Древнерусская средневековая литература конца - XVI века проявляет традиционную подчиненность своеобразному этикету: в выборе тем, сюжетов, средств изображения, образов и характеристик. Благообразность и церемониальность составляют основу идеализирующего действительность литературного жанра. XVI век отмечен стремлением к систематизации и развитию литературных образцов. Усиливается назидательность, дидактичность слова, проводятся мероприятия по энциклопедической упорядоченности литературного наследия. ("Великие Четьи-Минеи", "Домострой", "Лицевой свод", "Степенная книга" и т.д.). Обобщающие энциклопедические системы стремятся замкнуть круг тем, мыслей читаемых литературных произведений.
Возрастает повествовательность литературы, интерес к фактографии, риторичности, этикетной официальной пышности. В общехудожественном процессе начинают преобладать центростремительные силы постепенного оформления единого литературного пространства. Государственное "дисциплинирование", унификация "книжного дела" усиливают выявление и появление национальных черт русской литературы.
Рост национального самосознания вызвал усиленный интерес к историческому прошлому, а также стремление понять историю Русского государства в рамках всемирной истории. С конца XV века в Москве появляется ряд новых летописей, общественно Русских по своему характеру, составители которых стремились исторически доказать преемственность власти московских князей от князей Киевской Руси. Новый подъем русского летописания начинается с 30-х годов XVI века, когда постепенно друг за другом создаются грандиозные многотомные своды. Летопись все больше и больше становится литературным произведением, теряя значение исторического документа. Она осмысливает события русской и всемирной истории, дает назидательное патриотическое чтение, воспитывая граждан в соответствующем духе.
Рис. 3.
Обширная "Никоновская летопись" (XVI в), "Воскресенская летопись", "Казанский летописец", "Царственный летописец", "Степенная книга", "Лицевой свод", "История о Казанском царстве" и т.д. показывают примеры работы летописца-историка по заказу, на определенную государственную тему. Правда, образ летописца более ранних времен тоже не соответствует стандартному представлению об уединенном монахе, который, удаляясь от мирской суеты, скрупулезно фиксирует события истории. Это, как правило, единовременное задание, часто имеющее конкретного заказчика, мецената.
Одной из самых больших летописей стал "Лицевой свод". Он получил такое наименование потому, что был иллюстрирован "историей в лицах": украшен 16 тыс. превосходных композиционных миниатюр. Подкрепление слова изобразительным материалом - традиционный прием средневековой культуры, но в данном случае в древнерусском искусстве создается прецедент отхода от канона и создания авторами независимых от образа композиций. Манера работы легкой прозрачной акварелью еще раз подчеркивает возможность нетрадиционных решений в новом жанре изобразительного искусства. Это сочинение, сохранившееся до нашего времени в 6 обширных томах, охватывает всемирную историю от "сотворения мира" и русскую историю с 1114 по 1567 год. "Лицевой свод" стал своеобразной исторической энциклопедией XVI века.
Не менее значительным историко-литературным произведением оказалась "Степенная книга". Она была написана в 1560 - 1563 годах по поручению митрополита Макария царским духовником Афанасием (Андреем, позднее митрополитом). Сочинение Представляло историю России в виде последовательного ряда биографий правителей, начиная с киевских князей. История освещалась не по годам, а в виде восхождения по степеням (то есть великим княжениям). Вершину (17-ю ступень) являло современное летописцу правление Ивана IV Грозного. В построении книги своеобразно интерпретирована идея прогресса, когда все предшествующее развитие объявляется подготовкой (ступенью, степенью) современного автору величия державы. "Степенная книга" рассказывала о жизни царя, его "государственных подвигах", о роли церкви и высших церковных иерархов в строительстве нового царства, о деяниях митрополитов, утверждала идею единства самодержавной и духовной власти, их союза в деле упрочения государства.
В 1564-1565 годах была написана "История о Казанском царстве". Подробно излагается последний период существования ханства и взятие Казани русскими войсками. Неизвестный автор истории провел в плену около 20 лет и был освобожден в 1552 году. Острая наблюдательность и литературный талант позволили ему реалистически рассказать о битвах и страданиях русских воинов. Были упомянуты разногласия среди воевод в связи с трудностями похода. Быт и нравы той поры далеких земель описаны глазами очевидца. Но в основном это сочинение построено как панегирик в честь воинских подвигов и побед Ивана IV.
Своеобразными историческими повествованиями конца XV - XVI века являются хронографы. В этих сочинениях ставилась задача последовательно осветить всемирную историю и подчеркнуть роль в ней Русского государства. В дошедшем до нас "Хронографе" 1512 года изложение всемирной истории ведется от "сотворения мира". Затем говорится об Ассирийском и Персидском царствах и т.д., т.е. автор следует традиционной библейской историографии. Новым является посвящение главы "началу царства христианских царей", которая, естественно, дополняется событиями русской истории. "Хронограф" 1512 года заканчивается повестью о взятии Царьграда турками, т.е. описанием конца "второго Рима", после которого начинается история Руси как единственного христианского государства, как наследницы Византийского правления и спасительного центра православного мира.
Местные летописные повествования также подключаются к общегосударственной патриотической идее. Примером может служить "Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков". Она была написана автором псковичем по горячим следам героической обороны Пскова в 1581 - 1582 годах.
Литература конца XV - XVI века носит выраженный публицистический характер. Это время раздумий, размышлений и споров о будущем страны. Сам царь Иван Грозный проявляет себя как страстный публицист. Он обнаруживает разные стороны литературного дарования - сарказм в письмах в Кирилло-Белозерский монастырь и к томившемуся в плену Василию Грязному, велеречивость и невоздержанность - в письмах Курбскому, Острожскому.
Общественная политическая мысль нашла выражение в "Сказании о князьях владимирских". Этим произведением, заключающем политическую теорию государства, русская дипломатия пользовалась, отстаивая престиж страны. Темы "Сказания" были изображены на барельефах царского престола в Успенском соборе Московского Кремля. На нем основывались официальные государственные акты и венчание на царство. Согласно этому мифу, Московские государи являлись прямыми потомками римского императора Августа через князя Владимира.
Стремление увидеть себя наследниками "вечного римского царства", а Москву - наследницей Византии привело к особому обожествлению царской власти и объявлению "престольного града" Москвы "третьим Римом". Подчеркивается значимость Москвы: "а четвертому Риму не бывать". "Сказание о князьях владимирских" начинается с рассказа о разделе земли между потомками Ноя, продолжается сведениями о великих правителях, центральное место среди которых занимает император Август. Знаки царского достоинства от Августа через императора Константина получает Владимир после победоносного похода во Фракию. Константин прислал ему дары - крест "от самого животворящего древа, на нем же распятся владыка Христос", "венец царский", ожерелье "иже плещу свою ношаше" и пр. Повести о Вавилонском царстве рассказывали чудесную историю царских регалий. Повесть о новгородском белом клобуке (головной убор) говорила об особой роли России во вселенской церковной жизни и, в частности, подчеркивала значительность новгородской церковной святыни - белого клобука, который новгородские архиепископы получили якобы из Византии, куда он был перенесен из первого Рима.
Стремление обосновать особую церковную значимость Русской земли сказалось в многочисленных составлениях житий (биографий) святых и в установлении их культа. Эти собрания - своеобразная русская энциклопедия, объединяющая разрозненные явления русской культуры.
Над созданием общерусского культа святых работало большое число писателей, художников, писцов под руководством митрополита Макария. Результатом этого колоссального 20-летнего труда стали 12 больших томов (27 тысяч страниц).
Книги включали всю "что-мую", т.е. читаемую на Руси церковную литературу, посвященную житиям святых и т.д., и получили название "Великие Четьи-Минеи" (ежемесячные чтения).
Рис.4.
Энциклопедией русского быта можно назвать "Домострой", представляющий нравственные основы древнерусской семьи с подчеркнутым главенством мужа, главы фамилии. Этот сборник формулировал правила ведения домашнего хозяйства, был своеобразной "поваренной книгой", разъяснявшей Рецепты приготовления постных кушаний (блинов, пирогов с рыжиками, груздями, маком, кашей и капустой, рыбы в различных видах), скоромных (из мяса, ветчины, сала), различных напитков и сладких кушаний (брусничной воды, пива мартовского, малинового морса, яблок и груш в квасу и в патоке, пастилы и т.д.). Дом в интерпретации "Домостроя" становился важной частью человеческой жизни, бытовая, земная жизнь христианина XVI века заявила права на свое существование.
Рис. 5.
В художественной литературе присутствует интерес к быту, истории, личностным отношениям людей. Продолжает распространяться переводная литература, обязательно интерпретированная на русский лад. О людях конца XV - XVI века изящно и неторопливо поведала повесть "О Петре и Февронии": история любви муромского князя Петра и крестьянской девушки Февронии. Исследователи сравнивают ее с западноевропейской средневековой "поэмой о любви" - романом о Тристане и Изольде. Повесть "О Петре и Февронии" - идеальное повествование о перипетиях двух любящих сердец, феврония не ищет любви, а живет в любовном согласии с собой и природой. Когда впервые ее находит княжеский посланец в крестьянской избе за кроснами, перед нею скачет заяц. Феврония мудрыми ответами изумляет пришельца и обещает вылечить князя Петра, отравленного ядовитой кровью убитого им змея. Простая девушка спасает князя, и он женится на ней. Чванливые и недобрые жены бояр оговаривают перед князем Февронию: они сообщают о ее бесчинном поведении за столом, будто бы княгиня, как нищая, собирает хлебные крошки. Но слова бояр оказываются ложью: когда Петр разжимает ладонь Февронии, там у нее благоухает ладан и фимиам. Снова недовольны бояре княгиней. На пиру, "одержимые неистовством", они просят Февронию покинуть Муром. Мудрая дева не возражает, но просит исполнить и ее последнюю просьбу - отпустить с нею Петра. Оставив княжескую власть, он вместе с женой уплывает вниз по Оке. На корабле Феврония творит чудеса - по ее благословению палки, воткнутые в землю, вырастают в деревья и т.д. Отчаявшись в борьбе за власть, муромские бояре возвращают изгнанников. Князь Петр и мудрая княгиня правят до старости в Муроме, как "чадолюбивые отец и мать". Почувствовав приближение смерти, просят Бога дать им умереть в один и тот же час, принимают постриг в разных монастырях. Монахиня Феврония вышивает "воз-
дух" (покров в церковь), когда ей сообщают о последних минутах Петра. Она просит умирающего подождать и дать ей завершить работу. Второй раз посылает к ней Петр, велев сказать: "уже мало пожду тебя". Наконец, в третий раз Петр просит: "уже хощу преставиться (умереть) и не жду тя". Тогда Феврония идет на этот зов, воткнув палку в "воздух", посылает сказать Петру, что готова. Так два любящих сердца не смогли разлучить ни смерть, ни злые люди.
Летописи:
Летописный свод , которому в научной литературе присвоено наименование Никоновского , был составлен в конце 20-х годов XVI века митрополитом Даниилом Рязанцем и являлся значительным событием в русской средневековой историографии, оказавшим большое влияние на последующее летописание.
Лицевой летописный свод Ивана Грозного, или Царь-книга - летописный свод событий мировой и особенно русской истории, создан в 60-70-х годах специально для царской библиотеки в единственном экземпляре. Слово «лицевой» в названии Свода означает иллюстрированный, с изображением «в лицах».
Состоит из 10 томов, содержащих около 10 тыс. листов тряпичной бумаги, украшенных более чем 16 тыс. миниатюр. Охватывает период «от сотворения мира» до 1567 года.
В литературе 16 века появился замечательный труд «Степная книга» . В ней содержались портреты – описания великих князей и митрополитов от Владимира до Ивана IV, книга утверждала нерушимость союза церкви и государства.
Большое распространение получили публицистические и исторические сочинения. «Хронограф», «Повесть о Вавилонском царстве», «Повесть о начале Москвы», в этих книгах возвеличивалась великокняжеская власть и утверждалась роль России в мировой истории.
| В дошедшем до нас «Хронографе» 1512 г. изложение всемирной истории ведётся от «сотворения мира». Затем говорится об Ассирийском и Персидском царствах, об Александре Македонском и т. д. Особая глава посвящена «началу царства христианских царей», после которой события русской истории встречаются всё чаще. «Хронограф» 1512 г. заканчивается повестью о взятии Царьграда турками. Настольной книгой русской литературы 16 века стал «Домострой». Большая часть статей, входящих в «Домострой», написана живым русским языком. Речь его по-народному проста, точна в выборе слов, а местами ненамеренно красива и образна, совпадая с пословицами, дожившими и до настоящего времени, и повторяя их (например, «поклонны главы мечь не сечет, а покорно слово кость ломит»). «Домострой» охватывал буквально все стороны человеческой жизни, от нравственных норм, рекомендаций по воспитанию детей и отношениям в семье, до кулинарных рецептов. «Домострой» являлся своеобразным сводом правил и норм поведения, служивший настольной книгой для русского общества долгое время. Наивысшее достижение литературы Древней Руси этого времени - «Повесть о Петре и Февронии Муромских». Петр и Феврония почитались в Муроме как святые еще в XV в., в 1547 г. они были канонизированы, и повесть о них воспринималась как житие. В сюжете «Повести», несомненно, отразились фольклорные черты: мотивы сказки о герое-змееборце и сказки о мудрой деве. |
Язык литературы 16 века. 7 классы.
Официальные литературные и исторические произведения писались в этот период в приподнято торжественном стиле. На первый план все же выступает монументальность форм, та пышность, декоративность и громоздкая «театральность», которая была так чтима книжниками XVI в. - века «второго монументализма».
Язык «Повести о Петре и Февронии»
Автор повести постоянно употребляет старые книжные союзы – Аще, яко, иже и особые формы. Эпитеты: божий дар, единым столомъ, благоверный князь, бестудный глас. Сравнения: аки пси лающи, яко едиными усты. Фразеологические сочетания: праведно служити, учредити пиръ.
Однако всё в большей степени в русскую письменность вливались элементы живой разговорной речи.
Великорусская речь служит живительным источником, питающим язык деловых документов по сравнению с языком деловой письменности древней Руси.
Язык деловой письменности представлен официально-деловыми документами: челобитные – прошения о явке в суд, о об освобождении от повинностей; грамоты духовные, купчие, охранные; судебники – своды законов; частная переписка : письма, личные записи, сказки.
Поменялись значения слов: лобъ перестало обозначать «череп», проказа (вред) - теперь просто название болезни.
Входит в обиход терминологическая лексика :
Всести на конь – отправиться в поход
дума – совет, соглашение
жити за один – быть в союзе, в мире
целовать крест – давать клятву
печальник – покровитель, заступник
Гать- Дорога чрез болото из насыпной земли и хвороста
душегубец – убийца
токмо – только
паче – более, лучше
играть смертною игрою – воевать, сражаться
люто – крепко, стойко
лихо – зло, злое дело
угодник – праведник, служитель
якобы – будто бы
поносить – ругать
бражник – пьяница
мошна – сумка для хранения денег
толмач – переводчик
елико – поскольку
5-6 классы – герои литературы 16 века.
«Житие Петра и Февроньи Муромских»
В середине XVI века священник Ермолай-Еразм пишет житие двух полулегендарных героев – князя Петра и княгини Февроньи Муромских – эти герои лежат в основе Дня любви и семейного благополучия, который отмечаем сейчас в России.
В XV – XVI веках cоздаются первые жития юродивых: Прокопия Устюжского, Василия Блаженного и др.
Таково и житие муромского князя Константина и его сыновей Михаила и Федора, в которых рассказывается о крещении Муромской земли – об этих князьях известно только из их жития.
Сюда можно отнести и повесть о Меркурии Смоленском – юноше, обладателе чуда- меча, спасшего Смоленск от войска хана Батыя и в итоге, принёсшем себя в жертву.
