когда Чичагов приехал в первый раз, Прасковья Ивановна встретила его, посмотрела из-под рукава и говорит: “А рукава-то ведь поповские”. Тут же вскоре он принял священство. Прасковья Ивановна настойчиво говорила ему: “Подавай прошение государю, чтобы нам мощи [Серафима Саровского] открывали”. Чичагов стал собирать материалы, написал “Летопись…” и поднес ее государю. Когда государь ее прочитал, он возгорелся желанием открыть мощи»… Так была «исполнена воля Преподобного, переданная мне в категорической форме Пашей».

В 1903 году блаженную посетили августейшие особы – император Николай II с супругой Александрой Федоровной. В это время в царской семье было четыре дочери, но наследника не было. Ехали к преподобному Серафиму молиться о даровании мальчика. Протоиерей Стефан Ляшевский свидетельствует: «Во время прославления в Дивееве жила знаменитая на всю Россию Христа ради юродивая блаженная Паша Саровская. Государь был осведомлен не только о Дивееве, но и о Паше Саровской. Государь со всеми великими князьями и тремя митрополитами проследовали из Сарова в Дивеево. В экипаже они все подъехали к келье блаженной Паши. Матушка игуменья, конечно, знала об этом предполагавшемся визите и приказала вынести из кельи все стулья и постелить большой ковер. Их величества, все князья и митрополиты едва смогли войти в эту келью. Параскева Ивановна сидела, как почти всегда, на кровати, смотрела на государя, а потом сказала: “Пусть только царь с царицей останутся”. Государь, как бы извиняясь, посмотрел на всех и попросил оставить его и государыню одних, – видимо, предстоял какой-то очень серьезный разговор.

Все вышли и сели в свои экипажи, ожидая выхода их величеств. Матушка игуменья выходила из кельи последняя. И вдруг она слышит, как Параскева Ивановна, обращаясь к царствующим особам, сказала: «Садитесь». Государь оглянулся и, увидев, что негде сесть, смутился, а блаженная говорит им: “Садитесь на пол”. (Вспомним, что государь был арестован на станции Дно!) Великое смирение – государь и государыня опустились на ковер, иначе бы они не устояли, охваченные ужасом от того, что им говорила Параскева Ивановна.

Она им сказала все, что потом исполнилось, то есть предсказала гибель России, династии, разгром Церкви и море крови. Беседа продолжалась очень долго. Государыня была близка к обмороку, наконец она сказала: “Я вам не верю, этого не может быть!” Затем Параскева Ивановна взяла с кровати кусок красной материи и говорит: “Это твоему сынишке на штанишки, и когда он родится, тогда поверишь тому, о чем я говорила вам”». Прасковья Ивановна имела обычай все показывать на куклах, и тут она приготовила куклу-мальчика. Постелила ему платки мягко и высоко и уложила. «Тише-тише – он спит…»

Говорят, что после посещения Паши Саровской Николай II начал считать себя обреченным на крестные муки и позже не раз говорил: “Нет такой жертвы, которую я бы не принес, чтобы спасти Россию”». А келейница, единственная, кто присутствовал при беседе, рассказывала потом, что блаженная говорила царю: «Государь, сойди с престола сам». Когда Николай Александрович уходил, то сказал, что Прасковья Ивановна – истинная раба Божия. Все и везде принимали его как царя, она одна приняла его как простого человека.

Об этом же событии рассказывает в своих воспоминаниях игумен Серафим Путятин: «Великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна… предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты царя, царицы и семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: “Святые царственные мученики, молите Бога о нас”. В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Помню, как я служил литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви зашел к старице Прасковье Ивановне, пробыв у нее больше часа, внимательно слушая ее грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с ее келейницей хорошо понимали и расшифровывали неясное. Многое она мне открыла, которое я тогда понимал не так, как нужно было, в совершающихся мировых событиях. Она мне еще тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет ненадолго, ибо и у самих будет то же горе».

Скончалась блаженная схимонахиня Параскева 22 сентября (5 октября) 1915 года в возрасте 120 лет. Перед смертью она все клала земные поклоны перед портретом царя. Сама она была уже не в силах, и ее поднимали и опускали.

– Что ты, мамашенька, так на государя молишься? – спрашивали у нее.

– Глупцы. Он выше всех царей будет, – отвечала схимонахиня.

Умирала блаженная Паша тяжело и долго. Перед смертью ее парализовало и она очень страдала. Некоторые удивлялись: она так предана Богу, а как тяжело умирает. Монахини же говорили, что этими предсмертными страданиями она выкупала из ада души своих духовных чад.

Похоронили Пашу Саровскую у алтаря Троицкого собора Дивеевского монастыря рядом с блаженной Пелагеей Ивановной.

День ее памяти – 22 сентября (5 октября). В народе до наших дней почитают эту блаженную и часто обращаются к ней с молитвами.

