Доклад "православие и фольклор". Языческий и православный фольклор восточных славян

Нужна ли традиционная культура современному человеку? Что такое фольклор, и как православному христианину относиться к нему? В чем принципиальная разница между традиционной культурой и неоязычеством, оккультизмом? На эти вопросы отвечают генеральный директор Государственного центра русского фольклора Александр Викторович Ефимов и сотрудники центра: кандидат искусствоведения Екатерина Анатольевна Дорохова - заместитель генерального директора по научной работе - и Сергей Николаевич Старостин - заведующий сектором инструментального фольклора, известный этномузыкант, мультиинструменталист и собиратель русского фольклора .

Государственный центр русского фольклора создан более 25 лет назад. Все эти годы сотрудники центра ездили в этнографические экспедиции по деревням и селам разных областей России, фиксировали и изучали уходящую традицию. Усилиями этих людей, а также многих других энтузиастов удалось собрать серьезную коллекцию материалов по русскому фольклору. В центре работают этнографы, историки, фольклористы-филологи, музыканты, хореографы и специалисты по декоративно-прикладному искусству. Каждый из них видит свою задачу в том, чтобы не только зафиксировать или воспроизвести то или иное явление народного творчества, но и осмыслить его, понять и представить для широкой аудитории.

Зачастую со стороны священнослужителей и православной общественности мы видим несколько настороженное отношение к традиционной культуре. В чем, по-вашему, причина такого отношения?

Сергей Старостин : Многие из современных православных христиан, особенно более старшего возраста - и священнослужители, и прихожане храмов - это просто бывшие советские люди, пришедшие в Церковь. И все мы прекрасно понимаем, с каким внутренним багажом они пришли. В свое время было приложено много усилий, чтобы вытеснить традиционную культуру из их жизни. И как в советское время многие просто не знали о существовании традиционной культуры и совершенно не представляли себе, что это такое, так не знают и сейчас. Как была дошедшая по инерции информация, что весь фольклор связан с язычеством, так с тех пор ничего и не изменилось. Это беда не только духовенства, не только прихожан храмов, но и почти всех наших современников.

Вы сказали, что в советское время традиционная культура вытеснялась и замалчивалась. Почему так происходило?

Традиционная культура неразрывно связана с церковной жизнью, потому в советское время ее и притесняли

С.С.: Я много размышлял над тем, почему же русская традиционная культура так яростно вытеснялась большевиками. После переворота 1917 года перед властью встал вопрос о создании новой веры для народа, поскольку Православие подлежало уничтожению. Но большевики отдавали себе отчет в том, что народ, который 1000 лет жил определенным образом, бережно хранил традицию, передавал ее из поколения в поколение, просто так от нее не откажется. Значит, надо было выдумать особый прием, перевести народ «на другие рельсы». Это почти удалось, хотя не везде гладко, но в итоге «новый советский человек» постепенно сформировался. Почему традиционную культуру замалчивали, забывали, притесняли? Потому что традиционная культура была неразрывно связана с церковной жизнью. Это была единая культурная среда.

Однажды в фольклорной экспедиции в Курскую область я наблюдал, как прихожане отмечают Троицу. Утром люди идут в храм, несут с собой охапки березовых веток, вся церковь усыпана березовыми листьями. Во время коленопреклоненных молитв плетут себе венки и потом выходят в них из церкви. Священник одобрительно ко всему этому относился: для него все это было совершенно естественным. А в Белгородской области сам священник первым плел этот венок и надевал на себя. Люди помолились Богу, затем отдают дань семье: идут и празднуют, отмечают.

Александр Ефимов : В 20-30 годы ХХ века многовековой уклад крестьянской жизни объявили «отсталым». При этом стало пропагандироваться и активно внедряться такое культурное явление, как «самодеятельное народное творчество». К сожалению, некоторые советские фольклористы стали инструментом этой политики. Приезжая в экспедицию, фольклорист выбирал только то, что подходило для сельского клуба, а все остальное подлежало забвению. В то же время происходили и противоположные процессы: при некоторых вузах появились отделения, лаборатории, которые стали заниматься изучением народной культуры, отправлять студентов в фольклорные экспедиции. Таким образом в СССР сложилось два параллельных движения. С одной стороны, официальное «народное творчество», которое утратило народные корни, выпало из повседневной жизни и стало абсолютно сценическим, активно поддерживалось государством. С другой стороны, под спудом советской действительности шла работа исследователей-фольклористов, которые, начиная с 20-х годов ХХ века, действительно изучали фольклор, организовывали фольклорно-этнографические концерты, поддерживали аутентичные фольклорные коллективы.

Екатерина Дорохова : Что касается настороженного отношения к фольклору со стороны церковной общественности, хочу сказать следующее. Мне кажется, здесь нужна взаимная просветительская работа и внятная позиция Церкви по данному вопросу. У нас есть замечательное издание - «Православная энциклопедия», - которое охватывает почти все сферы нашего бытия, в которой сформулировано отношение Православной Церкви к очень многим явлениям, даже тем, которые выходят за рамки церковной жизни, но только не к традиционной народной культуре. К ней у Русской Православной Церкви нет никакого отношения.

Один священник, который регулярно ходит на наши мероприятия, сказал мне: представители духовенства поставлены в такие условия, что им самим приходится решать, как им относиться к народной культуре. Вот они и решают. И некоторые священнослужители так рьяно борются с этой уже угасающей, умирающей русской традиционной культурой, что мы просто не успеваем за ними. Приедешь, а батюшка уже что-то запретил.

Мне кажется, это непонимание между Церковью и интеллектуальными фольклорными кругами привело к тому, что неоязычники очень активно оседлали тему народной культуры. И люди, которые хотят что-то узнать о своих корнях, попадают чаще всего к ним.

У неоязычников встречаются просто вопиющие вещи, особенно со всем, что связано с масленицей. Тут и «комоедицы» какие-то

Е.Д.: К сожалению, это действительно так. Те неоязычники, с кем приходилось как-то сталкиваться (в интернете в основном), в большинстве своем абсолютно безграмотны в области народной культуры. Они используют какие-то наши наработки, но в той форме и в том количестве, в котором они им нужны, чтобы подкрепить свои безумные выдумки. Но при этом им не на что опереться: многие вещи, которые они декларируют, не имеют под собой абсолютно никакой реальной основы. Все это из области «хочешь быть богатым, придумай свою религию». Вот они и придумывают, потому что никто не может даже примерно сказать, что было на Руси 1000 лет назад и что представляло собой то язычество. При этом у неоязычников встречаются просто вопиющие вещи, особенно со всем, что связано с масленицей. Тут и «комоедицы» какие-то - идиотизм, от которого просто волосы на голове шевелятся. Это все придумывается и почему-то тут же очень активно подхватывается и раскручивается средствами массовой информации.

Получается, что это своеобразный нью-эйдж? Люди, которым не нравится растущее присутствие в культурной жизни Православия и христианства, берут все это на вооружение и раскручивают.

А.Е.: Это началось с 60-х годов ХХ века. Создавались специальные праздники - целый государственный календарь появился, который должен был заслонить православные праздники. Все эти проводы зимы, праздник русской березки и т.д. Проводилась очень большая работа, чтобы отвлечь молодежь от Церкви. И сейчас похожая ситуация. Зайдите в интернет и наберите в поисковой системе «Русский фольклор». Первыми окажутся сайты неоязычников. Кто такие эти неоязычники? Это, как правило, офисные работники, что называется, научившиеся пользоваться интернетом. Они не стесняют себя соблюдением авторских прав - стягивают на свои ресурсы много разнообразной информации и этим привлекают публику. Если человеку нужен зрительный или звуковой контент, он заходит в поисковую систему, попадает к ним, идет по ссылкам и погружается в этот омут.