Огромное значение приобретает в XVI в. публицистика. В публицистических сочинениях Ивана Грозного, Андрея Курбского, Ивана Пересветова поднимаются важнейшие проблемы государственного управления, взаимоотношений государя и подданных, церкви и великокняжеской или царской власти.
В сочинениях церковных иерархов (Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, митрополита Даниила) ведется полемика с еретиками, обличаются общественные пороки, ведутся споры по вопросам церковного быта.
Идею регламентировать круг душеполезного чтения в наилучшей степени реализовал гигантский кодекс, созданный по инициативе новгородского архиепископа Макария (впоследствии митрополита), - «Великие минеи-четьи» - свод всех «святых книг», которые «обретаются» на Руси.
В «Русском хронографе» старец Филофей подводил к мысли, что за грехи пал «ветхий Рим», пал и «новый Рим»» - Константинополь, ибо, согласившись на унию, с католиками (на Флорентийском соборе 1439 г.), греки изменили православию, и наступило время «третьего Рима» - Москвы. Москва - это последний Рим, «четвертому Риму не быти».
Книгопечатание на Руси.
1 марта 1564 г. «хитрые мастера печатного дела» Иван Федоров и его помощник Петр Мстиславец напечатали первую книгу – Деяния и послания святых Апостолов.
Сам первопечатник провел большую редакторскую работу над ней, оформил по всем правилам полиграфического искусства того времени. Иван Федоров сделал в этой книге богатые заставки каждого раздела, красочные виньетки в верхней части страниц, буквицы-инициалы.
В XVI в. в судьбе русской литературы наступает глубокий перелом. Основной предпосылкой этого перелома были изменения в судьбе самого Русского государства. Объединение Северо-Восточной Руси (Великороссии) было осуществлено уже к началу XVI в.; в XVI в. власть главы этого государства (в 1547 г. русский государь - молодой Иван IV - стал именоваться царем) приобретает характер ничем не ограниченной самодержавной власти.
Пути развития Русского государства во многих отношениях расходятся с путями развития тех государств Центральной и Северной Европы, в которых в XV в. наблюдались сходные с Русью политические и культурные процессы. Расхождение между судьбой русской культуры и культуры ряда европейских (в частности - западнославянских) стран объяснялось прежде всего своеобразием развития русских земель в средние века. По известному замечанию Ф. Энгельса, «вся эпоха Возрождения… была в сущности плодом развития городов». Между тем в России уже монгольское завоевание XIII в. нанесло серьезный удар именно городам и на несколько веков задержало их развитие. В XV в., как мы знаем, городские и рыночные отношения на Руси переживали значительный подъем; особенно интенсивно развивались предбуржуазные отношения на русском севере - в Новгороде и Пскове, на приморских территориях Новгородской земли (Поморье, Подвинье). Здесь шире всего было распространено «черное» (свободное) крестьянское землевладение и развивалась колонизация новых областей (в которой - вслед за крестьянами и в борьбе с ними - принимали участие и новые монастыри). Присоединение Новгородской земли (а потом и Пскова) имело для развития русского севера двоякое значение. С одной стороны, эти области, издавна связанные с морем и заморской торговлей, получили связь с «Низовской» (Владимиро-Суздальской, Московской) Русью и через нее - с Волгой и южными рынками; кроме того, конфискация московскими великими князьями ряда боярских и монастырских вотчин облегчала положение «черных» крестьян и выраставших из их среды купцов - предпринимателей. Но, с другой стороны, чем далее, тем больше эти земли начинали ощущать на себе тяжелую руку московской администрации и ее главной социальной опоры - дворян-помещиков. Если в первой половине XVI в. можно говорить о становлении на Руси сословно-представительных учреждений (отражавших в какой-то степени политический компромисс между боярством, дворянством и нарождающимся купечеством), аналогичных сходным учреждениям Западной Европы, то со второй половины XVI в., и особенно со времени опричнины, их вытесняют деятели централизованного бюрократического аппарата, независимые от каких бы то ни было представительных органов и всецело послушные воле царя. Процесс этот происходил параллельно с общим ростом крепостнических отношений в стране - все большим ограничением крестьянского перехода, завершившимся его полной отменой в конце XVI в. («заповедные годы»). Противоречивое значение имело укрепление централизованного государства и для развития русской культуры. Присоединение Новгородской и Псковской земли объединяло культурные традиции русских земель и содействовало более широкому распространению культуры по всей русской территории, но событие это едва ли повышало уровень просвещения северо-западных районов страны. Замечательное открытие советских археологов - находка нескольких сотен берестяных грамот XI–XV вв. - позволяет утверждать, что, вопреки мнению старых исследователей, грамотность была достаточно распространена среди городского населения Северной Руси: грамотной была, по-видимому, большая часть населения Новгорода. В XVI в. положение в этом смысле отнюдь не улучшилось: отцы Стоглавого собора 1551 г., жалуясь на недостаток грамотных лиц, писали о том, что «прежде же сего училища бывали в Российском царствии на Москве и в Великом Новеграде… потому тогда и грамоте гораздых было много». Ассимилируя многие культурные достижения Новгорода и Пскова (например, их строительную технику, навыки книжного письма, живописные традиции), централизованное государство решительно противодействовало тем опасным для него тенденциям, которые намечались в идеологии и литературе этих городов.
Это обстоятельство и сказалось на судьбе русских реформационно-гуманистических движений. Еретики конца XV - начала XVI в. не были противниками великокняжеской власти - напротив, многие из них были очень близки к Ивану III, но ересь в целом, как движение, покушавшееся на основы религиозно-феодальной идеологии, должна была вызвать в конце концов отпор со стороны феодального государства. После разгрома новгородско-московской ереси в 1504 г. великокняжеская власть начинает строго преследовать любые формы свободомыслия. Уже с конца XV в. воинствующие церковники (Иосиф Волоцкий и другие) не раз выступали против распространения светской литературы - «неполезных повестей». Особенно строгим стало преследование подобной литературы с середины XVI в., после раскрытия новых еретических учений.
Всякая литература, идущая с Запада, где наряду с «латынством» появилось еще более опасное, с точки зрения московских властей, «люторство», вызывала серьезные подозрения. Светская литература, лишенная черт «полезности», которые могли бы оправдать ее появление на Руси, попадала под запрет в первую очередь. «Царство Руское» было, по выражению Курбского, затворено «аки во аде твердыни».
Это не означает, что никакие веяния Возрождения не проникали в Россию XVI в. В первой половине XVI в. на Руси жил к развивал активную литературную деятельность человек, глубоко и близко знакомый с Италией времен Возрождения, - Михаил-Максим Триволис, прозванный в Москве Максимом Греком. В настоящее время нам довольно хорошо известна биография этого ученого монаха. Связанный с греком-гуманистом Иоанном Ласкарисом, Михаил Триволис начиная с 1492 г. жил в Италии и провел там 13 лет. Он работал у венецианского типографа Альда Мануция, был приближенным и сотрудником известного гуманиста Джованни Пико делла Мирандола. Но вскоре, после 1500 г., Триволис расстался со своими гуманистическими увлечениями и, обратившись под непосредственным влиянием Джироламо Савонаролы в католицизм, постригся в монахи в доминиканском монастыре. А спустя еще несколько лет, Триволис вернулся в лоно православной церкви, стал монахом на Афоне под именем Максима и в 1516–1518 гг. по приглашению Василия III отправился в Москву.
Гуманистическое прошлое Максима Грека в какой-то степени отразилось в его сочинениях, написанных на русской почве. Максим рассказывал в этих сочинениях об Альде Мануции и других гуманистах, о европейском книгопечатании, о парижском университете; он первый сообщил на Руси о великих географических открытиях конца XV в. Широко образованный полиглот, Максим Грек оставил ряд языковедческих сочинений, оказавших на развитие русского языкознания более значительное влияние, чем аналогичные труды еретиков («Лаодикийское послание» и др.). Но носителем идей Возрождения в России Максим не стал, напротив, весь пафос его русских сочинений заключался как раз в проклятиях «языческому нечестию», распространившемуся «во Италии и Лонгобардии», - нечестию, от которого и сам он, Максим, «погибл бы с сущими тамо несчастья предстатели», если бы бог не «посетил» его своевременно «благодатию своею».
О людях Возрождения Максим вспоминал прежде всего как о жертвах «языческого учения», погубивших свои души.
Роль Максима Грека в восприятии Россией идей Ренессанса была, таким образом, явно негативной, но свидетельство его имеет важнейшее значение для решения вопроса об элементах Возрождения на Руси. Перед нами - показания современника, прошедшего школу итальянского Возрождения и оказавшегося в центре умственной жизни Древней Руси. И если этот современник ощутил в России те самые «злонравные недуги», которые так испугали его в Италии, то, значит, за скромным интересом к «внешней философии» и «внешним писаниям», обнаруженным им в Москве, действительно можно было подозревать склонность к «развращению догматов», знакомую ему по «Италии и Лангобардии». Уже Н. С. Тихонравов справедливо заметил, что предостережения Максима Грека свидетельствуют о симптомах «тяжелой переходной эпохи, раздвоения, борьбы старого идеала с новым».
Гуманистические и реформационные движения в XVI в. имели меньший размах и распространение, чем движения конца XV в., однако такие движения все же обнаруживались. В Москве встречались не только любители «внешней философии», вроде Федора Карпова, цитировавшего Овидия и читавшего (вероятно, в извлечениях) Гомера и Аристотеля, но и более опасные мыслители. В середине XVI в., в период государственных реформ начала царствования Ивана IV и оживления общественной мысли, в Москве вновь обнаруживаются еретические движения. Как и их предшественники в XV в., еретики XVI в. критиковали с рационалистических позиций церковное «предание» - догмат о троице, иконопочитание, церковные институты. Осужденный в середине XVI в. за ересь сын боярский Матфей Башкин сделал из евангельской идеи о «любви к ближнему» смелый вывод о недопустимости владения «христовыми рабами». Еретик-холоп Феодосий Косой пошел еще дальше, заявив о равенстве людей независимо от народности и вероисповедания: «… вси люди едино суть у бога, и татарове и немци и прочие языци». Дальше своих предшественников шли еретики XVI в. и в философских построениях: у них, по-видимому, появилась даже идея «несотворенности» и «самобытия» мира, как-то связанная с гиппократовой теорией «четырех стихий». Свой спор с Феодосием Косым «обличитель ереси» Зиновий Отенский осмыслял прежде всего как спор философский - о первопричине создания мира. Материалистической концепции Гиппократа Зиновий противопоставлял классический аргумент схоластов: яйцо не могло бы возникнуть без птицы, но и птица не возникла бы без яйца; следовательно, они восходят к общей первопричине - богу. Русская философская мысль подошла, таким образом, к постановке того вопроса, который играл важнейшую роль в средневековой схоластике и «вопреки церкви принял более острую форму: создан ли мир богом или он существует от века?».
Еретические движения середины XVI в. были быстро и жестоко подавлены церковью и государством. Это обстоятельство не могло не сказаться на русской культуре.
Н. С. Тихонравов, говоря о «борьбе старого идеала с новым» во время прихода Максима Грека на Русь, отметил связь между этой борьбой и рядом идеологических мероприятий XVI в. «Стоглав, Четии-Минеи, особая литературная школа в русской агиографии XVI века, „Домострой“, появления подлинника и азбуковника, обличительные писания Максима Грека говорят нам о возбуждении охранительных начал в умственном движении Московской Руси XVI века», - писал он. Эта «охранительная» сторона культурной политики Русского государства в XVI в. совершенно недостаточно исследована в научной литературе. Говоря о реформах Стоглавого собора, исследователи обычно рассматривали их, по остроумному замечанию Н. С. Тихонравова, с чисто «дисциплинарной» точки зрения - как меры по пресечению злоупотреблений некоторой части духовенства. А между тем уже во вступительном послании «отцам» Стоглавого собора Иван Грозный призвал их защищать христианскую веру «от душегубительных волк и от всяких козней вражиих». Как царские вопросы, так и соборные ответы в значительной степени были направлены против чтения и распространения «богомерзких», «еретических отреченных» и даже просто «неисправленных» книг, против «скомрахов», «глумотворцев и арганников и гусельников и смехотворцев» и против иконников, которые пишут не «с древних образцов», а «самосмышлением». Особенно заслуживают внимания выступления Стоглава против художников-профессионалов, оправдывавших свой труд требованиями заказчиков: «Мы де тем питаемся». Категорически запрещая всякое внецерковное искусство, отцы собора поучали: «Не всем человеком иконником быти, много бо различная рукоделия дарованна от бога, ими же питатися человеком и живым быти, и кроме иконнаго письма».
Очень важен для понимания культурной политики XVI в. спор, возникший в результате выступления дьяка Ивана Висковатого против новых икон Благовещенского собора и росписей царской Золотой палаты. Висковатый «вопил», осуждая новые для русского иконописания тенденции изображения «бесплотных» и абстрактно-символических понятий: собор, возглавляемый Макарием, взял под защиту эти новшества. Спор этот в какой-то степени был связан с полемикой между еретиками и их «обличителями» в конце XV в. о допустимости иконного изображения Троицы. Однако в деле, поднятом Висковатым, характерна «охранительная» позиция обеих сторон: Висковатый обвинял своих противников в связи с еретиком Башкиным; Макарий вообще отвергал право светского лица «мудрьствовать» по церковным вопросам.
Еще яснее обнаруживаются «охранительные» тенденции в «Великих Минеях Четиих», составленных в середине XVI в. под руководством митрополита Макария. Прямо провозглашенное Макарием намерение собрать в грандиозном кодексе «все книги четьи» (т. е. предназначенные для чтения), «все святыя книги, собраны и написаны, которые в Русской земле обретаются», определяло, как справедливо заметил Н. С. Тихонравов, «кругозор тех умственных интересов, которые не должен был переступать русский человек». Литературное значение «Великих Миней Четиих», до сих пор полностью не изданных, совершенно недостаточно исследовано литературоведами.
«Великие Минеи Четии» свели воедино основную массу житий святых, известных в русской письменности, как переводных, так и оригинальных. Но этим не ограничивается их состав. Говоря в предисловии к уже завершенному своду, что в него включены все имеющиеся на Руси «святыя книги», Макарий понимал этот термин довольно широко - речь шла именно о всех «книгах четиих», включавших наряду с агиографией и книги священного писания, и патристику, и церковно-полемическую литературу (в частности, «Просветитель» Иосифа Волоцкого), и церковные уставы, и даже такую «душеполезную» литературу светского (или полусветского) содержания, как книга Иосифа Флавия «О пленении Иерусалимском», «Космография» Космы Индикоплова, «Варлаам и Иоасаф» и т. п. В состав «Великих Миней» входили все виды книг, существовавшие в монастырских библиотеках: помещенные здесь тексты могли служить и для богослужения, и для чтения вслух в церкви, и для индивидуального чтения. Именно в такой универсальности и заключался, очевидно, смысл грандиозной работы, предпринятой Макарием и его помощниками. В составе «Великих Миней Четиих» находились, конечно, не все книги, которые обретались в Русской земле, но все, которые, по мнению составителей, должны были в ней обретаться.