Из книги Тостуемый пьет до дна автора Данелия Георгий Николаевич

ПАША ЛЕБЕШЕВ Паша Лебешев не знал слов - «нельзя снимать». Он снимал при любом освещении. Даже при свете свечи. Натуру «Кин-дза-дзы» он снимал вообще без света.Паша для меня - оператор-загадка.Снимаем в пустыне. Паша сидит в автобусе, играет в шахматы. Перерыв кончился - он

Из книги Намык Кемаль автора Стамбулов В

Мидхат-паша Чтобы делать великие ошибки, надо быть великим человеком. НАМЫК КЕМАЛЬ В то время, как Намык Кемаль, томясь в заточении в Магозе, не падал духом и ни на минуту не покидал мысли о борьбе, над Турцией вновь сгущались черные тучи.Европейская опека, которой

Из книги Правофланговые Комсомола автора Автор неизвестен

Паша АНГЕЛИНА …Над селом разбушевалась гроза. Из края в край перекатываются, оглушительные раскаты грома, слепящие молнии рвут в клочья низко нависшие облака. На разные голоса воет, охает, стонет степь.Село будто вымерло. Наглухо закрыты ставни, погашены огни. Кто решится

Из книги Ты будешь жить [Сборник] автора Нагибин Юрий Маркович

Паша-лев РассказЭтот бледный рыжеволосый худенький мальчик с зелеными глазами и навощенной горбинкой носа, нервный, хрупкий грозной хрупкостью Мандельштама, грассирующий, словно в горле у него вибрирует горошина, удачно существует в собственном мире, где и проводит

Из книги О чём шепчут колосья автора Борин Константин Александрович

КЛАША И ПАША На учёбу я уехал поздней осенью, а вернулся накануне страды, когда Шкуринская обычно пустеет и в станице остаются глубокие старики да малые дети. Все трудоспособные колхозники переселяются на это время в полевые станы.Хотел отдохнуть с дороги, но потянуло в

Из книги Дарю, что помню автора Весник Евгений Яковлевич

Паша, Павел Луспекаев Отгремели пушки Великой Отечественной войны. Я расстался с фронтовыми друзьями, вернулся в театральное училище и загрустил без дорогих моей душе боевых товарищей. Трудно было сходиться с молодыми людьми, не нюхавшими пороха, не знавшими смертельной

Из книги Молодость века автора Равич Николай Александрович

ДЖЕМАЛЬ-ПАША В Кабуле находилась большая группа турецких офицеров под руководством Ахмеда Джемаль-паши, бывшего морского министра, командовавшего турецкой армией в Сирии и на Арабском Востоке во время первой мировой войны.Он был генерал-инспектором афганской армии и в

Из книги Нас время учило автора Разумовский Лев Самсонович

КЯЗИМ КАРАБЕКИР-ПАША Обстановка в восточных провинциях Турции тогда была довольно сложной. В Карсе существовали представительства Армянской, Грузинской и Азербайджанской советских республик, подчинявшиеся генеральному консульству. Но у каждой из этих республик были

Из книги Гениальные аферы автора Хворостухина Светлана Александровна

АНГОРА. МУСТАФА КЕМАЛЬ-ПАША Из Константинополя в Ангору мне пришлось ехать в довольно дрянном поезде, медленно ползшем мимо разрушенных во время войны деревень и редких железнодорожных станций. В купе сидели пожилые хмурые чиновники, ехавшие по вызову нового

Из книги Великолепный век. Все тайны знаменитого сериала автора Бенуа Софья

Паша …Большая комната сплошь заставлена железными койками. Спертый дух. Тяжелораненых накормили в один из завтраков кильками, и теперь всю палату отчаянно несет, нянечки не успевают с суднами. Вносят и выносят носилки. Стук костылей. Алюминиевые миски с кашей. Бинты,

Из книги Мерьем Узерли. Актрисы «Великолепного века» автора Бенуа Софья

История графа де Бонневаля (Ахмет-паша) Ахмет-паша известен как человек, который, будучи уже зрелым мужчиной, принял мусульманство, участвовал во многих военных походах и, кроме того, в предприятиях сомнительного свойства.Мало кто сейчас знает о том, что настоящим именем

Из книги Мицкевич автора Яструн Мечислав

Из книги Шеренга великих путешественников автора Миллер Ян

Ибрагим-паша – фаворит повелителя Великий паша, заполучивший пленницу, решил преподнести ее качестве подарка своему близкому другу – султану Сулейману. Если быть точными, и рассказывать обо всех подробностях таких сделок, что следует отметить, что подобные подарки не

Из книги Чекисты [Сборник] автора Дягилев Владимир

ПАША Три ссыльных поляка преодолели гигантское расстояние с севера на юг в санях за относительно краткий срок. «Почти трехнедельное путешествие, - писал Малевский, - не оставило после себя никаких приятных воспоминаний, но, впрочем, и неприятных тоже. Дело здесь