Работники учреждений культуры также часто обращаются к неоязыческим ресурсам. Предположим, надо срочно подготовить сценарий народного праздника. Они заходят в интернет, попадают на неоязыческий сайт, скачивают оттуда информацию, на основании которой делают методичку, и у них получается в итоге нечто весьма странное. Отличить, где реальный фольклорный материал - научно выверенный, точный, а где сумасшедший бред - они не могут. И это притом, что Государственный центр русского фольклора как раз осуществляет методическую помощь и может дать исчерпывающие консультации по работе с нематериальным культурным наследием, направить, научить всех, кто хочет заняться собиранием, исполнением, любой деятельностью, связанной с традиционной народной культурой. Но к нам, к сожалению, обращаются немногие, потому что проще скачать информацию с сомнительного сайта, чем разобраться в чем-то серьезно. Сейчас центр стал создавать большие информационные ресурсы, мы работаем и в социальных сетях. Началась большая просветительская и информационная работа.

С.С.: Потребность прикоснуться к своим корням у современного человека достаточно велика, но люди от незнания зачастую прибиваются к каким-то совершенно безобразным вещам. Как-то я стал свидетелем современного волхвования. Меня пригласили на семейный фестиваль; то, что я там увидел, меня просто шокировало: люди встали в кружок, вышел какой-то совершенно безголосый странный тип и начал волхвовать, выдумывать какие-то молитвы, опираясь на известные из литературных источников имена и названия славянских богов. Все стояли вокруг и слушали. Не вдаваясь в подробности, скажу: все это волхвование выглядело настолько беспомощно, это было просто жутко. От этого несло не только самодеятельностью, но и каким-то бескультурьем, немощью. Но люди странным образом идут за подобными «новшествами» - и сразу задумываешься: почему? В свое время были подрублены корни, и целостность культуры - деревенской (светской) и церковной, которые находились в синкретическом единстве, - была утрачена. И с того момента, когда стали осуществлять эту подмену, о которой говорилось выше, возник какой-то внутренний человеческий хаос, который достиг сейчас абсурда.

Как преодолеть этот барьер непонимания? Как донести до приходских священников, насколько может быть полезно возродить на приходе настоящую традиционную культурную жизнь?

А.Е.: Я беседовал со многими священниками: у духовенства есть боязнь - зачастую они воспринимают народную культуру исключительно как оккультизм. То есть они еще не узнали красоты подлинной традиционной культуры, но уже столкнулись в своей пастырской практике со склонностью некоторых прихожан к оккультизму. Когда, например, приходят какие-то дамы, совершают всякие манипуляции со святой водой, с просфорами, со свечами… В традиционной русской культуре этого никогда не было. И сейчас, особенно в крупных городах, настоящая эпидемия этой оккультной шизофрении, и, конечно, некоторые отцы опасаются этого.

Обряды и традиции абсолютно естественны - это народное христианство

И есть еще проблема, которая вызывает у духовенства некие опасения. Не все различают, что такое реликты язычества и что такое народное христианство. Зачастую у нас народное христианство считают язычеством. Академик Никита Ильич Толстой как-то раз сказал, что с приходом христианства язычество на Руси погибло, то есть его нет. И никто из тех людей, которые встречают весну, например, закликают жаворонков, лелёкают, не молятся никаким богам, они их просто не знают. Более того, если ты им скажешь, что они язычники, то они возмутятся и обидятся, потому что это действительно несправедливо. Обряды и традиции абсолютно естественны - это народное христианство. Не только в России, но и, например, на Балканах это есть - огромные пласты культуры, не описанные в церковных правилах. И эти традиции роднят наши страны.

- Был ли у вас опыт взаимодействия с приходами, церковными структурами?

С.С.: Расскажу о своем опыте. Я прихожанин храма Зосимы и Савватия Соловецких в Гольяново. Уже очень много лет народные праздники отмечаются прямо на территории храма, и ни у кого это не вызывает никаких вопросов. Я уже не говорю про традиции и обряды, связанные с великими церковными праздниками - Рождеством, Пасхой, Троицей, - без фольклорного компонента наши прихожане этих праздников уже не представляют, люди понимают ценность этого. Никто же не представляет себе пасхальный стол без кулича и крашеных яиц! Так почему же другие традиции, праздники, от которых наша жизнь становится ярче и красивее, должны быть забыты?

Я общался со студентами Нижегородской семинарии - меня пригласили провести для семинаристов мастер-класс о русской крестьянской традиции. В течение творческой встречи шаг за шагом я объяснял им, что ценного есть в традиционной культуре, и они не нашли в ней ничего антихристианского. Напротив, они поняли ценность и глубину того, что они услышали. Мне кажется, что такие встречи должны продолжаться и в духовных семинариях, и в других учебных заведениях. Если нас будут приглашать, мы обязательно будем приезжать, давать концерты, рассказывать, и думаю, что лед постепенно тронется.

Е.Д.: У меня тоже был такой опыт - я приезжала выступать в Свято-Тихоновский университет перед студентами миссионерского факультета. Я специально показала им видеоматериал о самых острых, спорных обрядах - таких, в которых можно было усмотреть язычество. Мы посмотрели записи обряда «похороны стрелы» и записи разговоров с людьми - как они сами объясняли свои действия. Я спросила студентов, язычество ли это, по их мнению. И все они сказали: нет. Напротив, заинтересовались и захотели узнать про это как можно больше. Я пыталась донести до них, что если народ, прошедший многовековую историю, сохранил какие-то песни, обряды, то он сохранил их не благодаря, а вопреки всему. И если им это запрещали, а они все равно сохранили, то, значит, это очень важно для них.

В своей экспедиционной работе я стала свидетельницей таких случаев, когда человек буквально в последний день своей жизни, когда он уже понимал, что уходит, просил позвать не только священника, но и соседей, чтобы спеть с ними песню, потому что он хотел уйти с этой песней. Значит, это что-то очень важное в жизни людей, и нельзя на это закрывать глаза, нельзя делать вид, что этого не существует или что лично ты вправе это уничтожить. И как мы уже говорили, церковная жизнь много веков находилась в неразрывной связи с народом - с его обрядами, праздниками, представлениями. И когда священник эту связь осознает и старается ее каким-то образом воссоздавать, то это идет на благо церковной жизни. Не секрет, что в селах сейчас не так уж много людей ходит в храм. Может быть, это и случайность, настоящей статистики у меня еще нет, но могу заметить по моему опыту: там, где священник или матушка говорят: да, я хочу возродить традицию, - там как раз храмы полны, там все очень гармонично складывается.

А что конкретно ваш центр и его специалисты могут сделать в этом направлении? Какие формы сотрудничества с Церковью вы можете предложить на уровне приходов и на уровне духовных учебных заведений?

Наша давняя мечта - возрождение престольных праздников на селе с церковной и народной составляющей

Е.Д.: Это могут быть обучающие курсы, лекции, дискуссионный клуб - открытые площадки, где происходит обмен мнениями по острым проблемам, в том числе связанным с неоязычеством. Мы открыты к любому взаимодействию. Наша давняя мечта - возрождение системы престольных праздников на селе. Чтобы это были праздники с церковной и народной составляющей - чтобы все вернулось на свои места так, как это было раньше. Нам кажется, что мы видим пути, как осуществить это.

А.Е.: В советское время руководители колхозов устраивали на престольные праздники дни колхозов, чтобы отвлечь колхозников от Церкви. Потому что люди знали, что у них престол, и приходили даже к руинам своего храма. Потому что для деревень, объединенных вокруг села, престольный праздник был главным днем в году. После службы устраивался совместный праздник: хороводы, трапеза на улице вскладчину, традиционная ярмарка. С этой традицией советским властям было очень трудно бороться.

Насчет сотрудничества… мы могли бы проводить методическую работу, в том числе с церковными хоровыми коллективами. Мы могли бы помочь с репертуаром, объяснить тонкости народного исполнения, обработки народной песни. Мы готовы оказывать любую помощь в съемках фильмов, тематических программ и т.п. Нам очень нужна регулярная телепередача на одном из православных каналов, где можно было бы рассказывать о русских традициях, - необходим выход на широкие экраны, чтобы люди начали понимать и отличать, где культурное наследие - этот многовековой пласт, а где поздние наносные слои, в том числе и оккультные.