Связь этого предприятия с выступлениями церковных деятелей конца XV в. против «неполезных повестей» и «небожественных писаний» становится особенно ясной, если сопоставить ее с рукописной традицией XVI в. Среди рукописей XVI в. не только не обнаруживается новых памятников светской литературы того типа, который уже хорошо был известен XVI в. Среди этих рукописей не оказывается памятников, уже бытовавших в рукописной традиции предыдущего столетия: «Повести о Дракуле», «Сказания об Индийском царстве», «Повести об Акире Премудром», «Стефанита и Ихнилата», сербской «Александрии» и других памятников; из текста ряда списков XVI в. «Толковой Палеи» были вырезаны тексты сказаний о Соломоне и Китоврасе; из текста «Троянской истории» в Лицевом своде были выпущены наиболее «соблазнительные», любовные сцены. Существенно изменился и состав четьих сборников: светских статей в них стало меньше, чем было в XV в., и самые статьи стали иными по содержанию. Если мы учтем еще, что большинство этих памятников (как и некоторые, не сохранившиеся в более ранних списках, такие, как «Повесть о Басарге») было потом широко распространено в рукописях XVII в., а некоторые из них стали даже чрезвычайно популярными, то поймем, что перед нами не случайный пробел, а именно результат временного подавления «богомерзкой» и «неполезной» литературы, обращавшейся вне строго установленных четьих кодексов.
Последствия изменений, происшедших в русской культуре в XVI в., далеко не полностью выяснены в науке. Мы можем назвать ряд памятников, известных в XV в. и «исчезнувших» в XVI в., но рукописная традиция XV в. известна нам совершенно недостаточно; некоторые из памятников, сохранившихся только в списках XVII в., наверняка созданы задолго до XVII в. (напр., «Девгениево деяние», «Повесть о Басарге») и тоже, очевидно, исчезли в XVI в. Мы уже упоминали мнение иностранных исследователей, пришедших к выводу, что раннесредневековый эпос был сохранен на Западе благодаря записи на бумагу в конце средних веков и в эпоху Возрождения. Осуждение «неполезных повестей» и прекращение деятельности таких любителей светской литературы, каким был в XV в. Ефросин, помешало, по-видимому, подобной фиксации древнего эпоса на Руси.
Расхождение в путях экономического и политического развития между Россией XVI в. и странами Западной Европы предопределило и существенные расхождения в культурном развитии Руси и Запада. Это обстоятельство бросается в глаза уже при сопоставлении русской культуры XVI в. с культурой западных славян. Хотя гуманистическое движение в Чехии и Польше не достигало такого развития, как, например, в Италии или во Франции, XVI век был временем значительного расцвета культуры в западнославянских странах, «золотым веком» польского Возрождения (совпадавшего со временем укрепления, хотя и недолгого и непрочного, сословно-представительной монархии в Польше).
Но изменение в направлении развития русской культуры в XVI в. не означало застоя и прекращения этого развития. XVI век был неблагоприятным временем для развития «неполезных повестей», т. е. художественной литературы в современном смысле. Однако другие виды письменности и культуры продолжали весьма интенсивно развиваться в XVI в. Росла и приводилась в единую систему обширная агиографическая литература; некоторые из житий имели характер житийных повестей. Летописание с начала XVI в. было унифицировано и не достигало в этом столетии такого расцвета, как в XV в., но оно продолжало развиваться и даже приобретало новые формы (летописи, посвященные одному периоду - Иоасафовская летопись, «Летописец начала царства»); возник новый жанр исторического повествования - «Степенная книга». Наконец, широкое развитие получило совершенно новое явление русской письменности - светская публицистика.
Говоря об этом явлении общественной мысли, следует иметь в виду одно обстоятельство. При всем своем разнообразии публицистика XVI в. отличалась особенностями, позволяющими связывать ее с разгромленными в начале этого века и вновь подавленными в середине века реформационно-гуманистическими движениями. «Становление нового светского миропонимания», получившее на Руси специфическую форму «противопоставления духовной диктатуре церкви не человека вообще, а политического человека, т. е. светского суверенного государства», продолжалось и в XVI в. Из ренессансных идей, появившихся на Руси в XV в., смогла сохраниться во всяком случае одна - идея сильного государя, объединяющего страну и вводящего «правду» любыми средствами, не исключая самых жестоких. В середине XVI в. тема «Повести о Дракуле» получила новое развитие в сочинениях Ивана Пересветова, писателя-«воинника», приехавшего в Москву с Запада. Сторонник «грозной» власти, Пересветов отнюдь не был официальным идеологом. Сочинения этого писателя, ставившего «правду» в государственном управлении выше «веры», не получили официального одобрения при Иване Грозном: сочинения эти не дошли до нас в списках XVI в.; судьба Пересветова после вручения его сочинений царю остается неизвестной. Но и сам Грозный вовсе не был сторонником безраздельного влияния «епархов» (духовных лиц) в государственной деятельности. Склонность церковных идеологов из лагеря «иосифлян» подчинять царей «иереям» вызывала у него решительное противодействие. Государственные дела, доказывал царь, принципиально отличны от дел «святительства» и не могут быть подчинены нормам, предписанным христианскими заповедями. «И аще убо царю се прилично: иже биющему в ланиту обратити другую? Се ли убо совершеннейшая заповедь. Како же царьство управити, аще сам без чести будет? Святителям же сие прилично. По сему разумей разньства святительству с царством».
Освобождая самого себя от излишне строгого «святительского» попечения, Иван IV вовсе не склонен был, однако, предоставлять подобные льготы своим подданным. По заказу царя была переведена и хранилась в его архиве «Всемирная хроника» Мартина Бельского, обладавшая многими чертами гуманистической литературы, был составлен Лицевой свод, включавший «Троянскую историю» (хотя и с купюрами), но своих подданных Грозный настойчиво ограждал от подобных влияний. Мы уже вспоминали знаменитый упрек Курбского царю, что тот затворил свое государство «аки во аде твердыни».
XVI век - один из наиболее сложных и противоречивых периодов в истории русской культуры и литературы. Сложность эта предопределила целый ряд загадок и «белых пятен», обнаруживающихся при изучении этого периода. Совершенно неясна, например, судьба библиотеки Ивана Грозного, слухи о которой распространялись за рубежом. В ливонской хронике начала XVI в. рассказывалось о находившейся в кремлевских подвалах библиотеке, с множеством редких книг, которую замуровали и не открывали более ста лет; библиотеку эту во время Ливонской войны в 1570 г. смог увидеть (но именно только увидеть, не читая книг) протестантский пастор Веттерман. Происхождение и состав этой библиотеки неизвестны, но самый факт такого сугубо секретного хранения весьма знаменателен для XVI в.
Расцвет публицистики, развивавшейся в новых жанрах (включавших новые типы исторического повествования, эпистолярный жанр и др.), и почти полное исчезновение беллетристики, «затворенность» государства от культурных влияний западного Ренессанса XVI в. и развитие светской общественной мысли, во многом порвавшей с традициями средневековья, наконец, появление во второй половине века книгопечатания и вынужденный переезд первопечатника за рубеж - таковы характерные противоречия русской литературы XVI в.
В результате изучения данной главы студент должен:
знать
- основные памятники русской книжности XVI в.;
- основные жанры и памятники древнерусской литературы XVI в.;
- особенности развития и основные памятники русской архитектуры XVI в.;
- особенности развития и основные памятники древнерусского изобразительного и декоративно-прикладного искусства XVI в.;
уметь
- определить после прочтения жанр памятника древнерусской литературы;
- различить региональные особенности архитектурных и иконописных школ и традиций;
- определить по иллюстративному материалу основные техники декоративно-прикладного искусства;
владеть
- методикой поиска информации в библиотечных и электронных ресурсах по изучаемому периоду и изучаемой проблематике;
- представлениями о содержании понятий "культура", "искусство" применительно к России XVI в.
Ключевые термины и понятия : литература, летопись, жития, летописные своды, монументальные исторические произведения, Лицевой летописный свод, книгопечатание, иконопись, фреска, декоративно-прикладное искусство, шатровый храм, фортификационные сооружение, культурное влияние.
Ключевые имена : Максим Грек, Иван Пересветов, Андрей Курбский, Спиридон-Савва, инок Филофей, митрополит Даниил, митрополит Макарий, Иван Федоров, Петр Мстиславец, митрополит Афанасий, Сильвестр, И. М. Висковатый, Алевиз Новый, Пьетро Солари, Иван Грозный, Борис Годунов.
Литература. Книгопечатание
В XVI в. Россия переживала, с одной стороны, сближение с миром Западной Европы, а с другой – окончательное формирование централизованного государства в том виде, который получил название Московского царства.
Две эти тенденции являлись во многом взаимоисключающими. Влияние западноевропейской культуры предполагало освобождение от средневековых норм, в том числе и в письменной культуре. Следствием этого стало возникновение новых жанров в литературе, а точнее разрушение средневековых жанров. Появились публицистика и публицисты, инакомыслие и своеобразное средневековое диссидентство. В то же время шел процесс унификации всех сторон культурной жизни страны, выковывалась единая культура российского царства. Поэтому в русской литературе XVI в. присутствуют столь разные явления и тенденции, которые оказываются объединенными и даже сплетенными в единый клубок.
Противоречия затрагивали многие стороны культуры. Стремлением к унификации богослужения объясняется приглашение в 1516 г. в Россию ученого греческого монаха Максима Грека, который должен был проверить правильность переводов с греческого русских богослужебных текстов. Проверка привела к конфликту: сравнение русских текстов с греческими выявило многие неисправности перевода, но признать это для церкви оказалось невозможным.
Максим Грек (в миру Михаил Триволис), получивший образование в ренессансной Италии, объединил вокруг себя в Москве интеллектуалов-вольнодумцев, выступил с серией полемических сочинений, направленных в защиту православия, а также против косности и невежества отдельных русских церковных иерархов и богословов. В результате его обвинили в ереси и осудили на многолетнее тюремное заключение. Литературное наследие Максима Грека в России представлено не только переводами, но также многочисленными полемическими сочинениями, в которых ученый монах излагал свои взгляда на роль церкви в обществе, на государственное строительство и пр. Он считается одним из наиболее оригинальных русских философов XVI в.
Литература в XVI в. часто оказывалась полем для полемики. Так, служилый человек Иван Пересветов, написавший обращенные к Ивану Грозному "Малую" и "Большую" челобитные, изложил в них в иносказательной форме проект преобразований Русского государства. В 1560-е гг. между бежавшим в Литву боярином Андреем Михайловичем Курбским и царем Иваном Грозным состоялся обмен посланиями, в которых царь обвинял бежавшего боярина в государственной измене, а Курбский, в свою очередь, обвинял русского царя в тирании.
Публицистика служила и целям государственной идеологии. Бывший литовский митрополит Спиридон-Савва, оказавшийся в конце своей долгой жизни в заключении в Ферапонтовом монастыре, написал в 1510-е гг. "Послание о Мономаховом венце". Здесь он изложил легенды о происхождении Рюриковичей от брата римского императора Октавиана Августа и о получении императорских регалий Августа киевским князем Владимиром Мономахом от своего деда по матери византийского императора Константина Мономаха. Позднее эти легенды вошли в повествовательный цикл под названием "Сказание о князьях владимирских".
Для XVI в. в области агиографии центральной является фигура митрополита Макария, занимавшего митрополичий престол в 1542–1563 гг. В составленные по его инициативе "Великие Минеи Четии" вошли десятки новосозданных житий. Канонизация мсстночтимого святого в эпоху Макария стала делом вполне реальным, что привело к возникновению местных школ агиографии. Самой знаменитой стала псковская школа, а, пожалуй, наиболее плодовитым агиографом XVI в. следует признать псковского монаха Василия-Варлаама. Им написаны жития Евфросина Псковского, князей Всеволода-Гавриила Псковского, Александра Невского (редакция) и др. Творческий прием Василия-Варлаама характеризуется обилием риторики при малой информативности повествования. Этот стиль, охарактеризованный в исследовательской литературе как "плетение словес ", был свойствен не только для одного Василия-Варлаама, но и для других книжников эпохи митрополита Макария и в последующее время воспринимался как образец. Жития суздальских святых архимандрита Евфимия, епископа Феодора, княжны Евфросинии написаны монахом суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Григорием. Владимирская редакция "Жития Александра Невского" – монахом владимирского Рождественского монастыря Михаилом.
Подчас в житиях макарьсвской эпохи отражались местные предания и легенды. Так муромская легенда о княжеской чете начала XIII в. отразилась в "Повести о Петре и Февронии Муромских", написанной профессиональным книжником середины XVI в. Львом Филологом. По своему содержанию это произведение имеет мало общего с житием. В нем две части. В первой рассказывается о Петре, младшем брате муромского князя, который вступил в единоборство со змеем-оборотнем, защищая честь жены своего брата. Змей перед смертью окропил Петра своей отравленной кровью, отчего тело князя покрылось неизлечимыми язвами. Во второй части повести главной героиней выступает мудрая крестьянская девушка Феврония (причем ее мудрость явно не христианского, а языческого свойства). Она исцелила Петра от болезни и стала его женой, хотя тому пришлось лишиться из-за этого своего княжеского звания. Характерно, что после канонизации Петра и Февронии эта повесть обретает функцию жития.
В целях унификации богослужения на территории Русского государства в 1550-е гг. появилось книгопечатание. Долгое время печатали почти исключительно богослужебную литературу. Это позволяло добиться единства богослужебных текстов, что было невозможно при их рукописном тиражировании, в процессе которого разночтения оказывались неизбежны.
Появилось книгопечатание, по-видимому, в Москве. Судя по терминологии печатного дела, утвердившейся в России в XVI–XVII вв., и некоторым позднейшим свидетельствам, учителями первых русских печатников были итальянцы. Так, печатник назывался тередорщиком (от итал. tiratore), а красильщик – батырщиком (от battitore) и пр. В настоящее время известно несколько безвыходных (т.е. без указания места и года издания) или анонимных изданий, которые по бумаге датируются серединой XVI в. Их определяют по ширине шрифта. Это узкошрифтные Евангелие (ок. 1553–1554), постная Триодь (ок. 1555–1556) и цветная Триодь (ок. 1556–1557), среднешрифтные Евангелие (ок. 1558–1559) и Псалтирь (ок. 1559–1560), широкошрифтные Евангелие (ок. 1563–1564) и Псалтирь (ок. 1564–1565). Уже в первых московских изданиях была применена двухцветная печать (заглавия и инициалы печатались красной краской, а основной текст – черной), что сохранилось и в последующей практике старопечатной книги.
Первой изданной в России книгой с выходными данными является "Апостол", который был напечатан в Москве по благословению митрополита Афанасия дьяконом кремлевской церкви Николы Гостунского Иваном Федоровым и его помощником Петром Мстиславцем. В 1565 г. они выпустили два издания "Часовника" (Часослова), затем покинули Россию. Последующие издания Иван Федоров осуществлял в Заблудове (1569 г. – Учительное Евангелие, 1569–1570 – Псалтирь), во Львове (1574 г. – "Апостол" и "Грамматика") и в Остроге (1578 г. – "Букварь", 1580 – Библия). Петр Мстиславец сначала работал вместе с Иваном Федоровым в Заблудове, а затем переехал в Вильно, где на средства братьев Луки и Кузьмы Мамоничей осуществил три издания (Евангелие, Псалтирь и "Часовник").
После отъезда Ивана Федорова по приказу царя на Никольской улице в Москве построили Печатный двор, где выпускать книги стал ученик Федорова Андроник Невежа. Предполагают, что он был братом Петра Мстиславца. В 1568 г. А. Т. Невежа вместе с Никифором Тарасьевым издали Псалтирь. В 1571 г. Печатный двор сгорел во время набега крымского хана Девлет-Гирея, и типография А. Т. Невежи из Москвы переехала в опричную столицу Ивана Грозного – Александрову слободу, где были выпущены Псалтирь (1577) и Часовник (между 1577 и 1580).
После этого о деятельности типографии достоверно ничего не известно. Печатный двор в Москве был возобновлен лишь в 1587 г. А. Т. Невежа издал на нем Триоди постную (1589) и цветную (1591), Октоих (1594), "Апостол" (1597). Начиная с издания "Часовника" (1598) вместе с отцом трудился Иван Невежин, который со временем стал самостоятельным издателем и выпускал книги на Московском печатном дворе.