Из книги автора

Эмин-паша (1840–1892) Настоящее имя Эдуард Шнитцер; родился в городе Ополе в еврейской купеческой семьи. После смерти отца принял христианство и поступил в гимназию в Нысе. Изучал медицину во Вроцлаве, Берлине и Кенигсберге (ныне Калининград). Лингвистические способности и

ПРОРОЧЕСТВО БЛАЖЕННОЙ ПАШИ САРОВСКОЙ (прославленной Церковью как Блаженная Параскева Дивеевская) Современная великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна, жившая последние годы жизни в Дивееве, а до сего несколько десятков лет в лесу, начавшая свои подвиги ещё при жизни преподобного Серафима, та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но "не на радость, а на скорбь родится этот царственный птенчик," невинная и святая кровь которого будет вопиять на Небо. Она в последние дни земной жизни в своих условных, но ясных поступках и словах предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас.»

В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Помню, как я служил Литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви зашёл к старице Прасковье Ивановне, пробыв у неё больше часа, внимательно слушая её грядущие грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с её келейницей хорошо понимали и расшифровывали неясное. Многое она мне тогда открыла, которое я тогда понимал не так, как нужно было, в совершающихся мировых событиях. Она мне ещё тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть Царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет ненадолго, ибо и у самих будет то же горе. Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам. Потом горько заплакала. Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны безпримерными скорбями и истекали кровью. Они были действительно безкровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона, в сердце ей прошло оружие. Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой.

Просил я благословить иконку Великому Князю Николаю Николаевичу, она благословила, но не Умиления Божией Матери, а преподобного Серафима. Больше никому иконок не благословила, хотя я даже сам просил для некоторых, но мои просьбы не повлияли, так как она действовала самостоятельно. Иконки были тотчас же посланы по принадлежности, где и были получены своевременно. После этого я пробыл в Дивееве ещё несколько дней, по желанию старицы ежедневно ходя к ней, поучаясь от неё высокой духовной мудрости и запечатлевая в сердце своём многое, тогда мне ещё не понятное. Только теперь мне представляется более ясным, как Богом было открыто этой праведнице всё грядущее грозное испытание уклонившемуся от Истины русскому народу. Непонятно было для меня тогда, почему всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим. В настоящее время для меня это ясно: она знала, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников. Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это её родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить. И это предсказание исполнилось. Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живёт в небесном тихом пристанище. Игумен Серафим Путятин, 1920 г.

ПРОРОЧЕСТВО БЛАЖЕННОЙ ПАРАСКЕВЫ: 1 августа 1903 года святая пророчица Паша Саровская предрекла Царю и Царице страшную участь: быть убитыми вместе с детьми через 15 лет. Так и произошло. «Далее, - сказала святая, - вместе с тобою будут замучены четверо твоих слуг. За каждого убиенного из 11 человек Господь кладет по 10 лет. За Твою Семью - семь человек, вынь да положь - дьявол будет ходить по России. А за каждого из Твоих слуг Господь будет через каждые десять лет перепроверять: а покаялся ли русский народ? И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: Монархию нам! И здесь – чем хуже, тем лучше, скорей покается. Но говорю тебе, Царь, к концу этих 110-ти лет будет на Руси из твоей династии.»

Блаженная Прасковья Ивановна, в миру Ирина, родилась в 1795 году в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии. Ее родители, Иван и Дарья, были крепостные. Когда девице минуло семнадцать лет, господа выдали ее замуж за крестьянина Федора. Ирина стала примерной женой и хозяйкой, и семья мужа полюбила ее за кроткий нрав, за трудолюбие, за то, что она усердно молилась дома и в храме, избегала гостей и общества и не выходила на деревенские игры. Так они прожили с мужем пятнадцать лет, но Господь не благословил их детьми. Через восемь лет муж Ирины умер. А вскоре стряслась еще одна беда - в господском доме обнаружилась пропажа двух холстов. Прислуга оклеветала Ирину, показав, что это она их украла. Солдаты по приказанию станового пристава жестоко истязали ее, пробили голову, порвали уши. Ирина бежала от господ в Киев на богомолье. Здесь, видимо, и приняла постриг в схиму.

Киевские святыни, встреча со старцами совершенно изменили ее внутреннее состояние - она теперь знала, для чего и как жить. Она желала теперь, чтобы в ее сердце жил только Бог - единственный любящий всех милосердный Христос, раздаятель всяческих благ. Несправедливо наказанная, Ирина с особенной глубиной почувствовала неизреченную глубину страданий Христовых и Его милосердие.

Через полтора года полиция нашла ее в Киеве и отправила по этапу к господам. Путь был мучительным и долгим, ей пришлось испытать и голод, и холод, и жестокое обращение конвойных солдат, и грубость арестантов-мужчин.