- Для чего традиционная культура нужна современному человеку?

С.С.: Для того, чтобы он не растворился в современном мире, не исчез. Если он хочет себя осознавать русским человеком, принадлежащим к русской культуре.

В Москве в десятки раз больше кельтских групп, чем русских, при том что русская музыкальная традиция намного богаче

Один из парадоксов - музыкальная ситуация Москвы. По самым скромным подсчетам, в Москве в десятки раз больше кельтских музыкальных групп, чем русских. Всем нравится кельтская музыка, никому не нравится русская музыка. Сейчас чуть ли не в каждом клубе играет кельтская группа с кельтским названием. Эти молодые ребята наряжаются кельтами, изучают кельтскую историю, культуру. Не воспитав как следует своих детей, мы через поколение получим здесь кельтов вместо русских. При том что своя культура богата настолько, что кельтам даже и не снилось. Но этот барьер между русским народом и его собственной культурой, к сожалению, существует, и проблема в том, как его преодолеть, как донести до молодежи ценность своей культуры.

Два года назад при Школе русского фольклора нашего центра мы собрали группу ребят и стали играть на русских рожках. Так возник коллектив «Зубцы», состоящий из ребят, которые раньше играли кельтскую музыку, а теперь вернулись к своим рожкам. И они увидели, что, оказывается, в своей культуре тоже есть такой интересный, сильный инструмент. Этой весной мы выступили на кельтском фестивале - это была просто сенсация. Наши русские «кельты» увидели, что мы играем на каких-то непонятных для них инструментах (кельтские для них понятны, а русские - непонятны), и это звучит «круто», сильно. Мы даже майки решили сделать с надписями: «Верни должок - играй в рожок».

Это все, конечно, хорошо, но мощи у нас не хватает, потому что настоящие потомки кельтов взялись за пропаганду своей культурной истории очень мощно, а у нас все как было, так и остается, - нет возможности продвижения. Я ничего не хочу сказать плохого про кельтскую музыку - она заводная, веселая, интересная. Но привлекательность кельтской культуры поверхностная - она может зацепить тебя сейчас, но она не проникает в сердце, вглубь и не задерживается там.

В последнюю четверть ХХ века произошел колоссальный русский исход, который никто особо и не заметил, но с точки зрения статистики об этом можно было бы поговорить очень серьезно: это десятки, если не сотни тысяч людей, которые находились в активном духовном поиске и которые не пришли в храм. Они уехали в Тибет, в Индию и т.д. в поисках духовного смысла. И это на самом деле очень серьезное упущение: они не нашли смысла и жизни в своих собственных корнях. Этот исход не случайно совпал с окончательным увяданием, уходом традиции в конце ХХ века. Где-то остались маленькие островки, но традиция ушла. И народ пошел за духовным смыслом, но совершил колоссальный промах.

А.Е.: Эту проблему надо решать на государственном уровне. В Вологодской области несколько лет назад был принят закон об охране культурного наследия и соответствующая программа. Причем финансирование этой программы уже сведено к минимуму, но работа все равно идет. В каждом районе были открыты Центры традиционной культуры, которые занимаются фольклорными экспедициями и работой с детьми. Благодаря этим центрам в некоторых населенных пунктах детская преступность упала до нуля! Но никто по телевизору не говорит об этих достижениях и о том, с чем они связаны. Если бы в каждом регионе был принят такой закон - представляете, каких результатов можно было бы достичь.

Е.Д.: Современные люди часто задаются вопросом: зачем нам нужна традиционная культура? И мы пытаемся донести, что важно не просто узнать технологию воссоздания тех или иных предметов декоративно-прикладного искусства или выучить конкретные песни. Очень важно понять, где, как, при каких обстоятельствах могли звучать эти песни, что было с этим связано. Некоторые этот контекст - обряды, праздники, верования, представления русского народа - недооценивают. Говорят: «Зачем нам какие-то непонятные верования? Вот, у нас есть песни, танцы, и этого нам достаточно». Но дело в том, что сами песни и танцы - это только вершина айсберга. Они были созданы определенным мировоззрением. Это представления наших предков о месте человека в этом мире, о его отношениях с природой, с Богом, с людьми внутри социума и о многих других вещах. Это мировоззрение находит свое отражение в песнях, плясках, народном прикладном искусстве, поговорках, сказках. Вот почему важно не только фиксировать и воспроизводить все это, но проникаться народной мудростью, которая передается посредством художественного языка.

В 2007 году фольклорный ансамбль "Домострой" отметил двойной юбилей: 25-летие своего основания и десятилетие начала работы Нины Николаевны Артеменко руководителем творческой группы ансамбля. За эти годы неузнаваемо изменился мир вокруг нас. Много событий произошло и в жизни ансамбля, и в жизни каждого из его участников. На счету ансамбля сотни выступлений, участие в фольклорных фестивалях, городских праздниках и научных семинарах, победы в творческих конкурсах, беседы о фольклоре на радио, выставках "Православная Русь" и "Пасхальный фестиваль", мастер-классы по народным играм и работа над озвучиванием художественных и музыкальных фильмов. По материалам фольклорных экспедиций выпущено несколько учебно-методических аудио-кассет и компакт-дисков. "Домострой" входит в число творческих коллективов, объединённых в Российский фольклорный союз. Сегодня публикуем на доклад Н.Н.Артеменко на последних Рождественских чтениях.

"Поистине <...> в развитии этого мира ничто не проходит бесследно,
ничто не теряется и не исчезает: ни одно слово, ни одна улыбка, ни один
вздох... Кто хоть раз доставил другому радость сердца, тот улучшил
тем самым весь мир; а кто умеет любить и радовать людей, тот
становится художником жизни. Каждый божественный миг жизни,
каждый звук поющего сердца влияет на мировую историю
больше, чем те "великие" события, хозяйства и политики, которые
совершаются в плоском и жестоком плане земного существования и
назначение которых нередко состоит в том,
чтобы люди поняли их пошлость и обреченность..."
Иван Ильин "Поющее сердце. Книга тихих созерцаний"

"Крестьянский вопрос" - а именно с крестьянской традиционной культурой мы связываем понятие "фольклор" - с давних времён глубоко волновал умы лучших людей России. Поиски путей его решения в среде просвещенного российского общества конца XVIII-XIX вв. велись в нескольких направлениях. Первейшая необходимость виделась, как все мы помним, в освобождении крестьян от крепостной зависимости и улучшении его социально-экономического положения. С другой стороны, выход из "тупика", преодоление социального неравенства искали в "просвещении" народа, "подтягивании" его до культурного уровня правящих классов - дворянской и разночинной интеллигенции. Однако, как верно подметил один из авторов "Этнографического обозрения" за 1894-й г., "...известная часть интеллигенции, горя идеей освобождения и просвещения, шла в народ, не ведая, что в нём таится..." [1 ]. Это свойственное "друзьям народа" непонимание и недооценка своеобразия крестьянского жизненного уклада, неприятие ими духовного облика крестьянина-христианина, его мировосприятия вставало непреодолимой преградой на пути к осуществлению многих благих начинаний [2 ].

Потому, начиная с историка В. Н. Татищева, писателей-славянофилов, С. Т. и К. С. Аксаковых, А. С. Хомякова, авторов фундаментального собрания русских народных песен братьев И. В. и П. В. Киреевских, "просвещённого помещика" и публициста А. Н. Энгельгардта и многих других общественных деятелей, в русском обществе звучали призывы пристально изучать культуру простого народа, в коей "мнимая цивилизация и западное просвещение ещё не убили благословенных обычаев предков" [3 ]. Записи народных песен и сказок А. С. Пушкина, издания сборников народных песен и "Материалов для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края" П. В. Шейна, научные труды академиков А. И. Соболевского, А. А. Потебни, "Толковый словарь живого великорусского языка" В. И. Даля, рассказы и повести Н. С. Лескова, бытовые рассказы С. В. Максимова, очерки Г. И. Успенского, выставки произведений художников-передвижников, деятельность композиторов "Могучей кучки", музыкальных критиков В. В. Стасова, А. Н. Серова - вот малая толика поистине гигантских усилий ученых, литераторов, деятелей искусства в дореволюционной России, которые пробуждали и поддерживали интерес общества к глубинным пластам народной жизни.