В XVI в. появились так называемые обобщающие историко-литературные предприятия – труды, представляющие собой соединение в единый корпус сведений из разных источников. Кроме "Великих Миней Четиих" к таковым относятся Русский хронограф, Никоновская и Воскресенская летописи, Степенная книга, Лицевой летописный свод и Домострой.
Русский хронограф, или Хронограф редакции 1512 г., представляет собой попытку вписать русскую историю в контекст истории всеобщей. До того создавались компиляции на основе византийских хроник с присоединением русских летописных известий. В Русском хронографе, составленном книжниками Иосифо-Волоколамского монастыря, эта идея проведена последовательно. В результате появилось единое и стройное изложение всемирной истории от Сотворения мира до падения Константинополя в 1553 г. Россия заняла в нем видное и достойное место.
Никоновская летопись составлена в 1520-е гг. также в Иосифо-Волоколамском монастыре при непосредственном участии митрополита Даниила, который и сам был незаурядным писателем своего времени. Воскресенская летопись относится к более позднему времени, к 1530–1540-м гг., и завершена в 1541–1542 гг. при митрополите Иоасафе. В этих летописях, не связанных одна с другой, объединялись известия разных летописных традиций. В результате получились своеобразные исторические энциклопедии, где можно найти относительно полный свод известий о русской истории с древнейших времен до XVI в. Для Никоновской летописи характерно более детальное изложение событий с обилием вымысла, прибегая к которому книжник XVI в. пытался сделать свое повествование более последовательным и непротиворечивым. Текст Воскресенской летописи в большей мере компилятивен.
Созданная в 1563–1564 гг. Степенная книга представляет собой соединение двух жанров – летописи и жития. История России представлена в ней жизнеописаниями князей и митрополитов. Автор Степенной книги митрополит Афанасий (преемник митрополита Макария) придумал и весьма оригинальную концепцию для своего труда. Русскую историю он уподобил лестнице, ведущей русский народ от тьмы язычества к Богу (отсюда и название памятника: "степень" означает "ступень"). Ступенями лестницы выступают поколения русских князей династии Рюриковичей, начиная с крестившего Русь князя Владимира и заканчивая его потомком в 17-м колене Иваном Грозным. Династия Рюриковичей объявлена главным гарантом благополучия Российского государства. Здесь использована и появившаяся на рубеже XV–XVI вв. легенда о происхождении Рюрика от младшего брата римского императора Октавиана Августа. В Степенной книге встречаем первую попытку концептуального изложения истории с позиций государственной идеологии. Теми же соображениями руководствовался и автор составленной в 1560-е гг. Казанской истории – пространного и идеологически выверенного повествования о присоединении Казанского ханства к Московскому государству, из которого следует, что поход русских войск на Казань в 1552 г. был не только законным деянием, но даже подвигом благочестия.
Соединение известий Хронографа, летописи, Степенной книги с традицией изобразительного искусства представляет собой Лицевой летописный свод (1570-е). До нашего времени сохранилось десять томов иллюстрированной летописи, в которой история человечества представлена от Сотворения мира до событий в России середины XVI в. В Лицевом своде основную роль играют миниатюры. Тексты Хронографа, летописи или Степенной книги (основных источников Лицевого свода) использованы как подписи под миниатюрами. Основная идея Лицевого свода заключается в наглядной иллюстрации того, что русская история венчает собой историю мировую.
В XVI в. происходил процесс унификации местных культурных традиций. В результате его была создана единая общерусская литература, которая во многом носила еще средневековый характер. Одновременно имело место проникновение из Западной Европы черт культуры Нового времени, гуманистической литературы, главным героем которой был человек – вершитель исторического процесса и собственной судьбы. Эти две тенденции, средневековая и Нового времени, не только вступали в противоречие, но и дополняли одна другую. Так создавалась литература Русского централизованного государства – средневековая по форме, но содержащая отдельные черты Нового времени.
"Русская культура в конце XV-XVI веках"
В конце XV-XVI веке русская культура подводит итоги уходящего средневековья, традиционно оглядывается на прошедший век, формирует основания таких новшеств, которые преобразят русскую культуру в XVII веке и радикально изменят в конце XVII-XVIII веке.
Корни многих изменений в культуре к XV-XVI векам следует искать в постановлениях Стоглавого собора, созванного в начале 1551 года. Фолиант его решений содержит 100 глав. Отсюда и название собора, а также и самой книги "Стоглав". Собор узаконил множество новаций, которые появились к тому времени в средневековой традиционной русской культуре, заявил о тенденции к унификации культуры. Собор обсуждал вопросы монастырского землевладения, непорядки в богослужении, нарушение этики поведения священнослужителями и монахами в монастырях. Собор поднял проблему того, что "божественные книги писцы пишут с неправильных переводов", т.е. несовершенства рукописного метода воспроизводства книг, которое приводило к искажениям канонического текста. Была в нем специальная глава "О училищах книжных по всем городам". Решением собора "православные крестьяне" должны были отправлять "своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма", а в домах "добрых священников и дьяков" "учинити училище". Школьное образование должно было принять более широкий характер. В главе "О божественных книгах" Стоглавый собор подчеркнул два вопроса: о неисправности существующих книг и о необходимости пересмотра их содержания. Рассматривал собор и вопросы иконописания, особенностей церковного убранства ("О иконописцах и честных иконах"). Много внимания постановления собора уделяли унификации церковной обрядности, решительно выступали за искоренение языческих "бесовых", "эллинских" обычаев: русалий, колядовании, скоморошьих забав и гудений "гусельников", которые в те времена своей музыкой сопровождали христианские праздники.
Итак, с одной стороны, собор узаконил все новшества художественной культуры, а с другой - заявил об обязательном следовании художников, зодчих за канонами предшествующей эпохи: "писати иконописцам иконы с древних переводов... а от своего замышления ничтоже претворяти".
На гребне новых требований к богослужебным книгам, необходимости "грамоте учиться" возникает потребность в особом типографском тиражировании книг.
Возникновение книгопечатания на Руси
В 50-е годы XVI века в Москве возникает первая русская типография, основанная в доме священника Сильвестра, служителя Благовещенского собора Кремля и одного из руководителей "Избранной рады" - совета при молодом тогда еще 20-летнем Иване IV Грозном. Книги этой типографии не имеют выходных данных, в которых сообщается время и место издания, имя владельца и печатника. Известны безымянные книги семи наименований: узкошрифтное "Четвероевангелие", "Триодь постная", среднешрифтная "Псалтырь", "Триодь цветная", широкошрифтное "Четвероевангелие" и широкошрифтная "Псалтырь".
Московское происхождение этих книг доказано и не вызывает сомнений. Текст "Четвероевангелия" отвечает так называемой четвертой славянской редакции Нового Завета, а в их "Месяцесловы" включены праздники русского происхождения - Покров Богородицы, памяти князей Владимира, Бориса и Глеба. Нормы правописания и языка соответствуют великорусской традиции. Шрифты изданий представляют особенности московского полуустава конца XV - первой половины XVI века. Оттиски заставок и инициалов этой типографии встречаются в московских рукописных книгах.
Все известные фолианты были напечатаны в период с 1553 по 1565 год. По косвенным документам были установлены имена "мастеров печатных книг"; Маруши Нефедьева, новгородца Васюка Никифорова, Андроника Тимофеева Невежи. С первой московской типографией можно связать и деятельность Ивана Федорова, Петра Мстиславца. Об этом пишет в предисловии к польскому Новому Завету, вышедшему в Лоске в 1574 году, Сымон Будный.
В 1560 - 1561 годах был поднят вопрос об организации государственной типографии. В это время ведется интенсивное церковное строительство, и книг для вновь возведенных храмов не хватает. Среди рукописей многие манускрипты оказались ветхими или неисправными от многократных ошибок переписчиков. О состоянии дел доложили царю, и он стал "помышляти, како бы изложити печатный книги, яко же в греках, и в Венеции, и во Фригии, и в прочих языках (народах)". Царь сообщил о своем решении митрополиту Макарию, который "зело возрадовался" и благословил царя на основание типографии. Этот указ всецело отвечал политике централизации Московского государства, которую усиленно проводил Иван IV.
Во главе государственной типографии был поставлен Иван Федоров, который приступил к организации "друкарни" вместе со своим помощником Петром Мстиславцем. 19 апреля 1563 года Иван Федоров и Петр Мстиславец "начата печатати книги Деяний апостольских, соборных посланий и посланий святого Павла". Это издание вошло в историю как "Апостол" Ивана Федорова. Выход в свет 11 марта (1 марта по старому стилю) 1564 года первой точно датированной московской печатной книги имел большое значение для русской культуры. Гуманитарные знания начинают распространяться по качественно иным каналам информации. Непрерывная типографская традиция на Руси ведет отсчет своего существования именно с этого времени.
Первенец "государевой друкарни" представляется памятником искусства, научной мысли, литературно-редакторского дела XVI века. Художественное убранство "Апостола" 1564 года включает фронтиспис, 48 заставок, отпечатанных с 20 досок, 22 буквицы с 5 досок, 54 рамки одинакового рисунка, 24 строки вязи, одну концовку. Техника гравюрной работы - ксилография - резьба на деревянных досках. Формат книги выдержан в правильном и четком кратном отношении 3: 2 (максимальная высота набора 21 см, ширина 14 см). Секрет впечатления удивительной гармонии и стройности кроется не только в совершенстве полиграфической техники, но и в строгой продуманности пропорций ее построения. В основе орнаментальных композиций заставок лежат образцы, взятые из рукописных книг школы Феодосия Изографа. Стиль орнаментики федоровских изданий, распространившийся в печатной и рукописной продукции XVI века, получил название старопечатного (федоровского). Иван Федоров отличается в работе над этой книгой многогранностью своих возможностей и интересов, проявляется его истинно возрожденческий характер - он редактор, типограф, гравер в одном лице.
"Часовник" стал второй книгой, которую Иван Федоров и Петр Мстиславец отпечатали в государственной московской типографии. Почти одновременно печатались 2 издания "Часовника". В выходных данных указано: в период с 2 сентября по 29 октября 1565 года, и другая дата: 7 августа - 29 сентября 1565 года. Художественное убранство обоих издании включает 8 заставок, 46 фигурных инициалов. Стилистика мотивов имеет зарубежные истоки, а ряд рисунков восходит к арабескам московской художественной школы.
Деятельность Ивана Федорова в Москве завершилась изданием "Апостола" и "Часовника", после этого он был вынужден покинуть "первопрестольный" - столичный город. О причинах ухода Иван Федоров пишет в послесловии к "Апостолу" в 1574 году: в Москве нашлись люди, которые захотели "благое в зло превратити и божие дело вконец погубити", на печатников "зависти ради многие ереси сумышляли".
Русские первопечатники перебрались в Великое княжество Литовское, где были приняты великим "ревнителем православия" гетманом Г.А. Ходкевичем в Заблудове (территория Беларуси). В этом не - большом местечке с фамильным замком покровителя были напечатаны две книги: "Учительное евангелие" и "Псалтырь с Часославцем". Работу выполняли в течение 2 лет. Дата выхода первой книги: 8 июля 1568 года - 17 марта 1569 года, второй: с 26 сентября по 23 марта 1570 года. Книги имеют титулы - страницы с выходными данными и наименованием издания. Первопечатник следует западной традиции - в русских рукописях этого элемента не было. И. Федоров украшает оборот титула геральдической композицией: излюбленная гравером арка заполнена пышной акантовой листвой с рыцарским плюмажным шлемом, в центре - щит со знаками и монограммой Г.А. Ходкевича. Художественное убранство книги, кроме упомянутой гравюры, включает ксилографию с изображением легендарного автора "Псалтыри" - царя Давида на троне. Рисунок зеркально скопирован с немецкой Библии 1560 или 1564 года.23 марта 1570 года типография в Заблудове прекратила свое существование. Г.А. Ходкевич предложил И. Федорову "житие мира сего препровождати" земледелием. Первопечатник на это ему ответил, что желает вместо "житних семен духовные семена разсевати".
Первопечатник отправился во Львов. В актах львовских архивов имя Ивана Федорова упоминается впервые 26 января 1573 года, в этом же городе через 11 лет его не стало, в 1584 году он умер.3 начале 1575 года Иван Федоров поступает на службу к Волынскому князю Константину Острожскому, человеку широких просветительских взглядов, переезжает на четыре года в Острог. До создания в Остроге четвертой, последней, типографии Иван Федоров успел напечатать во Львове с 25 февраля 1573 года по 15 февраля 1574 года тираж книги "Апостол". Состав "Апостола" 1574 года близок к московскому изданию этой книги. Типограф был также составителем "Азбуки", которая вышла в свет несколькими месяцами позже.
В вотчине князей Острожских с 1578 по 1581 год было выпущено пять изданий, и наиболее известное из них - "Острожская Библия". Остальные наименования: "Азбука" 1578 года, "Псалтырь и Новый Завет" 1580 года, "Книжка собрание вещей нужнейших" 1580 года, "Хронология" Андрея Рымши 1581 года. Свод этих книг подтверждает просветительские тенденции Ивана Федорова. "Азбука" - один из первых учебников, который представляет единство восточноевропейской культуры (например, среди текстов для чтения болгарское "Сказание" Черноризца Храбра об изобретении славянской азбуки Кириллом Философом). В "Книжке собрание вещей нужнейших" печатает Иван Федоров первый в истории документалистики алфавитно-предметный указатель, который одновременно был и первым сборником афоризмов. В "Хронологии" Андрея Рымши представлен первый восточнославянский календарь. Это листовка с перечислением 12 месяцев, названия которых даны на латинском, еврейском, украинском языках и сопровождаются Двухстрочными "виршами" - стихами о наиболее важных событиях месяца. В "Острожской Библии" реализовался грандиозный по тем временам план выпуска первой полной славянской Библии. Велика роль этой книги в развитии естественнонаучных и технических знаний - она содержала сведения по астрономии и математике, химии и географии, биологии и медицине. Оформление Библии простое и строгое, в ней нет фигурных гравюр. Для титульного листа используется знакомая по московским и львовским изданиям рамка-арка. На обороте титула - герб князя К. Острожского. Завершает книгу типографский знак Ивана Федорова.
Почти двадцатилетняя творческая жизнь Ивана Федорова оказалась удивительно плодотворной, его последователи продолжили "друкарскую справу" на Руси, Украине, Беларуси.
Просвещение. Научные и технические знания
В конце XV - XVI веке усиленно росла грамотность населения Руси. Статистика подсчета надписей на документах начала XVI века определяет число грамотных дворян и бояр - выше 65%, посадских людей - 25 - 40%. Первенство держали священники, поголовно грамотными были дьяки. Образование необходимо было купечеству. Тверской купец Афанасий Никитин в трудную дорогу на Восток захватил с собой книги и в пути вел записи, которые после его возвращения были включены в летопись.
В это же время отмечается интерес к иностранным языкам. Появляются переводы с греческого, латинского, польского, немецкого, славянских языков. Для приезжающих в Московию иностранцев самых разных европейских и восточных стран находились соответствующие "тлумачи" - переводчики.
Уровень русской культуры отмечен появлением большого числа образованных и любознательных людей: государственных деятелей, инженеров, специалистов по "рудному делу", "арифмометров", картографов и т.д. Это воевода В.М. Тучков, князь И.В. Токмаков, И.Д. Сабуров, князь П.И. Шуйский, боярин Ф.И. Карпов, "многим разумом украшенный", боярин Берсень-Беклемишев, В. Патрикеев, Иосиф Волоцкий, Мисюрь-Мунехин, Д. Герасимов и многие другие.