Более года прослужила Ирина господам, но соприкоснувшись со святынями и духовной жизнью, вновь бежала. Через год полиция опять нашла ее в Киеве и препроводила по этапу. Господа выгнали ее на улицу, раздетую и без куска хлеба. Пять лет она бродила по селу, как помешанная, и была посмешищем не только для детей, но и для всех крестьян. Она выработала привычку жить круглый год под открытым небом, перенося голод, холод и зной. А затем ушла в саровские леса и прожила здесь больше двух десятков лет в пещере, которую сама вырыла.

Прежде Паша обладала удивительно приятной наружностью. За время житья в саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она стала похожа на Марию Египетскую: худая, почерневшая от солнца. Видя ее подвижническую жизнь, люди стали обращаться к ней за советами, просили помолиться. Враг рода человеческого научил злых людей напасть на нее и ограбить. Ее избили, но никаких денег у нее не было. Блаженную нашли лежащей в луже крови с разбитой головой. С тех пор головная боль и опухоль под ложечкой мучили ее постоянно.

За шесть лет до смерти блаженной Пелагеи Ивановны Паша явилась в обитель с куклой, а потом и со многими куклами: нянчилась с ними, ухаживала за ними, называла их детьми. Теперь она по нескольку недель, а затем и месяцев проживала в обители. А по кончине блаженной Пелагеи Ивановны Паша совсем перебралась в монастырь.

Напившись чаю после обедни, блаженная садилась за работу, вязала чулки или пряла пряжу. Это занятие сопровождалось непрестанной Иисусовой молитвой, и потому ее пряжа так ценилась в обители, из нее делались пояски и четки. Вязанием чулок она называла в иносказательном смысле упражнение в непрестанной Иисусовой молитве. Так, однажды приезжий подошел к ней с мыслью, не переселиться ли ему поближе к Дивееву. И она сказала в ответ на его мысли: «Ну, что же, приезжай к нам в Саров, будем вместе грузди собирать и чулки вязать», - то есть класть земные поклоны и учиться Иисусовой молитве.

Молилась она своими молитвами, но знала некоторые и наизусть. Богородицу она называла «Маменькой за стеклышком». Иногда она останавливалась, как вкопанная, перед образом и молилась или становилась на колени где попало - в поле, в горнице, среди улицы, и усердно со слезами молилась.

Схиархимандрит Варсонофий Оптинский был переведен из Оптиной пустыни и назначен настоятелем Голутвина монастыря. Тяжело заболев, он написал письмо блаженной Прасковье Ивановне, у которой бывал и имел к ней великую веру. Письмо это принесла мать Рафаила. Когда блаженная выслушала письмо, она только и сказала: «365». Ровно через 365 дней старец скончался. Это же подтвердил и келейник старца, при котором получен был ответ блаженной.

В дни прославления прп. Серафима Дивеево посетили Царь Николай II и Царица Александра Федоровна. Побывали они у блаженной Параскевы Ивановны, которая предсказал рождение наследника и падение самодержавия. Царь говорил, что она - великая раба Божия.

Прасковья Ивановна умерла 22 сентября/5 октября 1915 года в возрасте около 120 лет. Умирала блаженная тяжело и долго. Кому-то из сестер было открыто, что этими предсмертными страданиями она выкупала из ада души своих духовных чад. Так описывает С. А. Нилус последнюю встречу с ней летом 1915 года: «Когда мы вошли в комнату блаженной, и я увидал ее, то прежде всего был поражен происшедшей во всей ее внешности переменой. Это уже не была прежняя Параскева Ивановна, это была ее тень, выходец с того света. Совершенно осунувшееся, когда-то полное, а теперь худое лицо, впалые щеки, огромные, широко раскрытые, нездешние глаза, вылитые глаза равноапостольного князя Владимира в васнецовском изображении Киево-Владимирского собора».

Похоронили Блаженную у алтаря Троицкого собора. На стенках и крышках гроба Параскевы Ивановны было написано: «Духовнии мои, братия и спостницы, не забудите мене егда молитеся, но зряще мой гроб, поминайте мою любовь и молите Христа, да учинит дух мой с праведными». И - Трисвятое.

Тропарь, глас 1

Глас апостола Павла услышавша глаголющ: мы юроди Христа ради, рабы Твои, Христе Боже, Пелагия, Параскева и Мария, юроди быша на земли Тебе ради; темже, память их почитающе, Тебе молим: Господи, спаси души наша.

Кондак, глас 8

Вышния красоты возжелевша, нижния сласти телесныя тощно оставили есте, нестяжанием суетнаго мира, ангельское житие проходяща, скончавшася, Пелагие, Параскево и Марие блаженныя: Христа Бога молите непрестанно о всех нас.