Создание в 1845 году Русского Географического общества стало важным этапом в деле изучения крестьянского быта, особенностей народного мировоззрения. Сотни крестьян, сельских священников стали корреспондентами РГО, присылая "записки" с поистине бесценными сведениями по народной культуре.

В эти же годы усилиями ученых-этнографов, отдельных энтузиастов-собирателей пополняются коллекции памятников народного прикладного искусства Этнографических отделов Русского музея (С.-Пб), Румянцевского музея в Москве. Открываются и региональные отделы и музеи народного быта. Экспонаты этнографических выставок, в особенности, крупнейшей выставки 1867 года, новейшие открытия в сфере иконописи, народной живописи, зодчестве, лёгшие в основу выдающейся для своего времени "Истории русского искусства" И. Э. Грабаря, восхищали художественным мастерством безвестных народных умельцев и принесли, наконец, народному искусству широкое общественное признание.

Триумфальные "Русские сезоны" на Всемирной ярмарке в Париже, оперные и балетные спектакли с великолепными декорациями художников "Мира искусства" Л. Бакста, А. Бенуа, иллюстрации к изданиям русских сказок И. Я. Билибина, грандиозные празднества с костюмированными русскими балами в честь 300-летия династии Романовых отражали подъём патриотических настроений в русском образованном обществе. На волне этих настроений определился и вектор дальнейшего развития русской профессиональной культуры - театра, музыки, живописи, в которых художественный язык, образы "низкого" простонародного творчества становятся языком передового, новаторского искусства.

Достижения в сфере естественных наук, инженерной и технической мысли во 2-й половине XIX века привели к подлинному перевороту в области музыкального и исполнительского искусства. С изобретением первого звукозаписывающего устройства - фонографа - у собирателей фольклора Е. Э. Линёвой, А. М. Листопадова, Н. Ончукова и др. впервые, после слуховых записей их великих предшественников Н. Е. Пальчикова, Н. А. Римского-Корсакова, Н. М. Лопатина и В. Прокунина и мн. др., появилась возможность записи живых голосов народных певцов, мастеров народного многоголосия.

Настоящей сенсацией для русской публики тех лет стали концерты в Москве и Санкт-Петербурге и фонографические записи крестьянского хора М. Е. Пятницкого, онежской "вопленицы" И. А. Федосовой, выдающихся сказителей И. Т. Рябинина, М. Д. Кривополеновой. Как отмечал "Этнографический обозреватель", выступления в столичных учебных заведениях И. Т. Рябинина "...немало способствовал[и] развитию в нашей учащейся молодёжи интереса и вкуса к произведениям народной словесности" [4 ].

Процесс либерализации общественной жизни, экономический рост, который наметился в России 2-й половины XIX-го века благодаря проводимым правительством реформам, коснулся и деревни. Крестьянская реформа 1861 года, отменившая крепостную зависимость, "хождение в народ" разночинной интеллигенции в пореформенный период, открытие бесплатных школ, больниц, учреждение в 1864 году Земской управы, наконец, столыпинская реформа 1900-х годов - переселение тысяч крестьян в богатые, неосвоенные земли Сибири - эти и другие меры, предпринимаемые государством, общественными движениями, призваны были улучшить экономическое и социальное положение крестьянства.

Однако, эти, казалось бы, однозначно положительные сдвиги в общественном устройстве имели и свою оборотную сторону. Имущественное расслоение, отходничество крестьян в города на заработки, частые семейные разделы, нарушавшие патриархальные устои большой семейной крестьянской общины; "просветительская", а на деле "подрывная" работа атеистической революционной молодёжи в деревне - всё это самым негативным образом отражалось на внутриобщинных отношениях, кардинально меняло всю традиционную систему ценностей. Духовный соблазн, скрывавшийся за лозунгами "бытоулучшателей" о борьбе за всеобщую социальную справедливость, их опасность для духовно-нравственного здоровья народа одним из первых почувствовал св. прав. отец Иоанн Кронштадский. Не раз звучали с амвона его грозные обличительные слова [5 ]:
"Смотрите же на эти плоды нынешней цивилизации: кому они приятны и полезны? Отчего ныне Россия в смятении? Отчего у нас безначалие? Отчего учащееся юношество потеряло страх Божий и бросило свои прямые обязанности? Отчего гордые интеллигенты стремятся в опекуны и правители народа, не понимая этого народа и его действительных нужд и не любя его? Оттого, что у всех у них оскудела вера в Бога, в Его праведные, вечные глаголы; оттого, что она отпала от Церкви Божией, единой руководительницы к святой христианской жизни..." [6 ].

Последующие за революцией 1917 года гражданская война и большевистский террор, разгром Церкви, коллективизация и раскулачивание крестьянства в XX-м столетии, помимо катастрофических человеческих потерь, нанесли непоправимый удар по складывавшейся в течении нескольких веков "симфонии" власти и народа, интеллигенции и "малограмотных масс" [7 ].

Столь пространный экскурс в историю "крестьянского вопроса" позволяет, как нам кажется, увидеть, что и в наши дни он всё ещё остаётся открытым. Вспомним совсем ещё недавние события: печально-известный "план поворота северных рек", убийственное для крестьянства постановление о "неперспективных деревнях", выкосившее и так скудно-населённые земли и превратившее некогда богатые на урожай угодья в заросшие бурьяном пустоши. Не менее губительной для народной культуры, для передачи традиционных ценностей, трудовых навыков новым поколениям оказалась, на наш взгляд, и система сельского школьного образования и воспитания детей в отрыве от семьи, в школах-интернатах, а по сути - детских резервациях.

Несмотря на выдающиеся успехи советской фольклористики, создание целого ряда научных школ, открытие государственных хранилищ фольклорных и этнографических материалов по культуре десятков регионов Российской Федерации, остановить начавшийся процесс угасания фольклорных традиций силами лишь "чистой науки" не представлялось возможным. Усугубляли ситуацию жесткий диктат со стороны идеологов "пролеткульта", директивы партии о "борьбе с пережитками", к коим причислялся весь архаичный крестьянский фольклор.

Академик Д. С. Лихачёв охарактеризовал как-то понятие эволюции, прогресса не только и не столько как процесс непрерывного поступательного развития, научных открытий, но и как цепь величайших, не восполнимых для человеческой культуры потерь. Это парадоксальное высказывание вспоминается всякий раз, когда глазам собирателей фольклора конца XX-го столетия предстаёт картина невиданного разорения деревни, обнищания и духовно-нравственного оскудения, о чём с такой болью писали Валентин Распутин и Фёдор Абрамов, а вместо исконных народных и церковных праздников - жалкие потуги сельской клубной самодеятельности или официозная трескотня колхозных собраний.

Страшная, оглушающая правда о русской деревне: "Всё изнетилось!", услышанная нами, студентами Ленинградской консерватории, много лет назад из уст пожилой вологодской крестьянки, требовала какого-либо противодействия, незамедлительного позитивного решения насущных вопросов.

***
Благодаря преемственности традиций, наука об устном народном творчестве вышла на новую ступень развития. 1970-1980-е годы ознаменовались зарождением и расцветом так называемого фольклорного движения, охватившего поначалу крупнейшие города России, а со временем и российскую провинцию, областные и районные центры. Один за другим возникают молодёжные фольклорные ансамбли, которые в 1989 году объединились в Российский союз любительских фольклорных ансамблей, позднее - Российский фольклорный союз (РФС). Своей программной целью он ставил координацию усилий по "всестороннему комплексному широкомасштабному изучению народной традиционной культуры" [8 ].