Но в древнерусских школах конца XV - XVI века проводилось только начальное образование: учили чтению, письму, читали "Псалтырь" "и прочие божественные книги". Большое значение придавалось пению, которое упоминается наравне с чтением и письмом. Остальное образование получали не в школах, а в общении со знающими людьми и "многообильном" чтении книг. Книжники конца XV - XVI века не уединенные отшельники, а активные деятельные люди. Примером может быть Аника Строганов и его сыновья - Семен, Максим и Никита - основатели крупнейшего торгового дома, опытные организаторы различных ремесел, металлообработки, иконописного дела, переписки рукописей, по косвенным сведениям, заказывавшие печатные книги Ивану Федорову. Они были активными организаторами освоения Сибири и устройства сложного и крайне необходимого для Руси дела - солеварения. Опыт солеварения впервые был зафиксирован в технической инструкции по бурению для добычи рассола, строительству буровых вышек и технике проходки грунта. Книга называлась так: "Росписи, как зачат делает новая труба на новом месте..."
Углублялись математические знания. Ко второй половине XVI века относится создание первых арифметик и пособий по геометрии. Интересным представляется использование в них русской терминологии. В практическом исчислении "тьмой" назывались десятки тысяч, в теоретическом - миллион, за миллионом следовал "легион", за ним легион легионов - "леодр", леодр леодров - "ворон". Математическая терминология простиралась до единиц 49-го разряда. Арифметические действия звучали следующим образом: сумма - "исподний большой перечень", слагаемые - "перечни", разность - "остатки", уменьшаемое - "заемный перечень", вычитаемое - "платежный перечень", делимое - "большой перечень", делитель - "деловой перечень", частное - "жеребеный перечень", остаток - "остаточные доли". В пособии по геометрии писцам, "с приложением землемерных начертаний", содержались сведения о вычислении площадей геометрических фигур. Расчеты измерения площадей входят в сочинения Ермолая-Еразма "Благо-хотящим царем правительница и земледелие".
Практическое использование математических знаний видно в опыте пушечного дела, в церковном, фортификационном строительстве. В военных походах русской армии применялась артиллерия. Пушки с яркими названиями "Змей летячий" и "Змей свертный", "Сокол", "Львиная голова" известны со времен осады Казани. Среди мастеров-литейщиков конца XVI века выделяется Андрей Чохов. Его работы отмечены большими размерами, красотой формы и техническим совершенством.
Наиболее знаменитое его произведение - "Царь-пушка" в Московском Кремле. Вес ее 40 тонн, диаметр ствола - калибр 89 сантиметров. Подобных пушек больше не было. Орудие богато украшено, а в дульной части, где обычно помещалось изображение, по которому давалось индивидуальное название (барс, медведь и т.д.), находится рельеф скачущего на коне царя Федора Иоанновича, поэтому произведение и было названо "Царь-пушкой".
Техническое умение позволяло мастерам отливать пушки без швов, делать их с раструбом дульной части, что увеличивало заряд пороха. Отливались пушки (а также и колокола) по восковым моделям в натуральную величину. Выделывались нарезные пушки, которые заряжались не с передней части, а с задней, "казенной".
Сложные инженерные задачи решались и русскими зодчими. Иван Григорьевич Выродков в необычайно короткий срок, всего за четыре недели, поставил крепость города Свияжска, стратегически важную для взятия Казани. Он же руководил сооружением тур, опоясавших Казанскую крепость. Сложных теоретических расчетов требовало сооружение каменных церквей. Например, церковь Вознесения в селе Коломенском 1532 года удивляет равновесием постройки, в которой зодчие смогли рассчитать несущие конструкции, толщину стен и огромную высоту храма.
Рис. 1. "Царь-колокол".
Не менее сложные вычисления демонстрировали гигантские гидротехнические сооружения Соловецкого монастыря. Система каналов соединяла несколько десятков озер. Были устроены мельницы и кузница, мехи и молоты которой приводились в движение водой. Через морской пролив между двумя островами была проложена каменная дамба с мостами. Каменные дамбы ограждали рыбные садки.
Все решительней менялись этнографические и географические представления русских людей. В первые русские энциклопедии, так называемые "Азбуковники", занесены сведения о западных и некоторых восточных районах. Развивалась картография: были составлены схемы многих земель Российского царства - "Чертеж Смоленской и рубеж Смоленским волостям", "Чертеж Лукам Великим и Псковским пригородкам с литовским городом Полотцком", "Чертеж ливонских городов".
В конце XV-XVI веке ведение сельского хозяйства приобретает рационально-научный характер. Свидетельством этому является "Назиратель" - своеобразная переводная практическая энциклопедия по вопросам сельскохозяйственного труда и быта. В XVI веке устанавливается классификация почв по урожаям ржи. О применении ряда агрономических приемов свидетельствует "Домострой".
Представление о развитии биологических и медицинских знаний дают книги "травники" и "лечебники". Травники включали подробное описание растений, указывали на их лечебные качества, сообщали способы их использования. В XVI веке было сделано несколько русских переводов польских медицинских книг.
Рис. 2. "Царь - пушка"
Государство поддерживало некоторые прикладные науки, результаты которых сразу были видны в торговле, военных походах, строительстве, но в целом просвещение и научные знания развивались в границах теологического и теократического представления о мире и обществе.
Литература
Древнерусская средневековая литература конца - XVI века проявляет традиционную подчиненность своеобразному этикету: в выборе тем, сюжетов, средств изображения, образов и характеристик. Благообразность и церемониальность составляют основу идеализирующего действительность литературного жанра. XVI век отмечен стремлением к систематизации и развитию литературных образцов. Усиливается назидательность, дидактичность слова, проводятся мероприятия по энциклопедической упорядоченности литературного наследия. ("Великие Четьи-Минеи", "Домострой", "Лицевой свод", "Степенная книга" и т.д.). Обобщающие энциклопедические системы стремятся замкнуть круг тем, мыслей читаемых литературных произведений.
Возрастает повествовательность литературы, интерес к фактографии, риторичности, этикетной официальной пышности. В общехудожественном процессе начинают преобладать центростремительные силы постепенного оформления единого литературного пространства. Государственное "дисциплинирование", унификация "книжного дела" усиливают выявление и появление национальных черт русской литературы.
Рост национального самосознания вызвал усиленный интерес к историческому прошлому, а также стремление понять историю Русского государства в рамках всемирной истории. С конца XV века в Москве появляется ряд новых летописей, общественно Русских по своему характеру, составители которых стремились исторически доказать преемственность власти московских князей от князей Киевской Руси. Новый подъем русского летописания начинается с 30-х годов XVI века, когда постепенно друг за другом создаются грандиозные многотомные своды. Летопись все больше и больше становится литературным произведением, теряя значение исторического документа. Она осмысливает события русской и всемирной истории, дает назидательное патриотическое чтение, воспитывая граждан в соответствующем духе.
Рис. 3. Деревянные хоромы в Москве. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Обширная "Никоновская летопись" (XVI в), "Воскресенская летопись", "Казанский летописец", "Царственный летописец", "Степенная книга", "Лицевой свод", "История о Казанском царстве" и т.д. показывают примеры работы летописца-историка по заказу, на определенную государственную тему. Правда, образ летописца более ранних времен тоже не соответствует стандартному представлению об уединенном монахе, который, удаляясь от мирской суеты, скрупулезно фиксирует события истории. Это, как правило, единовременное задание, часто имеющее конкретного заказчика, мецената.
Одной из самых больших летописей стал "Лицевой свод". Он получил такое наименование потому, что был иллюстрирован "историей в лицах": украшен 16 тыс. превосходных композиционных миниатюр. Подкрепление слова изобразительным материалом - традиционный прием средневековой культуры, но в данном случае в древнерусском искусстве создается прецедент отхода от канона и создания авторами независимых от образа композиций. Манера работы легкой прозрачной акварелью еще раз подчеркивает возможность нетрадиционных решений в новом жанре изобразительного искусства. Это сочинение, сохранившееся до нашего времени в 6 обширных томах, охватывает всемирную историю от "сотворения мира" и русскую историю с 1114 по 1567 год. "Лицевой свод" стал своеобразной исторической энциклопедией XVI века.
Не менее значительным историко-литературным произведением оказалась "Степенная книга". Она была написана в 1560 - 1563 годах по поручению митрополита Макария царским духовником Афанасием (Андреем, позднее митрополитом). Сочинение Представляло историю России в виде последовательного ряда биографий правителей, начиная с киевских князей. История освещалась не по годам, а в виде восхождения по степеням (то есть великим княжениям). Вершину (17-ю ступень) являло современное летописцу правление Ивана IV Грозного. В построении книги своеобразно интерпретирована идея прогресса, когда все предшествующее развитие объявляется подготовкой (ступенью, степенью) современного автору величия державы. "Степенная книга" рассказывала о жизни царя, его "государственных подвигах", о роли церкви и высших церковных иерархов в строительстве нового царства, о деяниях митрополитов, утверждала идею единства самодержавной и духовной власти, их союза в деле упрочения государства.
В 1564-1565 годах была написана "История о Казанском царстве". Подробно излагается последний период существования ханства и взятие Казани русскими войсками. Неизвестный автор истории провел в плену около 20 лет и был освобожден в 1552 году. Острая наблюдательность и литературный талант позволили ему реалистически рассказать о битвах и страданиях русских воинов. Были упомянуты разногласия среди воевод в связи с трудностями похода. Быт и нравы той поры далеких земель описаны глазами очевидца. Но в основном это сочинение построено как панегирик в честь воинских подвигов и побед Ивана IV.
Своеобразными историческими повествованиями конца XV - XVI века являются хронографы. В этих сочинениях ставилась задача последовательно осветить всемирную историю и подчеркнуть роль в ней Русского государства. В дошедшем до нас "Хронографе" 1512 года изложение всемирной истории ведется от "сотворения мира". Затем говорится об Ассирийском и Персидском царствах и т.д., т.е. автор следует традиционной библейской историографии. Новым является посвящение главы "началу царства христианских царей", которая, естественно, дополняется событиями русской истории. "Хронограф" 1512 года заканчивается повестью о взятии Царьграда турками, т.е. описанием конца "второго Рима", после которого начинается история Руси как единственного христианского государства, как наследницы Византийского правления и спасительного центра православного мира.
Местные летописные повествования также подключаются к общегосударственной патриотической идее. Примером может служить "Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков". Она была написана автором псковичем по горячим следам героической обороны Пскова в 1581 - 1582годах.
Литература конца XV - XVI века носит выраженный публицистический характер. Это время раздумий, размышлений и споров о будущем страны. Сам царь Иван Грозный проявляет себя как страстный публицист. Он обнаруживает разные стороны литературного дарования - сарказм в письмах в Кирилло-Белозерский монастырь и к томившемуся в плену Василию Грязному, велеречивость и невоздержанность - в письмах Курбскому, Острожскому.
Общественная политическая мысль нашла выражение в "Сказании о князьях владимирских". Этим произведением, заключающем политическую теорию государства, русская дипломатия пользовалась, отстаивая престиж страны. Темы "Сказания" были изображены на барельефах царского престола в Успенском соборе Московского Кремля. На нем основывались официальные государственные акты и венчание на царство. Согласно этому мифу, Московские государи являлись прямыми потомками римского императора Августа через князя Владимира.
Стремление увидеть себя наследниками "вечного римского царства", а Москву - наследницей Византии привело к особому обожествлению царской власти и объявлению "престольного града" Москвы "третьим Римом". Подчеркивается значимость Москвы: "а четвертому Риму не бывать". "Сказание о князьях владимирских" начинается с рассказа о разделе земли между потомками Ноя, продолжается сведениями о великих правителях, центральное место среди которых занимает император Август. Знаки царского достоинства от Августа через императора Константина получает Владимир после победоносного похода во Фракию. Константин прислал ему дары - крест "от самого животворящего древа, на нем же распятся владыка Христос", "венец царский", ожерелье "иже плещу свою ношаше" и пр. Повести о Вавилонском царстве рассказывали чудесную историю царских регалий. Повесть о новгородском белом клобуке (головной убор) говорила об особой роли России во вселенской церковной жизни и, в частности, подчеркивала значительность новгородской церковной святыни - белого клобука, который новгородские архиепископы получили якобы из Византии, куда он был перенесен из первого Рима.
Стремление обосновать особую церковную значимость Русской земли сказалось в многочисленных составлениях житий (биографий) святых и в установлении их культа. Эти собрания - своеобразная русская энциклопедия, объединяющая разрозненные явления русской культуры.
Над созданием общерусского культа святых работало большое число писателей, художников, писцов под руководством митрополита Макария. Результатом этого колоссального 20-летнего труда стали 12 больших томов (27 тысяч страниц).
Книги включали всю "что-мую", т.е. читаемую на Руси церковную литературу, посвященную житиям святых и т.д., и получили название "Великие Четьи-Минеи" (ежемесячные чтения).
Рис.4. Строительство Покровского собора. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Энциклопедией русского быта можно назвать "Домострой", представляющий нравственные основы древнерусской семьи с подчеркнутым главенством мужа, главы фамилии. Этот сборник формулировал правила ведения домашнего хозяйства, был своеобразной "поваренной книгой", разъяснявшей Рецепты приготовления постных кушаний (блинов, пирогов с рыжиками, груздями, маком, кашей и капустой, рыбы в различных видах), скоромных (из мяса, ветчины, сала), различных напитков и сладких кушаний (брусничной воды, пива мартовского, малинового морса, яблок и груш в квасу и в патоке, пастилы и т.д.). Дом в интерпретации "Домостроя" становился важной частью человеческой жизни, бытовая, земная жизнь христианина XVIвека заявила права на свое существование.
Рис. 5. Казнь И.И. Кувенского. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
В художественной литературе присутствует интерес к быту, истории, личностным отношениям людей. Продолжает распространяться переводная литература, обязательно интерпретированная на русский лад. О людях конца XV - XVIвека изящно и неторопливо поведала повесть "О Петре и Февронии": история любви муромского князя Петра и крестьянской девушки Февронии. Исследователи сравнивают ее с западноевропейской средневековой "поэмой о любви" - романом о Тристане и Изольде. Повесть "О Петре и Февронии" - идеальное повествование о перипетиях двух любящих сердец, феврония не ищет любви, а живет в любовном согласии с собой и природой. Когда впервые ее находит княжеский посланец в крестьянской избе за кроснами, перед нею скачет заяц. Феврония мудрыми ответами изумляет пришельца и обещает вылечить князя Петра, отравленного ядовитой кровью убитого им змея. Простая девушка спасает князя, и он женится на ней. Чванливые и недобрые жены бояр оговаривают перед князем Февронию: они сообщают о ее бесчинном поведении за столом, будто бы княгиня, как нищая, собирает хлебные крошки. Но слова бояр оказываются ложью: когда Петр разжимает ладонь Февронии, там у нее благоухает ладан и фимиам. Снова недовольны бояре княгиней. На пиру, "одержимые неистовством", они просят Февронию покинуть Муром. Мудрая дева не возражает, но просит исполнить и ее последнюю просьбу - отпустить с нею Петра. Оставив княжескую власть, он вместе с женой уплывает вниз по Оке. На корабле Феврония творит чудеса - по ее благословению палки, воткнутые в землю, вырастают в деревья и т.д. Отчаявшись в борьбе за власть, муромские бояре возвращают изгнанников. Князь Петр и мудрая княгиня правят до старости в Муроме, как "чадолюбивые отец и мать". Почувствовав приближение смерти, просят Бога дать им умереть в один и тот же час, принимают постриг в разных монастырях. Монахиня Феврония вышивает "воз-
дух" (покров в церковь), когда ей сообщают о последних минутах Петра. Она просит умирающего подождать и дать ей завершить работу. Второй раз посылает к ней Петр, велев сказать: "уже мало пожду тебя". Наконец, в третий раз Петр просит: "уже хощу преставиться (умереть) и не жду тя". Тогда Феврония идет на этот зов, воткнув палку в "воздух", посылает сказать Петру, что готова. Так два любящих сердца не смогли разлучить ни смерть, ни злые люди.