Величание

Ублажаем вас, святыя блаженныя матери наша Пелагие, Параскево и Марие, и чтим святую память вашу, вы бо молите о нас Христа Бога нашего

Государь и Государыня как никто знали, что погибнет вся семья во исполнение Пятой Печати. Царица, как любая мать, не могла смириться с гибелью детей, чему косвенно противилась после четвертого по счету предсказания Паши Саровской в 1903 году. Вышивая на платье разбитой в Тобольске цесаревичем куклы цветок из семи лепестков, она пять лепестков изобразила цветущими, а два лежали сорванными у основания цветка. (Эта кукла у меня в часовне).

Узнав из предсказаний, что их именитые родственники за рубежом способствуют их гибели в 1918 году, они велела изготовить два прекрасных медальона в форме щита, на которых были изображены лики Георга V и Вильгельма II вместе с Государем, как напоминание об их родстве. (Медальоны «застряли» в Польше).

Государь тоже попытался изменить начертанное пророками. В 1905 году, после поражения, как и было предсказано Серафимом Саровским, в русско-японской войне, собрал всех архиереев, пользуясь своим правом Главы Церкви, и спросил у них: «А что если я приму ангельский (монашеский) чин и вам патриархом стану? «

Митрополит Сергий пишет: «И мы промолчали» . Государь резко повернулся и вышел. Это был момент слабости. И был Государь покорен Воле Божией. Он знал Свое предназначение, знал, что ничего изменить нельзя и прибывал в полном смирении. В Вашей статье написано: «Вопрос о спасении из плена тогда не стоял, ибо нам дано было знать, что государь на это не рискнет» и далее: «Видимо, он тогда считал свою жизнь в безопасности». Какое незнание Государя!

Он всегда считал свою жизнь в безопасности. И когда снаряд из пушки Петропавловской крепости пролетел у него над головой, ранив жандарма Романова, сказав лишь перепуганным свидетелям свершившегося: «Еще не восемнадцатый!». И когда 16 километров в одиночестве шел в полном солдатском новом обмундировании, проверяя его на удобство, и когда брал на фронт своего больного сына, сидел с ним в окопах, ходил под снарядами… «Еще не восемнадцатый» , — был его ответ. Все знали это. Великие Князья Его осуждали за это, считая слабым и суеверным. Они же ничегошеньки не знали о многочисленных предсказаниях пророков и не догадывались о безусловной покорности Государя воле Божией. Не надо было спасаться — Временное Правительство предлагало ему, а затем Царице с детьми, выехать к родственникам за рубеж. «Мы будем с нашим народом», — был ответ. А теперь поставьте себя на место Царя… Я бы бежала вперед паровоза: какая там христоподобная жертва! Хочется предложить им материалы нашего сайта, там все разъяснено и даже предугадано.

Да будет Вам известно, уважаемые почитатели Царственных Мучеников, что еще в 1 августа 1903 года святая пророчица Паша Саровская предрекла Царю и Царице страшную участь: быть убитыми вместе с детьми через 15 лет. Так и произошло.

«Далее, — сказала святая (три года назад она была канонизирована РПЦ), — вместе с тобою будут замучены четверо твоих слуг. За каждого убиенного из 11 человек Господь кладет по 10 лет. За Твою Семью — семь человек, вынь да положь — дьявол будет ходить по России. А за каждого из Твоих слуг Господь будет через каждые десять лет перепроверять: а покаялся ли русский народ? И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: Монархию нам! И здесь – чем хуже, тем лучше, скорей покается. Но говорю тебе, Царь, к концу этих 110-ти лет будет Царь на Руси из твоей династии». Надо добавить: и сбудутся многочисленные пророчества относительно светлого будущего нашей Родины («И всяк будет мечтать жить в этой стране»).

Ну а теперь посчитаем:

17 июля 1918 года — официальная, пока не опровергнутая даже Вами, дата убиения Царской Семьи. Прибавьте 70 лет (семь умножить на десять), получаем 1988 год. Осенью 88-го Горбачев передает Громыке должность Генсека, готовясь к первым президентским выборам. Ровно 70 лет. О Царе — ни слова, еще страна коммунистическая, но правит страной уже не Генсек. Вспомните тяжелые для всех «перестроечные» два года! До девяностого года в стране голод, карточки. Паника небольшая, но надежда на перестройку есть у людей. Далее пошли щелкать десятилетия, предсказанные Пашей Саровской.

Информационная служба МПР

14 января 2004 г.мощи трех Дивеевских блаженных - Пелагеи, Параскевы и Марии - впервые вынесены и открыты для поклонения в Казанской церкви Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря.
Святые старицы были прославлены как местночтимые святые в июле 2004 года в ходе торжеств, посвященных 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского .
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в октябре 2004 г. благословил общецерковное прославление Христа ради Дивеевских юродивых – блаженных Пелагии (Серебренниковой; 1809-1884), схимонахини Параскевы (Паши Саровской) и Марии (Фединой).