С приходом на сцену фольклорных ансамблей непривычные, будоражащие звуки старинных песен и обрядов, нарушивших размеренность и спокойствие классических концертных залов, парков и площадей, яркие краски старинных одежд, изумивших всех своей неожиданной авангардностью, буквально ворвались в нашу жизнь. Они в немалой степени предвосхитили те перемены в духовной и политической жизни страны, тот "ветер свободы", которые наступили с эпохой "гласности".

Деятельность фольклорных ансамблей (студий, объединений) как особой формы творческой, собирательской и научной деятельности явилась одной из новых и, как показало время, жизнеспособных форм бытования фольклора в городской среде [9 ].

Столь яркое культурное явление было обусловлено несколькими объективными факторами. Помимо отмечаемого собирателями повсеместного исчезновения традиционных жанров фольклора на селе, это осознанное ощущение недостаточности "сухого" кабинетного изучения фольклора и исследования его "на бумаге" для сохранения и передачи его последующим поколениям. Отсюда - поиски путей практического освоения местных песенных традиций в их наиболее приближенной к исконной, аутентичной интерпретации; "принципиальная оппозиционность" (Н. Н. Гилярова) академическому "народному хору", насаждавшему в своей концертной практике стилизованный, упрощённый образ колхозника - "ура-патриота" и воспевателя трудовых колхозных будней.

Немаловажно, что во главе многих известных фольклорных ансамблей - талантливые музыканты, блестящие ученые-фольклористы. Их усилиями за прошедшие десятилетия сформировалось новое научное направление "практическая, или экспериментальная фольклористика" (термин Б. Н. Путилова) и явилась новая категория исследователя фольклора - "поющий музыковед" (Н. Жуланова). В своей работе они опираются на теоретическое положение о том, что фольклор как вербальная система и особый культурный феномен может быть практически освоен только по законам устной культуры и как творческий процесс осуществляется только через акт исполнения, воспроизведения /ретрансляции.

В естественной среде функционирования фольклорных традиций - в крестьянской общине (деревне, казачьем хуторе) - передача традиции от поколения к поколению происходит естественным путем, через воспитание в семье, через участие каждого её члена в общественно-значимых событиях. В практике фольклорного движения участники фольклорных групп, горожане, чаще всего не являющиеся прямыми носителями песенной традиции, постигают её в репетиционном зале. Материалом для изучения служат им аудио- и видеозаписи традиционного фольклора, привезённые из фольклорных экспедиций. Без этих поездок в отдаленные от столиц деревни, без тесного, живого общения с народными певцами, без многократных прослушиваний, анализа собранных материалов качественное освоение местных песенных традиций было бы, понятно, крайне затруднено и не принесло бы искомого результата.

Восстановление утраченных традиций оказывается невозможным также и вне контекста с историей края, трудовыми традициями, нравственно-этическими нормами, системой воспитания, празднично-обрядовой и игровой сферой, материальной культурой, включающей традиционный костюм, жилище, обрядовую и повседневную кухню, хозяйственную утварь. Комплексный подход к изучению локальных фольклорных традиций проявил себя как наиболее методически действенный и результативный и стал основополагающим в педагогической практике фольклорного движения. С этим связано широкое распространение такого типа детского/молодёжного фольклорного коллектива, как фольклорно-этнографическая студия/школа с целым штатом сотрудников-этномузыковедов, специалистов по народной хореографии, различным видам народных ремёсел. (Примером тому могут служить ансамбли "Горница" в С.-Петербурге, "Веретёнце" в Москве и мн. др.)

Тем не менее, даже самое тщательное воспроизведение этнографического антуража не даёт полной картины былых фольклорных традиций, если в центре нашего исследования не стоит её носитель - крестьянин-христианин. Именно проникновение, "прорастание" в основу основ мировосприятия русского человека, крестьянина-землепашца - его общинный дух, память о предках, любовь к земле, своему роду-племени, ко всякому творению Божию и, наконец, его православную веру - должно стать целью современного фольклорного движения.

Действительно, жизнь обычного современного человека, скажем, горожанина, не связанного общинными отношениями (и, скажем здесь, серьёзными религиозными представлениями) носит более-менее стихийный, личностный характер, зависящий от его личной воли и жизненных обстоятельств, и служит необходимости поддержания собственной жизненной силы и продолжения рода. Жизнь же земледельца (в традиционном обществе) от рождения и до смерти является жизнью "обрядовой", регламентированной обрядом, и подчиняется непреложному закону цикличности. В основе его календарный год: смена времён года и соответствующих им крестьянских земледельческих работ, смена труда и отдыха, будней и праздников.

С установлением христианства на Руси, с проникновением его во все сферы народного самосознания, культуры и жизненного уклада, следование принятым нравственно-этическим нормам, неукоснительное исполнение обычаев "древлего благочестия" приняло истинно религиозный характер. Сознательный отказ от предписанных обычаем ритуалов, забвение традиций расценивалось как легкомысленное и опасное своеволие и, как нарушение христианских заповедей, могло навлечь, по мнению крестьян, различные бедствия.

...Уж мы злат венец приняли,
Закон Божий исполняли.

В поэтическом тексте народной свадебной песни сформулирован основной нравственный закон, идеал, к которому устремлены все помыслы. Любая житейская нужда - первый выгон скота в поле или, напротив, болезни, падёж, начало сева или прошение дождя в засуху, рождение ребёнка или свадьба - всё в сознании русского крестьянина имело, помимо чисто жизненного смысла, и обоснование в его вере, находило своих святых заступников пред Богом и покровителей.

Казалось бы, что общего между эпохой расцвета классического (по У. Дж. Томсу и Дж. Фрезеру) фольклора и современной ситуацией? Признаемся, традиционные народные песни, обряды редко услышишь и увидишь ныне в естественной для них обстановке, на сельском празднике, за столом или на молодёжной вечеринке. Вовсе сказочной стариной веет уже от встреч с живыми исполнителями героических былин, описанных А. Д. Григорьевым или О. Э. Озаровской. Между тем, реалии нашего времени, экспедиционная практика фольклорных ансамблей не только инициируют "фольклорную ситуацию", заставляя пожилых людей вспоминать свою молодость и давно забытые песни, но и возвращают к жизни важнейшие для России культурные архетипы.

Так, ситуации, возникающие в период фольклорной экспедиции, весьма схожи с традиционным паломничеством по святым местам: длительные переходы, встречи, дорожные рассказы странников, ночлег у незнакомых, случайных людей; расспросы, откровенность, ни к чему не обязывающая, но позволяющая раскрыться рассказчику. Установившиеся нормы этикета - традиционное гостеприимство, оказываемое собирателям местными жителями, - продолжают традицию нищелюбия, лежащую в корне православной культуры: искренняя радость от встречи с путником, готовность накормить, обогреть, приветить, наделить "на дорожку".

Сами условия существования, особенности работы собирателей "в поле" являются прямым продолжением традиций странничества. Многих, впервые попавших в экспедицию, поражает аскетизм, возведённый в правило: работа часто впроголодь, шутливые приговорки типа "ни слова о еде, только о работе!"; сон на полу, минимум удобств и потребностей - "единое на потребу...". Как говаривал один наш студент: "мне бабушек, побольше и постарше!" В этом предпочтении в качестве информаторов, рассказчиков людей старшего поколения, которых их собственные дети и внуки "не слушают" и подчас воспринимают как "скорбных умом", - проявление ещё одного национального архетипа: христианского почтения к старикам. Экспедиция - это подчас и школа выживания в условиях экстраординарных: затяжных дождей или 50-градусной жары, многокилометровых пеших переходов или... землетрясения.

При рассмотрении особенностей экспедиционной работы возникает аналогия с внутренним устройством рабочих артелей, страннических групп: то же требование жесткого соблюдения субординации (иерархии) - послушание руководителю, на котором лежит особая ответственность за успех всего предприятия, за благополучие и здоровье каждого участника. А принятый кодекс поведения группы на записи - умение слушать, не задавать "лишних", тем более, бестактных вопросов, не показывать своё "всезнайство"! И главная заповедь фольклориста: "мы пришли учиться, а не учить". (Надо заметить, не всякий выдерживает подобное послушничество. Экспедиция мгновенно выявляет "лишних людей", обнаруживает скрытые доселе черты характеров.)