Народная культура
Рядом с официальной регламентированной культурой в конце XV - XVI веке существовала мощная струя народной самостоятельной культуры. Празднично-игровой, карнавально-театральный характер этой культуры предполагал проявление ее в формах устной импровизации, передачи "из уст в уста", из поколения в поколение. Но в XVI веке в народных традиционных "играх" и обрядах увидели "языческое бесовство". Были предприняты значительные усилия по искоренению "поганьских обычаев" - русалий на Иванов день, скоморошьих игрищ на "жальниках" (кладбищах) и пр. Подробный перечень традиционных народных обычаев дает "Стоглав" и рекомендует священству решительно противостоять им. Данный документ, несмотря на утрирование некоторых деталей, сообщает уникальные сведения "из первых уст" о культуре XVI века. "Русалии на Ивановы дни (Купалье) и в навечерни Рождества Христова и в навечерни Богоявления Господня сходятся народи мужи и жены и девицы на нощное плещевание и безчисленный говор, на бесовские песни и плясание, и егда нощь мимо идет, к реке тогда отходят... и с великим кричанием, оки беснии омываются водою... ". "А в Великий Четверг порану солому палят и кличут мертвых... попы в Великий четверг соль под престол кладут и до седмаго четвертка во велице дни тако держат, и ту соль дают на врачевание людям и скотам". "В троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом умерших с великим воплем, и егда скоморохи учнуть играти во всякие бесовские игры и они от плача преставшие, начнут скакати и плясати, и в долони бита, и песни сотонинские пети".
Рис 6. В.Н. Казарин. Праздничное гулянье в Малороссии.
В конце XV - XVI веке делались попытки унифицировать нормы культуры, санкционировать многие формы ее проявления. От многообразия Русской смеховой карнавальной культуры остался только культ юродивых "Христа ради". Привычки скоморохов сопровождать представления острыми шутками и замечаниями о "власть предержащих" сохранились в праве юродивых высказываться, "не в зирая на лица". Предание приписывает псковскому юродивому Николе заслугу спасения Пскова. Он послал царю кусок сырого мяса, на что Грозный ответил: "Я христианин и мясо в пост не ем". Никола заметил: "Неужели съесть постом кусок мяса какого-нибудь животного грешно, а нет греха есть столько людского мяса?" Юродивый остановил казни словами: "Ивашка, Ивашка, до каких пор будешь ты без вины проливать христианскую кровь? Подумай об этом и уйди в ту же минуту, или тебя постигнет большое несчастье". Испуганный словами Николы, Грозный быстро покинул Псков.
XVI век канонизирует великого правдолюбца Василия Блаженного. Житие этого юродивого обрастало легендами, в которых народ делал его обличителем неправедных дел царя. По преданию, во время новгородского похода Иван Грозный посетил пещеру святого где-то над Волховом. Юродивый угощает царя сырой кровью и мясом. В ответ на возражения Грозного он показывает ему души невинных мучеников, возносящиеся на небо. Царь в ужасе приказывает остановить казни.
Очень распространенными в Древней Руси были исторические предания, былины, песни. Отголоски этого слышатся в летописных повествованиях XV - XVI веков и собраниях исторических песен, записанных этнографами XIX-XX веков. Никоновская летопись представляет интересные сведения "О Алешке Поповиче", встречается его имя и в других летописях. Изложение былинных сюжетов идет параллельно развитию и росту народного самосознания. Русский эпос собирается вокруг Киева и Владимира, богатыри крушат врагов киевского и владимирского князей. За каждым былинным образом стоит реальное историческое лицо. Например, Тугарин Змеевич, с которым борется Алеша в известной былине, - историческая фигура времени Владимира Мономаха - половецкий князь Тугорхан.
Рис 7. Бой с медведем.
В отличие от эпоса, былин, главные герои которых изменяются в фантастическом идеализированном пересказе от источника к источнику, из уст в уста, в народных песнях действуют исторические ица. Устное народное творчество XVI века подняло этот жанр достаточно высоко. Песни посвящены конкретным историческим событиям. Поется в них Чаре Иване Грозном, о завоевании Сибири и Казани. В песнях о взятии Казани подчеркивается смелость, находчивость, мастерство русских пушкарей. В распевах о Ермаке рисуется образ отважного атамана, вольнолюбивого патриота, близкого к народу, не любившего заносчивых бояр. Песенный Ермак совершает великий подвиг - "берет" Сибирь, присоединяет этот далекий край к Русскому государству. Народный герой воспевается и в песне о Кастрюке. Простой русский человек "заселыцина-деревенщина" вступает в единоборство с хвастливым иноземным князем Кастрюком и побеждает его. Народная память благодарно сохранила представление о беспримерном подвиге освобождения пленных в Казани в песне "Молодец зовет девицу в Казань":
Казань гордо на костях стоит, Казаночка-речка кровава течет, Мелкие ключики - горючи слезы, По лугам-лугам, все волосы, По крутым горам все головы, Молодецкие все, стрелецкие.
В песне о Вавиле-скоморохе изображен царь Собака, правивший в "инишыпем" (другом) царстве. Крестьянину Вавиле, присоединившемуся к скоморохам, удалось свергнуть жестокого тирана, окружившего свой двор тыном, колья которого украшены человеческими головами.
В песнях об Иване Грозном слагаются рассказы о действительно бывших и вымышленных событиях его жизни. Народное сознание выдвигает множество поэтических причин, объясняющих неудачи, жестокость царя. Сложены песни о неправом суде Грозного во "Взятии Казани", "Гневе Ивана Васильевича Грозного на сына", внезапном отъезде из "города из Вологды", в котором государь развернул большое каменное строительство. Виновниками бедствий, перемен в государстве песенный фольклор видит то "вора и душегуба", царского сатрапа Малюту Скуратова, то ненавистную Марию Темрюковну, жену Грозного. В песне об оставлении Вологды поэтическое творчество сосредоточивается на легенде о "плинфе красной", которая "упадала на мудру голова на царскую" во вновь отстроенном Софийском соборе. Убоявшись этого, увидев в падении осколка кирпича дурной знак, царь будто бы срочно оставил город.
Рис. 8. Одежда боярышни. XVII в.
Устное народное творчество - глубочайший исторический источник сведений о культуре конца XV - XVI века. Богатейшим кладезем народных традиций остаются предметы быта: "красою изукрашенные" резные детали деревянных домов, лавки, посуда, коробьи (короба), сундуки, прялки, вышитые полотенца, тканые узоры и т.д. Из-за ветхости материала сохранились они в незначительном количестве. По причинам традиционности их изготовления близкие по формам и орнаменту изделия могли повторять мастерицы и деревянных, глиняных дел мастера без особых изменений на протяжении последующих столетий.
Музыка
Очень долго культуру Древней Руси называли "культурой глубокого молчания". Постепенно стали известны многочисленные памятники литературы, иконописи, декоративно-прикладного искусства, а в последнюю очередь - записи русской культовой (церковной) музыки. Безусловно, в конце XV - XVI веке музыкальная практика знала народную песню, истоки которой уходят в глубины столетий. Но в силу того, что это наследие было зафиксировано в сравнительно недавнее время записями на слух или посредством фонографа, о том, какой могла быть песня четыреста лет назад, сказать с полной уверенностью невозможно, можно делать лишь более или менее правильные предположения на основе дошедшего до нас материала. Поэтому памятники культовой музыки, как единственный вид записанной древнерусской музыки, так ценны для нас. В древнерусских певческих рукописях напев выражается посредством различного вида нотных записей (нотаций). Среди безлинейных нотаций главенствующим видом является знаменная (от древнерусского "знамена" - знак). В XVI веке получили распространение и другие нотации - демественная и путевая - они также представлены некоторым числом самостоятельных рукописей и отдельными песнопениями в знаменных рукописях.
Знаменная нотация требовала своеобразных теоретических руководств по чтению крюковых (нотных) записей. Такие пособия носили названия "азбук". Первые азбуки датируются XV-XVI веками.
Знаменные богослужебные напевы исключительно разнообразны в мелодическом отношении. Они строятся из отдельных более или менее продолжительных самостоятельных оборотов напевпопевок. Попевки имеют свои названия. В этих названиях нашло отражение тонкое понимание русскими распевщиками знаменного пения и поэтическое умение дать составляющим его мелодическим оборотам образную и красочную характеристику.
Особенно сложными обозначениями были "фиты" - условные сочетания нотных знаков, среди которых находилась буква "фита". Присутствие в записи этой буквы указывало на особое музыкальное значение или распев данного сочетания. Это была "тайнозамкненность" музыкальной записи - необходимо было знать сущность фитного распева, так как он сводился к последовательному прочтению отдельных знамен - значков, составляющих фитное сочетание. Поэтому внутреннее строение фитников требовало особых ключей для их прочтения, так как держать эти напевы в памяти было нелегко, несмотря на опытность церковных певцов. Ключи распевов находились в особых книгах-фитниках. "Тайнозамкненность" также свойственна "лицам" и "кокизникам" - другого рода сочетаниям знамен, не содержащим знака фиты, и многим начертаниям попевок. Этим записям соответствовали свои "дешифровальные" ключи.
К XVI веку относится появление путевого знамени и демества. Эти обе нотации могут показаться близкими знаменной записи: между ними есть много общего, потому что как "путь", так и "демество" подчинены ей - их нотные знаки состоят из отдельных графических элементов знаменной нотации. Памятников "путевого и демественного знамени" сохранилось довольно много.
Интересен очень редкий вид нотации XVI века "казанское знамя", созданный в ознаменование покорения Казани Иваном Грозным. В церковном культовом пении традиция не допускала многоголосия. В русских народных песнях самых разнообразных форм - плясовых, свадебных и т.д. - оно встречается с незапамятных времен. Но в XVI веке многоголосие проникает и в церковное пение. Имеется ряд певческих рукописей, которые представлены безлинейной нотацией с многоголосием. Это образцы "строчного" пения знаменных и демественных партитур.
Певческие крюковые рукописи свидетельствуют о высоком художественном и техническом уровне древнерусской музыки конца XV - XVI века.
Среди древнерусских певцов и распевщиков в XVI веке очень известным было имя московского священника Федора по прозвищу Крестьянин (Христианин). Он "славен и пети горазд" и "мнози от него научатся" - говорят о композиторе и исполнителе древние документы. Его имя было своеобразной легендой музыкального мира Руси: "знамя его (сочинения) и доднесь славно". В рукописях XVII века найдены "Стихиры евангельские" Федора Крестьянина. Евангельские стихиры имеют высокохудожественные тексты и напевы, поражающие развитостью и красотой, они - вершина знаменного распева.
Древнерусские крюковые записи соперничали с европейской музыкальной нотацией до тех пор, пока окончательно не были заменены и забыты в XVIII веке.
Архитектура
Основным строительным материалом для зодчих конца XV - XVI века являлись дерево и камень. Формы и конструкции зданий были многообразны, так же как и их функции, предназначение.
Менее всего памятников конца XV - XVI века сохранила деревянная архитектура. Большинство из них находится в отдаленных от центра районах России, например, на побережье Белого моря, берегах Онежского озера и Северной Двины. Ряд памятников восстанавливается историками по описаниям современников и путешественников, картинам и гравюрам с их изображением. Большой известностью пользовались храмы Строгановых в Сольвычегодске. Построены они были в 1565 году и просуществовали до 1798 года. Это был трехэтажный дворец, величественный вид и размеры которого поражали тех, кто видел его. Хоромы состояли из ряда срубов с двумя четырехугольными башнями. Самая большая из башен - шестиэтажная, венчалась бочкообразной крышей, меньшая - с открытым верхом, имела шатровое покрытие. В сени (на второй этаж) вела двухмаршевая лестница, верхняя площадка которой была покрыта бочкой, а нижняя - невысокой четырехскатной крышей. Высота здания - 14 сажен. Эта вертикаль дополнялась огромными башнями с бочечными и шатровыми верхами. Живописное асимметричное крыльцо завершало ансамбль хоромного великолепия.
Но наиболее ясное представление о деревянном зодчестве дают сохранившиеся храмы. Две постройки - храмы Ризоположения в селе Бородавы (Вологодская область) 1486 года и Георгиевский в селе Юксовичи (Ленинградская область) 1493 года - характеризуют основную тенденцию этого вида архитектуры: превращение первоначальной церкви-избы в более сложное церковное здание. Монументальность постройки достигается за счет увеличения высоты крыши, изменения ее силуэта и пропорций, включением сомасштабных основному объему прирубов: западного и алтарного (восточного).
Обе церкви пропорционально гармоничны и рублены "как мера и красота скажут". Они относятся к типу клецких построек.
Другой тип - шатровые храмы. Они завершаются пирамидальными шатрами. В конце XV - XVI веке были построены Никольская церковь в селе Лявле (1589 г) и Ильинская церковь в Выйском погосте (освященная в 1600 г). Оба храма отличались совершенством своих пропорций и силуэта, выразительностью уходящего ввысь шатра.
Третий тип деревянных храмов - "крещатые", т.е. выстраивающие в своем плане и объемах крест. Примером постройки этого типа является Богородицкая церковь в селе Верховье (Вологодская область). Крестообразный в плане сруб церкви стоит на подклете. Завершается она открытым до самого верха восьмериком с шатром. Невысокие трехскатные крыши по сторонам креста имеют маленькие четырехгранные шатры. С запада к основному объему примыкала паперть, на второй этаж вело симметричное, с двумя выходами, крыльцо.
Более сложными пространственными решениями отмечены крещатые шатровые храмы середины XVI века, например, Успенская церковь Куштского монастыря (Вологодская область). Боковые ветви креста покрыты бочкообразными кровлями.
Шатровые покрытия деревянных храмов оказали большое влияние на каменную архитектуру, определив появление каменных шатровых церквей, колоколен, крепостных башен. Косвенным подтверждением этому служит текст "Летописца..." XVI века о том, что каменная шатровая церковь Вознесения в селе Коломенском была построена "вверх шатром на деревянное дело".
Кроме высоких шатровых храмов, известен и другой тип церквей-башен, где постепенно уменьшавшиеся в своих размерах срубы ставились один на другой в несколько ярусов. В конце XVI века была построена подобная церковь в Ниловой Столбенской пустыни (остров озера Селигер Тверской области).
Блестящие умения древоделов XVI века были использованы для решения одной сложной инженерной задачи. В короткий срок необходимо было построить Свияжскую деревянную крепость, которая создавала важнейший плацдарм для разгрома
Казанского ханства. Стратегический замысел царя Ивана Грозного предполагал неожиданность ее появления перед противником. Поэтому за одну зиму 1550-1551 годов вдалеке от Казани в вотчине Ушатых в Угличском уезде был выстроен город с восемнадцатью башнями, с двойными "тарасами" и всеми необходимыми зданиями. По размерам он был больше новгородского и московского кремлей. Отдельные элементы построек были собраны и пронумерованы, а затем в разобранном виде сплавлены на барках к устью реки Свияги.24 мая 1551 года закончилась доставка материала, а в конце июня того же года крепость была готова. Высокий холм над рекой Свиягой был очищен от леса, и крепость Свияжск охватила его своими могучими стенами. Она объединяла находившиеся внутри правительственные и военные постройки. Задуманная как военно-стратегический пункт на пути к Казани, крепость оказалась примечательным произведением архитектурного искусства.