К Рождеству в Дивеевском монастыре
установят раки шести святых

НИЖНИЙ НОВГОРОД. В Дивеево установят раки шести преподобных Александры (Мельгуновой), Марфы (Милюковой) и Елены (Мантуровой), а также блаженных Пелагеи (Серебренниковой), Параскевы и Марии (Фединой), недавно причисленных к лику святых. Им можно будет поклониться в Казанском храме Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря в Нижегородской области. Об этом сообщили в управлении Нижегородской епархии.
В данный момент святые мощи омывают и приводят в надлежащий вид. Также идет процесс изготовления ларцов, где они будут покоиться. В обители надеются успеть установить раки к Рождеству.
Недавно три преподобных и три блаженных Дивеевской обители по решению Архиерейского Собора Русской Православной Церкви были канонизированы общецерковно и, как выразился епископ Нижегородский и Арзамасский, Георгий, «встали в один ряд с преподобным Серафимом Саровским», передает «ВинТА».

6 октября 2004 г Архиерейский Собор Русской Православной Церкви благословил к общецерковному прославлению Христа ради юродивых блаженных Пелагии (Серебренниковой; 1809-1884), схимонахини Параскевы (Паши Саровской, + 1915) и Марии (Фединой, +1931), ранее прославленных как местночтимые святые Нижегородской епархии.

Вопрос об общецерковном прославлении дивеевских блаженных был поставлен на соборе в докладе митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Председателя Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви

По благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода в Повестку дня Собора был внесен вопрос об общецерковном прославлении четырнадцати подвижников, канонизированных ранее как местночтимых святых.

22 сентября/5 октября - день памяти дивеевской
блаженной Параскевы Ивановны, более
известной как Паша Саровская.

В миру была она крепостной крестьянкой, скромною, трудолюбивою, рано овдовевшей. Будучи несправедливо обвиненной своими хозяевами в краже, подверглась тяжким испытаниям, после чего бежала в Киев, где скрывалась у старцев. Дважды по заявлению помещика ее находили, заключали в острог, а затем эпатировали обратно в поместье. Однако вследствие испытанных ею страданий и несправедливости и благодаря общению с киевскими подвижниками в ней произошла внутренняя перемена. Несомненно, духовные отцы благословили ее на юродство ради Христа, и она приняла в Киеве тайный постриг с именем Параскева, оттого и стала называть себя Пашей. Многие годы скиталась она, юродствуя, до переселения в Саровский лес. Около 30 лет спасалась она в Саровском лесу, живя в пещерах и проводя время в молитве. Временами ходила она то в Саров, то в Дивеево. В силу долгого подвижничества и постничества внешним видом своим напоминала Марию Египетскую: худая, высокая, смуглая. Босая, в мужской монашеской рубашке появлялась она в монастыре, наводя страх на незнавших ее людей.
Промыслительное событие произошло с ней за 4 года до ее переселения в Дивеевскую обитель - на нее также, как некогда на батюшку Серафима, напали разбойники. Она была избита до полусмерти, проболела целый год да так никогда и не поправилась полностью.
После смерти в 1884 году дивеевской блаженной Пелагеи Ивановны Серебренниковой Паша осталась в обители до конца своих дней и в течение 31 года продолжала их общее предназначение: спасать души монашествующих от натисков врага человечества, от искушений и страстей, им ведомых по прозорливости.
Собрано и описано много случаев прозорливости блаженной Паши. Известно, что в 1903 году во время прославления преподобного Серафима Саровского ее посетили Августейшие особы - Император Николай II и Императрица Александра Федоровна. Им предрекла блаженная скорое рождение долгожданного Наследника, а также гибель России и царской династии, разгром Церкви и море крови, после этого Государь не раз обращался к предсказаниям Параскевы Ивановны, посылая время от времени к ней великих князей за советом. Незадолго до своей кончины блаженная часто молилась перед портретом Государя, предвидя скорую его мученическую смерть.
Скончалась блаженная схимонахиня Параскева в возрасте 120 лет. Могилка Параскевы Ивановны находится у алтаря Троицкого собора.

В 2004 году на торжествах, посвященных 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского, состоялось прославление в лике святых блаженной Паши Саровской и других дивеевских блаженных, которые подвизались в Серафимо-Дивеевском монастыре в XIX –XX веках - Марии и Пелагии.

31 июля в Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском женском монастыре митрополиты Минский и Слуцкий Филарет, Патриарший Экзарх всея Беларуси, Крутицкий и Коломенский Ювеналий, председатель Синодальной комиссии по канонизации святых, Калужский и Боровский Климент, Управляющий делами Московской Патриахии, и собор архиереев совершили чин великого освящения церкви в честь Казанской иконы Божией Матери.

По окончании освящения храма была отслужена заупокойная лития по Дивеевским старицам Пелагии, Параскеве и Марии - последняя перед прославлением их в лике местночтимых святых Нижегородской епархии. Затем, за первой Божественной литуригией в новоосвященной Казанской церкви, был совершен чин прославления блаженных Пелагии, Параскевы и Марии Дивеевских. Епископ Нижегородский и Арзамасский Георгий огласил и благословил богомольцев иконой новопрославленных святых.