Помимо научно-исследовательских и практических задач, перед каждым коллективом встаёт целый ряд вопросов, в том числе и из разряда "вечных", онтологических.

Фольклорный ансамбль, клуб для большинства его участников - это не столько способ организации досуга или хобби, сколько создание гармоничной среды обитания - той среды единомышленников, которая в православном мире зовётся "малой церковью". Это попытка оптимизировать само бытие современного человека, отчуждённого от земли, от традиционного изустного способа передачи знаний и опыта, всей многовековой духовной и материальной культуры народа. Это сознательное противопоставление потоку негативной информации, агрессивности средств массовой информации, культивирующих дух западного индивидуализма и потребительства, - духа соборности, общности; урбанистической ("маргариновой"!) псевдокультуре - культуру подлинную, не подменённую; "великий и могучий" язык наших предков, цветистый, образный - языку андеграунда, китча [10 ].

***
Фольклорное движение, начавшись с неудержимого желания молодых музыкантов попробовать - "смогу или не смогу петь так, как бабушки", претерпело за годы своего развития значительные изменения. Многолетнее скептическое замалчивание академической наукой деятельности городских фольклорных ансамблей, упреки их в "мимикрии", грубом "фольклоризме" сменилось не только признанием за ними права на существование, но и выделением на их основе особого, практического направления в этномузыкознании [11 ] и включение специальной дисциплины в учебные программы российских вузов [12 ]. Истории возникновения и становления, феномену успешности этого движения посвящены множество научных статей, интервью с его участниками и руководителями.

Без сомнения, полные залы, которые собирают крупнейшие фольклорные форумы, свидетельствуют о неподдельном интересе российской публики к своему национальному наследию. И в этом видится результат поистине подвижнической работы десятков и сотен фольклорных коллективов. Однако, значение фольклорного движения, как нам представляется, выходит за рамки очередного, даже весьма яркого, этнокультурного явления. Последовательная просветительская работа фольклорных ансамблей и объединений стала частью общественного движения за национальное духовное возрождение в России и других республиках бывшего Советского Союза.

Новые тенденции, пришедшие на смену духовной несвободе и тотальной секуляризации всех сфер жизнедеятельности человека, - восстановление Православной Церкви и полноценной церковной жизни - коснулись самых разных сторон культурной жизни России. Среди той молодежи, которая хлынула в возрожденные храмы, были и участники фольклорных коллективов. Многие из них, став уже певчими, регентами церковных хоров, приняв священство, с благодарностью и трепетом вспоминают своё фольклорное прошлое. Непростой путь воцерковления, человеческого и духовного взросления сказался не только на их личной судьбе, но и привел к переосмыслению собственного опыта общения с народной культурой [13 ].

Будучи активными прихожанами, слушателями катехизаторских курсов и лекториев, православные участники фольклорного движения первыми почувствовали некое недостающее звено между Церковью и "миром". Тесному неформальному общению прихожан за стенами храма (которое св. прав. Иоанн Кронштадтский называл "литургией после литургии") мешала предшествующая оторванность нескольких поколений от церковных и народных традиций, от традиционного уклада жизни, где был достигнут необходимый баланс между духовным и светским воспитанием и образованием, светской и духовной культурой. Православным воскресным и приходским школам, молодёжным патриотическим клубам требовались, помимо законоучителей, организаторы, обладающие достаточными знаниями и опытом работы в области народной культуры. Наметился определенный кризис и с русским песенно-хоровым репертуаром. (Не более чем курьёзом представляется нам певческий репертуар одной из православных школ, где в рубрике "народные песни" значилась лишь авторская песня "Ой, мороз-мороз"!..)

К счастью для всех нас, этот досадный разрыв (если не сказать, раскол) между светской и церковной культурой при поддержке православного церковноначалия, наших "умных сердцем" батюшек постепенно преодолевается. Последние годы принесли не виданные доселе формы представления/бытования народных традиций. На наших глазах свершается то, о чём трудно было помыслить ещё десяток лет назад: с благословения православного духовенства проводятся фольклорные праздники для прихожан, кружки народного пения в воскресных школах, фольклорные фестивали и праздники в Александро-Невской и Троице-Сергиевой лаврах, в рамках культурных программ Всероссийской выставки "Православная Русь" и мн. др. Неизменный интерес вызывают публикации материалов, связанных с народным православием. Достойную оценку получает, наконец, фольклор и фольклорное движение со стороны иерархов Церкви и священства. Как отметил докладчик на Историко-филологическом семинаре "Православие и фольклор", состоявшемся в ноябре 2005 г. в МПГУ, "в современных условиях иногда через фольклорные представления и традиции люди открывают для себя забытый культурный мир, сформированный на православной основе" [14 ]. С одобрением отзывался о значении "кружковой работы", в т. ч. фольклорной, в сфере религиозного образования Святейший Патриарх Алексий II (+ 2008) в докладе на Ежегодном епархиальном собрании города Москвы, проходившем в декабре 2004 года [15 ].

Нужно признать, что отношения, складывающиеся между РПЦ и фольклорным движением, не всеми воспринимаются однозначно позитивно. В среде православных христиан, в особенности "ревностных не по разуму" новообращённых, в отношении фольклора распространяется масса предрассудков, досужих вымыслов и "страшилок", ведущих своё начало из нашего недавнего прошлого. Не готовыми к взвешенным, аргументированным оценкам часто оказываются и журналисты, авторы наших православных теле- и радиопередач [16 ]. Невежество в области народной культуры, вполне извинительное, не будучи навязываемым неподготовленному зрителю/слушателю, становится настоящим бедствием при попытке ориентировать его (а по сути - дезориентировать) в сложных и неоднозначных культурных явлениях, лишая последнего мужества для формирования собственного мнения.

Готовясь к настоящему докладу, я натолкнулась на интернет-форум "Опасность фольклорного православия", где, как не раз уже было в нашей истории, вновь происходит подмена понятий и всерьёз обсуждается опасность..."фольклоризации Церкви". Хочется напомнить авторам этого сайта от лица великого множества православных фольклористов, что посягательство на чистоту православия на Руси всегда почиталось тяжким грехом, а потому, по словам известного священника, мы изучаем и "пропагандируем православный фольклор", в иерархии которого православная вера, православная Церковь всегда были на вершине пирамиды, а ниже - весь православный мiр вместе с его исторически сложившимися представлениями о Боге и Его мире.
Нина Николаевна Артёменко , старший преподаватель факультета музыки РГПУ им. А.И.Герцена, художественный руководитель фольклорного ансамбля "ДОМОСТРОЙ"

Примечания:

1 - Е. Ляцкий. "Сказитель И. Т. Рябинин и его былины" // "Этнографическое обозрение", № 4. М.,1894. С. 109.
2 - Вспоминается известный пассаж об "идиотизме деревенской жизни" из переписки А. П. Чехова с М. Горьким, которые, как и многие их современники, не избежали этой духовной слепоты.
3 - В. В. Селиванов. Год русского земледельца. Зарайский уезд Рязанской губернии: // Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России второй половины XIX века. М., 1987. С. 28.
4 - Е. Ляцкий..., с. 125.
5 - Ещё А. С. Пушкин в "Капитанской дочке" выразил сходную мысль, что "лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов без всяких насильственных потрясений".
6 - Диакон Владимир Василик. "Святой праведный Иоанн Кронштадтский и вызовы современности". Актовая речь на конференции, посвящённой 100-летнему юбилею преставления св. прав..php?idar=113417
7 - "Симфония", которая Царя и Церковь сливала в гармоническое единство, распространялась на все народно-государственное бытие, делая, тем самым, всю совокупность повинностных обязанностей, охватывавших население, системой послушаний , поддающихся пониманию в своей истинной сущности в свете только одного сопоставления: с монастырем ! Нес ли кто тягло, нес ли кто службу, то есть выполнял ли кто повинность чисто исполнительного характера, или получал задание проявлять ту или иную форму власти, все едино: пред Богом и Царем выполнял каждый безответно свое всежизненное "послушание", будучи движим сознанием чего-то неизмеримо большего, чем все то, что может быть выражено в терминах общественно-государственных и даже семейно-патриархальных", - так отзывался о дореволюционной России ученик П. Б. Струве, профессор политэкономии и богослов архимандрит Константин (Зайцев), см. в кн.: // Архим. Константин (Зайцев). Чудо русской истории. М., 2000. http: // аpocalypse.оrthodoxy.ru.
8 - А. М. Мехнецов. Российский фольклорный союз десять лет спустя. // Фольклор и молодёжь. М., РФС, 2000, с. 33.
9 - В. Е. Гусев в одном из своих последних выступлений на научно-практической конференции, посвящённой 25-летию фольклорного ансамбля Санкт-Петербургской консерватории (2001 г.), характеризовал деятельность фольклорных объединений нового типа как одну из "форм освоения фольклорной традиции в современных условиях" (из одноимённого доклада).
10 - Есть среди необозримого моря шедевров народной поэзии произведения, которые могут быть поставлены в один ряд с величайшими творениями богодухновенного человеческого гения
Высота ли - высота ль поднебесная,
Глубина ли - окиян-море...
(из былины "Дюк Степанович")
Эти воистину библейские по силе и красоте глаголы, своим строем, ритмикой близкие бессмертному началу Евангелия от Иоанна "В начале было Слово..."... Как далеки они от того мутного словесного потока, который подчас изливается на нас с экранов телевизоров и радиорепродукторов и кажется таким "крутым" в глазах наших детей!..
11 - Дорохова Е. А., Пашина О. А. Музыкальная фольклористика в XX веке: // Народное музыкальное творчество: Учебник. Отв. ред. О. А. Пашина.. С. Пб.: Композитор, 2005. С. 453.
12 - См.: Мехнецов А. М., Валевская Е. А. Музыкально-этнографическое отделение консерватории: программа подготовки фольклористов: // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. М. 1990.
13 - О том, сколько сомнений пришлось преодолеть, многие из нас знают не понаслышке. К счастью, в трудное для нас время прозвучали слова Послания св. апостола Павла: "Кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает" (1 Кор., 7, 19-20).
14 - Протоиерей Георгий Студенов (г. Москва). "Отношение ПЦ к фольклорному наследию". http://www.portal-slovo.ru/news
15 - Журнал Московской Патриархии. 2005, № 1. С. 55.
16 - Этой проблеме было посвящено моё выступление на научно-практической конференции в Институте национального наследия (г. Москва, 2006 г.).

Федор Михайлович Достоевский как-то сказал: «Насколько ты православный – настолько ты и русский». Из этого следует, что между этими понятиями нет разницы. И если русский – это православный, то каждый православный должен быть русским. Но что значит быть русским? Русский человек должен знать, понимать и любить своё, русское – природу, традиции и обычаи, традиционные песни, танцы, одежду, духовную и материальную культуру. РУССКУЮ культуру. В каждой области России свои этнокультурные особенности, но все мы их знаем, эти особенности? Далеко не все и далеко не всегда. Каждый среднестатистический француз из Прованса, итальянец из Ломбардии, немец из Баварии знает характер традиционной культуры своего региона. И мы все должны так же знать характер - каждый своего региона. Ибо не из этих ли черт каждой области складывается картина нашей общей Родины?
Вероятно, я не первый заговорил об этом, но взаимосвязь традиционной русской культуры и православия заслуживает того, чтобы сказать о ней еще раз. Обычаи и традиции, связанные с соблюдением постов или отмечанием праздников, морально-этические нормы, народные духовные песнопения являются неотъемлемой чертой русской культуры. Однако в сегодняшней жизни существует разрыв между процессами возвращения православия и возвращения традиционной культуры. Да, многие фольклористы – православные люди, и своими силами стараются возродить нашу культуру в рамках отдельных приходов. Но фольклористов на всю Россию не хватает, и даже выпускники «кульков» и «народных» факультетов погоды не делают. А православных становится всё больше, и молодежи в том числе. Работают православные детские и молодежные лагеря, существует много воскресных школ и православных гимназий, есть обычные школы с православным контентом, но – работа по фольклорно-этнографическому просвещению в них не ведется, а следовало бы. Ибо кто же, кроме Церкви, поддержит русскую идею, русский дух? Минкульт занят поддержкой светской культуры, Минобразу это тоже не особенно нужно. В лучшем случае «народников» поддерживают на уровне городской администрации на местах, в большинстве же случаев – неравнодушные и продвинутые директора домов культуры или школ.
Недавнее обсуждение проблем преподавания «традиции» в светских школах высветило такие моменты: родители предпочитают отдавать своих детей в классические музыкальные школы и секции бальных танцев. Пока еще сохраняется снисходительно-презрительное отношение к фольклору, воспитанное эстрадным псевдорусским лубком. Но дети и подростки из светских школ и воскресных – они не существуют в отдельных непересекающихся плоскостях, они ходят по одним улицам, слушают одних современных исполнителей и одеваются одинаково. Они общаются, они дружат, они увлекают друг друга чем-то новым, и именно этот момент надо использовать. Почему бы не создать при каждом приходе, каждой воскресной школе, православной гимназии фольклорный кружок, в который могли бы ходить все желающие? Ребенок или подросток, пришедший в такой кружок, из стен кружка быстрее сделает шаг в сторону храма, чем со стороны.
Сейчас почти везде устраиваются конкурсы народной песни, проводятся массовые народные гуляния в день государственных и местных праздников. Коллективы этих кружков могли бы проявить себя, привлечь внимание к себе и традиционной народной культуре. Человек, пришедший на масленичное гуляние, подсознательно уже готов к встрече с ней, ведь он идет не сам – его ведет генная память, вековое наследие предков. И именно в такие моменты надо пробивать сегодняшний менталитет, замусоренный низкопробной попсой, сыпящейся на человека из телевизора, колонок радио, со страниц газет, журналов, книг.
Кроме этого, было бы правильным вести работу с военно-спортивными клубами, клубами исторической реконструкции, скаутскими отрядами, а также молодежными политическими движениями и студенческими организациями. Мне неизвестны в России православные организации аналогичные Союзам католической молодежи в странах запада, но если таковые есть – с ними также нужно вести работу. И точно также привлекать их к изучению традиционной культуры. Церковь, церковные связи на уровне благочиния, епархии, митрополии должны послужить мостиком между мыслящей, деятельной молодежью и фольклорным сообществом.
Православная, церковная жизнь в России должна быть неразделима с традиционной культурой, ибо только в такой связке традиционная русская культура сможет выжить, а Русская Православная Церковь - снова стать истинно народной.

Федор Михайлович Достоевский как-то сказал: «Насколько ты православный – настолько ты и русский». Из этого следует, что между этими понятиями нет разницы. И если русский – это православный, то каждый православный должен быть русским. Но что значит быть русским? Русский человек должен знать, понимать и любить своё, русское – природу, традиции и обычаи, традиционные песни, танцы, одежду, духовную и материальную культуру. РУССКУЮ культуру. В каждой области России свои этнокультурные особенности, но все мы их знаем, эти особенности? Далеко не все и далеко не всегда. Каждый среднестатистический француз из Прованса, итальянец из Ломбардии, немец из Баварии знает характер традиционной культуры своего региона. И мы все должны так же знать характер - каждый своего региона. Ибо не из этих ли черт каждой области складывается картина нашей общей Родины?