Каменное зодчество к XV-XVI векам вступает в новый период своего развития. К концу XV века тенденция технического и технологического усложнения строительства подкрепляется новыми кадрами зодчих и образцами храмов, светских зданий, которые соответствуют новым нормам и задачам. Поворотным пунктом в истории архитектуры того времени становится перестройка Московского Кремля. Сложности, возникшие при возведении главного храма Кремля - Успенского собора, - показывают, какими путями новая московская архитектурная школа набирает опыт. Храм был задуман как торжественная, большого размера постройка, которая демонстрирует преемственность престола московских великих князей от власти владимирских князей. Зодчие должны были опираться на традиции белокаменного, нарядного Успенского собора во Владимире. Два года длилось строительство, но весной 1474 года близкий к завершению храм рухнул. Псковские мастера, приглашенные в качестве экспертов, указали на низкое техническое качество постройки: слабость конструкции и жидкий раствор. Сами они отказались продолжить строительство. Царь Иван III, видимо, по предложению своей жены Софьи Палеолог, пригласил для работы опытного зодчего-иностранца А. Фиораванти. Это положило начало традиции приглашения иностранцев-архитекторов в Москву. За 1475 - 1479 годы Успенский храм был заново отстроен. А. Фиораванти "нача делати по своей хитрости", т.е. так, как на Руси до этого не делали, выполнил работу блестяще. Была соблюдена мера в использовании русской архитектурной традиции (он также знакомился с Успенским собором Владимира) и сложных инженерно-технических задач европейского уровня. Секрета из своей работы он не делал. Строительство стало своеобразной школой архитектурно-технического мастерства.
Успенский собор Кремля сложен из белого камня. Это больших размеров шестистолпное прямоугольное строение с пятью мощными куполами наверху. Зодчему необходимо было выявить традиционную закругленность русской архитектуры в форме позакомарного завершения крыши и полукруга апсид с востока здания. Для облегчения кладки стен и сводов, куполов А. Фиораванти использует новый для того времени материал - кирпич. Мотив полукружия последовательно проведен во всем храме - в порталах, настенном фризе, закомарах, главах, окнах. Точно рассчитанный радиус закомар и "шага" (размера промежутка) между пилонами позволяет перекрытиям вынести упор пяти близко стоящих барабанов и глав храма. Пятиглавие с этого времени станет отличительной чертой московского зодчества.
Рис. 9. Фрагмент плана "Кремлена-града": 14 - казна; 16 - царский двор; 19 - патриарший двор. Конец XVI - начало XVII в.
Полукружия апсид А. Фиораванти показывает только с одной фронтальной точки зрения, их профильный силуэт архитектор скрывает выступами угловых пилястр-контрфорсов. Благодаря этому своеобразному решению увеличивается компактность объема собора. Весьма удачно зодчий находит соотношение ширины каждого деления стен с их высотой, соотношение высоты храма и венчающего пятиглавия. Собор производит впечатление спокойного величия и монументальности. Современники назвали создание "мастера Аристотеля" "земным небом, сияющим, как великое солнце, посреди Русской земли".
Вслед за Фиораванти приехала в Москву целая группа итальянских мастеров. Это были даровитые специалисты по оборонительно-фортификационным сооружениям: Пьетро Антонио Солари, Марко Руффо, двое зодчих, известных под именем Алевиза и др. В основном известны их работы в Кремле: крепостные башни и стены, Грановитая палата. Архангельский собор.
Московский Кремль к концу XV - XVI века приобрел характер не только военной крепости, но и символа "царствующего города", центра столицы и русских земель. Зодчими решались не только сложные инженерные, но и художественно-образные задачи.
Прямые четкие линии крепостных стен, количество и высота башен, красный кирпич, из которого они были сложены, - все это усилиями архитекторов создавало образ неприступной твердыни и "небесного, святого града".
Марко Руффо построил юго-восточную круглую Беклемишевскую башню, Фрязин - Тайнинскую и Свиблову, Пьетро Солари - Боровицкую и Кон-стантино-Еленинскую. Солари и Руффо возвели в 1491 году Спасскую (Фроловскую) башню, Никольскую и угловую Арсенальную (Собакину). Благодаря башням возникали необходимые высотные "акценты" застройки, кроме того, шаг их расположения отвечал требованиям обороны Кремля.
При строительстве крепости окончательно сложилась и была разработана в деталях композиция городского центра. Центральную, Соборную площадь Кремля окружали соборы и палаты царя и бояр: Благовещенский (1484 - 1489), Архангельский (1505-1508) храмы, Грановитая палата (1487 - 1491). Вертикальной доминантой вырос столп (колокольня) Ивана Великого.
Планировка, объемная и силуэтная композиция Московского Кремля соединила все наиболее ценное, что было создано трудами многих поколений русских зодчих, архитектурным талантом иностранных мастеров. Новые архитектурные формы и материалы говорят о складывании к началу XVI века особой московской традиции зодчества. В это время были созданы совершенно новые по своему архитектурному облику здания. Зодчие получили громкое имя "государевых мастеров", о них теперь упоминают не только летописи, но и вкладные доски на стенах построенных ими зданий. Творчество архитекторов приобрело значительную самостоятельность. В строительной практике появился чертеж. Величие форм, грандиозность масштабов, декоративный размах - вот что определило характер памятников XVI века.
Рис. 10. А.М. Васнецов. Красная площадь при Иване N.
Интенсивность строительных работ позволила на протяжении века обзавестись каменными центрами и посадами как самой столице, так и другим Русским городам: Коломне, Переяславлю-Залесскому, Вологде и т.д., многочисленным монастырям: Владимира, Суздаля, Вологды, Кириллова, Ферапонтова и пр. Все они интерпретировали в формах храмов систему пятиглавия, трехглавия, одноглавия, опоры на один, четыре, шесть столбов. Развивается особый тип посадского храма. Роль посада увеличивалась в архитектурном облике городов, они также стали окружаться крепостной стеной.
В 1534-1538 годах зодчим Петроком Малым был обнесен каменными стенами и башнями Китай-город, посад, примыкавший непосредственно к Кремлю. Кремль получил значение своего рода акрополя, а центр общественной жизни переместился на Красную площадь. Там в 1555 - 1560 годах был возведен собор Василия Блаженного зодчими Бармой и Постником. Храм сложного девятичастного построения был сделан строителями "как разум даровался им в размерении основания" со значительными отступлениями от обычного восьмипрестольного плана. По местоположению, по оригинальности архитектуры, по живописному силуэту, так напоминающему клети и крыши хором, этот собор не имеет себе равных и в полной мере представляет достижения архитектуры XVIвека.
В 1586-1593 годах была завершена работа по постройке Белого города, еще одной системы оборонительных укреплений Москвы, включающей Кремль и Китай-город. В 1591 году "повеле царь Федор кругом Москвы около всех посадов поставить град деревянной". Так возник новый оборонительный ряд - "Скородом".
Расположенные кольцом вокруг Москвы монастыри: Симонов, Новодевичий, как наиболее важные в системе обороны Москвы, получили в XVIвеке каменные стены и башни.
Градостроительные планы XVI века завершились в 1596 - 1600 годах возведением стен вокруг города Смоленска. "Смоленское дело" было для страны событием огромной важности: пока оно велось, все каменные постройки в стране были запрещены.
Рис. 11. Арм суздальского епископа в Китай-городе. Гравюра из книги А. Олеария "Описание путешествия в Московию". 30-е гг. XVII в.
Царь Борис Годунов назвал этот город "ожерельем Московской Руси". Техническое и архитектурное совершенство смоленских стен и башен, украшенных наличниками, декоративными поясками, говорили не только о мастерстве их зодчего, - Федора Коня, но и высоком уровне каменного строительства XVIвека.
В планировочном решении русских городов и монастырей преобладала живописная асимметричность. С разных точек зрения постройки представляли взору всегда новый аспект, поражавший неожиданными сочетаниями, динамичностью архитектурных линий, внезапным появлением незаметных до того зданий и деталей. К асимметричности градостроительных планов следует добавить впечатление от полихромии зданий XVI века. Один из современников так описывал многоцветие собора Александровской слободы: "... камни (церкви) расписаны разными красками, так что один черный, другой белый, третий желтый и позолоченный; на каждом нарисован крест; все это представляет красивый вид для проезжающих мимо дорожных людей".
Одну из высочайших точек развития древнерусского зодчества знаменуют шатровые храмы XVI столетия. Это уникальное явление не только русской, но и мировой архитектуры. Происхождение форм самого шатра имеет много объяснений, иногда предположительного (гипотетического) свойства. Шатер - повторение аналогичной формы деревянного храма. Шатер - черта западноевропейской романской или готической архитектуры, видоизмененная на русской почве. Шатровое сооружение - своеобразный символ военного могущества Руси, результат широкого развития градостроительства конца XV - XVI века, тесно связанного с возведением многочисленных крепостных башен. Шатровая конструкция применялась в важнейших архитектурных сооружениях, большинство которых было воздвигнуто в связи с военными победами.
Первым наиболее известным шатровым, столпообразным памятником является храм Вознесения в Коломенском (1530-1532). Летописец сопроводил известие о его постройке вдохновенными словами: "... бе же церковь та велми чюдна высотою и красотою и светлостию, такова не бывала преже того в Руси". Сооружение храма было отпраздновано как великое событие московским великим князем Василием III и митрополитом Даниилом трехдневными торжествами и пирами. Храм Вознесения подобен обелиску, построенному над крутым берегом Москвы-реки. Несмотря на необычайную монументальность, он легко и стремительно устремляется своим исполинским шатром вверх.
Храм опоясывают галереи с изогнутыми в различных направлениях лестницами-входами. Над террасой галереи вырастает четкая, кристаллическая масса здания, богатая разнообразием форм, в то же время удивительно простая по своему общему построению и по скупым деталям. Единство целого и взаимная подчиненность всех частей (вытянутые пилястры, форма окон, обработка шатра) достигли в этой постройке редкой гармонии. Велика живописная пластичность коломенского храма. Все возможное богатство впечатлений открывается зрителю в разных ракурсах рассмотрения белокаменного шедевра.
Здание полностью центрично: на четверике основания стоит восьмерик, как бы представляя собой гигантский барабан главы храма. Фасады построены одинаково, алтарная апсида отсутствует. Ярус "кокошников" (декоративных украшений), служащий переходом одной формы в другую, повторен и вверху, при переходе восьмерика в шатер и последовательно в главу.
Торжественное признание освящения храма Вознесения в Коломенском узаконило новую архитектурную форму здания. Русские зодчие в дальнейшем широко пользовались ею, до запрещения патриархом Никоном во второй половине XVII века.
Выдающимся столпообразным сооружением является храм Иоанна Предтечи в селе Дьякове (1553-1554). Он стал образцом новых оригинальных композиционных и декоративных приемов русской архитектуры XVIвека.
Храм состоит из пяти тесно поставленных ярусных восьмигранников. Выделяется своей монолитностью центральный столп, к которому примыкают ярусные приделы. Тяжелые, низкие главы придают дьяковскому храму статичность, производящую впечатление торжественной горделивой величавости.
Оба храма - Вознесения в Коломенском и Иоанна Предтечи в Дьякове - подготовили почву для появления удивительного сооружения XVI века - собора Покрова "что на рву", известного под именем Василия Блаженного (1554 - 1560). Его возведением была установлена победа над Казанским ханством. Одновременно с храмом-памятником на Красной площади возводились на Руси другие шатровые храмы. Церковь Петра Митрополита в Переяславле-Залесском 1584 года, храмы в Лютиковом монастыре (1559), в селе Городне под Коломной (1578 - 1579), селе Елизарьево близ Переславля, церковь Козьмы и Доминиана в Муроме (1565) и т.д.
Рис. 12. План Новодевичьего монастыря.
Шатровые каменные храмы оказали значительное воздействие на зодчество XVII столетия. Они знаменовали величайший подъем древнерусской архитектуры.
Архитектура конца XVI века ориентируется на образцы столичных пятиглавых храмов, но усиливает их монументальность до суровой массивной лаконичности. Примером могут служить Софийский собор в Вологде (1568 - 1570) и Успенский собор Троице-Сергиева монастыря (1554-1585).
В то же время создается новый тип храма - двустоянного в плане. Таковы Благовещенский собор в Сольвычегодске, выстроенный Строгановыми в 1560-1579 годах, надвратный храм Прилуцкого монастыря и др.
Живопись
В центре живописной изобразительной культуры конца XV - XVI века стоит творчество величайшего иконописца того времени Дионисия. "Глубокая зрелость и художественное совершенство" этого мастера представляют многовековую традицию русского иконописания. Вместе с Андреем Рублевым Дионисий составляет легендарную славу культуры Древней Руси.
О Дионисии известно сравнительно много на фоне безымянности средневекового иконописания. Он родился, вероятно, в 1440-х годах и был светским человеком, мирянином, а не монахом, как Андрей Рублев. Апогея творчество Дионисия достигает к 60-м годам XV века, в то время он стал уже известным мастером. О его работе в 1467 - 1477 годах в церкви Рождества Богородицы Пафнутьево-Боровского монастыря, которую он выполнял вместе с учеником Митрофаном, говорится с великим уважением. Исполнителей росписи храма называют "пресловущими (знаменитейшими) паче всех".
В 1481 - 1482 годах Дионисий руководил работой по созданию иконостаса и росписи в Успенском соборе Московского Кремля. В середине 1480 года он возглавляет новую иконописную артель. По поручению Ростовского архиепископа Россиана работал в Иосифо-Волоколамском монастыре. Артель расписывала Успенский храм и выполнила множество икон для монастыря. Помощниками Дионисия были два сына - Феодосии и Владимир, старец Паисий. Сообщая об этой работе, автор жития Иосифа Волоцкого называет Дионисия и его сотоварищей "изящными и хитрыми в Русской земле иконописцами, поче же рещи живописцами". В описи монастырской церкви, ризницы и библиотеки, составленной в 1545 году старцем Зосимой и книго-хранителем Паисием, упоминаются 87 икон Дионисия,20 икон Паисия, 17 икон Владимира,20 икон Феодосия.
О деятельности Дионисия и его сыновей на протяжении 90-х годов XV века документальных сведений нет. Но, видимо, она была сосредоточена главным образом в Москве, где велось большое строительство церквей, которые необходимо было украшать стенописью и иконами.
Последняя известная по подписи Дионисия работа приходится на начало XVI века. Изограф с сыновьями Феодосией и Владимиром при участии художников его мастерской создал ансамбль росписей собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. В конце XV века северные монастыри Ферапонтов и Кириллов, расположенные на окраине государства, достигли своего наибольшего могущества. Не исключено участие мастеров артели Дионисия в создании иконостаса (1497) Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. Умер Дионисий в начале XVI века, до 1508 года, так как известно, что ответственным за роспись Благовещенского собора Московского Кремля был поставлен сын художника Феодосии "с братиею".
Дионисий был одним из передовых людей своего времени, в круг его общения входили наиболее образованные люди Московской Руси. О Дионисии Иосиф Волоцкий пишет, что художник философствовал кистью. Глубоко философское мировосприятие позволило мастеру наиболее полно выразить национальные особенности русской художественной культуры того времени. Творчество Дионисия было ведущим в современных ему течениях московской живописи. Несмотря на ярко выраженное новаторство, Дионисий крепко связан с лучшими традициями своего гениального предшественника Андрея Рублева, но не является его последователем. Произведения Дионисия ценились так же высоко современниками и потомками, как и творения Андрея Рублева. Из огромного количества созданных мастером икон сохранились лишь отдельные памятники. Из 87 произведений, указанных в описях Иосифо-Волоколамского монастыря, не дошло до нас ни одной.