В «Деянии о канонизации», утвержденным епископом Нижегородским и Арзамасским Георгием, в частности, говорится:
«Синодальная комиссия по канонизации святых, ознакомившись с богоугодной жизнью, проведенной в суровом подвиге юродства Христа ради блаженных стариц Пелагеи, Параскевы и Марии Дивеевских не нашла препятствий к их прославлению в лике святых. После рассмотрения материалов о жизни подвижниц Серафимо-Дивеевского монастыря, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II мною с любовию и благоговением определяется:

1. Причислить к лику святых Христа ради юродивых, благодатию Божией прославленных, блаженных стариц Пелагию Дивеевскую, Параскеву Дивеевскую и Марию Дивеевскую для местного церковного почитания в Нижегородской епархии.

2. Честные останки блаженных Пелагии Дивеевской, Параскевы Дивеевской и Марии Дивеевской, почивающие в Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском женском монастыре Нижегородской епархии, отныне именовать святыми мощами и воздавать им достодолжное почитание.

3. Память блаженной Пелагии Дивеевской совершать в день ее преставления – 30 января/12 февраля, блаженной Параскевы Дивеевской в день ее преставления – 22 сентября/5 октября, блаженной Марии Дивеевской в день ее преставления – 26 августа/8 сентября. Также совершать общую память блаженных Дивеевских в день празднования собора святых жен Дивеевских 8/21 июля.

4. Службу новопрославленным Дивеевским святым составить каждой особую, а до времени составления таковых отправлять общие – по чину Христа ради юродивых.

5. Писать новопрославленным блаженным Пелагии Дивеевской, Параскеве Дивеевской и Марии Дивеевской иконы для поклонения согласно определению VII Вселенского Собора.

6. Напечатать жития блаженных Пелагии Дивеевской, Параскевы Дивеевской и Марии Дивеевской для назидания в благочестии чад церковных.

7. Настоящее определение наше довести до сведения клириков и верующих православных приходов и обитателей Нижегородской епархии.

Молитвами новопрославленных Пелагии Дивеевской, Параскевы Дивеевской и Марии Дивеевской да подаст Господь свою милость всем, с верой и любовию прибегающим к их небесному предстательству. Аминь».

Для каждой из новопрославленных святых будет составлена отдельная служба, их жития и иконы уже можно приобрести в Серафимо-Дивеевской обители. Как отметила настоятельница Дивеевского монастыря игумения Сергия, в Синодальную комиссию по канонизации святых уже подано прошение на общецерковное прославление Дивеевских блаженных, а также святых жен Александры, Марфы и Елены, чьи мощи сейчас находятся в Дивеевском монастыре. О решении Cинодальной комиссии по канонизации станет известно на Архиерейском Соборе, который пройдет в октябре в Троице-Сергиевой Лавре.