Вероятно, я не первый заговорил об этом, но взаимосвязь традиционной русской культуры и православия заслуживает того, чтобы сказать о ней еще раз. Обычаи и традиции, связанные с соблюдением постов или отмечанием праздников, морально-этические нормы, народные духовные песнопения являются неотъемлемой чертой русской культуры. Однако в сегодняшней жизни существует разрыв между процессами возвращения православия и возвращения традиционной культуры. Да, многие фольклористы – православные люди, и своими силами стараются возродить нашу культуру в рамках отдельных приходов. Но фольклористов на всю Россию не хватает, и даже выпускники «кульков» и «народных» факультетов погоды не делают. А православных становится всё больше, и молодежи в том числе. Работают православные детские и молодежные лагеря, существует много воскресных школ и православных гимназий, но – работа по фольклорно-этнографическому просвещению в них не ведется, а следовало бы. Ибо кто же, кроме Церкви, поддержит русскую идею, русский дух? Минкульт занят поддержкой светской культуры, Минобразу это тоже не особенно нужно. В лучшем случае «народников» поддерживают на уровне городской администрации на местах, в большинстве же случаев – неравнодушные и продвинутые директора домов культуры или школ.

Недавнее обсуждение проблем преподавания «традиции» в светских школах высветило такие моменты: родители предпочитают отдавать своих детей в классические музыкальные школы и секции бальных танцев. Пока еще сохраняется снисходительно-презрительное отношение к фольклору, воспитанное эстрадным псевдорусским лубком. Но дети и подростки из светских школ и воскресных – они не существуют в отдельных непересекающихся плоскостях, они ходят по одним улицам, слушают одних современных исполнителей и одеваются одинаково. Они общаются, они дружат, они увлекают друг друга чем-то новым, и именно этот момент надо использовать. Почему бы не создать при каждом приходе, каждой воскресной школе, православной гимназии фольклорный кружок, в который могли бы ходить все желающие? Ребенок или подросток, пришедший в такой кружок, из стен кружка быстрее сделает шаг в сторону храма, чем со стороны.
Сейчас почти везде устраиваются конкурсы народной песни, проводятся массовые народные гуляния в день государственных и местных праздников. Коллективы этих кружков могли бы проявить себя, привлечь внимание к себе и традиционной народной культуре. Человек, пришедший на масленичное гуляние, подсознательно уже готов к встрече с ней, ведь он идет не сам – его ведет генная память, вековое наследие предков. И именно в такие моменты надо пробивать сегодняшний менталитет, замусоренный низкопробной попсой, сыпящейся на человека из телевизора, колонок радио, со страниц газет, журналов, книг.

Кроме этого, было бы правильным вести работу с военно-спортивными клубами, клубами исторической реконструкции, скаутскими отрядами, а также молодежными политическими движениями и студенческими организациями. Мне неизвестны в России православные организации аналогичные Союзам католической молодежи в странах запада, но если таковые есть – с ними также нужно вести работу.
Православная, церковная жизнь в России должна быть неразделима с традиционной культурой, ибо только в такой связке традиционная русская культура сможет выжить, а Русская Православная Церковь - снова стать истинно народной.

«Мне Матронушка помогает, я только в неё верю!», «Троица – это Христос, Богородица и Николай Угодник». Такие признания иногда приходится слушать нашим священникам.

Языческое сознание

Многие искренне удивляются, когда узнают, что православие - это христианство. «Русь крещена, но не просвещена» - слова, которые приписывают Лескову, не теряют своей актуальности. Низкий уровень религиозной культуры - это насущная проблема для нашей страны.

«Непросвещённость» проявляется в своеобразном отношении к обрядам и таинствам Церкви, в специфическом понимании «духовности». Явление это не новое: редкие проповедники умели донести до простого народа суть христианского учения, не исказив смысла.

Христианские элементы удобно встроились в языческую картину мира, лишь слегка её изменив. Магизм и двоеверие всегда были характерны для русской религиозности: принятие обрядовой стороны православия при языческом сознании.

Язычество ставит человека в положение жертвы, потому что от его нравственных усилий ничего не зависит. Никакого внутреннего роста для него не существует. Человек живёт меж двух миров и является лишь пассивным орудием могущественных «духов» - злых или добрых. Потому, главная задача язычника – найти эффективную магическую защиту от злых «духов» и угодить добрым. Для этого есть особые обряды, которые может исполнить только посвящённый жрец. Для язычника важно, чтобы обряд был совершён правильно, так как согласно его картине мира – только скрупулёзное исполнение ритуала может принести успех.

«Симптомы» проявления языческого сознания в народном православии

Пантеон Богов . Вполне самодостаточными «богами» в пантеоне «народного православия» стали святые, к которым часто обращаются «вместо» Бога. Отсюда разделение святых «по функционалу», по аналогии с языческими божествами: непременно важно понять, кому о чём молиться. Молитва «ответственному святому» считается более действенной. Просто молиться Богу – это непонятно, и страшно, а значит – неэффективно.

«Святыньки» . наделение предметов самостоятельной сакральной ценностью. Всевозможные «святыньки» воспринимаются как источник «чуда». Иконы, мощи, «земелька» и прочие атрибуты, которые для христиан лишь предметы благоговейного почитания, становятся в «народном православии» «волшебной палочкой», которая может избавить от всех неприятностей.

Опять же – вне зависимости от собственных усилий и Христа. То же самое с записками, свечами и молитвами – непонятные большинству действия и слова перевираются и воспринимаются как самоценные «заклинания» (например, искаженный 90-й псалом – в народе «Живые помощи»).

Обрядоверие . Как было сказано, для язычества соблюдение ритуала в мелочах являлось залогом успеха у «высших сил». В «народном православии» это выражается в соблюдении буквы церковного Устава без осмысления и веры.

При этом категорически осуждаются любые отклонения. Отсюда любовь к церемониям («Венчание – это красиво»), судорожное соблюдение бытовых традиций («На Пасху кулич и яйца освятить обязательно!») и суеверие («Надо причаститься, чтобы не болеть», «Машину освятить – от аварий»).

Абсолютно искажается понимание взаимоотношений между Богом и человеком: личные, «сыновние» отношения (в которых и заключена суть христианства) здесь невозможны. Возникают формальные: вместо нравственных усилий и духовного возрастания - угождение «божку» посредством исполнения неких внешних правил.

Церковная субкультура XX века

Особые черты приобрело «народное православие» в XX веке, после того, как религия в России перестала быть вне закона.

Православная церковь, выйдя из подполья, привлекла к себе множество людей, ищущих смысла жизни. Но долгий отрыв от подлинной христианской традиции (в том числе - пастырской) плохо сказался на церковной действительности.

Если ранее носителями «народного православия» были, в основном, люди простого сословия, то к концу XX века это мировоззрение распространилось на большую часть православного сообщества и священства. И неудивительно: «простого люда» в России всегда было больше и в годы гонений, в основном, именно в этой среде религиозная жизнь и сохранялась.

Естественно, что, придя в открывшиеся храмы в начале 90-х многие застали там весьма специфические образцы «народного благочестия» и свою сложившуюся систему отношений. И приняли это как должное.

Многие стали пытаться строить жизнь по апокрифическим представлениям «народного православия». Оно стало национальной субкультурой – маргинальной, крестьянско-консервативной, негативно настроенной к «светской» культуре и образованности как вещам, мешающим «подлинной духовности».

Внешняя эффектность вышла на первый план: люди стали гоняться за внешней атрибутикой, «чудесами», «старцами» и «пророчествами», не вникая в суть христианства. И, к сожалению, сталкиваясь с реальными жизненными испытаниями, часто разочаровывались в Церкви, так как ничего, кроме «обычаев» они там не нашли, ничему другому не были научены.

90-е годы для общества были кризисом самоидентификации. И для многих такая «православно-фольклорная» субкультура стала целым открытием: казалось, что это и есть та самая «Святая Русь», которую «мы потеряли».

Всё здесь было экзотикой для уставшего от «диалектического материализма» советского человека: язык, запах ладана, красота обряда. С таким же успехом люди в те годы покорялись различными «духовными практиками».

Для очень многих россиян православие стало синонимом «русскости», что к сожалению, вытеснило Христа. Носителями «народного православия» стали даже вовсе далёкие от религии люди. Крещение и соблюдение обрядов стало способом национальной самоидентификации – не более. Хотя, христианство - о другом: «нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».