Список достоверных творений мастера таков: "Богоматерь Одигитрия" 1482 года из Воскресенского монастыря Московского Кремля; "Спас в силах" и "Распятие" из Троицкого собора Павло-Обнорского монастыря, датируемые 1500 годом по надписи на обороте "Спаса". Стиль Дионисия обнаруживают иконы "Петр митрополит", "Алексей митрополит" из Успенского собора Московского Кремля и "Троица" из собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. С именем Дионисия связываются иконы "Дмитрий Прилуцкии в житии" из Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря, "Успение" из Успенского собора г. Дмитрова, "Иоанн Предтеча Ангел Пустыни" из церкви Иоанна Предтечи в селе Городня близ Коломны.
Самая ранняя икона - "Богоматерь Одигитрия". Иконографический тип Богоматери Одигитрии, т.е. путеводительницы, очень почитали на Руси. Когда во время пожара икона Богоматери греческого письма утратила изображение, Дионисию было поручено написать на той же доске икону "в тот же образ". Мастер был связан с образцом, который заказано было повторить. Но манера Дионисия видна и в этой работе. Дик Богоматери написан очень мягко, без резких переходов от света к тени. Рельеф в изображении отсутствует. В тонкой миниатюрной технике написаны полуфигуры ангелов в бирюзово-синих, зеленых и желтых одеждах.
Житийные иконы митрополитов Петра и Алексея были созданы в 80-е годы XV века, когда в московском обществе проявился интерес к личностям этих миротворцев. Житийные иконы, т.е. произведения, в клеймах которых рассказывается жизнь (житие) того или иного святого, приобрели распространение и окончательную художественную шлифовку только во времена Дионисия. В среднем поле иконы дается изображение святого, а по периметру клейма - его жития. Дионисий обладает безупречным мастерством в решении сложных композиционных задач: он чувствует архитектонику иконной доски - точные пропорциональные соотношения среднего поля и клейм, высота и ширина каждого прямоугольника, фигур, фона. Усложняются в клеймах архитектурные фоны, но изображение по-прежнему подчиняется плоскости. Митрополиты представлены на средниках в рост, фронтально, как идеальные первосвященники и государственные деятели, принимавшие участие в строительстве державы. В клеймах - основные события их жизни и чудеса.
Колорит обеих икон выдержан в одной цветовой гамме, светлой и праздничной по своему характеру. Преобладают белоснежные цвета, что является большим новшеством в русском иконописании. Белый цвет - светоносный цвет, он оказывает влияние на другие цвета, как бы перенося на них свой оттенок. Он высветляет колорит иконы, сообщает ему дополнительную прозрачность. Вот почему нет локального красного, зеленого, желтого, а есть их оттенки - розовый, бледно-малиновый, фисташковый, золотисто-коричневый, соломенно-желтый, бирюзовый. Светоносность дионисиевского колорита лишает форму веса и плотности.
В клеймах Дионисий предпочитает медленное развертывание событий, превращая их в бесконечно Длящееся действие. Распространен мотив спокойно сидящей фигуры, либо погруженной в раздумье, либо ведущей тихую беседу. Цвет, поза, жесты, детали убранства в иконном повествовании всегда символичны.
Дионисий и его артель много писали икон для иконостасов. С одним из таких иконостасов, стоявших в соборе Павло-Обнорского монастыря, связаны иконы "Спас в силах" и "Распятие". В композиции "Распятия" мастер сознательно опирается на каноны творчества рублевской поры. Но он существенно меняет пропорции фигур, уменьшает размер голов, рук и ног. Стилистически измененная традиция предыдущей эпохи отмечена печатью особой изысканности. Вытянутые, хрупкие фигуры, высветленный колорит - вот наиболее характерные черты художественного языка Дионисия.
Иконостасные произведения из собора Рождества Богородицы Ферапонтового монастыря также свидетельствуют о богатейшей палитре дионисиевых изобразительных средств. Подвижный, легкий рисунок, сдержанно-плавные линии силуэтов, светоносный колорит золотистых, бирюзовых, синих, фиолетовых, розовых тонов.
Главное и бесспорное творение Дионисия - роспись храма Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре. Древняя надпись над северной дверью храма сообщает о том, что "писцы Дионисий иконник со своими чады" выполнили работу за "2 лета" с 6 августа 1502 года по 8 сентября 1503 года. Убранство ферапонтовского храма поражает светлостью, радостью цветового строя. Художники использовали при изготовлении красок меловые камни разных оттенков, которые они находили рядом, на берегах местного озера. Нежные голубые тона сочетаются с бледно-зелеными, золотисто-желтые - с розовыми, светло-фиолетовые - с бирюзовыми, белые - с вишневыми, серебристо-серые - с сиреневыми.
Основная тема росписей - прославление Божьей Матери, которой посвящен храм. Иллюстрируются основные богородичные тексты: "Акафист Божьей Матери", "Похвала Богородицы", "О тебе радуется", "Покров Богородицы", многократные "Благовещения".
Пропорции фигур ферапонтовских фресок изящны и стройны, движения сдержанны и замедленны, преобладает, как в житийных иконах, мотив предстояния. Авторы храмовой росписи активно используют архитектурные и пейзажные фоны, но не подчеркивают их перспективной протяженности. Плоскостность по-прежнему остается основой их художественного мышления. Здания и фигуры в дионисиевских композициях кажутся как бы парящими в воздухе, лишенными объема и тяжести.
Исследователи выделяют несколько стилистических групп, почерков мастеров, которые выполняли стенопись храма.
Самым тонким и сильным автором был создатель фресок западного портала. Его композиции наиболее ритмичны, стройные фигуры отличаются изяществом, палитра мягкостью и гармоничностью. Сам руководитель ферапонтовской артели трудился над росписью портала. Иконография главного входа в храм определяет систему росписей самого храма. Это ковровое, ярусное расположение сюжетов по заданной программе богородничного цикла, тема акафиста - прославление Богоматери, культа мучеников, святых, Христа. Сам западный портал включает изображение "Деисуса", в сцене которого Богоматерь выступает молящейся за весь мир перед престолом своего сына. Ниже представлены "Рождество Богородицы", "Сцены из детства Марии", по сторонам портала помещены фигуры архангелов: Михаила слева и Гавриила справа. В росписи портала учитывается дистанция ее ракурсного рассмотрения, поскольку храм открывается путникам еще с дороги.
Дионисий - виртуозный мастер фресковой стенописи. Его творчество - целая эпоха в русской художественной культуре. Искусство Дионисия оказало сильное воздействие на живопись, шитье и даже скульптуру Москвы и других центров Древней Руси.
В XVI веке в иконописи начинают проявляться два новых стремления: с одной стороны, усиливается реалистическое направление, с другой - сильно усложняется богословская проблематика, которая позволяет ввести в живопись совершенно новые темы.
Художники с радостью останавливаются на многочисленных бытовых подробностях, жанровых сценах, но одновременно насыщают свои композиции дидактической назидательностью, символами и аллегориями.
Наиболее значительный памятник монументальной живописи первой половины XVI века - росписи Благовещенского собора Московского Кремля. В 1508 году его украсил стенописью сын Дионисия - Феодосии "с братию". В содержании благовещенских росписей отражается тема преемственности власти московских князей от князей киевских, а через них от Византии.
Стенопись собора, композиционно близкая фрескам Ферапонтового монастыря, носит более декоративный характер. В ней отмечаются особенности феодосиевского орнамента трав, веток, завитков, известного по рукописной книге первой половины XVI века. Сам автор стенописей, сын Дионисия Феодосии, выполнил оформление "Евангелия" (1507 г) для казначея Московского Кремля Ивана Ивановича Третьякова.
Наиболее интересными по содержанию были росписи Золотой палаты кремлевского дворца (1547 - 1552), утраченные в XVIII веке. К составлению идейной проблемы украшения палаты были привлечены все "энциклопедические" компедиумы руси того времени. Основная мысль о Руси - "Третьем Риме" определила обращение к "Сказанию о князьях Владимирских", к "Христианской топографии" Кузьмы Индикоплова, "Толковой псалтыри". Опись фресок Золотой палаты была составлена выдающимся художником XVII века Симоном Ушаковым.
Монументальное искусство XVI века, перешагнувшее пороги храма для украшения светских зданий, решительно приобретало повествовательно-бытовой, нерелигиозный характер. Любовь к рассказу, к нравоучительным сюжетам, к иносказанию обусловила новации иконописания.
В середине XVI века в Кремле создается знаменитое произведение - икона-картина "Церковь воинствующая". По своему назначению она является украшением дворца, а не храма. В ней публицистически утверждается государственная идея, мысль о его единстве и военной мощи. Икона была написана после 1552 года, т.е. после завоевания Казани. Сюжет иконы аллегорически представляет апофеоз Ивана Грозного и торжество церкви, сумевшей пренебречь славой земной и вознагражденной славой небесною. Композиция огромной по размеру иконы разделена на три части. В каждой трети изображено движение воинства, возглавляемого тем или иным святым. Цветовая гамма иконы - светлая, праздничная, нарядная, в ней ритмично чередуются палевые, голубые, розовые, перламутрово-серые и светло-зеленые тона.
Другая знаменитая икона XVI века, так называемая "Четырехчастница" московского Благовещенского собора, отличается сюжетными богословско-догматическими аллегориями. "Четырехчастная" икона вместе с тремя другими иконами ("Страшный суд", "Основание храма Воскресения", "Страсти господни в евангельских притчах") была написана псковскими художниками: Останей, Яковом, Михаилом, Якушкой и Семеном Высокий Глаголь. Эти мастера вместе с другими умельцами разных городов были вызваны в Москву "к государевым делам" после пожара 1547 года. Образцы для подготовки икон были указаны в Троице-Сергиевой лавре и московском Симоновом монастыре. Наблюдал за созданием икон священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр, близкий в то время к царю Ивану Грозному. Эти иконы и росписи породили своеобразный эстетический диспут-конфликт XVI века. Противником выступил дьяк Висковатый, который высказывал сомнение в правомочности писания "по человеческому усмотрению образа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа", а рядом со Спасом образа женки, которая "спустя рукавы кабы пляшет" и т.д.
На соборе, собранном по этому поводу, восторжествовали богословно-эстетические взгляды митрополита Макария. Висковатый был осужден как еретик, которому "о божестве и Божьих делах" спрашивать "не пристало". Тогда же, на соборе 1554 года, было признано разделение живописи на бытийное (историческое) письмо и притчи.
К XVI веку московское искусство приобретает характер общегосударственного дела. По мере необходимости в столицу вызываются провинциальные мастера. Но и в этих отдаленных центрах иконописные мастерские претерпевают значительные стилистические изменения. Исследователи говорят о появлении новых школ в Вологде, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде и т.д. К концу XVI века складываются самобытные "годуновская" и "строгановская" школы живописи.
Скульптура и резьба в конце XV-XVI века
Для скульптуры конца XV - XVI века характерны два направления: одно традиционное, связанное с искусством XV века; другое новаторское - реалистическое. Первое представлено памятником с большим количеством костяных иконок - Киликиевским крестом Вологды. Это плоский рельеф изысканной тонкой работы. Второе направление составляют рельефы, вышедшие из мастерской Василия Васильевича Ермолина: Богоматери Одигитрии из Троице-Сергиевой лавры (1462) и фрагмента рельефа Георгия Победоносца со Спасских ворот Кремля (1464). Это пластичная резьба, в которой автор обнаруживает стремление к трехмерному объему и смелым ракурсам фигур. Высокий рельеф скульптуры Богоматери и Георгия полихромирован. Техника полихромии связывает мастера с традициями иконописания.
"Ермолинский" стиль нашел отражение только в отдельных памятниках, официально признанным оказалось первое, традиционное направление. "Царское место", или "Мономахов трон" 1551 года из Успенского собора Кремля стилистически отвечает давней традиции невысокого рельефа. Архитектурная форма трона представляет собой крытый шатром куб. Ножками царского места служат фигуры четырех лежащих зверей. Шатровый верх украшен прорезными кокошниками. По подзору карниза шатра и на дверцах вырезан текст, иллюстрированный в клеймах. Боковые стенки трона покрыты рельефами" содержание которых связано со "Сказанием 0 князьях владимирских". Царское место - наиболее яркий пример древнерусской рельефной резьбы. Скульптурное дарование русских мастеров более сказывалось в мелкой пластике: образках, кладнях, креестах-панагиях. При их выполнении использовались дерево, камень, кость. По характеру трактовки формы их можно сблизить со скульптурным рельефом, по тщательности работы, миниатюрности деталей - с ювелирным искусством, тем более, что они все имели оправы из драгоценных материалов.
Декоративно-прикладное искусство
Художественные ремесла самого разного профиля: изразцовое, ювелирное, шитья и т.д. достигают высокого уровня мастерства. В Оружейной палате Московского Кремля работают специалисты ювелиры, эмальеры, чеканщики, которые виртуозно владеют сложнейшими техниками скани (филиграни), перегородчатой эмали, зерни, чеканки и т.п.
Драгоценными образцами декоративно-прикладного искусства являются ткани, терпеливо расшитые художницами-вышивальщицами. Этим умением владели как монахини, так и светские мастерицы. Сохранившиеся до наших дней памятники древнерусского шитья представляют в основном ценные памятные вклады именитых людей в приходские и монастырские храмы. Функционально шитье связано с местом вложения, это предметы церковного обихода: пелены, плащаницы, покровцы, воздуха, знамена и даже вышитые иконостасы. Графический контур на вышиваемое полотно могли наносить специальные художники-знаменщики, а мастерица-вышивальщица лишь "живописала иглой". В шитье применялись золотые нити, жемчуг, различные драгоценные камни. Шелковой цветной нитью прокладывалось изображение и узоры на шитье, но ткань не прошивалась насквозь, а верхняя нить прикреплялась другой шелковой нитью. Техника исполнения получила наименование шитье "в прикреп".
В середине XVI века наиболее знаменитыми были столичные мастерские царицы Анастасии Романовны и Евфросинии Старицкой, жены Андрея Старицкого, претендента на царский престол.
Сохранились вклады Анастасии Романовны в Суздале, Переяславле-Залесском, Троице-Сергиевом и Псково-Печерском монастырях. На покрове раки Сергия Троице-Сергиева монастыря есть надпись о вкладе 1557года. Композиция с изображением голгофского креста и двух плачущих ангелов предельно простая. Цветные шелковые нити соединяются в приглушенную мягкую колоритную гамму. Пелену Псково-Печерского монастыря, по преданию, выполняла сама царица. Допущено небольшое отступление от традиционного сюжета: на плащанице изображен не надгробный плач, а несение Христа в погребальных пеленах. Покров расшит шелком, серебро и драгоценные камни в работе не использовались. В графике линий и ритмов художественных произведений мастерской Анастасии Романовны заметно влияние искусства Дионисия.
Работа вышивальщиц мастерской Старицких иная по своему характеру. В Троице-Сергиевом, Кирилло-Белозерском, Волоколамском монастырях имеются образцы шитья с надписями о вкладе Старицких. Плащаницы Троице-Сергиевой лавры 1561 года - яркий памятник этой мастерской. Крупные фигуры композиции надгробного плача, широкая кайма по периметру полотна, включающая надпись и круглые клейма, составляют особенности стиля этого произведения. Но техническое исполнение пелены виртуозно: шитье шелком, золотом и серебром "в прикреп", гладью в мягкой красочной гамме с переливами полутонов.
Так же, как и в иконописи, к концу XVI века в искусстве шитья соперничают "годуновская" и "строгановская" школы. Первая отличается роскошью фактуры шитого полотна, включающего жемчуг и драгоценные камни; вторая предпочитает менее изощренную технику и скромный тональный колорит, в котором золото звучит "под сурдинку".
Одновременно, так же, как и в живописи, продолжают свои традиции местные мастерские, рассыпанные по небольшим русским городам, митрополичьим дворам и монастырям.