Юродивая Паша Саровская, старица и подвижница Серафимо – Дивеевского монастыря

Подвиг Преподобного Серафима неразрывно связан с его верными учениками и последователями. Особое место в истории Дивеевского монастыря занимали блаженные Христа ради юродивые подвижницы, которые сохраняли святую обитель своим великим подвигом юродства и напоминали христианам слова Спасителя, что «Царство Мое не от мира сего», и граждане этого Царства живут по иным, порой непонятным нам законам.
Прасковья Ивановна обладала весьма типичной наружностью. Наружность эта была весьма разнохарактерна, смотря по настроению: то чрезмерно строгая, сердитая и грозная, то ласковая и добрая, то горько- горько грустная.
Отец настоятель Суздальского Ефимьева монастыря архимандрит Серафим (Чичагов), автор “Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря”, прекрасно изучив эту замечательную женщину, говорил о ней: “От доброго взгляда ее каждый человек приходит в невыразимый восторг. Детские, добрые, светлые, глубокие и ясные глаза ее поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в ее чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все странности ее, - иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки, - лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая величайшее смирение, кротость, любовь и сострадание. Облекаясь иногда в сарафаны, она, как превратившаяся в незлобное дитя, любит яркие красные цвета и иногда одевает на себя несколько сарафанов сразу, как, например, когда встречает почетных гостей или в предзнаменование радости и веселия для входящего к ней лица”.
По свидетельству монашествующих, преподобный Серафим еще при жизни своей благословил Прасковью Ивановну на скитальческую жизнь в дремучих лесах Саровских. Там она пребывала в посте и молитве около тридцати лет. Жила она в вырытой ею пещере. Говорят, что у нее было несколько пещер в разных местах обширного непроходимого леса, переполненного хищными зверями. “Во время своего житья в Саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она имела вид Марии Египетской, - говорил архимандрит Серафим, - Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная и страшная, она носила в то время короткие волосы, так как ранее все поражались ее длинным до земли волосами, придававшими ей красоту, которая мешала ей в лесу и не соответствовала тайному постригу. Босая, в мужской монашеской рубашке - свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, с серьезным выражением лица, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее ”.
Прасковья Ивановна жила в домике, очень небольшом, слева от монастырских ворот. Там у нее была одна просторная и светлая комнатка, замечательно опрятная. Вся стена этой комнатки против дверей была закрыта большими иконами. В центре – Распятие, по сторонам его – справа Божия Матерь, слева – ап. Иоанн Богослов. В этом же домике, в правом от входа углу, имелась крохотная келья – чуланчик, служащая спальной комнаткой Прасковьи Ивановны. Простая деревянная кровать юродивой Паши Саровской с громадными подушками редко занималась ею, а больше на ней покоились куклы. Да и не было времени ей лежать, так как ночи напролет она молилась перед большими образами. Изнемогая под утро, Прасковья Ивановна ложилась и дремала, но чуть забрезжит свет, - она уже моется, чистится, прибирается или выходит на прогулку – для молитвы. После обедни она садилась за работу, вязала чулки или делала пряжу. Это занятие сопровождалось, конечно, внутренней молитвой, и потому пряжа Прасковьи Ивановны так ценилась в обители, что из нее делали пояски и четки.
Народ почитал в Прасковье Ивановне прорицательницу. Под окнами ее домика по целым дням стояла толпа богомольцев, с благоговеньем ожидавших, не даст ли она им добрый совет, не помолится ли за них.
Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Почти все из высокопоставленных лиц, посещая Дивеевский монастырь, считали своим долгом побывать у Прасковьи Ивановны.
Случаев прозорливости Прасковьи Ивановны невозможно собрать и описать. Положительно, она знала каждую мысль обращающегося к ней человека и всего чаще отвечала на мысли, чем на вопросы. В беспокойные для нее дни, несомненно вследствие борьбы ее с врагом человечества, она без умолку говорила, но невозможно ничего было понять, ломала вещи, била посуду, точно боролась с духами, волновалась, кричала, бранилась и была вся вне себя.
О прозорливости Прасковьи Ивановны рассказывали: “Когда наша мать настоятельница и игумения Мария, - рассказала мать Анфия, заведующая монастырской гостиницей, - текущей зимой была тяжело больна, мы, сестры, сильно скорбели и опасались за конец болезни. Неоднократно мы спрашивали Прасковью Ивановну, выздоровеет ли наша мать настоятельница, и она каждый раз говорила нам, что ее ждет скорое выздоровление. Предсказание Прасковьи Ивановны сбылось. Мать настоятельница оправилась от своей тяжелой болезни, и опасность миновала”.
Один из москвичей – корреспондентов, посетивший в Дивееве с товарищами Прасковью Ивановну, о ее прозорливости сообщил: “Когда мы вошли в домик, нас встретила мать Серафима и молоденькая послушница. Они сообщили нам, что Прасковья Ивановна заперлась в своей крохотной келии, но может быть, скоро выйдет, и поэтому нас просили обождать. Мы стояли у входа в покой с матерью Серафимой, как дверцы кельи открылись, и к нам порывистыми шагами вышла Прасковья Ивановна. Она была такой, как ее описал архимандрит Серафим. Не обращая ни на кого внимания, она прерывисто прошла и, обращаясь к художнику М., сказала, грозя пальцем: “Денежку не бережешь, по ветру пускаешь!” Сказав это, она, проходя к окну, перед которым стояла группа богомольцев, пожала мне руку, молча. Бросив взоры на стоящих на дворе богомольцев, она вновь устремила свои очи на нас и довольно долго вглядывалась в нас, как бы читая наши мысли. Становилось жутко. Но вот она по своей прозорливости прочла наши мысли: мы искренно жалели ее. Она немного постояла как бы в полузабытьи, потом лицо просияло, и она на нас уже перестала смотреть сурово. Ее лицо стало радостно, она повеселела. Мы передали ей нашу лепту – на свечи. Это еще более обрадовало ее. Она стала резвиться, как дитя. Немного спустя, она опустилась перед распятьем на колени и стала горячо молиться, все время кладя земные поклоны. Мать Серафима и послушница при этом стали петь заздравный стих, закончив поминовением наших имен: Иакова, Стефана и Эмилия. Мы были поражены и обрадованы тем, что эта блаженная с чистым взором ребенка молилась за нас, грешных. Радостная и довольная она отпустила нас с миром, благословив на дорогу. Сильное впечатление произвела она на нас. Это цельная, не тронутая ничем внешним натура, всю свою жизнь, все свои помыслы отдавшая во славу Господа Бога. Она редкий человек на земле, и надо радоваться, что такими людьми еще богата земля Русская”.
Таковы-то отзывы о юродивой Паше Саровской, которую преподобный Серафим благословил на жизнь скитальческую, и которая так долго исполняла завет святого и великого старца Саровского!